Цена жизни крепостного
У нас сложилось устойчивое представление о низкой стоимости жизни крепостного в России. А вот что рассказала Елена Марасинова, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН:
«За последние месяцы мне пришлось просмотреть сотни следственных дел второй половины XVIII века, связанных с таким преступлением, как убийство. Поразили выносимые приговоры, которые определялись статусом убийцы, однако не зависели от социального положения жертвы. Подобный вывод может показаться неожиданным для устоявшихся представлений о крепостнической России, но за отнятую жизнь соседа-помещика, священника, канцелярского копииста и беглого крестьянина, умершего даже через три дня после побоев, дворянина ожидали примерно одинаковые наказания: конфискация, покаяние в монастыре, ссылка в Сибирь или действующую армию.
Страх перед наказанием заставлял помещиков уничтожать следы своих преступлений: тела убитых крестьян топили в омутах, тайно зарывали в землю, сбрасывали в ледник, пытаясь выдать убийство за несчастный случай. Для детального выяснения обстоятельств гибели крепостных создавались специальные следственные комиссии, а в случае необходимости вызывались лекари, выражаясь современным языком, патологоанатомы, и проводилась эксгумация тел.
Страница из приговора Дарье Николаевне Салтыковой по прозвищу Салтычиха
Особенно удивили судебное дело и приговор по нему, не вызвавшие никакого резонанса в середине XVIII века, но сейчас представляющиеся опровержением низкой стоимости жизни крепостного в России. В 1762 году имущество вахмистра драгунского полка дворянина Петра Жукова было конфисковано, а сам он был разжалован в солдаты. Вина Жукова состояла в том, что у его человека Андрея Матвеева на груди образовалась „болезнь“, которую вахмистр, привычный к лечению ран в походных условиях, попытался сам удалить ланцетом. Операция доморощенного хирурга оказалась неудачной, и, несмотря на все усилия Жукова, крестьянин умер. В приговоре было сказано: „Хотя то от Жукова без намерения к смертному убийству последовало, однако ж смерть оному крестьянину приключилась“.
Вводя неотвратимость одинаковой меры наказания дворянина за любое убийство, власть сама невольно задавала внесословный стандарт отношения к человеческой жизни. Ни в одном деле не встречалось даже намека на возможность смягчения приговора лишь на том основании, что убитый был крепостным крестьянином».
Источник: http://arzamas.academy/mag/236-opros