Энзель и Крета. Рощинск. Часть 4.4
Ой-ой-ёй! Чем дальше - тем лучше! Значит тайные лесники были чем-то наподобие политической полиции цветных медведей!? Они постоянно скрываются, маскируются листьями и ветками и выпускают стрелы в спины цамонийцев. Насколько я рад спасению Энзеля и Креты, настолько же я против существования тайной полиции в Большом лесу. Ведь теперь совершенно невозможно гулять по лесу не думая постоянно, что за тобой следят! Вот это - это куст? Или тайный полицейский? А это? Это дерево или служащий тайного лесничества? Если я нечаянно сойду с тропинки или сорву запрещённый цветок не получу ли я стрелу между глаз? А если я наступлю на медведя, маскирующегося под кучу листьев, меня арестуют? И наконец: что это за типы, смысл жизни которых заключается в том, что бы тайно красться по лесу и прикидываться муравейником? Дали бы вы такому в руки лук и стрелы и лицензию на убийство? А если то, чем они занимаются, по их мнению не подвергается моральным сомнениям, то почему они так испуганно стараются сохранить секретность?
Ну это просто пара вопросов вслух.
Тайные лесники проводили Энзеля и Крету до места, откуда хорошо была видна их гостиница "Привал эльфов". Всё дорогу до сюда они должны были прыгать от куста к кусту, от корня к корню, прятаться в крапиве и закапываться в листву. Энзель ни разу до этого не передвигался таким замечательным способом.
Они поднялись на холм и увидели оттуда дымящую трубу лесной гостиницы.
Главный тайный лесник пожал обоим фернхахинцам руку: "Вот ваша гостиница. Наша миссия подошла к концу. И не забывайте: меня не существует. Второго и Третьего не существует. Тайные лесники - это плоды больного воображения."
Энзель и Крета попрощались.
Тайные лесники гуськом пошли к тонкой берёзе и исчезли. Они снова стали частью леса.
- Вы Энзель и Крета? - спросил строгий голос.
Брат с сестрой оглянулись и увидели группу из шести цветных медведей. Четверо из них несли за лапы мёртвого лаубвольфа. Он был всё так же окоченевшим, но стрелы исчезли.
- Мы нашли его в лесу. вы как-то с этим связаны?
Крета отрицательно замотала головой, Энзель положительно кивнул.
Медведи направились к гостинице. Энзель и Крета шли, как пленники, между двух медведей. Лица у медведей были каменные и свирепые. Может быть во время поисков им тоже пришлось переночевать в чаще леса и пережить что-то неприятное?
На террасе гостиницы "Привал эльфов" стояли мама и папа фон Хахен и в подзорную трубу осматривали лес. Как только они издалека узнали своих детей, они сразу бросились к ним. Все сразу заплакали. Никто не выронил ни одного плохого слова, ведь фернхахинцам не известны упрёк и наказание, а только симпатия и прощение.
- Мы должны отвести этих двоих к бургомистру, - сказал предводитель лесников и вырвал детей из родительских объятий. - Следуйте за мной, дети!
Энзель и Крета сидели в большой, обшитой дубом приёмной бургомистра. Здесь было темно, свет едва пробивался сквозь жалюзи. Комната была наполнена массивной мебелью и глубокими тенями. На стене в позолоченой раме между двух резиновых деревьев с блестящими листьями в дубовых кадках висела конституция Рощинска. Над камином тикали часы. Здесь пахло мебельной политурой и табачным дымом. На одном из столов лежали газеты и журналы: экземпляр "Рощинского друга леса" (крупный заголовок: "Пропали дети туристов!"), брошюра о разведении бонсай и роман про принца Хладнокровку графа Кланту фон Кайномаца "Лес с тысячей рук". Но Энзель и Крета были слишком возбуждены для чтения. Брат и сестра каждые десять секунд потирали влажные ладони и смотрели друг на друга. Они не решались говорить. Энзель пытался успокоить себя, думая о том, что на крайний случай у них есть козыря: сокровища в дупле дуба.
Вдруг что-то зашевелилось в комнате, как-будто свет в ней ожил. Послышался шелест листьев. Дверь в бюро бургомистра сама собой открылась, Крете показалось, что она она заметила зелёную шерсть и сухую листву в дверном проёме, но дверь тут же снова захлопнулась. Из бюро послышался приглушённый шёпот. Звучный смех.
- Замаскированные медведи, - восхищённо прошептала Крета.
- Тайное совещание, - добавил Энзель.
Открылась другая дверь и в приёмную вошли несколько разноцветных медведей. Серьёзно смотря на Энзеля и Крету они направились в бюро бургомистра. Стук дверей. Свук голосов. Топот. Снова стук дверей. Тишина. Запах мастики. Наконец низкий, благоговейный голос позвал Энзеля и Крету в бюро.
Бургомистр был один. Энзель, несмотря на возбуждение, решил, что все посетители наверняка ушли через тайную дверь, так как кроме входной двери других входов в бюро он не видел. Шерсть бургомистра была ржавого цвета. Он сидел за дубовым письменным столом и смотрел в пустоту. За ним на стене весели картины популярных лесных грибов, а на столе перед ним в двух цветочных горшках росли странные конусовидные растения, которые Крета уже заметила в лесу. Бургомистр выглядел так, будто он в данный момент принимал важное политическое решение. И вдруг, Крета это точно видела, из уголка его левого глаза выкатилась слезинка и исчезла в шерсти. Он встал, глубоко вздохнул и подошёл к Энзелю и Крете.
- Следуйте за мной! - рассеянно пробурчал он. Он положил им ладони на плечи и повёл через множество комнат на балкон. Перед балконом была большая опушка в центре которой стоял флагшток с флагом Рощинска. На опушке собрались жители города: пара сотен цветных медведей, и некоторые туристы. Впереди стояли госпожа и господин фон Хахен. Энзель сглотнул слюну, у Креты затряслись коленки. На деревянной телеге лежал труп лаубвольфа, который они согнули в позу спящего на спине зверя.
Бургомистр подошёл к перилам балкона и поднял вверх руку. Все замолчали.
- Жители Рощинска! - воскликнул он низким, привычным к публичным выступлениям, голосом. - Дорогие гости! Последние два дня были самыми ужасными в истории Рощинска.
Цветные медведи согласно заурчали. Энзель и Крета ухватились за руки.
- Впервые в нашем райском уголке пропали туристы. И эта новость мгновенно разлетелась по Цамонии. Финансовые потери пока не возможно оценить. Настоящий масштаб катастрофы мы увидим лишь в следующем сезоне.
Возмущённый шёпот в толпе.
- Репутация Рощинских лесников испорчена. Мои смелые пожарники выходят в патруль с опущенными головами. Нерешительно поют они свои песни.
- Репутация Рощинских лесников испорчена. Мои смелые пожарники выходят в патруль с опущенными головами. Нерешительно поют они свои песни.
Единогласное сочувствие пожарникам: отовсюду крики "Не вешайте нос!", "Всё будет хорошо!".
Бургомистр вцепился в перила и наклонился к толпе:
- После этого происшествия Рощинск уже не будет никогда прежним. На нашу общину обрушилась катастрофа! Катастрофа, вызванная нежными детскими ручками!
И хотя Крета полностью осознавала свою вину, всё же ей показалось, что бургомистр постепенно уходит от темы. Они заблудились, а не подожгли лес. Они совершили ошибку, а не провозгласили гибель Цамонии. Ей хотелось высказаться.
Энзель же размышлял какой именно момент будет тактически наиболее выгодным, чтобы сообщить о найденных сокровищах. Он мог бы пожертвовать сокровища Рощинскому туристическому клубу, для покрытия их убытков. Это бы наверняка разрядило обстановку. Но бургомистр не останавливался ни на секунду.
- Это мрачное событие бросит тень на многие поколения цветных медведей, если..., - бургомистр остановился посреди предложения и слово "если" эхом пронеслось по лесу.
- Если! - снова закричал он так, что балкон задрожал, - Если мы и дальше будем рассматривать это происшествие из такой безнадёжной перспективы и погрязнем в нашей боли.
В толпе нахмуренных цветных медведей Крета вдруг заметила одного, который ей улыбнулся и помахал лапой. Голос бургомистра вдруг начал меняться. В мрачном басе появились звонкие и вселяющие надежду нотки:
- Можно же посмотреть на это иначе: убит чрезвычайно опасный лаубвольф. Вероятно даже последний в Большом лесу. И наши маленькие друзья сыграли в этом немалую роль. В какой-то степени именно благодаря им он мёртв.
- Ведь! - опять закричал бургомистр. - Кто же как не они сделал это?
В голосе бургомистра появилась ирония:
- Ну не тайный лесник же?! - бургомистр слишком наигранно засмеялся над собственной шуткой. Некоторые из медведей в толпе автоматически засмеялись вслед за ним. Бургомистр успокаивая толпу поднял вверх лапу.
- Как мы все с вами знаем: в нашем лесу нет никакого Тайного лесничества! Это лишь наглые, смехотворные и портящие репутацию сплетни, которые я желаю прямо сейчас в очередной раз опровергнуть, - бургомистр указал пальцем в сторону лаубвольфа.
- Или кто-то видит на трупе какие-то подозрительные смертельные раны от стрел?
Два цветных медведя-врача со стетоскопами нагнулись над трупом и театрально начали его обследовать.
- Нет! - воскликнули они. - Никаких ран от стрел!
"Не удивительно", - подумал Энзель. "Ему же в спину стреляли, а они сейчас живот обследовали".
Тут бургомистр повернулся к Энзелю и Крете. На его до сих пор таком серьёзном лице вдруг засияла широкая улыбка:
- Кажется перед нами стоят два маленьких героя! - с напускной радостью произнёс он. - Два маленьких фернхахинца, которых вынудил свернуть с разрешённой тропинки этот жестокий лаубвольф (наверняка последний представитель этого вида в Большом лесу) и благодаря которому они совершили геройский поступок!
Бургомистр театрально поднял вверх правую руку и уставился в небо, будто там была написана его речь.
- Они заманили его в смертельную ловушку. Хитроумную ловушку. Жертвуя своей юной жизнью.
Шеф-редактор "Рощинского друга леса" быстро записывал всё в блокнот.
Бургомистр обнял Энзеля и Крету за плечи и прижал к себе:
- Они - пример для подражания не только фернхахинской и рощинской молодёжи! Нет! Они - пример для подражания молодёжи всей Цамонии!
Оркестр вдруг заиграл знаменитый рощинский освободительный гимн о борьбе цветных медведей против всеобщей несправедливости. Мама Энзеля и Креты вытащила из кармана носовой платок.
Но бургомистр не успокаивался. Милая, золотистого цвета девочка-медвежонок появилась на балконе и подала ему разноцветную ленту, ан которой видела золотая медаль.
- И за это, мои юные герой, мы награждаем вас Рощинским орденом борьбы за мир! - Бургомистр повесил медаль сразу и на Энзеля и на Крету. - Таким образом мы передаём послание всей Цамонии: Большой лес наконец полностью очищен от лаубвольфов и поэтому теперь он становится ещё более привлекательным местом отдыха в Западной Цамонии.
Всюду появились официанты из соседней гостиницы с подносами с едой и напитками. Стоящие вокруг столы ломились от тортов и кофейников.
У Энзеля потекли слюнки, он был чрезвычайно голоден - ведь они до сих пор ещё ничего не ели. Но он решил сперва закончить кое-что, прежде чем он пойдёт к столу. Он был абсолютно уверен, что сейчас - самый подходящий момент, чтобы торжественно рассказать жителям Рощинска о сокровище. Этим он удивит даже Крету (и наверняка затмит её немного своим успехом). Он подошёл к перилам балкона и поднял руку. Все взгляды устремились на него. Воцарилась абсолютная тишина. Энзель глубоко вдохнул.
Но вдруг послышался стук копыт, очень громкий. Металлической звон. Сопение. Ржание лошади. Все повернулись в ту сторону. На поляну выехал принц Хладнокровка. Он в золотых доспехах, с золотым мечом, с золотым щитом и в золотом шлеме сидел верхом на своём белоснежном жеребце по кличке "Буран". Первая мысль, пришедшая в этот момент в голову Энзеля, была о том, что столько золота на одном человеке в реальности выглядит намного безвкуснее, чем в литературном описании. Но затем появилась вторая мысль:
- Секундочку! - сказал Энзель Крете. - А что потерял здесь принц Хладнокровка? Его же не существует!
Принц Хладнокровка снял свой шлем. Но вместо головы из доспехов торчал жуткий чёрный гриб. Крета завопила и Энзель ухватил её за руку. Они оба посмотрели на родителей, но там больше не было никаких родителей.
И бургомистр позади их испарился в воздухе. Исчезли все цветные медведи. Балкон и гостиница тоже пропали, как и принц Хладнокровка и его жеребец. Они стояли одни на лесной поляне, где очевидно когда-то произошёл пожар, так как почва и деревья вокруг были обуглены. В некоторых местах из земли торчали чёрные грибы с остроконечными шляпками. Энзль и Крета стояли в центре обгоревшей поляны где-то в Большом лесу. И уже начинало темнеть.
Ну это просто пара вопросов вслух.
Тайные лесники проводили Энзеля и Крету до места, откуда хорошо была видна их гостиница "Привал эльфов". Всё дорогу до сюда они должны были прыгать от куста к кусту, от корня к корню, прятаться в крапиве и закапываться в листву. Энзель ни разу до этого не передвигался таким замечательным способом.
Они поднялись на холм и увидели оттуда дымящую трубу лесной гостиницы.
Главный тайный лесник пожал обоим фернхахинцам руку: "Вот ваша гостиница. Наша миссия подошла к концу. И не забывайте: меня не существует. Второго и Третьего не существует. Тайные лесники - это плоды больного воображения."
Энзель и Крета попрощались.
Тайные лесники гуськом пошли к тонкой берёзе и исчезли. Они снова стали частью леса.
- Вы Энзель и Крета? - спросил строгий голос.
Брат с сестрой оглянулись и увидели группу из шести цветных медведей. Четверо из них несли за лапы мёртвого лаубвольфа. Он был всё так же окоченевшим, но стрелы исчезли.
- Мы нашли его в лесу. вы как-то с этим связаны?
Крета отрицательно замотала головой, Энзель положительно кивнул.
Медведи направились к гостинице. Энзель и Крета шли, как пленники, между двух медведей. Лица у медведей были каменные и свирепые. Может быть во время поисков им тоже пришлось переночевать в чаще леса и пережить что-то неприятное?
На террасе гостиницы "Привал эльфов" стояли мама и папа фон Хахен и в подзорную трубу осматривали лес. Как только они издалека узнали своих детей, они сразу бросились к ним. Все сразу заплакали. Никто не выронил ни одного плохого слова, ведь фернхахинцам не известны упрёк и наказание, а только симпатия и прощение.
- Мы должны отвести этих двоих к бургомистру, - сказал предводитель лесников и вырвал детей из родительских объятий. - Следуйте за мной, дети!
Энзель и Крета сидели в большой, обшитой дубом приёмной бургомистра. Здесь было темно, свет едва пробивался сквозь жалюзи. Комната была наполнена массивной мебелью и глубокими тенями. На стене в позолоченой раме между двух резиновых деревьев с блестящими листьями в дубовых кадках висела конституция Рощинска. Над камином тикали часы. Здесь пахло мебельной политурой и табачным дымом. На одном из столов лежали газеты и журналы: экземпляр "Рощинского друга леса" (крупный заголовок: "Пропали дети туристов!"), брошюра о разведении бонсай и роман про принца Хладнокровку графа Кланту фон Кайномаца "Лес с тысячей рук". Но Энзель и Крета были слишком возбуждены для чтения. Брат и сестра каждые десять секунд потирали влажные ладони и смотрели друг на друга. Они не решались говорить. Энзель пытался успокоить себя, думая о том, что на крайний случай у них есть козыря: сокровища в дупле дуба.
Вдруг что-то зашевелилось в комнате, как-будто свет в ней ожил. Послышался шелест листьев. Дверь в бюро бургомистра сама собой открылась, Крете показалось, что она она заметила зелёную шерсть и сухую листву в дверном проёме, но дверь тут же снова захлопнулась. Из бюро послышался приглушённый шёпот. Звучный смех.
- Замаскированные медведи, - восхищённо прошептала Крета.
- Тайное совещание, - добавил Энзель.
Открылась другая дверь и в приёмную вошли несколько разноцветных медведей. Серьёзно смотря на Энзеля и Крету они направились в бюро бургомистра. Стук дверей. Свук голосов. Топот. Снова стук дверей. Тишина. Запах мастики. Наконец низкий, благоговейный голос позвал Энзеля и Крету в бюро.
Бургомистр был один. Энзель, несмотря на возбуждение, решил, что все посетители наверняка ушли через тайную дверь, так как кроме входной двери других входов в бюро он не видел. Шерсть бургомистра была ржавого цвета. Он сидел за дубовым письменным столом и смотрел в пустоту. За ним на стене весели картины популярных лесных грибов, а на столе перед ним в двух цветочных горшках росли странные конусовидные растения, которые Крета уже заметила в лесу. Бургомистр выглядел так, будто он в данный момент принимал важное политическое решение. И вдруг, Крета это точно видела, из уголка его левого глаза выкатилась слезинка и исчезла в шерсти. Он встал, глубоко вздохнул и подошёл к Энзелю и Крете.
- Следуйте за мной! - рассеянно пробурчал он. Он положил им ладони на плечи и повёл через множество комнат на балкон. Перед балконом была большая опушка в центре которой стоял флагшток с флагом Рощинска. На опушке собрались жители города: пара сотен цветных медведей, и некоторые туристы. Впереди стояли госпожа и господин фон Хахен. Энзель сглотнул слюну, у Креты затряслись коленки. На деревянной телеге лежал труп лаубвольфа, который они согнули в позу спящего на спине зверя.
Бургомистр подошёл к перилам балкона и поднял вверх руку. Все замолчали.
- Жители Рощинска! - воскликнул он низким, привычным к публичным выступлениям, голосом. - Дорогие гости! Последние два дня были самыми ужасными в истории Рощинска.
Цветные медведи согласно заурчали. Энзель и Крета ухватились за руки.
- Впервые в нашем райском уголке пропали туристы. И эта новость мгновенно разлетелась по Цамонии. Финансовые потери пока не возможно оценить. Настоящий масштаб катастрофы мы увидим лишь в следующем сезоне.
Возмущённый шёпот в толпе.
- Репутация Рощинских лесников испорчена. Мои смелые пожарники выходят в патруль с опущенными головами. Нерешительно поют они свои песни.
- Репутация Рощинских лесников испорчена. Мои смелые пожарники выходят в патруль с опущенными головами. Нерешительно поют они свои песни.
Единогласное сочувствие пожарникам: отовсюду крики "Не вешайте нос!", "Всё будет хорошо!".
Бургомистр вцепился в перила и наклонился к толпе:
- После этого происшествия Рощинск уже не будет никогда прежним. На нашу общину обрушилась катастрофа! Катастрофа, вызванная нежными детскими ручками!
И хотя Крета полностью осознавала свою вину, всё же ей показалось, что бургомистр постепенно уходит от темы. Они заблудились, а не подожгли лес. Они совершили ошибку, а не провозгласили гибель Цамонии. Ей хотелось высказаться.
Энзель же размышлял какой именно момент будет тактически наиболее выгодным, чтобы сообщить о найденных сокровищах. Он мог бы пожертвовать сокровища Рощинскому туристическому клубу, для покрытия их убытков. Это бы наверняка разрядило обстановку. Но бургомистр не останавливался ни на секунду.
- Это мрачное событие бросит тень на многие поколения цветных медведей, если..., - бургомистр остановился посреди предложения и слово "если" эхом пронеслось по лесу.
- Если! - снова закричал он так, что балкон задрожал, - Если мы и дальше будем рассматривать это происшествие из такой безнадёжной перспективы и погрязнем в нашей боли.
В толпе нахмуренных цветных медведей Крета вдруг заметила одного, который ей улыбнулся и помахал лапой. Голос бургомистра вдруг начал меняться. В мрачном басе появились звонкие и вселяющие надежду нотки:
- Можно же посмотреть на это иначе: убит чрезвычайно опасный лаубвольф. Вероятно даже последний в Большом лесу. И наши маленькие друзья сыграли в этом немалую роль. В какой-то степени именно благодаря им он мёртв.
- Ведь! - опять закричал бургомистр. - Кто же как не они сделал это?
В голосе бургомистра появилась ирония:
- Ну не тайный лесник же?! - бургомистр слишком наигранно засмеялся над собственной шуткой. Некоторые из медведей в толпе автоматически засмеялись вслед за ним. Бургомистр успокаивая толпу поднял вверх лапу.
- Как мы все с вами знаем: в нашем лесу нет никакого Тайного лесничества! Это лишь наглые, смехотворные и портящие репутацию сплетни, которые я желаю прямо сейчас в очередной раз опровергнуть, - бургомистр указал пальцем в сторону лаубвольфа.
- Или кто-то видит на трупе какие-то подозрительные смертельные раны от стрел?
Два цветных медведя-врача со стетоскопами нагнулись над трупом и театрально начали его обследовать.
- Нет! - воскликнули они. - Никаких ран от стрел!
"Не удивительно", - подумал Энзель. "Ему же в спину стреляли, а они сейчас живот обследовали".
Тут бургомистр повернулся к Энзелю и Крете. На его до сих пор таком серьёзном лице вдруг засияла широкая улыбка:
- Кажется перед нами стоят два маленьких героя! - с напускной радостью произнёс он. - Два маленьких фернхахинца, которых вынудил свернуть с разрешённой тропинки этот жестокий лаубвольф (наверняка последний представитель этого вида в Большом лесу) и благодаря которому они совершили геройский поступок!
Бургомистр театрально поднял вверх правую руку и уставился в небо, будто там была написана его речь.
- Они заманили его в смертельную ловушку. Хитроумную ловушку. Жертвуя своей юной жизнью.
Шеф-редактор "Рощинского друга леса" быстро записывал всё в блокнот.
Бургомистр обнял Энзеля и Крету за плечи и прижал к себе:
- Они - пример для подражания не только фернхахинской и рощинской молодёжи! Нет! Они - пример для подражания молодёжи всей Цамонии!
Оркестр вдруг заиграл знаменитый рощинский освободительный гимн о борьбе цветных медведей против всеобщей несправедливости. Мама Энзеля и Креты вытащила из кармана носовой платок.
Но бургомистр не успокаивался. Милая, золотистого цвета девочка-медвежонок появилась на балконе и подала ему разноцветную ленту, ан которой видела золотая медаль.
- И за это, мои юные герой, мы награждаем вас Рощинским орденом борьбы за мир! - Бургомистр повесил медаль сразу и на Энзеля и на Крету. - Таким образом мы передаём послание всей Цамонии: Большой лес наконец полностью очищен от лаубвольфов и поэтому теперь он становится ещё более привлекательным местом отдыха в Западной Цамонии.
Всюду появились официанты из соседней гостиницы с подносами с едой и напитками. Стоящие вокруг столы ломились от тортов и кофейников.
У Энзеля потекли слюнки, он был чрезвычайно голоден - ведь они до сих пор ещё ничего не ели. Но он решил сперва закончить кое-что, прежде чем он пойдёт к столу. Он был абсолютно уверен, что сейчас - самый подходящий момент, чтобы торжественно рассказать жителям Рощинска о сокровище. Этим он удивит даже Крету (и наверняка затмит её немного своим успехом). Он подошёл к перилам балкона и поднял руку. Все взгляды устремились на него. Воцарилась абсолютная тишина. Энзель глубоко вдохнул.
Но вдруг послышался стук копыт, очень громкий. Металлической звон. Сопение. Ржание лошади. Все повернулись в ту сторону. На поляну выехал принц Хладнокровка. Он в золотых доспехах, с золотым мечом, с золотым щитом и в золотом шлеме сидел верхом на своём белоснежном жеребце по кличке "Буран". Первая мысль, пришедшая в этот момент в голову Энзеля, была о том, что столько золота на одном человеке в реальности выглядит намного безвкуснее, чем в литературном описании. Но затем появилась вторая мысль:
- Секундочку! - сказал Энзель Крете. - А что потерял здесь принц Хладнокровка? Его же не существует!
Принц Хладнокровка снял свой шлем. Но вместо головы из доспехов торчал жуткий чёрный гриб. Крета завопила и Энзель ухватил её за руку. Они оба посмотрели на родителей, но там больше не было никаких родителей.
И бургомистр позади их испарился в воздухе. Исчезли все цветные медведи. Балкон и гостиница тоже пропали, как и принц Хладнокровка и его жеребец. Они стояли одни на лесной поляне, где очевидно когда-то произошёл пожар, так как почва и деревья вокруг были обуглены. В некоторых местах из земли торчали чёрные грибы с остроконечными шляпками. Энзль и Крета стояли в центре обгоревшей поляны где-то в Большом лесу. И уже начинало темнеть.