Думай как злодей

[morreth]

В злодеестроительстве авторы допускают три больших ошибки, каждая из которых способна запороть весь сюжет. Первая носит чисто технический характер, вторая - психологический, третья, не побоимся этого слова, духовный. Все по-своему важны, каждая в отдельности может оказаться фатальной, там, же, где присутствуют все три, плохо все. Я располагаю их не

Comments

[technocrator]

есть такие штуки, как культурные универсалии. Одна из них заключается в том, что торговля ведется ради выгоды. ВЫГОДЫ, Карл! Там купил дешевле, тут продал дороже. Профит. Какой профит обещает Ганрею Сидиус/Палпатин? Нет ответа.
Но, допустим, там есть какой-то профит, просто разговоры о нем не попали в кадр. И ради этого профита Ганрей готов убить джедаев. Что он делает?
Он велит подать джедаям чайчик, а в это время напускает в комнату ядовитый газ. ВИДИМЫЙ. Чтоб они сразу заметили и начали действовать.
А отравить чайчик - не? Никак? А напустить невидимого газу без запаха? Блин, чувак, почему у тебя вообще на корабле эти газопроводы?
Одновременно корабль джежаев взрывают прямо в посадочном шлюзе. Рискуя расхерачить шлюз. Молодца! Что мешало, раз корабль уже заминирован, дать джедаям в него сесть, отлететь на безопасное расстояние и тут взорвать?

мм... всё-таки невольно вспоминаются цитаты из классики ;)

"однажды ему попали в руки мифы Древней Греции.
Он хотел забыть эту книжку, но не мог. Он хотел перестать думать о том, что прочел, и не мог.
Оказалось, ничто не начинается с начала и не кончается с концом. И от рожденья ты попадаешь в приключения, которые не при тебе начинались и кончатся без тебя. Оказалось, что и победы положительных героев выходили им боком, да не один раз, а сто - взять хоть бедного Геракла, но это относилось и к отрицательным злодеям. Разве знал Сапожников, что Медея, которая убила своих детей, чтобы отомстить неверному Ясону, и даже вызывала некоторое сочувствие к своим страданиям, разве знал Сапожников, что и до этого случая Медея резала людей, и после этого случая кого-то травила, и окружающие травили, и родственники окружающих. И дальше Сапожников прочел саги исландские и саги ирландские, и восточные эпосы и западные эпосы, все они начинались не с начала и не кончались с концом, и всюду резали, резали, и ни на кого нельзя было положиться, и это уже не в книжках, а в жизни. И это потом почему-то называли историей.
И еще увидел Сапожников в книжках, и в истории, и в жизни, когда сталкивался с причинами этой резни и травли, что, за редкими исключениями полного отчаяния или необходимой защиты, все остальные бесчисленные причины, чтобы кому-то резать кого-то, возникали не с голоду, а с жиру.
Вот так.
То есть девяносто девять процентов причин происходили не от реальной необходимости, а от тупости, торопливости и неизобретательности и что, поразмыслив, без резанья вполне можно было обойтись. И что если б столько таланта, ума и изобретательности, сколько тратилось на то, чтобы ловчее резать, было бы потрачено на то, чтобы не резать, то человеческий род давно бы жил в раю. "

"- Братцы, - сказал Виктор, - когда к нам в Ереван приезжал сценарист из Москвы, меня пригласили консультантом на киностудию по технике... И я присутствовал на худсоветах. Знаете, за что больше всего ругали автора? За то, что у него отрицательный герой получался неживым и стандартным.
- Уймись, - сказал Гонка.
Сапожников только плюнул.
Но Виктор не унялся.
- Чего только не делали на киностудии, чтобы его оживить! И личную жизнь ему придумывали, и сложные мотивы его сволочизма, и характерные словечки, делали его не грубияном, а ласковым человеком, а все получался стандарт... И никто не догадался, что они и в жизни такие..."