Кроули о России - в тему моего предыдущего поста=)
выдержки из его эссе «Сердце Святой Руси», в котором он описал свои впечатления от путешествия по России незадолго до Революции. Перевод на русский: whiteworld.ru/rubriki/000127/000/01091507.htm
Чем больше мы путешествовали по свету, тем сильнее становилась наша неудовлетворенность. Дели, Агра, Бенарес, Рим, Лондон, Каир, Неаполь, Анурадхапура, Венеция, Стокгольм - впечатления ото всех этих городов так или иначе отошли на второй план по сравнению с тем восхищением, которое я испытал, когда впервые увидел великую восточную стену Кремля, увенчанную куполами соборов, с ее навесными бойницами из красного кирпича и татарскими башнями, достигающими высшей точки в знаменитых Спасских воротах, граничащих с собором Василия Блаженного... и я воскликнул: «Вот оно, воплощение мечты, навеянной гашишем!» Ни Квинси, ни Людлоф, ни Бодлер не смогли создать ничего столь же потрясающе-фантастического, как спокойная реальность Москвы.
Собор Василия Блаженного (почему бы не сказать церковь Василиска?) - это разрешение платоновской антиномии Единого и Всеобщего. Нет двух одинаковых куполов - ни по цвету, ни по форме, ни по взаимному расположению. Каждый подтверждает идею единства в многообразии, а многообразия - в единстве; каждый - математическое подтверждение тождества формы и содержания.
В нем - воплощение тайны розенкрейцеров; в нем - решение проблемы алхимиков; в нем - квадрат, вписанный в круг; в нем - удвоенный куб; в нем - вечное движение в неподвижном камне; в нем устойчивая изменчивость и изменчивая устойчивость; в нем - краеугольный камень-Христос, заложенный Гермесом, и печать Хирама-Абифа, венчающая храм.
Весь секрет заключается в русском человеке как таковом: он прирожденный святой и мученик, непревзойденный психолог. Подавляющее большинство людей уверены, что даже самый обыкновенный русский человек рассматривает половой акт как серьезный научный эксперимент (хотела бы я знать, на каком основании Великий Зверь сделал такие выводы %)), предельно серьезно изучая в малейших деталях возможность баланса и личной совместимости, никогда не проявляя энтузиазма, пока того не предпишет сценическая ремарка. Этот принцип переносится и в религию. Русские люди крестятся только тогда, когда испытывают желание перекреститься, падая ниц по совершенно непонятному для постороннего взгляда поводу. Создается впечатление, что каждый выполняет свой собственный обряд, не имеющий ничего общего с действиями соседа. Задача каждого - ввести себя в состояние религиозного экстаза: только достигнув его, ты вправе сказать, что был в церкви.
Все это Москва, сердце святой Руси, увенчанная Кремлем как драгоценной короной: ее невозможно сравнивать ни с Варшавой, переполненной гнусными евреями и римскими католиками, ни с Петербургом, производящим отталкивающее впечатление своим постоянным фальшиво-парижским налетом.
Чем больше мы путешествовали по свету, тем сильнее становилась наша неудовлетворенность. Дели, Агра, Бенарес, Рим, Лондон, Каир, Неаполь, Анурадхапура, Венеция, Стокгольм - впечатления ото всех этих городов так или иначе отошли на второй план по сравнению с тем восхищением, которое я испытал, когда впервые увидел великую восточную стену Кремля, увенчанную куполами соборов, с ее навесными бойницами из красного кирпича и татарскими башнями, достигающими высшей точки в знаменитых Спасских воротах, граничащих с собором Василия Блаженного... и я воскликнул: «Вот оно, воплощение мечты, навеянной гашишем!» Ни Квинси, ни Людлоф, ни Бодлер не смогли создать ничего столь же потрясающе-фантастического, как спокойная реальность Москвы.
Собор Василия Блаженного (почему бы не сказать церковь Василиска?) - это разрешение платоновской антиномии Единого и Всеобщего. Нет двух одинаковых куполов - ни по цвету, ни по форме, ни по взаимному расположению. Каждый подтверждает идею единства в многообразии, а многообразия - в единстве; каждый - математическое подтверждение тождества формы и содержания.
В нем - воплощение тайны розенкрейцеров; в нем - решение проблемы алхимиков; в нем - квадрат, вписанный в круг; в нем - удвоенный куб; в нем - вечное движение в неподвижном камне; в нем устойчивая изменчивость и изменчивая устойчивость; в нем - краеугольный камень-Христос, заложенный Гермесом, и печать Хирама-Абифа, венчающая храм.
Весь секрет заключается в русском человеке как таковом: он прирожденный святой и мученик, непревзойденный психолог. Подавляющее большинство людей уверены, что даже самый обыкновенный русский человек рассматривает половой акт как серьезный научный эксперимент (хотела бы я знать, на каком основании Великий Зверь сделал такие выводы %)), предельно серьезно изучая в малейших деталях возможность баланса и личной совместимости, никогда не проявляя энтузиазма, пока того не предпишет сценическая ремарка. Этот принцип переносится и в религию. Русские люди крестятся только тогда, когда испытывают желание перекреститься, падая ниц по совершенно непонятному для постороннего взгляда поводу. Создается впечатление, что каждый выполняет свой собственный обряд, не имеющий ничего общего с действиями соседа. Задача каждого - ввести себя в состояние религиозного экстаза: только достигнув его, ты вправе сказать, что был в церкви.
Все это Москва, сердце святой Руси, увенчанная Кремлем как драгоценной короной: ее невозможно сравнивать ни с Варшавой, переполненной гнусными евреями и римскими католиками, ни с Петербургом, производящим отталкивающее впечатление своим постоянным фальшиво-парижским налетом.