А вот про Францию в годы ВОВ лучше Андрея Лазарчука не скажешь:
"- Да, - сказал я. - Тогда можно было просидеть здесь полдня за чашкой кофе, а первый попавшийся оборванец мог прочесть тебе лекцию об искусстве Египта Второй династии.
- А теперь тут одни разбогатевшие проходимцы вроде нас, Ник, - сказал Атсон. -
И толкуют они исключительно о биржевых курсах, если не о методах ограбления банков. Один был настоящий мужик на всю Францию, де Голль, и того они спровадили на пенсию. И все они тут герои Сопротивления…
Он поймал за бок проходившего мимо господинчика в серой тройке, подтянул к себе, и, наморща лоб, довольно грамотно спросил…
- Месье - герой Сопротивления, не правда ли?
Герой, не сопротивляясь, подтвердил свое участие в этом замечательном движении. Атсон притянул его ближе, чмокнул в лоб и милостиво отпустил.
Месье одернул пиджак и ускоренным шагом направился к выходу.
- Знаете, Билл, - сказал я. - В Белоруссии я сидел в болотах со своими людьми и стрелял в немцев. И сидели мы в болотах два года. Поэтому здешний Резистанс представляется мне скаутским пикником. Представьте себе - в миленький, уютный домик la belle France врывается громила, насилует хозяйку, хватает все, что ему приглянется, и, наконец, остается здесь на постой. La belle France его обихаживает, кормит телячьей печенкой, поит лучшими винами и стирает его загаженные на Восточном фронте подштанники. Кроме того, она выдает ему евреев, чтобы belle ami Фрицу лучше спалось. И вот в один прекрасный день хозяйка видит, что постоялец начал подыхать. Пена изо рта, судороги. И тогда отважная, мужественная и самоотверженная la belle France хватает сковородку и бьет его по башке. Вот и весь ихний Резистанс до копейки.
- Не всем быть героями, Ник, - сказал Атсон и достал сигару. - Надо же кому-то и телячью печенку готовить.
- Именно так они и подумали, Билл, - сказал я. - Хором. Все вслух. И сбылось по слову их.
- Вы им завидуете? - спросил Атсон.
- Да, - подумав, сказал я. - В этом есть определенная мудрость. Правда, при условии, что кто-то - кого вы не любите - будет отдуваться за вас.
- Самостоятельные стали, - сказал Атсон. - Алжир просрали, бомбу завели. И сразу же принялись бороться за мир во всем мире.
- Вообще-то мы здесь в гостях, Билл, - сказал я.
Он пристально огляделся, словно бы держа в кулаке невидимую зрительную трубу.
- Вы правы, Ник, - сказал он. - Пора сменить заведение. Янки не любят, когда им напоминают, что они в гостях, - добавил он с деланным гундосым новоанглийским акцентом."
Время наполеонов прошло. У Франции в 20-м веке был шанс показать, из чего она сделана и теперь в тех же Штатах "француз" - имя нарицательное, т.е. трус и ни на что не годное создание. Под это дело даже Канаде достаётся из-за обилия проживающих там французов :)
А вот про Францию в годы ВОВ лучше Андрея Лазарчука не скажешь:
"- Да, - сказал я. - Тогда можно было просидеть здесь полдня за чашкой кофе, а первый попавшийся оборванец мог прочесть тебе лекцию об искусстве Египта Второй династии.
- А теперь тут одни разбогатевшие проходимцы вроде нас, Ник, - сказал Атсон. -
И толкуют они исключительно о биржевых курсах, если не о методах ограбления банков. Один был настоящий мужик на всю Францию, де Голль, и того они спровадили на пенсию. И все они тут герои Сопротивления…
Он поймал за бок проходившего мимо господинчика в серой тройке, подтянул к себе, и, наморща лоб, довольно грамотно спросил…
- Месье - герой Сопротивления, не правда ли?
Герой, не сопротивляясь, подтвердил свое участие в этом замечательном движении. Атсон притянул его ближе, чмокнул в лоб и милостиво отпустил.
Месье одернул пиджак и ускоренным шагом направился к выходу.
- Знаете, Билл, - сказал я. - В Белоруссии я сидел в болотах со своими людьми и стрелял в немцев. И сидели мы в болотах два года. Поэтому здешний Резистанс представляется мне скаутским пикником. Представьте себе - в миленький, уютный домик la belle France врывается громила, насилует хозяйку, хватает все, что ему приглянется, и, наконец, остается здесь на постой. La belle France его обихаживает, кормит телячьей печенкой, поит лучшими винами и стирает его загаженные на Восточном фронте подштанники. Кроме того, она выдает ему евреев, чтобы belle ami Фрицу лучше спалось. И вот в один прекрасный день хозяйка видит, что постоялец начал подыхать. Пена изо рта, судороги. И тогда отважная, мужественная и самоотверженная la belle France хватает сковородку и бьет его по башке. Вот и весь ихний Резистанс до копейки.
- Не всем быть героями, Ник, - сказал Атсон и достал сигару. - Надо же кому-то и телячью печенку готовить.
- Именно так они и подумали, Билл, - сказал я. - Хором. Все вслух. И сбылось по слову их.
- Вы им завидуете? - спросил Атсон.
- Да, - подумав, сказал я. - В этом есть определенная мудрость. Правда, при условии, что кто-то - кого вы не любите - будет отдуваться за вас.
- Самостоятельные стали, - сказал Атсон. - Алжир просрали, бомбу завели. И сразу же принялись бороться за мир во всем мире.
- Вообще-то мы здесь в гостях, Билл, - сказал я.
Он пристально огляделся, словно бы держа в кулаке невидимую зрительную трубу.
- Вы правы, Ник, - сказал он. - Пора сменить заведение. Янки не любят, когда им напоминают, что они в гостях, - добавил он с деланным гундосым новоанглийским акцентом."
Reply
Reply
Reply
Reply
Ну кроме моих любимых римлян.
Reply
Leave a comment