Энзель и Крета. Рощинск. Часть 4
Как и было решено утром Энзель и Крета пошли в обратную сторону. Через час они наткнулись на куст малины, который жадно объели. Ягоды были ещё не совсем спелые и дети морщась, без удовольствия жевали их, но они всё же наполнили желудки, настроение у них заметно улучшились и они бодрее зашагали дальше. В лесу становилось жарко, ночные кошмары исчезли и близнецы были уверены, что скоро наткнутся на следы цветных медведей.
Когда солнце почти достигло зенита, они вышли на поляну. На ней лежало чёрное обугленное дерево заросшее грибами. Из-за причудливого внешнего вида его нельзя было спутать с другими. Это было то самое дерево, которое они уже однажды встретили. Энзель попытался позитивно смотреть на вещи:
- Хорошо. Мы всё ещё в глубине леса. Но мы идём в нужном направлении. Определённо мы идём в Рощинск. И если мы дальше будем идти в эту сторону, то скоро мы дойдём до дома.
Его голос дрожал от уверенности.
Они пошли дальше. Прошёл час, два, никто точно не знал. Энзель думал почему ночью лес так его испугал? Бабочки, похожие на сухие листья, порхали среди деревьев, двуглавая шерстяная курочка исполнял дуэт на ветке и дружелюбно кивала Энзелю. Малыши-единорожки баловались в листьях. Перед его носом вдруг, звеня крылышками, застыла эльфовая оса, кокетливо похлопала ресницами и улетела.
В тёплом солнечном свете лес выглядел таким безобидным и дружелюбным, что Энзелю вдруг стало стыдно за ночные крики и визг. Какое-то животное запуталось в волосах Креты. Ведьмы здесь нет. Скоро они выйдут на дорогу, выслушают упрёки и наконец плотно позавтракают.
Он попытался уговорить сестру забыть ночное происшествие, так как у него не было ни малейшего желания слушать до конца жизни насмешки свои приятелей-фернхахинцев. Но Крета не хотела ни о чём слышать, так как она натёрла мозоли. Кроме этого она наступила на вонючку*, из-за чего ещё правый ботинок невероятно мерзко вонял. Она тихо плакала и не обращала на брата внимания. Энзель же нашёл толстую ветку и использовал её как трость.
----------------
*Вонючка, ж.р.: народное название серно-жёлтого трутовика встречающегося почти во всех лесах Цамонии. Он наполнен густой серной массой, безопасной, но отвратительно пахнущей. Если наступить на гриб, то тот издаёт звук похожий на вздох. (Проф. Др. Абдул Соловейчик, Лексикон подлежащих объяснению чудес, тайн и феноменов Цамонии и окрестностей)
----------------
Крета захотела остановиться, чтобы почистить ботинок и размять ступни. Они сели в тени под большим вязом и Крета начала чистить ботинок пучком травы.
Энзель в это время ковырялся своей палкой в земле в поисках скрытых сокровищ. Только он отодвинул в сторону горку сухой листвы, как перед ним открылся миниатюрный мир с сотнями и тысячами жителей, с причудливыми строениями и удивительными происшествиями. Узловатый корешок протискивался сквозь перегнившую листву. Из еловых и сосновых иголок были построены сложнейшие мосты, по которым бегали тля и муравьи. То тут, то там, злобно хлопая клешнями, пробегала толстая уховёртка. Мимо проползла гусеница, сигнализирующая синими и зелёными волосками абсолютную несъедобность. Прозрачные кузнечики-вампиры спали вниз головой под корнями и их видимые органы переваривали добытую кровь.
У гниющих кусочков коры и опавших желудей копошились микроскопические насекомые: крохотные черви и медведки, клещи и древесные жучки, мохнатые красные листожорки и прозрачные улитки со светящимися щупальцами. Энзель обнаружил под листьями Большого леса ещё один лес, жители которого, несмотря на свои крошечные размеры, вели себя очень важно и старательно занимались своими разнообразными делами.
Четыре муравья-листореза несли труп осы, которую ожидала не самая аппетитная судьба. Личинка жука-короеда по-глупости высунула из норки голову и тут же была атакована стайкой белых пятилапых паучков-циклопов. Толстая гусеница обмотала шелковистой нитью светлячка и толкала его в своё подземное жилище, которое бедняга-пленник должен будет освещать. Дождевой червяк нечаянно заполз в домик двуглавой янусовой улитки и был втянут в слизкую потасовку. Красный и чёрный лесные муравьи спорили кто из них будет доить тлю, которая воспользовалась дракой и сбежала.
Энзель нашёл тщательно замаскированную норку паука-ктенизида и постучал палкой по дверке. Дверка распахнулась, паук выскочил наружу и к своему разочарование не увидел рядом ни одного насекомого, которое он мог бы затащить в свою нору. Возмущённо вернулся он в домик и громко захлопнул за собой дверь.
- Да, этот лес полон тайн, - прохрипел голос и это была не Крета. - Немножко поковыряешь сверху и увидишь удивительные вещи.
Энзель в ужасе подскочил и оглянулся. На огромном корне соседнего вяза сидел, скрестив ноги и пожёвывая соломинку, маленький гном. Энзель мог поклясться, что когда они уселись под деревом, на том корне не было никаких гномов. Его сестра тоже была удивлена.
- Пожалуйста, не стоит извиняться за то, что вы меня не заметили! - сказал гном. - Я привык и тому, что все меня игнорируют.
Уголки его губ задрожали, как-будто он собрался заплакать. Но тут он проворно спрыгнул с корня. У него была зелёная, бугристая кожа и мутные жёлтые глаза. Маленькое, коренастое теле было одето в платье из мешковины. Крета с подозрением смотрела на существо.
- Ты лесной гном? - обиженно переспросил карлик.
Он хотел что-то ответить, но замолчал и, кажется, снова успокоился. Затем он широко улыбаясь ткнул себе в грудь обоими указательными пальцами:
- Точно! Лесной гном. Это я. Друг деревьев. Вы тоже друзья деревьев? Тогда вы - мои друзья. Друзья деревьев - мои друзья, - он важно похлопал по корню вяза.
- Мы - фернхахинцы. Меня зовут Энзель. А это моя сестра Крета.
- Очень приятно. Меня зовут...эммм... да и не важно. Приятно с вами познакомиться.
- Мы приехали в Большой лес на каникулы, - сказала Крета.
- Очень интересно. А можно узнать, что вы делаете за границей Рощинска? Не бойтесь, я не из ох охранников. Мне просто любопытно.
- Мы заблудились.
- Вы заблудились? - лицо гнома засияло. - Это же замеч...ээээ...ужасно!
Гном скорчил печальную мину и ухватился растопыренной ладонью левой руки за грудь так, будто у него сердце заболело. В глазах у него сверкнули слёзы и голос задрожал:
- О, бедные детки! Заблудились! Заблудились в Большом лесу! Моё сердце сейчас разорвётся!
Гном закачался, будто в спину ему воткнулась стрела. Затем он сел на корень.
- Как я могу вам помочь? Я очень люблю помогать. Помогать - это прям моя страсть. Я, так сказать, гном-помощник!
- Ну... мы бы хотели узнать в какую сторону..., - начал Энзель.
- Только это? Сторону? Это всё, чем я могу вам помочь?
- Да, это было бы очень мило.
- А в какую сторону вам нужно? В ту, откуда я несколько минут назад слышал пение цветных медведей? Или в противоположную, в глубину леса, где, по слухам, живёт злая ведьма, и где кроме неё ещё масса чудовищ?
- Что за дурацкие вопросы? В сторону медведей, конечно, - Крету начало уже раздражать это наигранное жеманство. Гном ей не понравился и тон её голоса ясно сообщал об этом.
Гном опустил голову и замолчал.
- Хорошо. Обращайся со мной как с мусором! Не страшно. Я привык. Я ведь лишь гриб под твоими ступнями, принцесса.
- Не будь такой грубой, - прошипел Энзель. - Он же хочет нам помочь.
Мина лесного гнома мгновенно изменилась. Он прищурил глаза и широко улыбнулся. Он снова заговорил, очень тихо, почти шепотом:
- Конечно я могу вам помочь. Никаких проблем. Для друзей я готов на всё! Вопрос ведь в другом: что могут сделать для меня мои новоиспечённые друзья? Вы же знаете: рука руку моет, - и он потёр ладони друг о друга.
- Видишь, - сказала Крета. - Он хочет нас обчистить.
- Такое ужасное слово из уст принцессы! - воскликнул гном. - Я предлагаю добросовестную сделку и тут же буду обвинён в мошенничестве! Ну и не надо.
Он скрестил руки на груди и скорчил обиженную рожу.
- Так мы не договоримся, - сказал Энзель. - Скажи нам просто, что тебе нужно.
- А что у вас есть?
- У нас есть ещё пять ягодок малины.
- Но это же наши последние запасы! - воскликнула Крета.
- Зачем нам они, если мы сейчас вернёмся домой?
- Согласен! - сказал гном. - Я возьму малину.
Он схватил ягоды, медленно выпрямил руку и указал пальцем на запад:
- Там. Там пели цветные медведи. Громко и фальшиво.
- Огромное спасибо! - сказал Энзель.
- Пожалуйста! Могу я ещё вам как-то помочь?
- Нет, спасибо! - сказала Крета и потянула Энзеля за рукав в указанном направлении.
Гном остался на поляне. Он подождал пока дети скроются в лесу.
- Малина! - сказал он затем. - Я ненавижу малину! Хе-хе-хе!
Он с отвращение бросил ягоды в сторону и пошёл в противоположную сторону. На восток, туда, откуда он на самом деле и слышал пение цветных медведей.
Наверняка вы уже давно поняли, что это никакой не лесной гном, а пещерный тролль. Но почему я всё время называю его гномом, а не троллем? Нет, не потому что мне так захотелось, а по другой, совершенно легитимной причине - это новая литературная техника, придуманная, кстати, тоже мною. Я назвал её Мифорезское раздувание неизвестности. Читатель практически уже сходит с ума от неизвестности: так это или не так? И лишь после типично тролльского "Хе-хе-хе!" напряжение спадает и читатель освобождается от хватки Мифорезского раздувания неизвестности. Чувствуете, как сейчас расслабляются ваши мышцы? Это чувство удовлетворения от подтверждения вашей догадки которое ваш крохотный мозг разливает по телу? Так можно всем телом чувствовать благотворное влияние литературы, созданной мастером!
И это была лишь разминка! В моём романе "Дважды съеденный пирог" на протяжении двенадцати сотен страниц я держу читателей в неведении какого пола главный персонаж: мужского или женского? И только в конце романа выясняется, что протагонистом был бесполый вольтерк. Книга в течение пяти лет находилась в списке лучших книг Гралзундского культурного курьера и читалась взахлёб как женщинами, так и мужчинами и, конечно, вольтерками.
Хватит про литературные изысканности, вернёмся к общественному подтексту. Пещерный тролль в Большом лесу? А ведь Рощинский центр туризма хвалится в своих рекламных проспектах отсутствием в лесу подозрительных существ за счёт тщательного контроля на пропускных пунктах! А раз в лес смог проникнуть пещерный тролль, то значит сюда могут проникнуть и другие, более опасные субъекты?! Конечно, Энзель и Крета находились в запрещённой части леса, но всё ещё недалеко от Рощинска. Для чего вся эта напускная важность сторожевых постов на восточной границе леса, если с запада толпой идут пещерные тролли? Слышите? Этот не обещающий ничего хорошего треск? Нет, это жуки-короеды, поедающие древесину. Это первые микроскопические трещины в системе безопасности Рощинска!
Близнецы шли весь день, практически без остановок, но так не заметили признаков цивилизации и тропинок Рощинска.
Некоторые места в лесу со временем стали казаться Энзелю знакомыми. Он запомнил пару необычных дубов и был уверен, что сейчас они снова прошли мимо одного из них. Но он не сказал Крете о своих подозрениях, о том, что они ходят по кругу. Но тут они вышли на поляну и Крета сразу узнала упавшее дерево.
- Хорошо! - быстро сказал Энзель, пытаясь опередить её плач. - Я знаю, что нам делать! Мы пошли же в ту сторону - и это было неверно. В этот раз мы пойдём в противоположную сторону и придём домой.
Объяснение Энзеля показалось Крете не совсем логичным, но она не стала с ним спорить, пытаясь таким образом сдержать свой страх. Солнце снова садилось, расползающиеся тени леса медленно поглощали дневной свет. Они должны срочно что-то предпринять, если не желают провести ещё одну ночь в лесу.
Дети снова двинулись вперёд. Через пару километров Крета решила выбросить свои туфли, так как мозоли на ногах стали ещё больше. Лесная земля была мягкой и тёплой и по ней было намного приятнее шагать босиком. Но всё же Крета внимательно смотрела на землю, чтобы снова не наступить на вонючку или что-то похожее. В этой части леса росло множество чёрных грибов с острыми шляпками, которых Крета ещё никогда не видела. И всё было покрыто мхом. Вдруг Энзель остановился:
- Тихо! - прошептал он.
Крета испугалась:
- Это ведьма?
- Тсссс!
Энзель слышал голоса и пение.
- Ты тоже слышишь? - спросил он Крету.
- Да, там кто-то поёт.
- Хммм.
- Это ведьма?
- Нет. Ведьмы не поют.
- Откуда ты знаешь?
Энзель внимательно слушал. По лесу пролетел тёплый ветерок и они чётко услышали пение, по крайней мере, часть слов:
Треск (неясно) не пугает
Ведь где треск (неясно) пламя
(неясно) не страшен нам
Мы (неясно) па-пам!
Мы (неясно) медведи
Тушим (неясно) быстро
Жар (неясно) пивом...
Это однозначно были цветные медведи! Значит Энзель и Крета подошли к Рощинску или группа лесных пожарников ищет их в лесу.
- На помощь! - крикнула Крета.
- Мы здесь! - закричал Энзель.
Они побежали в сторону пения. Когда они перепрыгивали через корни огромного дуба (Энзель, не смотря на возбуждение, узнал его, это был тот самый дуб, на который он пытался взобраться), то заметили вдалеке несколько разноцветных быстро движущихся пятен - марширующий патруль цветных медведей. Пение сейчас было громче и чётче:
Треск медведей не пугает
Ведь где треск, там вспыхнет пламя
Жар в лесу не страшен нам
Мы-пожарники, па-пам!
Мы - пожарники-медведи
Тушим всё мы очень быстро
Жар - водой, а жажду - пивом...
Позвольте-ка на этом месте высказаться о качестве лирики рощинских песен?! "Жар в лесу не страшен нам" - такие фразы формулируют обычно только необразованные йети с непреодолимыми проблемами в изучении цамонийской грамматики. "Тушим всё мы очень быстро, жар - водой, а жажду - пивом" - это, надеюсь, заставляет сомневаться в уровне культурного развития нашего континента не только профессиональных рифмоплётов! Здесь принуждаемое к рифме варварство торжествует над любой лирической деликатностью, здесь ликует притуплённая народная самобытность. Этот радушный юмор, это показное веселье в агрессивном пении - меня, как представителя искусства, всё это пугает. Это гораздо опаснее, чем, скажем, слухи о ведьмах, передаваемые из уст в уста. Это для меня настоящая угроза: небрежная грамматика, скрежещущие рифмы, отвратительный стиль на пару с плохо скрытыми политическими целями. Что-то мне захотелось снова написать несколько страниц "брумли".
- На помощь! - снова закричала Крета. Энзель схватил её за руку и они побежали в сторону, где они увидели цветных медведей. В лесу стало светлее и невдалеке они уже заметили деревянную тропу. Они бежали так быстро, как только позволяли их короткие ножки. До медведей оставалось пара сотен метров. Крета уже могла разглядеть их шлемы - это была пожарная дружина. Цветные медведи продолжали маршировать вперёд и вот скрылись за холмом.
- Быстрее! - закричала Крета, дёргая своего неспортивного брата. Они хотели пробежать между двух тонких ёлочек, как вдруг земля перед ними зашевелилась. Ветки и листья начали подниматься вверх, превращаясь в небольшой холмик, который продолжал расти, как-будто кто-то выталкивал из земли муравейник. Энзель и Крета остановились как вкопанные. Холм поднимался выше и выше и начал принимать форму: из листвы отделились руки и ноги, вынырнула голова и открылись зелёные хищные глаза. Перед Энзелем и Кретой стояло трёхметровое существо с волчьей мордой и телом, полностью покрытым опавшими листьями. В центре головы листья разделились и близнецы увидели огромную пасть с деревянными зубами и длинным зелёным языком, с которого капала на землю густая смола. Пасть была так широко раскрыта, что можно было заглянуть глубоко внутрь. Из неё вырывался тихий спокойный звук. Прямоходячий лаубвольф* сладко зевнул.
-----------
*Лаубвольф, м.р.: Обитающий в основном в цамонийских лесах хищник из семейства флорально-фаунальных смешанных форм, состоящий в родстве с цамонийским серым волком, орнистским пурпурным буком и мидгардским каучуконосным фикусом (Ficus elastica midgardiensis). Причиной возникновения лаубвольфа считается столетняя цамонийская зима (-> Цамонийская столетняя зима, ж.р.), во время которой растительный и животный мир объединились для спасения жизни. В то время появились лаубвольфы, листокузнечики, зелёная горилла, вьющаяся змея и ледогруды. (Проф. Др. Абдул Соловейчик, Лексикон подлежащих объяснению чудес, тайн и феноменов Цамонии и окрестностей)
--------
Я видел один раз лаубвольфа, в Антлантисе в Зоологическом институте по изучению общественно опасных существ. Это был очень старый, уставший от жизни экземпляр, но не смотря на это я до сих пор помню уважение и инстинктивный страх, охватившие меня в тот момент, когда зверь поднялся на задние лапы и пошатываясь направился к поилке. Он был минимум три метра ростом. От него исходил дикий, неприятный запах, напоминавший запах дикой кошки и гниющей листвы. Я - прямоходящий динозавр, с задатками самого опасного хищника нашего континента, - и всё же я был глубоко впечатлён. Я спонтанно написал стих:
Стареющему лаубвольфу
Пусть завяли твои мощи
И устало бродит взгляд
Твои бёдра стали толще
Но отпряну я назад
Обточились твои зубы
Лишь зеваешь ты теперь
Лапы слабые трясутся
Но закрыта в клетке дверь
Ведь твоя лесная сила
Отгоняет прочь меня
А во взгляде блещет жажда
Не слабеет день ото дня
Этим стихотворением я хотел сказать: не важно насколько стар и слаб лаубвольф, при виде его вы не сможете забыть, что это один из самых опасных и непредсказуемых хищников Цамонии. Хотя, оставим в стороне моё мнение о лаубвольфах! Такого зверя можно встретить в чащах Дулла или на древесных кладбищах на острове Лапа, но в лесу вокруг Рощинска?
Сначала пещерный тролль, затем лаубвольф. Разве можно говорить о гармонии и природной идиллии в лесу цветных медведей, если там бродит лаубвольф? Что мешает ему забраться в рощинские гостиницы и сожрать ночью спящих туристов? Развивать туризм для семей с детьми в местах, где обитают лаубвольфы, то же самое, что у водоёма, где живут тираннокиты рексы, поставить табличку: Настоятельно рекомендуется купаться! И вот мы видим результат такого безответственного поведения: два крошечных фернхахинца сталкиваются со взрослым лаубвольфом. И он не старый и замученный жизнью, а в самом расцвете сил и хорошо выспавшийся.
Лаубвольф ещё не совсем проснулся. Он как раз находился в фазе глубокого сна, когда топот Креты и Энзеля его разбудил. Лаубвольфам всегда сниться только увядание, поэтому все их шны - кошмары, полные мучений и предчувствия смерти. Поэтом пробуждение для них - это облегчение мук, дневной свет они встречают с радостью. Лаубвольф сонно покачивался. Что за идиотский сон! Он - вянет?! Глупо. Как мощно пульсирует в нём хлорофилл! Но что это за жуткое пение в такую рань?
Треск медведей не пугает
Ведь где треск, там вспыхнет пламя
Жар в лесу не страшен нам
Мы-пожарники, па-пам!
Мы - пожарники-медведи
Тушим всё мы очень быстро
Жар - водой, а жажду - пивом...
Лаубвольф потёр глаза и включил свои хищные инстинкты. Откуда раздавалось это пение? Перед ним стояли два застывших от страха ребёнка-карлика, которым очевидно было не до пения. Его нос из коркового дерева зачесался и наполнился смолой, уши-листья навострились. Он прислушался и принюхался: шесть цветных медведей, поют шагая на север. Хм... Честь взрослых толстых цветных медведей или двое худосочных гномов? Он должен определиться с завтраком.
Лаубвольф угрюмо зарычал: снова ему нужно принимать решение! Вообще с шестью цветными медведями он бы справился, но это было бы напряжённое сражение и возможно с неизвестным исходом. К тому же он только что проснулся и на завтрак он предпочитал лёгкую, нежирную пищу. Из-за медведей у него наверняка ещё несколько дней будет тяжесть в желудке, а значит и ночные кошмары. Кошмарами он уже был сыт по горло и поэтому его выбор пал на двух аппетитных гномов.
Когда солнце почти достигло зенита, они вышли на поляну. На ней лежало чёрное обугленное дерево заросшее грибами. Из-за причудливого внешнего вида его нельзя было спутать с другими. Это было то самое дерево, которое они уже однажды встретили. Энзель попытался позитивно смотреть на вещи:
- Хорошо. Мы всё ещё в глубине леса. Но мы идём в нужном направлении. Определённо мы идём в Рощинск. И если мы дальше будем идти в эту сторону, то скоро мы дойдём до дома.
Его голос дрожал от уверенности.
Они пошли дальше. Прошёл час, два, никто точно не знал. Энзель думал почему ночью лес так его испугал? Бабочки, похожие на сухие листья, порхали среди деревьев, двуглавая шерстяная курочка исполнял дуэт на ветке и дружелюбно кивала Энзелю. Малыши-единорожки баловались в листьях. Перед его носом вдруг, звеня крылышками, застыла эльфовая оса, кокетливо похлопала ресницами и улетела.
В тёплом солнечном свете лес выглядел таким безобидным и дружелюбным, что Энзелю вдруг стало стыдно за ночные крики и визг. Какое-то животное запуталось в волосах Креты. Ведьмы здесь нет. Скоро они выйдут на дорогу, выслушают упрёки и наконец плотно позавтракают.
Он попытался уговорить сестру забыть ночное происшествие, так как у него не было ни малейшего желания слушать до конца жизни насмешки свои приятелей-фернхахинцев. Но Крета не хотела ни о чём слышать, так как она натёрла мозоли. Кроме этого она наступила на вонючку*, из-за чего ещё правый ботинок невероятно мерзко вонял. Она тихо плакала и не обращала на брата внимания. Энзель же нашёл толстую ветку и использовал её как трость.
----------------
*Вонючка, ж.р.: народное название серно-жёлтого трутовика встречающегося почти во всех лесах Цамонии. Он наполнен густой серной массой, безопасной, но отвратительно пахнущей. Если наступить на гриб, то тот издаёт звук похожий на вздох. (Проф. Др. Абдул Соловейчик, Лексикон подлежащих объяснению чудес, тайн и феноменов Цамонии и окрестностей)
----------------
Крета захотела остановиться, чтобы почистить ботинок и размять ступни. Они сели в тени под большим вязом и Крета начала чистить ботинок пучком травы.
Энзель в это время ковырялся своей палкой в земле в поисках скрытых сокровищ. Только он отодвинул в сторону горку сухой листвы, как перед ним открылся миниатюрный мир с сотнями и тысячами жителей, с причудливыми строениями и удивительными происшествиями. Узловатый корешок протискивался сквозь перегнившую листву. Из еловых и сосновых иголок были построены сложнейшие мосты, по которым бегали тля и муравьи. То тут, то там, злобно хлопая клешнями, пробегала толстая уховёртка. Мимо проползла гусеница, сигнализирующая синими и зелёными волосками абсолютную несъедобность. Прозрачные кузнечики-вампиры спали вниз головой под корнями и их видимые органы переваривали добытую кровь.
У гниющих кусочков коры и опавших желудей копошились микроскопические насекомые: крохотные черви и медведки, клещи и древесные жучки, мохнатые красные листожорки и прозрачные улитки со светящимися щупальцами. Энзель обнаружил под листьями Большого леса ещё один лес, жители которого, несмотря на свои крошечные размеры, вели себя очень важно и старательно занимались своими разнообразными делами.
Четыре муравья-листореза несли труп осы, которую ожидала не самая аппетитная судьба. Личинка жука-короеда по-глупости высунула из норки голову и тут же была атакована стайкой белых пятилапых паучков-циклопов. Толстая гусеница обмотала шелковистой нитью светлячка и толкала его в своё подземное жилище, которое бедняга-пленник должен будет освещать. Дождевой червяк нечаянно заполз в домик двуглавой янусовой улитки и был втянут в слизкую потасовку. Красный и чёрный лесные муравьи спорили кто из них будет доить тлю, которая воспользовалась дракой и сбежала.
Энзель нашёл тщательно замаскированную норку паука-ктенизида и постучал палкой по дверке. Дверка распахнулась, паук выскочил наружу и к своему разочарование не увидел рядом ни одного насекомого, которое он мог бы затащить в свою нору. Возмущённо вернулся он в домик и громко захлопнул за собой дверь.
- Да, этот лес полон тайн, - прохрипел голос и это была не Крета. - Немножко поковыряешь сверху и увидишь удивительные вещи.
Энзель в ужасе подскочил и оглянулся. На огромном корне соседнего вяза сидел, скрестив ноги и пожёвывая соломинку, маленький гном. Энзель мог поклясться, что когда они уселись под деревом, на том корне не было никаких гномов. Его сестра тоже была удивлена.
- Пожалуйста, не стоит извиняться за то, что вы меня не заметили! - сказал гном. - Я привык и тому, что все меня игнорируют.
Уголки его губ задрожали, как-будто он собрался заплакать. Но тут он проворно спрыгнул с корня. У него была зелёная, бугристая кожа и мутные жёлтые глаза. Маленькое, коренастое теле было одето в платье из мешковины. Крета с подозрением смотрела на существо.
- Ты лесной гном? - обиженно переспросил карлик.
Он хотел что-то ответить, но замолчал и, кажется, снова успокоился. Затем он широко улыбаясь ткнул себе в грудь обоими указательными пальцами:
- Точно! Лесной гном. Это я. Друг деревьев. Вы тоже друзья деревьев? Тогда вы - мои друзья. Друзья деревьев - мои друзья, - он важно похлопал по корню вяза.
- Мы - фернхахинцы. Меня зовут Энзель. А это моя сестра Крета.
- Очень приятно. Меня зовут...эммм... да и не важно. Приятно с вами познакомиться.
- Мы приехали в Большой лес на каникулы, - сказала Крета.
- Очень интересно. А можно узнать, что вы делаете за границей Рощинска? Не бойтесь, я не из ох охранников. Мне просто любопытно.
- Мы заблудились.
- Вы заблудились? - лицо гнома засияло. - Это же замеч...ээээ...ужасно!
Гном скорчил печальную мину и ухватился растопыренной ладонью левой руки за грудь так, будто у него сердце заболело. В глазах у него сверкнули слёзы и голос задрожал:
- О, бедные детки! Заблудились! Заблудились в Большом лесу! Моё сердце сейчас разорвётся!
Гном закачался, будто в спину ему воткнулась стрела. Затем он сел на корень.
- Как я могу вам помочь? Я очень люблю помогать. Помогать - это прям моя страсть. Я, так сказать, гном-помощник!
- Ну... мы бы хотели узнать в какую сторону..., - начал Энзель.
- Только это? Сторону? Это всё, чем я могу вам помочь?
- Да, это было бы очень мило.
- А в какую сторону вам нужно? В ту, откуда я несколько минут назад слышал пение цветных медведей? Или в противоположную, в глубину леса, где, по слухам, живёт злая ведьма, и где кроме неё ещё масса чудовищ?
- Что за дурацкие вопросы? В сторону медведей, конечно, - Крету начало уже раздражать это наигранное жеманство. Гном ей не понравился и тон её голоса ясно сообщал об этом.
Гном опустил голову и замолчал.
- Хорошо. Обращайся со мной как с мусором! Не страшно. Я привык. Я ведь лишь гриб под твоими ступнями, принцесса.
- Не будь такой грубой, - прошипел Энзель. - Он же хочет нам помочь.
Мина лесного гнома мгновенно изменилась. Он прищурил глаза и широко улыбнулся. Он снова заговорил, очень тихо, почти шепотом:
- Конечно я могу вам помочь. Никаких проблем. Для друзей я готов на всё! Вопрос ведь в другом: что могут сделать для меня мои новоиспечённые друзья? Вы же знаете: рука руку моет, - и он потёр ладони друг о друга.
- Видишь, - сказала Крета. - Он хочет нас обчистить.
- Такое ужасное слово из уст принцессы! - воскликнул гном. - Я предлагаю добросовестную сделку и тут же буду обвинён в мошенничестве! Ну и не надо.
Он скрестил руки на груди и скорчил обиженную рожу.
- Так мы не договоримся, - сказал Энзель. - Скажи нам просто, что тебе нужно.
- А что у вас есть?
- У нас есть ещё пять ягодок малины.
- Но это же наши последние запасы! - воскликнула Крета.
- Зачем нам они, если мы сейчас вернёмся домой?
- Согласен! - сказал гном. - Я возьму малину.
Он схватил ягоды, медленно выпрямил руку и указал пальцем на запад:
- Там. Там пели цветные медведи. Громко и фальшиво.
- Огромное спасибо! - сказал Энзель.
- Пожалуйста! Могу я ещё вам как-то помочь?
- Нет, спасибо! - сказала Крета и потянула Энзеля за рукав в указанном направлении.
Гном остался на поляне. Он подождал пока дети скроются в лесу.
- Малина! - сказал он затем. - Я ненавижу малину! Хе-хе-хе!
Он с отвращение бросил ягоды в сторону и пошёл в противоположную сторону. На восток, туда, откуда он на самом деле и слышал пение цветных медведей.
Наверняка вы уже давно поняли, что это никакой не лесной гном, а пещерный тролль. Но почему я всё время называю его гномом, а не троллем? Нет, не потому что мне так захотелось, а по другой, совершенно легитимной причине - это новая литературная техника, придуманная, кстати, тоже мною. Я назвал её Мифорезское раздувание неизвестности. Читатель практически уже сходит с ума от неизвестности: так это или не так? И лишь после типично тролльского "Хе-хе-хе!" напряжение спадает и читатель освобождается от хватки Мифорезского раздувания неизвестности. Чувствуете, как сейчас расслабляются ваши мышцы? Это чувство удовлетворения от подтверждения вашей догадки которое ваш крохотный мозг разливает по телу? Так можно всем телом чувствовать благотворное влияние литературы, созданной мастером!
И это была лишь разминка! В моём романе "Дважды съеденный пирог" на протяжении двенадцати сотен страниц я держу читателей в неведении какого пола главный персонаж: мужского или женского? И только в конце романа выясняется, что протагонистом был бесполый вольтерк. Книга в течение пяти лет находилась в списке лучших книг Гралзундского культурного курьера и читалась взахлёб как женщинами, так и мужчинами и, конечно, вольтерками.
Хватит про литературные изысканности, вернёмся к общественному подтексту. Пещерный тролль в Большом лесу? А ведь Рощинский центр туризма хвалится в своих рекламных проспектах отсутствием в лесу подозрительных существ за счёт тщательного контроля на пропускных пунктах! А раз в лес смог проникнуть пещерный тролль, то значит сюда могут проникнуть и другие, более опасные субъекты?! Конечно, Энзель и Крета находились в запрещённой части леса, но всё ещё недалеко от Рощинска. Для чего вся эта напускная важность сторожевых постов на восточной границе леса, если с запада толпой идут пещерные тролли? Слышите? Этот не обещающий ничего хорошего треск? Нет, это жуки-короеды, поедающие древесину. Это первые микроскопические трещины в системе безопасности Рощинска!
Близнецы шли весь день, практически без остановок, но так не заметили признаков цивилизации и тропинок Рощинска.
Некоторые места в лесу со временем стали казаться Энзелю знакомыми. Он запомнил пару необычных дубов и был уверен, что сейчас они снова прошли мимо одного из них. Но он не сказал Крете о своих подозрениях, о том, что они ходят по кругу. Но тут они вышли на поляну и Крета сразу узнала упавшее дерево.
- Хорошо! - быстро сказал Энзель, пытаясь опередить её плач. - Я знаю, что нам делать! Мы пошли же в ту сторону - и это было неверно. В этот раз мы пойдём в противоположную сторону и придём домой.
Объяснение Энзеля показалось Крете не совсем логичным, но она не стала с ним спорить, пытаясь таким образом сдержать свой страх. Солнце снова садилось, расползающиеся тени леса медленно поглощали дневной свет. Они должны срочно что-то предпринять, если не желают провести ещё одну ночь в лесу.
Дети снова двинулись вперёд. Через пару километров Крета решила выбросить свои туфли, так как мозоли на ногах стали ещё больше. Лесная земля была мягкой и тёплой и по ней было намного приятнее шагать босиком. Но всё же Крета внимательно смотрела на землю, чтобы снова не наступить на вонючку или что-то похожее. В этой части леса росло множество чёрных грибов с острыми шляпками, которых Крета ещё никогда не видела. И всё было покрыто мхом. Вдруг Энзель остановился:
- Тихо! - прошептал он.
Крета испугалась:
- Это ведьма?
- Тсссс!
Энзель слышал голоса и пение.
- Ты тоже слышишь? - спросил он Крету.
- Да, там кто-то поёт.
- Хммм.
- Это ведьма?
- Нет. Ведьмы не поют.
- Откуда ты знаешь?
Энзель внимательно слушал. По лесу пролетел тёплый ветерок и они чётко услышали пение, по крайней мере, часть слов:
Треск (неясно) не пугает
Ведь где треск (неясно) пламя
(неясно) не страшен нам
Мы (неясно) па-пам!
Мы (неясно) медведи
Тушим (неясно) быстро
Жар (неясно) пивом...
Это однозначно были цветные медведи! Значит Энзель и Крета подошли к Рощинску или группа лесных пожарников ищет их в лесу.
- На помощь! - крикнула Крета.
- Мы здесь! - закричал Энзель.
Они побежали в сторону пения. Когда они перепрыгивали через корни огромного дуба (Энзель, не смотря на возбуждение, узнал его, это был тот самый дуб, на который он пытался взобраться), то заметили вдалеке несколько разноцветных быстро движущихся пятен - марширующий патруль цветных медведей. Пение сейчас было громче и чётче:
Треск медведей не пугает
Ведь где треск, там вспыхнет пламя
Жар в лесу не страшен нам
Мы-пожарники, па-пам!
Мы - пожарники-медведи
Тушим всё мы очень быстро
Жар - водой, а жажду - пивом...
Позвольте-ка на этом месте высказаться о качестве лирики рощинских песен?! "Жар в лесу не страшен нам" - такие фразы формулируют обычно только необразованные йети с непреодолимыми проблемами в изучении цамонийской грамматики. "Тушим всё мы очень быстро, жар - водой, а жажду - пивом" - это, надеюсь, заставляет сомневаться в уровне культурного развития нашего континента не только профессиональных рифмоплётов! Здесь принуждаемое к рифме варварство торжествует над любой лирической деликатностью, здесь ликует притуплённая народная самобытность. Этот радушный юмор, это показное веселье в агрессивном пении - меня, как представителя искусства, всё это пугает. Это гораздо опаснее, чем, скажем, слухи о ведьмах, передаваемые из уст в уста. Это для меня настоящая угроза: небрежная грамматика, скрежещущие рифмы, отвратительный стиль на пару с плохо скрытыми политическими целями. Что-то мне захотелось снова написать несколько страниц "брумли".
- На помощь! - снова закричала Крета. Энзель схватил её за руку и они побежали в сторону, где они увидели цветных медведей. В лесу стало светлее и невдалеке они уже заметили деревянную тропу. Они бежали так быстро, как только позволяли их короткие ножки. До медведей оставалось пара сотен метров. Крета уже могла разглядеть их шлемы - это была пожарная дружина. Цветные медведи продолжали маршировать вперёд и вот скрылись за холмом.
- Быстрее! - закричала Крета, дёргая своего неспортивного брата. Они хотели пробежать между двух тонких ёлочек, как вдруг земля перед ними зашевелилась. Ветки и листья начали подниматься вверх, превращаясь в небольшой холмик, который продолжал расти, как-будто кто-то выталкивал из земли муравейник. Энзель и Крета остановились как вкопанные. Холм поднимался выше и выше и начал принимать форму: из листвы отделились руки и ноги, вынырнула голова и открылись зелёные хищные глаза. Перед Энзелем и Кретой стояло трёхметровое существо с волчьей мордой и телом, полностью покрытым опавшими листьями. В центре головы листья разделились и близнецы увидели огромную пасть с деревянными зубами и длинным зелёным языком, с которого капала на землю густая смола. Пасть была так широко раскрыта, что можно было заглянуть глубоко внутрь. Из неё вырывался тихий спокойный звук. Прямоходячий лаубвольф* сладко зевнул.
-----------
*Лаубвольф, м.р.: Обитающий в основном в цамонийских лесах хищник из семейства флорально-фаунальных смешанных форм, состоящий в родстве с цамонийским серым волком, орнистским пурпурным буком и мидгардским каучуконосным фикусом (Ficus elastica midgardiensis). Причиной возникновения лаубвольфа считается столетняя цамонийская зима (-> Цамонийская столетняя зима, ж.р.), во время которой растительный и животный мир объединились для спасения жизни. В то время появились лаубвольфы, листокузнечики, зелёная горилла, вьющаяся змея и ледогруды. (Проф. Др. Абдул Соловейчик, Лексикон подлежащих объяснению чудес, тайн и феноменов Цамонии и окрестностей)
--------
Я видел один раз лаубвольфа, в Антлантисе в Зоологическом институте по изучению общественно опасных существ. Это был очень старый, уставший от жизни экземпляр, но не смотря на это я до сих пор помню уважение и инстинктивный страх, охватившие меня в тот момент, когда зверь поднялся на задние лапы и пошатываясь направился к поилке. Он был минимум три метра ростом. От него исходил дикий, неприятный запах, напоминавший запах дикой кошки и гниющей листвы. Я - прямоходящий динозавр, с задатками самого опасного хищника нашего континента, - и всё же я был глубоко впечатлён. Я спонтанно написал стих:
Стареющему лаубвольфу
Пусть завяли твои мощи
И устало бродит взгляд
Твои бёдра стали толще
Но отпряну я назад
Обточились твои зубы
Лишь зеваешь ты теперь
Лапы слабые трясутся
Но закрыта в клетке дверь
Ведь твоя лесная сила
Отгоняет прочь меня
А во взгляде блещет жажда
Не слабеет день ото дня
Этим стихотворением я хотел сказать: не важно насколько стар и слаб лаубвольф, при виде его вы не сможете забыть, что это один из самых опасных и непредсказуемых хищников Цамонии. Хотя, оставим в стороне моё мнение о лаубвольфах! Такого зверя можно встретить в чащах Дулла или на древесных кладбищах на острове Лапа, но в лесу вокруг Рощинска?
Сначала пещерный тролль, затем лаубвольф. Разве можно говорить о гармонии и природной идиллии в лесу цветных медведей, если там бродит лаубвольф? Что мешает ему забраться в рощинские гостиницы и сожрать ночью спящих туристов? Развивать туризм для семей с детьми в местах, где обитают лаубвольфы, то же самое, что у водоёма, где живут тираннокиты рексы, поставить табличку: Настоятельно рекомендуется купаться! И вот мы видим результат такого безответственного поведения: два крошечных фернхахинца сталкиваются со взрослым лаубвольфом. И он не старый и замученный жизнью, а в самом расцвете сил и хорошо выспавшийся.
Лаубвольф ещё не совсем проснулся. Он как раз находился в фазе глубокого сна, когда топот Креты и Энзеля его разбудил. Лаубвольфам всегда сниться только увядание, поэтому все их шны - кошмары, полные мучений и предчувствия смерти. Поэтом пробуждение для них - это облегчение мук, дневной свет они встречают с радостью. Лаубвольф сонно покачивался. Что за идиотский сон! Он - вянет?! Глупо. Как мощно пульсирует в нём хлорофилл! Но что это за жуткое пение в такую рань?
Треск медведей не пугает
Ведь где треск, там вспыхнет пламя
Жар в лесу не страшен нам
Мы-пожарники, па-пам!
Мы - пожарники-медведи
Тушим всё мы очень быстро
Жар - водой, а жажду - пивом...
Лаубвольф потёр глаза и включил свои хищные инстинкты. Откуда раздавалось это пение? Перед ним стояли два застывших от страха ребёнка-карлика, которым очевидно было не до пения. Его нос из коркового дерева зачесался и наполнился смолой, уши-листья навострились. Он прислушался и принюхался: шесть цветных медведей, поют шагая на север. Хм... Честь взрослых толстых цветных медведей или двое худосочных гномов? Он должен определиться с завтраком.
Лаубвольф угрюмо зарычал: снова ему нужно принимать решение! Вообще с шестью цветными медведями он бы справился, но это было бы напряжённое сражение и возможно с неизвестным исходом. К тому же он только что проснулся и на завтрак он предпочитал лёгкую, нежирную пищу. Из-за медведей у него наверняка ещё несколько дней будет тяжесть в желудке, а значит и ночные кошмары. Кошмарами он уже был сыт по горло и поэтому его выбор пал на двух аппетитных гномов.