Девять жизней дракона.
Написалось сегодня что-то вроде сказки. Все образы не оригинальны и заимствованы из литературы, кино и музыки :)
Кому интересно - добро пожаловать под кат.
[буковки]Девять жизней дракона.
О драконах существует множество легенд, мифов и преданий, как письменных, так и изустных. Сказки, поговорки, побасенки, саги, средневековые трактаты - всего не перечислишь. В них во всех так или иначе описываются способы убить дракона. Способов этих множество, но если бы какому-нибудь дракону попался подобный текст, то любой уважающий себя дракон только расхохотался бы - точнее, издал те звуки, которые у драконов сходят за смех, но вы бы, наверное, предпочли оказаться подальше от смеющегося дракона.
Все дело в том, что у драконов девять жизней, как у кошек. Если дракона не убивать, то он может жить долгие века, так что пока на свете нет ни одного дракона, который добрался бы до конца и прожил бы все свои девять жизней, и мог бы узнать, что там, после.
Самое интересное заключается в том, что дракон, умирая, возрождается в совершенно новом теле, но память и разум всех прожитых жизней остаются с ним, а вот характер, привычки и даже сама натура дракона могут меняться до неузнаваемости. Конечно, сложно представить, как можно быть кем-то одним, зная, что когда-то ты был кем-то другим. Но такие уж они существа - драконы, что им это удается.
Вы спросите, откуда я все это знаю? Ведь драконы предпочитают не рассказывать людям о себе, а сразу съедать их вместе с диктофоном и ботинками. Но некоторым счастливчикам удается быстро убедить дракона, что поговорить с ними интереснее, чем съедать. Иногда получается - в конце концов, дракону тоже иногда хочется поболтать.
Одним из таких счастливчиков и является ваш покорный слуга, решившийся записать краткое содержание истории, рассказанной ему драконом, который согласился на публикацию только при условии полной анонимности. Запись длилась две недели без перерыва, и если бы рассказчик поставил своей целью опубликовать записанное без сокращений и со всеми бесчисленными подробностями имен, дат и мест (у драконов на редкость хорошая память), то, конечно, жизнеописание дракона превысило бы по объему Британскую энциклопедию, а на такое не согласится ни один издатель.
Мой знакомец из отпущенных ему девяти жизней прожил четыре и в момент нашей встречи проживал пятую на небольшом островке, где приходилось, в основном, питаться рыбой, да изредка появляющимися в этих местах исследовательскими экспедициями.
В своей первой жизни его звали - а, впрочем, неважно. Разумеется, это не было его настоящим драконьим именем, так его, по его словам, прозвал один бродячий монах, который в те темные века зарабатывал себе на хлеб тем, что разыскивал рыцарей, которые намеревались совершить подвиг и убить дракона, а он восхвалял их деяния в своих сочинениях и тем заслуживал их благодарность, которая, как он надеялся, будет выражена не только в учтивых словах, но и в золотых монетах. Увы, надежды этого монаха чаще всего не оправдывались, и он жил впроголодь, пока не познакомился с одним рыцарем, который, как и я, сумел подружиться с ящером и придумал с ним на пару выгодное дело. Они инсценировали нападение дракона на селения и поля, затем рыцарь «убивал» дракона (в этом месте мой собеседник не без гордости расписал все приемы актерского мастерства, которыми овладел, чтобы мнимая смерть выглядела как можно более естественной и зрелищной). Благодарные селяне и лорды щедро одаривали «убийцу», а от этого перепадало и скромному летописцу. К сожалению, первая жизнь дракона закончилась трагически. Как известно, дракон не может существовать в нашем мире просто так - за свое бессмертие, умение изрыгать огонь, неуязвимость он должен чем-то платить. В тот первый раз, ему пришлось отдать половину сердца, чтобы спасти жизнь мальчишке-принцу. Принц вырос и стал тираном, которого ненавидела вся страна, от первого лорда до последнего нищего. К сожалению, сила драконьего сердца делала его неуязвимым, и дракону пришлось пожертвовать собой, чтобы избавить те земли от злобного короля.
Во второй своей жизни он оказался на другой планете. Условия полной анонимности и конфиденциальности запрещают мне называть не только то название, под которым она известна у нас, но и ее настоящее имя, которое мне сообщил мой визави. Моему изумлению не было границ, так как его сведения противоречили всему, что человечеству известно об этой планете, но у меня не было причин сомневаться в его словах. Так или иначе, по его описанию, это был удивительный мир - мир изумрудно-зеленых морей и движущихся островов. Мир, где не было зла, и где даже он сам предпочитал траву и фрукты мясу. Там он был драконом-ребенком, драконом-детенышем. Правда, однажды он встретил там человека, землянина. Тот был с ним ласков, но, кажется, посчитал его неразумным зверем - тут мой собеседник негодующе фыркнул, выпустив из ноздрей два облачка пахнущего серой дыма - но, по мнению дракона, ничего другого от человека и ждать не приходилось. Он упомянул еще о какой-то странной женщине и о другом человеке с земли, который, по его словам, человеком уже не являлся, хотя ходил и говорил как люди. Я так толком ничего и не понял ничего из его рассказа, кроме того, что имя первого мужчины переводилось как «выкуп за пленника», что никак не разрешило моих недоумений. Вообще, надо заметить, драконы склонны выражаться цветисто и иносказательно, запутывая собеседника и напуская туману. Мой собеседник упоминал, что умению говорить загадками он научился от одного знакомого, которого он встретил в своей третьей жизни.
Тогда он возродился в третий раз и снова оказался другом мире. Причем это была не другая планета и даже не другая галактика, а именно что другой мир, хотя и похожий на наш во многом. Там его характер совершенно испортился - он стал хитрым, жадным, жестоким и самолюбивым существом. Ничего на свете его не интересовало, кроме золота, на котором он и лежал веками, пока не явился загадочный Взломщик и не украл у него Драгоценность. Мой собеседник специально подчеркнул, что слово «драгоценность» должно писаться с большой буквы, и именно она была той платой, которой он должен был отдать за свою нынешнюю жизнь. Но в тот раз драконом овладела алчность, он отказался отдавать положенное, и в конце концов, это его и сгубило. Несмотря на столь бесславный конец, свою третью жизнь дракон вспоминал с удовольствием - груды золота, страх, который он наводил на всю округу, достойная смерть от меткой стрелы, и наконец, встреча с удивительным собеседником - единственным, кто говорил с ним на равных и сумел так и не назвать дракону своего настоящего имени, оставшись в его памяти как Взломщик.
В четвертой жизни дракон оказался человеком. На мое естественное удивление, он ответил, что такое случается, и что среди людей всегда есть драконы в человеческом обличье, но их немного, и к тому же, отличить от собственно людей практически невозможно. Правда, некоторые признаки все же есть: что-то рептилоидное в чертах лица, удивительно стойкое здоровье и выживаемость, гениальный по меркам человечества ум, помноженный на многовековой опыт и, как правило, тяжелый характер, что объясняется необходимостью пребывать в среде неизмеримо более примитивных существ, каковыми мы, по мнению драконов, и являемся. Платой за эту жизнь является ее краткосрочность - очень немногим из драконов в людском образе удается прожить дольше, чем положено человеку. О своей четвертой жизни дракон рассказывал наиболее туманно, видимо, опасаясь проговориться о каких-либо деталях, которые помогут мне выяснить, кем же он, собственно говоря, был. Я понял только, что он зарабатывал на жизнь необычной профессией, которую сам же и изобрел, и успехов в которой легко достиг благодаря своему нечеловеческому интеллекту и знанию мира. Что один раз ему пришлось инсценировать собственную смерть - «вспомнить молодые годы», не без удовольствия заметил мой собеседник, а однажды он чуть не погорел на той странной вещи, которую мы, люди, зовем любовью. В обычном состоянии дракон совершенно неуязвим для подобных чувств, но человеческое обличье, судя по всему, определенным образом повлияло и на его психику. В общем, жить в образе человека было интересно, но и хлопотно - постоянно приходилось следить за тем, чтобы зрачки сохраняли круглую форму, а пускать дым из ноздрей удавалось только запершись в комнате, что вызывало беспокойство квартирной хозяйки. Как закончилась эта жизнь, дракон мне не рассказал. Так или иначе, после своей четвертой смерти он снова возродился в образе рептилии.
В своей пятой жизни он перенесся примерно на полвека в прошлое и принадлежал отныне к мелкой породе зеленых драконов, что и поныне изредка встречаются на Британских островах. Сначала он был маленьким, размером с собаку, и был вынужден жить в канализации, но затем его случайно обнаружил мальчик, живший на одной из улиц неподалеку. Он стал подкармливать ящера и позже нашел ему убежище за городом, где дракону не было бы тесно. Мальчик привязался к дракону и совершенно не боялся его, а позже, когда он вырос до размеров лошади, они стали отправляться в путешествия, полные приключений и опасностей, но всегда с хорошим концом. В пятой жизни помимо всех прочих достоинств дракона - неуязвимости, долголетия, умения изрыгать огнем и могучего рыка - мой собеседник получил еще и маскировочные рефлексы, которые позволяли им скрываться от самолетов и локаторов, а экзотическая внешность служила надежной защитой против зевак, которые, увидев дракона с мальчиком на спине, бросались звонить в полицию, ну а там им, разумеется, никто не верил. Это беззаботное существование длилось несколько лет, пока оба не выросли - мальчик и дракон. Первый стал серьезным взрослым человеком, которому уже было неприлично дружить с зеленой рептилией. Второй же вырос настолько, что пещера стала ему тесна. Так, в один осенний вечер его старый друг просто не пришел, и тогда дракон понял, что пора улетать. Он нашел себе прибежище на том скалистом острове, где и живет до сих пор.
Когда рассказ завершился, и я, наконец, смог растереть затекшие от двухнедельного сидения ноги, то спросил, чем же дракон платит за свою пятую жизнь. В ответ он ничего не сказал, а просто обвел когтистой лапой вокруг. И тогда я понял - платой за эту, да и за все остальные жизни дракона, является одиночество.
Мне пора было покидать островок, пока меня окончательно не объявили пропавшим без вести. Уходя, я обернулся и посмотрел на своего собеседника. Он лежал на полянке между скал, положив голову на лапы и обернув тело хвостом, золотистые глаза с вертикальными зрачками были полуприкрыты. Дракон то ли дремал, то ли думал. Признаюсь, за эти две недели я успел почувствовать к нему симпатию, и неожиданно с сочувствием подумал, что, должно быть, тяжело жить, неся на себе мудрость и опыт бесчисленных веков, и даже не имея возможности поговорить с равным себе. Да и может ли смертный человек понять дракона?
Кому интересно - добро пожаловать под кат.
[буковки]Девять жизней дракона.
О драконах существует множество легенд, мифов и преданий, как письменных, так и изустных. Сказки, поговорки, побасенки, саги, средневековые трактаты - всего не перечислишь. В них во всех так или иначе описываются способы убить дракона. Способов этих множество, но если бы какому-нибудь дракону попался подобный текст, то любой уважающий себя дракон только расхохотался бы - точнее, издал те звуки, которые у драконов сходят за смех, но вы бы, наверное, предпочли оказаться подальше от смеющегося дракона.
Все дело в том, что у драконов девять жизней, как у кошек. Если дракона не убивать, то он может жить долгие века, так что пока на свете нет ни одного дракона, который добрался бы до конца и прожил бы все свои девять жизней, и мог бы узнать, что там, после.
Самое интересное заключается в том, что дракон, умирая, возрождается в совершенно новом теле, но память и разум всех прожитых жизней остаются с ним, а вот характер, привычки и даже сама натура дракона могут меняться до неузнаваемости. Конечно, сложно представить, как можно быть кем-то одним, зная, что когда-то ты был кем-то другим. Но такие уж они существа - драконы, что им это удается.
Вы спросите, откуда я все это знаю? Ведь драконы предпочитают не рассказывать людям о себе, а сразу съедать их вместе с диктофоном и ботинками. Но некоторым счастливчикам удается быстро убедить дракона, что поговорить с ними интереснее, чем съедать. Иногда получается - в конце концов, дракону тоже иногда хочется поболтать.
Одним из таких счастливчиков и является ваш покорный слуга, решившийся записать краткое содержание истории, рассказанной ему драконом, который согласился на публикацию только при условии полной анонимности. Запись длилась две недели без перерыва, и если бы рассказчик поставил своей целью опубликовать записанное без сокращений и со всеми бесчисленными подробностями имен, дат и мест (у драконов на редкость хорошая память), то, конечно, жизнеописание дракона превысило бы по объему Британскую энциклопедию, а на такое не согласится ни один издатель.
Мой знакомец из отпущенных ему девяти жизней прожил четыре и в момент нашей встречи проживал пятую на небольшом островке, где приходилось, в основном, питаться рыбой, да изредка появляющимися в этих местах исследовательскими экспедициями.
В своей первой жизни его звали - а, впрочем, неважно. Разумеется, это не было его настоящим драконьим именем, так его, по его словам, прозвал один бродячий монах, который в те темные века зарабатывал себе на хлеб тем, что разыскивал рыцарей, которые намеревались совершить подвиг и убить дракона, а он восхвалял их деяния в своих сочинениях и тем заслуживал их благодарность, которая, как он надеялся, будет выражена не только в учтивых словах, но и в золотых монетах. Увы, надежды этого монаха чаще всего не оправдывались, и он жил впроголодь, пока не познакомился с одним рыцарем, который, как и я, сумел подружиться с ящером и придумал с ним на пару выгодное дело. Они инсценировали нападение дракона на селения и поля, затем рыцарь «убивал» дракона (в этом месте мой собеседник не без гордости расписал все приемы актерского мастерства, которыми овладел, чтобы мнимая смерть выглядела как можно более естественной и зрелищной). Благодарные селяне и лорды щедро одаривали «убийцу», а от этого перепадало и скромному летописцу. К сожалению, первая жизнь дракона закончилась трагически. Как известно, дракон не может существовать в нашем мире просто так - за свое бессмертие, умение изрыгать огонь, неуязвимость он должен чем-то платить. В тот первый раз, ему пришлось отдать половину сердца, чтобы спасти жизнь мальчишке-принцу. Принц вырос и стал тираном, которого ненавидела вся страна, от первого лорда до последнего нищего. К сожалению, сила драконьего сердца делала его неуязвимым, и дракону пришлось пожертвовать собой, чтобы избавить те земли от злобного короля.
Во второй своей жизни он оказался на другой планете. Условия полной анонимности и конфиденциальности запрещают мне называть не только то название, под которым она известна у нас, но и ее настоящее имя, которое мне сообщил мой визави. Моему изумлению не было границ, так как его сведения противоречили всему, что человечеству известно об этой планете, но у меня не было причин сомневаться в его словах. Так или иначе, по его описанию, это был удивительный мир - мир изумрудно-зеленых морей и движущихся островов. Мир, где не было зла, и где даже он сам предпочитал траву и фрукты мясу. Там он был драконом-ребенком, драконом-детенышем. Правда, однажды он встретил там человека, землянина. Тот был с ним ласков, но, кажется, посчитал его неразумным зверем - тут мой собеседник негодующе фыркнул, выпустив из ноздрей два облачка пахнущего серой дыма - но, по мнению дракона, ничего другого от человека и ждать не приходилось. Он упомянул еще о какой-то странной женщине и о другом человеке с земли, который, по его словам, человеком уже не являлся, хотя ходил и говорил как люди. Я так толком ничего и не понял ничего из его рассказа, кроме того, что имя первого мужчины переводилось как «выкуп за пленника», что никак не разрешило моих недоумений. Вообще, надо заметить, драконы склонны выражаться цветисто и иносказательно, запутывая собеседника и напуская туману. Мой собеседник упоминал, что умению говорить загадками он научился от одного знакомого, которого он встретил в своей третьей жизни.
Тогда он возродился в третий раз и снова оказался другом мире. Причем это была не другая планета и даже не другая галактика, а именно что другой мир, хотя и похожий на наш во многом. Там его характер совершенно испортился - он стал хитрым, жадным, жестоким и самолюбивым существом. Ничего на свете его не интересовало, кроме золота, на котором он и лежал веками, пока не явился загадочный Взломщик и не украл у него Драгоценность. Мой собеседник специально подчеркнул, что слово «драгоценность» должно писаться с большой буквы, и именно она была той платой, которой он должен был отдать за свою нынешнюю жизнь. Но в тот раз драконом овладела алчность, он отказался отдавать положенное, и в конце концов, это его и сгубило. Несмотря на столь бесславный конец, свою третью жизнь дракон вспоминал с удовольствием - груды золота, страх, который он наводил на всю округу, достойная смерть от меткой стрелы, и наконец, встреча с удивительным собеседником - единственным, кто говорил с ним на равных и сумел так и не назвать дракону своего настоящего имени, оставшись в его памяти как Взломщик.
В четвертой жизни дракон оказался человеком. На мое естественное удивление, он ответил, что такое случается, и что среди людей всегда есть драконы в человеческом обличье, но их немного, и к тому же, отличить от собственно людей практически невозможно. Правда, некоторые признаки все же есть: что-то рептилоидное в чертах лица, удивительно стойкое здоровье и выживаемость, гениальный по меркам человечества ум, помноженный на многовековой опыт и, как правило, тяжелый характер, что объясняется необходимостью пребывать в среде неизмеримо более примитивных существ, каковыми мы, по мнению драконов, и являемся. Платой за эту жизнь является ее краткосрочность - очень немногим из драконов в людском образе удается прожить дольше, чем положено человеку. О своей четвертой жизни дракон рассказывал наиболее туманно, видимо, опасаясь проговориться о каких-либо деталях, которые помогут мне выяснить, кем же он, собственно говоря, был. Я понял только, что он зарабатывал на жизнь необычной профессией, которую сам же и изобрел, и успехов в которой легко достиг благодаря своему нечеловеческому интеллекту и знанию мира. Что один раз ему пришлось инсценировать собственную смерть - «вспомнить молодые годы», не без удовольствия заметил мой собеседник, а однажды он чуть не погорел на той странной вещи, которую мы, люди, зовем любовью. В обычном состоянии дракон совершенно неуязвим для подобных чувств, но человеческое обличье, судя по всему, определенным образом повлияло и на его психику. В общем, жить в образе человека было интересно, но и хлопотно - постоянно приходилось следить за тем, чтобы зрачки сохраняли круглую форму, а пускать дым из ноздрей удавалось только запершись в комнате, что вызывало беспокойство квартирной хозяйки. Как закончилась эта жизнь, дракон мне не рассказал. Так или иначе, после своей четвертой смерти он снова возродился в образе рептилии.
В своей пятой жизни он перенесся примерно на полвека в прошлое и принадлежал отныне к мелкой породе зеленых драконов, что и поныне изредка встречаются на Британских островах. Сначала он был маленьким, размером с собаку, и был вынужден жить в канализации, но затем его случайно обнаружил мальчик, живший на одной из улиц неподалеку. Он стал подкармливать ящера и позже нашел ему убежище за городом, где дракону не было бы тесно. Мальчик привязался к дракону и совершенно не боялся его, а позже, когда он вырос до размеров лошади, они стали отправляться в путешествия, полные приключений и опасностей, но всегда с хорошим концом. В пятой жизни помимо всех прочих достоинств дракона - неуязвимости, долголетия, умения изрыгать огнем и могучего рыка - мой собеседник получил еще и маскировочные рефлексы, которые позволяли им скрываться от самолетов и локаторов, а экзотическая внешность служила надежной защитой против зевак, которые, увидев дракона с мальчиком на спине, бросались звонить в полицию, ну а там им, разумеется, никто не верил. Это беззаботное существование длилось несколько лет, пока оба не выросли - мальчик и дракон. Первый стал серьезным взрослым человеком, которому уже было неприлично дружить с зеленой рептилией. Второй же вырос настолько, что пещера стала ему тесна. Так, в один осенний вечер его старый друг просто не пришел, и тогда дракон понял, что пора улетать. Он нашел себе прибежище на том скалистом острове, где и живет до сих пор.
Когда рассказ завершился, и я, наконец, смог растереть затекшие от двухнедельного сидения ноги, то спросил, чем же дракон платит за свою пятую жизнь. В ответ он ничего не сказал, а просто обвел когтистой лапой вокруг. И тогда я понял - платой за эту, да и за все остальные жизни дракона, является одиночество.
Мне пора было покидать островок, пока меня окончательно не объявили пропавшим без вести. Уходя, я обернулся и посмотрел на своего собеседника. Он лежал на полянке между скал, положив голову на лапы и обернув тело хвостом, золотистые глаза с вертикальными зрачками были полуприкрыты. Дракон то ли дремал, то ли думал. Признаюсь, за эти две недели я успел почувствовать к нему симпатию, и неожиданно с сочувствием подумал, что, должно быть, тяжело жить, неся на себе мудрость и опыт бесчисленных веков, и даже не имея возможности поговорить с равным себе. Да и может ли смертный человек понять дракона?