Конец эпохи "кошельков" и Березовского, часть 39 Отверженные или мертвые
Добиться цели и создать «карманный» режим у бывших «кошельков», олигархов и выстроившихся вокруг них либералов не получится ни при каких обстоятельствах. Это все равно, что отстранением Путина от власти занялись бы Горбачев, Лигачев и пара полуживых «динозавров» из истории КПСС. И дело не в том, что они сейчас могут только «протянуть еще немного на лекарствах», а прогулка по саду для них - героическое событие. Дело в другом: их время безвозвратно прошло, еще в 80-х. Тогда они не могли удержать власть. Как они могут эту власть у кого-то взять сейчас!?
Олигархи власть также упустили, потеряли. Вернуть они ее не в состоянии. Два раза история таких возможностей не дает. Их время ушло. Мир изменился, и Россия изменилась с этим миром. Как социальная группа, как криминальная бизнес группа, как политический клан они уже мертвы. Просто до них это не дошло. Как у Льва Толстого в «Севастопольских рассказах»: «Слава богу, ранен,- мелькнула мысль. Он был убит наповал осколком в голову».
Олигархи, бывшие «кошельки», конечно, попытаются сделать все, чтобы сохранить свои богатства. Это естественно. И их нельзя лишить права на эту попытку. Но для этого у них есть два пути:
1. «Лечь» под Путина и его режим, самоликвидироваться и раствориться в путинской «вертикали власти», изменяться вместе с режимом, защищая его, выжить или погибнуть вместе с ним. Это наиболее естественный путь, ведь именно «кошельки» и олигархи создали Путина и его режим, в том числе его моральную и нравственную основу. Они его плоть, хотя и отторгаемая. Они часть тела режима, хотя и пожираемая новыми раковыми клетками.
2. Присоединиться к той силе, которая сможет победить, свергнуть режим и удержать власть в России, создав толчок экономическому и политическому развитию. При условии, что это будет не разрушительная, а позитивная, созидательная сила. Любой разрушительный импульс неизбежно будет направлен не только против путинского режима, но и против олигархов.
Первый путь для тех, кто затеял бизнес-проекты «Оппозиция» и «Навальный», видимо, не подходит. То ли они понимают, что от волков, которых породил режим, так просто не уйти, то ли видят, что конец режима определен и близок. То ли «кошельки» и олигархи решили «уйти» из России, встроиться в мировую элиту, а для этого им нужен другой режим в России, который позволит «подчистить» личные дела и истории, предоставить механизм ухода и дать необходимый статус. То ли, если ничего другого не выйдет, они хотят приобрести в борьбе с Путиным ореол борцов за демократию и против коррупции, что тоже, как им кажется, может открыть ворота на Запад.
Для них стало ясно, что «договориться» с волками можно, но купить этим себе свободу и защиту капиталов нельзя. Волки, по определению, не могут выполнить мирные договоренности, не жрать. Они все равно будут рвать мясо и сжирать жертву до конца…
Андрей Бородин рассказывал, как он продал все, что от него требовали люди Медведева, прежде всего Костин и Юсуфов, по цене, по которой они требовали, и после этого решил, что теперь может остаться в России. Он поверил, что не будет ни уголовного преследования, ни дальнейшего «отъема» денег и собственности. Он даже позвонил жене в Лондон (она уже перебралась туда, от греха подальше) и сообщил, что решил все проблемы, и она может возвращаться. Пока жена собирала вещи для возвращения в Москву, Бородин сам появился в Лондоне: уголовные дела были возбуждены на него, несмотря на договоренности, сразу, как только продажи совершились.
Запекшаяся кровь кружит голову волкам. Они съели одну ногу теленка, и нет у теленка шансов остаться не съеденным полностью, только потому, что волки до того, как начать его терзать, обещали остановиться на одной ноге.
- Как они могут так делать!?- спрашивал меня Бородин.- Ведь должна же быть совесть! Ведь договоренности должны, хотя бы частично, но выполняться.
- Нет,- сказал я ему.- Это волки. Вы будете платить деньги, договариваться, они будут открывать уголовные дела, вы платить деньги и закрывать, они опять открывать, получать деньги и закрывать уголовные дела, но все это будет делаться только с одной целью: дожрать до конца. Пока есть мясо, они будут рвать и жрать.
Если у Бородина были иллюзии, то другие, видимо, лучше знают «путинско-медведевскую гвардию» и не питают таких иллюзий.
Так или иначе, они своего будущего внутри режима не видят. В итоге, они выбрали войну.
В случае второго пути, олигархам надо будет работать на идею. То есть создавать то, что реально может изменить Россию, дать новый импульс ее развитию. Такой силы, оформленной, пока нет. Значит, ее надо создавать. А создать такую силу можно вокруг идеи, программы действий, платформы. Необходимо формировать и создавать общественное движение под определенную цель. Этой целью не может быть просто взятие власти, или сохранение личных богатств, всей своей собственности, а лучше захват новой.
Целью может быть создание эффективной, мощной России, способной развиваться опережающими темпами в современном мире, обеспечивающей своих граждан возможностями самовыражения, раскрытия потенциала как отдельных личностей, так и всего общества, высокой степенью социальной, судебной и правовой защиты.
Но любая прогрессивная сила, ориентированная на создание эффективной модели развития России, не может не ставить вопрос о пересмотре итогов приватизации. Значит, олигархам надо, во-первых, совместно с другими силами в рамках нового общественного движения искать путь к решению этого вопроса, а во-вторых, смириться с неизбежными потерями. Отдать часть, возможно, наиболее ресурсоемкую, но сохранив то, что было создано за эти годы и, самое главное, то, что эффективно действует. Если в России к власти придет «эффективная» (так назовем) оппозиция, то она будет заинтересована в сохранении эффективно работающих бизнес структур. Это дает шанс для олигархов найти компромисс с будущим руководством страны и сохранить часть богатства, не потеряв все.
Пока олигархи от этого пути тоже отказались. Они все еще надеются на чудо: хитростью и политтехнологиями вернуть власть, сохранить систему, проведя «демократические» реформы. Открыто они свои цели провозгласить не могут. Отсюда проекты: «Оппозиция», «Навальный», «КС».
Это путь к развалу страны, разделению, крови. Половина страны, в случае открытого столкновения за власть, предпочтет взяться за топоры и винтовки, но отнять у олигархов то, что они имеют сейчас. В народе олигархов ненавидят до сих пор больше, чем Путина. Просто режим - вот он. Его видишь, каждый день сталкиваешься с реальностью. Олигархи и «кошельки» - где-то там, на задворках сознания и проблем. Но достаточно коммунистам, нацболам, анархистам или националистам, когда начнется «русский бунт», кинуть клич: «Бей!» и все вспыхнет. Это надо понимать и принять как данность!
Главный вопрос не в том, как убрать Путина, а в том, как не развалить Россию и не допустить «большой крови». Хотя от того, как будет решаться первая задача, зависит и решение второй. Объективно, олигархи своими проектами ведут именно к крови, развалу страны и их собственному окончательному уничтожению.
Почему? Почему олигархи и бывшие «кошельки» не могут быть идейной и организационным центром оппозиции? Почему, если оппозиция будет ориентироваться на интересы олигархов, то Россия не выйдет из социально-экономического и нравственного кризиса, в котором находится?
Мир достиг такого развития производительных сил, в том числе уровня информационного взаимодействия, прозрачности и открытости, скорости технологических изменений, возникновения новых идей, зависимости от интеллектуального потенциала как отдельных людей, так и слоев, народов, что ни управление государственными системами, ни владение и распоряжение собственностью, в том числе государственной, акционерной и частной, невозможно ни так, как это было принято в странах старой капиталистической демократии, ни в коммунистических режимах ленинского и сталинского вариантов.
СССР развалился именно потому, что стареющее партийное руководство не смогло понять тех изменений, которые происходили в мире. Собственно, развал страны, построенной на ленинской идеологии, был заложен в этой самой идеологии, в ее догматизме, и предсказан, в том числе лидерами русской социал-демократии, еще в начале ХХ века (это отдельная тема).
Капиталистические страны сумели более гибко адаптироваться к новым технологическим задачам, прежде всего путем социальной ориентированности политической и экономической систем, повышения нравственного уровня законов, которыми определяется жизнь общества и действия государства, общественных институтов, частных и публичных компаний.
Мы можем говорить сколько угодно о показушности, двуличии западный демократий, но они создали систему, которая более четко реагирует на сигналы о болезни системы, способна отсекать те элементы, которые выскочили за нравственные и моральные границы, попались на совершении антиобщественных действий. Как бы ни высок был уровень преступности в западных обществах, их общественно-политические системы и правовые механизмы способны до сих пор поддерживать высокий уровень доверия общества к государству.
Недавно я встречался с руководителем одного из крупнейшего инвестиционного фонда Великобритании. Разговор шел об его участии в Совете директоров Международного антикоррупционного Комитета (МАК). Директор инвестиционного фонда выслушал меня, а потом сказал:
- Вы должны понимать, что победить коррупцию в России или в Великобритании, или в мире - слишком сложная задача, чтобы рассчитывать на ее решение. Великобритания веками была финансовой прачечной мира. И она ею остается!
- Вы знаете, в чем разница между Россией и Великобританией?- спросил я его, естественно, не ожидая ответа.- И здесь ворочают черными деньгами, и здесь отмывают деньги, и здесь воруют, используют служебное положение и берут взятки. Здесь есть все, что есть в России. Но разница в том, что, если вы здесь попались на этом, то вам конец. Конец вашему положению в обществе, карьере, знакомствам. Вас презирают, общество от вас отворачивается, вы становитесь изгоем. Если министр тратит на себя незаконно сто фунтов, и его на этом ловят, то он больше не министр. И даже не государственный служащий. И не политик. Он никто. Если он не попадает в тюрьму и отделывается штрафом, то у него одно будущее: тихая жизнь в деревне, или тихая незаметная жизнь в городе… В России гордятся богатством, происхождение которого объяснить его владелец не может. В России гордятся тем, что схватили то, что им не принадлежало, создано не ими. В России у президента из кабинета можно своровать люстры, дважды оплатить строительство дома отдыха президентской администрации, дважды втридорога оплатить реконструкцию Памятника Могилы Неизвестного солдата у Кремлевской стены. Об этом будут писать в газетах, в материалах уголовного дела, давать показания на допросах и очных ставках. И не будет этим людям, преступникам, НИЧЕГО. Они будут воровать дальше… В России на госслужбу приходит молодое поколение, и первый вопрос, который они задают своим подчиненным: как можно распилить деньги и отрезать свой кусок. Это делается открыто. Никто ничего не скрывает. Потому что это система и это сознание, порожденное этой системой… Пускай мы не победим коррупцию, но пусть и в России будет стыдно воровать, стыдно быть мошенником и жуликом. Пускай не за все преступления будет наказание, но если о преступлении станет известно, то и в России должно быть наказание неизбежным. Пускай люди приходят работать на государственную службу не воровать, а приносить пользу людям и стране. И знать, что их за это будут уважать…
И он меня понял.
Российские олигархи из экзотических придурков с мешками денег, которые не знают, что такое реальная стоимость, постепенно превратились в сознании элиты Европы и Америки в преступников, которые набрали богатств при развале СССР, но не способны законно ни приумножить эти богатства, ни сохранить. Они превращаются в изгоев, с которыми приличным людям не стоит иметь дело.
10-15 лет назад британская элита с усмешкой, но и долей удивления и зависти, читала и рассказывала о том, как «русские» покупают самую дорогую недвижимость, даже не торгуясь, не проверяя цену, как Березовский купил имение в графстве Сарри под Лондоном, облетев на вертолете и даже не зайдя внутрь дома. Купил на 30 % дороже, чем это имение можно было купить (как и почти все богатые русские, которые установили для себя отдельную «русскую» цену на недвижимость, процентов на тридцать дороже реальной цены). Для британцев это было не только глупо, но и неприлично: покупать дом, не изучив его внимательно, не пытаясь сохранить «наследие», то есть то, что составляет характер имения и дома, их историю. Но они принимали такое поведение, списывая на недостаток культуры и разницу в традициях.
Теперь они говорят и пишут о «неразумных» покупках «русских», как о примерах неумения представить себя обществу, как о доказательствах «незаконности» богатств и состояний. Эти богатства, дорогие покупки воспринимаются как неумелые попытки надуть собственную значимость.
Тот же Бородин не мог сделать для себя большего вреда, чем он сделал, купив самое дорогое имение в Великобритании (кажется, за 140 млн. фунтов). Тот, кто ему «насоветовал» эту покупку, несомненно, его тихий враг. И дело не в том, что он купил то, что несколько лет не продавалось. И не потому, что купил за сумму, которую ни один европеец никогда не купил бы. А потому, что имея на плечах уголовные дела, обвинения в финансовых махинациях, покупать такую собственность, в Великобритании равносильно получению пожизненной «черной» метки.
- Вот Миттал (один из самых богатых людей Индии и Великобритании, владелец металлургического концерна - ВМ) поступил правильно,- говорил мне владелец крупнейшей сети клубов и ресторанов в самом престижном районе Лондона Мэйфер.- Он, когда переехал в Великобританию, вообще несколько лет ничего не покупал. Купил небольшую недвижимость на имя жены. И все. Жил и действовал очень скромно. Потом о нем стали писать. Сначала о его бизнесе, потому что это был один из самых быстро развивающихся и успешных бизнесов в Великобритании. Потом о его благотворительных делах. Потом люди из высшего общества стали спрашивать, интересоваться: кто такой Миттал? Оказалось, что он ведет себя тихо. Его жена имеет небольшую собственность и все. Люди стали ожидать от него, что он займет подобающее место в обществе, и собственность купит, соответствующую его статусу. Он стал желаемым и уважаемым. Он все сделал правильно. А ваши, русские? Приедет с ворохом проблем и статусом вора, которого могут убить в русской тюрьме. И давай просить политического убежища. Ему дадут разрешение сидеть здесь тихо, а он всем рассказывает, что получил политическое убежище. И покупает, не считая деньги, собственность, которая ему не нужна. А часто вообще никому не нужна…
В политической и бизнес элите Европы, в том числе и Великобритании, уже сложилось мнение о богатстве «русских олигархов» как о чем-то временном и неустойчивом. О том, что скоро перестанет существовать. То ли его конфискуют по требованию Правительства России, то ли к конфискации приступят сами европейцы. На Западе уже сформировалось понимание, что богатством «русские» олигархи владеют временно и незаконно.
Самый большой вклад в просветление британцев внесли, конечно, Березовский и Абрамович. Большего стриптиза, вываливания на публику собственных грехов и преступлений представить было нельзя.
Абрамовича и других олигархов спасает на Западе то, что здешняя правоохранительная система не работает «по преступлениям». Даже если преступление известно, по нему обычно не начинается расследование, если нет заявления от конкретного потерпевшего или нет требования общественности, заявлений СМИ или политиков.
Российский народ не имеет формы и способа требования возмещения ущерба. Российское государство требует деньги и собственность, но выборочно и осторожно, и только тех, кто вошел в конфликт с режимом. Такая осторожность и боязливость понятны: путинское окружение боится переборщить, создать эффективную систему отъема и конфискации собственности российских преступников за границей. Ведь эта система может быть применена и по отношению к ним самим со временем.
Запад тоже с опаской и осторожностью подходит в триллионам похищенных в России долларов, фунтов и евро. Слишком тяжела и непредсказуема задача. Дернешь не то и не так, и под ударом окажутся крупные банковские структуры, становые корпорации, вся финансовая система.
Запад начинает подходить к проблеме с осторожностью, шажками. Первым таким «шажком» стал список Магнитского. Именно на нем начинают пробовать систему «перекрывания кислорода» российским нелегальным капиталам. Главное в этом списке - отсутствие тех лиц, действия против кого могут повлечь непредсказуемые последствия для западного бизнеса.
Следующим шагом будет попытка решить более сложную проблему. То есть арест капиталов, связанных с коррупционной деятельностью западных бизнес структур, вплоть до известных корпораций. Для решения этой задачи уже нужен механизм вывода из-под удара тех, кто поневоле оказался замешан в преступлении.
Задача, которая стоит перед европейцами и американцами сейчас, - не просто поймать и отнять, а как поймать и отнять, минимизировав потери собственного бизнеса и собственной экономики. О том, что отнимать и конфисковать надо, дискуссии уже не ведутся. На это есть понимание и политическая воля.
(Окончание следует)
Олигархи власть также упустили, потеряли. Вернуть они ее не в состоянии. Два раза история таких возможностей не дает. Их время ушло. Мир изменился, и Россия изменилась с этим миром. Как социальная группа, как криминальная бизнес группа, как политический клан они уже мертвы. Просто до них это не дошло. Как у Льва Толстого в «Севастопольских рассказах»: «Слава богу, ранен,- мелькнула мысль. Он был убит наповал осколком в голову».
Олигархи, бывшие «кошельки», конечно, попытаются сделать все, чтобы сохранить свои богатства. Это естественно. И их нельзя лишить права на эту попытку. Но для этого у них есть два пути:
1. «Лечь» под Путина и его режим, самоликвидироваться и раствориться в путинской «вертикали власти», изменяться вместе с режимом, защищая его, выжить или погибнуть вместе с ним. Это наиболее естественный путь, ведь именно «кошельки» и олигархи создали Путина и его режим, в том числе его моральную и нравственную основу. Они его плоть, хотя и отторгаемая. Они часть тела режима, хотя и пожираемая новыми раковыми клетками.
2. Присоединиться к той силе, которая сможет победить, свергнуть режим и удержать власть в России, создав толчок экономическому и политическому развитию. При условии, что это будет не разрушительная, а позитивная, созидательная сила. Любой разрушительный импульс неизбежно будет направлен не только против путинского режима, но и против олигархов.
Первый путь для тех, кто затеял бизнес-проекты «Оппозиция» и «Навальный», видимо, не подходит. То ли они понимают, что от волков, которых породил режим, так просто не уйти, то ли видят, что конец режима определен и близок. То ли «кошельки» и олигархи решили «уйти» из России, встроиться в мировую элиту, а для этого им нужен другой режим в России, который позволит «подчистить» личные дела и истории, предоставить механизм ухода и дать необходимый статус. То ли, если ничего другого не выйдет, они хотят приобрести в борьбе с Путиным ореол борцов за демократию и против коррупции, что тоже, как им кажется, может открыть ворота на Запад.
Для них стало ясно, что «договориться» с волками можно, но купить этим себе свободу и защиту капиталов нельзя. Волки, по определению, не могут выполнить мирные договоренности, не жрать. Они все равно будут рвать мясо и сжирать жертву до конца…
Андрей Бородин рассказывал, как он продал все, что от него требовали люди Медведева, прежде всего Костин и Юсуфов, по цене, по которой они требовали, и после этого решил, что теперь может остаться в России. Он поверил, что не будет ни уголовного преследования, ни дальнейшего «отъема» денег и собственности. Он даже позвонил жене в Лондон (она уже перебралась туда, от греха подальше) и сообщил, что решил все проблемы, и она может возвращаться. Пока жена собирала вещи для возвращения в Москву, Бородин сам появился в Лондоне: уголовные дела были возбуждены на него, несмотря на договоренности, сразу, как только продажи совершились.
Запекшаяся кровь кружит голову волкам. Они съели одну ногу теленка, и нет у теленка шансов остаться не съеденным полностью, только потому, что волки до того, как начать его терзать, обещали остановиться на одной ноге.
- Как они могут так делать!?- спрашивал меня Бородин.- Ведь должна же быть совесть! Ведь договоренности должны, хотя бы частично, но выполняться.
- Нет,- сказал я ему.- Это волки. Вы будете платить деньги, договариваться, они будут открывать уголовные дела, вы платить деньги и закрывать, они опять открывать, получать деньги и закрывать уголовные дела, но все это будет делаться только с одной целью: дожрать до конца. Пока есть мясо, они будут рвать и жрать.
Если у Бородина были иллюзии, то другие, видимо, лучше знают «путинско-медведевскую гвардию» и не питают таких иллюзий.
Так или иначе, они своего будущего внутри режима не видят. В итоге, они выбрали войну.
В случае второго пути, олигархам надо будет работать на идею. То есть создавать то, что реально может изменить Россию, дать новый импульс ее развитию. Такой силы, оформленной, пока нет. Значит, ее надо создавать. А создать такую силу можно вокруг идеи, программы действий, платформы. Необходимо формировать и создавать общественное движение под определенную цель. Этой целью не может быть просто взятие власти, или сохранение личных богатств, всей своей собственности, а лучше захват новой.
Целью может быть создание эффективной, мощной России, способной развиваться опережающими темпами в современном мире, обеспечивающей своих граждан возможностями самовыражения, раскрытия потенциала как отдельных личностей, так и всего общества, высокой степенью социальной, судебной и правовой защиты.
Но любая прогрессивная сила, ориентированная на создание эффективной модели развития России, не может не ставить вопрос о пересмотре итогов приватизации. Значит, олигархам надо, во-первых, совместно с другими силами в рамках нового общественного движения искать путь к решению этого вопроса, а во-вторых, смириться с неизбежными потерями. Отдать часть, возможно, наиболее ресурсоемкую, но сохранив то, что было создано за эти годы и, самое главное, то, что эффективно действует. Если в России к власти придет «эффективная» (так назовем) оппозиция, то она будет заинтересована в сохранении эффективно работающих бизнес структур. Это дает шанс для олигархов найти компромисс с будущим руководством страны и сохранить часть богатства, не потеряв все.
Пока олигархи от этого пути тоже отказались. Они все еще надеются на чудо: хитростью и политтехнологиями вернуть власть, сохранить систему, проведя «демократические» реформы. Открыто они свои цели провозгласить не могут. Отсюда проекты: «Оппозиция», «Навальный», «КС».
Это путь к развалу страны, разделению, крови. Половина страны, в случае открытого столкновения за власть, предпочтет взяться за топоры и винтовки, но отнять у олигархов то, что они имеют сейчас. В народе олигархов ненавидят до сих пор больше, чем Путина. Просто режим - вот он. Его видишь, каждый день сталкиваешься с реальностью. Олигархи и «кошельки» - где-то там, на задворках сознания и проблем. Но достаточно коммунистам, нацболам, анархистам или националистам, когда начнется «русский бунт», кинуть клич: «Бей!» и все вспыхнет. Это надо понимать и принять как данность!
Главный вопрос не в том, как убрать Путина, а в том, как не развалить Россию и не допустить «большой крови». Хотя от того, как будет решаться первая задача, зависит и решение второй. Объективно, олигархи своими проектами ведут именно к крови, развалу страны и их собственному окончательному уничтожению.
Почему? Почему олигархи и бывшие «кошельки» не могут быть идейной и организационным центром оппозиции? Почему, если оппозиция будет ориентироваться на интересы олигархов, то Россия не выйдет из социально-экономического и нравственного кризиса, в котором находится?
Мир достиг такого развития производительных сил, в том числе уровня информационного взаимодействия, прозрачности и открытости, скорости технологических изменений, возникновения новых идей, зависимости от интеллектуального потенциала как отдельных людей, так и слоев, народов, что ни управление государственными системами, ни владение и распоряжение собственностью, в том числе государственной, акционерной и частной, невозможно ни так, как это было принято в странах старой капиталистической демократии, ни в коммунистических режимах ленинского и сталинского вариантов.
СССР развалился именно потому, что стареющее партийное руководство не смогло понять тех изменений, которые происходили в мире. Собственно, развал страны, построенной на ленинской идеологии, был заложен в этой самой идеологии, в ее догматизме, и предсказан, в том числе лидерами русской социал-демократии, еще в начале ХХ века (это отдельная тема).
Капиталистические страны сумели более гибко адаптироваться к новым технологическим задачам, прежде всего путем социальной ориентированности политической и экономической систем, повышения нравственного уровня законов, которыми определяется жизнь общества и действия государства, общественных институтов, частных и публичных компаний.
Мы можем говорить сколько угодно о показушности, двуличии западный демократий, но они создали систему, которая более четко реагирует на сигналы о болезни системы, способна отсекать те элементы, которые выскочили за нравственные и моральные границы, попались на совершении антиобщественных действий. Как бы ни высок был уровень преступности в западных обществах, их общественно-политические системы и правовые механизмы способны до сих пор поддерживать высокий уровень доверия общества к государству.
Недавно я встречался с руководителем одного из крупнейшего инвестиционного фонда Великобритании. Разговор шел об его участии в Совете директоров Международного антикоррупционного Комитета (МАК). Директор инвестиционного фонда выслушал меня, а потом сказал:
- Вы должны понимать, что победить коррупцию в России или в Великобритании, или в мире - слишком сложная задача, чтобы рассчитывать на ее решение. Великобритания веками была финансовой прачечной мира. И она ею остается!
- Вы знаете, в чем разница между Россией и Великобританией?- спросил я его, естественно, не ожидая ответа.- И здесь ворочают черными деньгами, и здесь отмывают деньги, и здесь воруют, используют служебное положение и берут взятки. Здесь есть все, что есть в России. Но разница в том, что, если вы здесь попались на этом, то вам конец. Конец вашему положению в обществе, карьере, знакомствам. Вас презирают, общество от вас отворачивается, вы становитесь изгоем. Если министр тратит на себя незаконно сто фунтов, и его на этом ловят, то он больше не министр. И даже не государственный служащий. И не политик. Он никто. Если он не попадает в тюрьму и отделывается штрафом, то у него одно будущее: тихая жизнь в деревне, или тихая незаметная жизнь в городе… В России гордятся богатством, происхождение которого объяснить его владелец не может. В России гордятся тем, что схватили то, что им не принадлежало, создано не ими. В России у президента из кабинета можно своровать люстры, дважды оплатить строительство дома отдыха президентской администрации, дважды втридорога оплатить реконструкцию Памятника Могилы Неизвестного солдата у Кремлевской стены. Об этом будут писать в газетах, в материалах уголовного дела, давать показания на допросах и очных ставках. И не будет этим людям, преступникам, НИЧЕГО. Они будут воровать дальше… В России на госслужбу приходит молодое поколение, и первый вопрос, который они задают своим подчиненным: как можно распилить деньги и отрезать свой кусок. Это делается открыто. Никто ничего не скрывает. Потому что это система и это сознание, порожденное этой системой… Пускай мы не победим коррупцию, но пусть и в России будет стыдно воровать, стыдно быть мошенником и жуликом. Пускай не за все преступления будет наказание, но если о преступлении станет известно, то и в России должно быть наказание неизбежным. Пускай люди приходят работать на государственную службу не воровать, а приносить пользу людям и стране. И знать, что их за это будут уважать…
И он меня понял.
Российские олигархи из экзотических придурков с мешками денег, которые не знают, что такое реальная стоимость, постепенно превратились в сознании элиты Европы и Америки в преступников, которые набрали богатств при развале СССР, но не способны законно ни приумножить эти богатства, ни сохранить. Они превращаются в изгоев, с которыми приличным людям не стоит иметь дело.
10-15 лет назад британская элита с усмешкой, но и долей удивления и зависти, читала и рассказывала о том, как «русские» покупают самую дорогую недвижимость, даже не торгуясь, не проверяя цену, как Березовский купил имение в графстве Сарри под Лондоном, облетев на вертолете и даже не зайдя внутрь дома. Купил на 30 % дороже, чем это имение можно было купить (как и почти все богатые русские, которые установили для себя отдельную «русскую» цену на недвижимость, процентов на тридцать дороже реальной цены). Для британцев это было не только глупо, но и неприлично: покупать дом, не изучив его внимательно, не пытаясь сохранить «наследие», то есть то, что составляет характер имения и дома, их историю. Но они принимали такое поведение, списывая на недостаток культуры и разницу в традициях.
Теперь они говорят и пишут о «неразумных» покупках «русских», как о примерах неумения представить себя обществу, как о доказательствах «незаконности» богатств и состояний. Эти богатства, дорогие покупки воспринимаются как неумелые попытки надуть собственную значимость.
Тот же Бородин не мог сделать для себя большего вреда, чем он сделал, купив самое дорогое имение в Великобритании (кажется, за 140 млн. фунтов). Тот, кто ему «насоветовал» эту покупку, несомненно, его тихий враг. И дело не в том, что он купил то, что несколько лет не продавалось. И не потому, что купил за сумму, которую ни один европеец никогда не купил бы. А потому, что имея на плечах уголовные дела, обвинения в финансовых махинациях, покупать такую собственность, в Великобритании равносильно получению пожизненной «черной» метки.
- Вот Миттал (один из самых богатых людей Индии и Великобритании, владелец металлургического концерна - ВМ) поступил правильно,- говорил мне владелец крупнейшей сети клубов и ресторанов в самом престижном районе Лондона Мэйфер.- Он, когда переехал в Великобританию, вообще несколько лет ничего не покупал. Купил небольшую недвижимость на имя жены. И все. Жил и действовал очень скромно. Потом о нем стали писать. Сначала о его бизнесе, потому что это был один из самых быстро развивающихся и успешных бизнесов в Великобритании. Потом о его благотворительных делах. Потом люди из высшего общества стали спрашивать, интересоваться: кто такой Миттал? Оказалось, что он ведет себя тихо. Его жена имеет небольшую собственность и все. Люди стали ожидать от него, что он займет подобающее место в обществе, и собственность купит, соответствующую его статусу. Он стал желаемым и уважаемым. Он все сделал правильно. А ваши, русские? Приедет с ворохом проблем и статусом вора, которого могут убить в русской тюрьме. И давай просить политического убежища. Ему дадут разрешение сидеть здесь тихо, а он всем рассказывает, что получил политическое убежище. И покупает, не считая деньги, собственность, которая ему не нужна. А часто вообще никому не нужна…
В политической и бизнес элите Европы, в том числе и Великобритании, уже сложилось мнение о богатстве «русских олигархов» как о чем-то временном и неустойчивом. О том, что скоро перестанет существовать. То ли его конфискуют по требованию Правительства России, то ли к конфискации приступят сами европейцы. На Западе уже сформировалось понимание, что богатством «русские» олигархи владеют временно и незаконно.
Самый большой вклад в просветление британцев внесли, конечно, Березовский и Абрамович. Большего стриптиза, вываливания на публику собственных грехов и преступлений представить было нельзя.
Абрамовича и других олигархов спасает на Западе то, что здешняя правоохранительная система не работает «по преступлениям». Даже если преступление известно, по нему обычно не начинается расследование, если нет заявления от конкретного потерпевшего или нет требования общественности, заявлений СМИ или политиков.
Российский народ не имеет формы и способа требования возмещения ущерба. Российское государство требует деньги и собственность, но выборочно и осторожно, и только тех, кто вошел в конфликт с режимом. Такая осторожность и боязливость понятны: путинское окружение боится переборщить, создать эффективную систему отъема и конфискации собственности российских преступников за границей. Ведь эта система может быть применена и по отношению к ним самим со временем.
Запад тоже с опаской и осторожностью подходит в триллионам похищенных в России долларов, фунтов и евро. Слишком тяжела и непредсказуема задача. Дернешь не то и не так, и под ударом окажутся крупные банковские структуры, становые корпорации, вся финансовая система.
Запад начинает подходить к проблеме с осторожностью, шажками. Первым таким «шажком» стал список Магнитского. Именно на нем начинают пробовать систему «перекрывания кислорода» российским нелегальным капиталам. Главное в этом списке - отсутствие тех лиц, действия против кого могут повлечь непредсказуемые последствия для западного бизнеса.
Следующим шагом будет попытка решить более сложную проблему. То есть арест капиталов, связанных с коррупционной деятельностью западных бизнес структур, вплоть до известных корпораций. Для решения этой задачи уже нужен механизм вывода из-под удара тех, кто поневоле оказался замешан в преступлении.
Задача, которая стоит перед европейцами и американцами сейчас, - не просто поймать и отнять, а как поймать и отнять, минимизировав потери собственного бизнеса и собственной экономики. О том, что отнимать и конфисковать надо, дискуссии уже не ведутся. На это есть понимание и политическая воля.
(Окончание следует)