Наступил и понедельник. Она терема насельник Тит Петрович Салтыков Отрешился сна оков. Сладкой дремы отряхнулся, Встрепенулся, потянулся, Вышел дома на зады В сад, где роз цвели ряды: Пред хлопот приказных гамом Он цветочным фимиамом Душу вечную целил, Рай блаженный ей сулил. Заодно от недороду Дал призор и огороду: Нет в капусте ли гнильцы, Не покрали ль огурцы? Волей Божьей все в порядке. Глянул дальние на грядки, Не пролез ли где лопух, И на миг утратил дух. Взялся за сердце, болезной: Ввысь громадою железной На задах, где цвел чабрец, Из земли восстал дворец. Стены убраны металлом, Блещут искристым кристаллом, Верхним пряслом в ширину Ставни сплошь из чугуну. Чтоб дозоры весть всегдашни, Поднялись углами башни, Сталью щерятся зубцы, Над фрамугами венцы, Шпили тонкие с шарами, Крыты гульбища шатрами, В изразцах горит фасад, Пред фасадом палисад, Там часовня, где молебен Справить можно, коль потребен, Тут с чеканкой водосток, Здесь ворота, там мосток, Что натянуты как струны, Цепи вздыбили чугунны, Над ручьем творя горбок. На мосту висит гербок, В тень крыльцо укрыла ниша, Чешуями блещет крыша, А над крышею домок - Голубиный теремок. Отошед от потрясенья, У Христа прося спасенья, Растревожившийся Тит Пулей к терему летит. Видит, краем огорода Собралась толпа народа, И, дорогою пыля, Мчатся кони от кремля. Государь как известился, Осмотреть дворец пустился: Что в державе ни случись, Коль ты царь, управить мчись, Такова уж служба царья; И княжна бежит, и Дарья - Люда вихорем молвы Намело со всей Москвы. Слова ждут и воли царской. Вдруг по улице Варварской, На колдобинах звеня, Мчит карета без коня: Угль во чреве пышет жаром, Во трубу перхает паром, Что кадило у попа. Подала назад толпа, Все знаменьями сенятся, Москвитянки гомонятся - Бабы, чай, не мужики: Век чесали б языки. Встала дивная кибитка, Заскрипела в ней калитка, И зипун оправив рван, Из нее шагнул Степан: «Будет зыркать! Что такого? Здесь ли девка Салтыкова? Шаг не ступишь средь гурьбы! Не видали, что ль, трубы? Прочь, не засть огня фонарья!» Тут вперед шагнула Дарья Из толпы тугих тисков: «Вот мой суженый каков!» Обняла его за шею, Вся зарделась, хорошея, Ласки свет в очах блестит, Но добрался к ним и Тит: «Эй, холоп, чего балуешь? Не смекнул, кого целуешь? Я тебе, глухому пню, Батогами объясню!» Не внимая брани слову, Речет ухарь Салтыкову: «Принимай, честной отец, И карету, и дворец: Все тебе доставил разом! Думал с блещущим алмазом И корону делать, ин Ты желал на ней рубин. Все устроить расстарался, Вот зипун и замарался, Столь вложил я в дело сил, Что обчелся: ты просил В сто саженей, с тыном вместе, Я же выстроил во двести, Да с пристройкой позади: Виноват, не осуди». Тут и Дарья заступилась: «Я в желаньях не скупилась: Кто исполнит, тот и муж, И един сумел. К тому ж, У царя Руси ведется: По делам и честь блюдется. Дай безделью просиять - И державе не стоять». «Ох, девица, ох, отрада, - Глас раздался - сердце радо!» - Это царь, пройдя тишком, В спор вмешался прямиком: «Благородный ты боярин, А кричишь, неблагодарен, Между тем, отменно в срок Твой исполнился урок. Стой в законе во Христовом: Коль себя связал ты словом, То пред Богом и людьми Что давал не отыми». Тит царя отвел в сторонку: «Царь-надежа, дело тонко, Мало ль что, рубя сплеча, Посулил я сгоряча? Мне внемли, не слушай плута: Где потачка, там и смута, Напридумывала дочь: Терема не строят в ночь. А возок непостижимый, Силой дьявольской движимый? Право, злость меня берет - Ведь царю мерзавец врет! Вот что: сделай испытанье, Учини ему ристанье, Прикажи явить на свет То, чего в державе нет. Коль не справится вредитель - Знать, дворца он не зиждитель, Оплошает - исполать, Хитреца в темницу слать». Царь Степана подзывает И тотчас повелевает: «Свадьбу должно отложить, Прежде службу сослужить». Говорит: «Сколь взор сягает, Наше царство пролегает. Вот земля моя: я в ней Всех вельможней, всех знатней, Всех сильней, а наипаче Всех в земле моей богаче: Столь в ковчегах злата есть, Что за год не перечесть.
Отвечай, не смей чудесить: Сможешь златом перевесить Все ты царское добро - Самоцветы, серебро, В погребах заморски вины, Жемчуга, ковры старинны, Что в казне я берегу?» - Говорит Степан: «Могу!» - «Если ж ты меня обманешь, Нагружать не златом станешь, Иль положишь мне, шутник, Меньше хоть на золотник - Я тебя сейчас в железы! Эй, строгалы, строй терезы, Чтобы скарб немалый наш Уместить в одну из чаш!» Суетятся воеводы, Вереницею подводы Потянулись от кремля: Пусть московская земля, От бояр и до людишек, Государев видит лишек; Разнимаются лесы И являются весы: Коромысло, два помоста На глазок аршинов во сто, Цепи тяжкие звенят, Брусы стяжкою кренят. Тит хлопочет что есть мочи: «Насади плечо короче, Поубавь ему длины С кузнецовой стороны!» Грудой царские пожитки, Серебра да злата слитки, Да парча, да соболи В чашу левую легли. Налегло добро горою, Валят далее - второю, Достоянье тьмы годов, Тысяч во десять пудов. Царь сияет, царь гордится, На вершину громоздится: «Ну, - кричит, - на сем конец. Твой черед пришел, кузнец!» Тит ладони потирает, Благодарно простирает Их царю: избавил бед! Столька злата в мире нет! А Степан уж с царской дворней: «Ну-ка, молодцы, проворней, Башни лестницей кривой Опускайтесь к кладовой, Злата взявши врассыпную, В чашу сыпьте одесную, Да возьмите ж и себе - Подадите голытьбе». Полилась толпа текуча! В чаше правой злата куча Пухнет, сыплются кусы, Заскрипели вдруг весы, Пошатнулись еле-еле, И высоко, как качели, Оторвавши от земли, Чашу царскую взнесли. Царь стенает: «Пря нечиста! Молвь теперь пойдет речиста, Что добро царя-отца Поскудней чем кузнеца!» - «Не печалуйся, правитель: Я не враг, а избавитель, - Говорит Степан царю, - Злато я тебе дарю: Даже если небогата, Женка мне дороже злата. Средь железного жилья Разве беден буду я? Во дворце своем, пожалуй, Двор устрою постоялый, Да конюшню, да корчму - Места много в терему. На Руси таков народец: Может жить на мал доходец, Всюду рад себя ужать, Чтоб владыку содержать». - «Эх, кабы мои вассалы, Казнокрады, чинодралы, Рассуждали все как ты, Сколько было б лепоты! Сим и суд мой совершился, Рассудил я и решился; Слушай царский приговор: Проиграл твой недруг спор. За гостинец, мне подарен, Век пребуду благодарен. Ай, богат стал, не избыть!» - «Как же свадьба?» - «Свадьбе быть!»
Коль спросить кому случится, Быль сей сказ аль небылица, То, прозрев веков сквозь пыль, Аз, стогрешный, молвлю: быль! Град стоял на крутоярах При царях и при боярах. Правды сказ не утаит: Он и ныне там стоит. Есть там кремль, стена и арка, Есть и улица Варварка; Что тут долго разбирать? А случилось где приврать, Так за давностию срока Мне и видно не далеко; Если ж спросит кой мудрец, Где железный тот дворец, Я сумею объясниться, Что и то не небылица: Здесь была ему межа, Сам же терем съела ржа: Сказы кто перелагает, Тот догадкой полагает, Что бумага не снесла. Свадьба ж истинно была! Нам о ней, чтоб помнить присно, Возвестили летописно: Царь к утру назначил сбор В Благовещенский собор. Все по свадебному чину: По царевому зачину Гулкий колокол гудет, Поезд свадебный идет, И под громы барабана Дружки вывели Степана; Мчит с невестою, звеня, И карета без коня. К алтарю, к святому трону Вышла Дарья, и корону Питирим митрополит Возложить благоволит. Хоть железна, а лучами Вся горит, над обручами Голубой на ней сафир - И пошел весельный пир! Царь от собственных кухарок Новобрачным шлет подарок: Вышли стольники, неся На подносе порося. И тебе, отец, гостинец, Жуковину на мизинец, Самодержец Алексей, Шлет сосед твой, царь Евсей. Царь надел обнову разом, Восхищается алмазом, Отвести не может глаз. Миг - и все пустились в пляс: И вельможа, и рядович, Лишь единый Тит Петрович Примостился в уголку, Избывает грусть-тоску, Причитает: «Был я в воле С кузнеца содрать поболе. Просчитался, маху дал! Прогадал я, прогадал! Эй! - кричит он во всю глотку, - Поднесите, слуги, водку: Силы нету горевать, Лихо буду запивать, Вся душа в печали-туге!» - Тут и царь мигнул прислуге: Царь, желаю известить, На пирах любил шутить. И лакеи-подавалы Мигом кинулись в подвалы, Вносят царский туесок; Тит глотнул - а там квасок. Так уж исстари ведется: Разно людям достается От судьи, от корчмаря, И от батюшки-царя: Кому злато, кому водку, Кому ласкову молодку, А боярину кваску - Поделом же дураку.
Наступил и понедельник.
Она терема насельник
Тит Петрович Салтыков
Отрешился сна оков.
Сладкой дремы отряхнулся,
Встрепенулся, потянулся,
Вышел дома на зады
В сад, где роз цвели ряды:
Пред хлопот приказных гамом
Он цветочным фимиамом
Душу вечную целил,
Рай блаженный ей сулил.
Заодно от недороду
Дал призор и огороду:
Нет в капусте ли гнильцы,
Не покрали ль огурцы?
Волей Божьей все в порядке.
Глянул дальние на грядки,
Не пролез ли где лопух,
И на миг утратил дух.
Взялся за сердце, болезной:
Ввысь громадою железной
На задах, где цвел чабрец,
Из земли восстал дворец.
Стены убраны металлом,
Блещут искристым кристаллом,
Верхним пряслом в ширину
Ставни сплошь из чугуну.
Чтоб дозоры весть всегдашни,
Поднялись углами башни,
Сталью щерятся зубцы,
Над фрамугами венцы,
Шпили тонкие с шарами,
Крыты гульбища шатрами,
В изразцах горит фасад,
Пред фасадом палисад,
Там часовня, где молебен
Справить можно, коль потребен,
Тут с чеканкой водосток,
Здесь ворота, там мосток,
Что натянуты как струны,
Цепи вздыбили чугунны,
Над ручьем творя горбок.
На мосту висит гербок,
В тень крыльцо укрыла ниша,
Чешуями блещет крыша,
А над крышею домок -
Голубиный теремок.
Отошед от потрясенья,
У Христа прося спасенья,
Растревожившийся Тит
Пулей к терему летит.
Видит, краем огорода
Собралась толпа народа,
И, дорогою пыля,
Мчатся кони от кремля.
Государь как известился,
Осмотреть дворец пустился:
Что в державе ни случись,
Коль ты царь, управить мчись,
Такова уж служба царья;
И княжна бежит, и Дарья -
Люда вихорем молвы
Намело со всей Москвы.
Слова ждут и воли царской.
Вдруг по улице Варварской,
На колдобинах звеня,
Мчит карета без коня:
Угль во чреве пышет жаром,
Во трубу перхает паром,
Что кадило у попа.
Подала назад толпа,
Все знаменьями сенятся,
Москвитянки гомонятся -
Бабы, чай, не мужики:
Век чесали б языки.
Встала дивная кибитка,
Заскрипела в ней калитка,
И зипун оправив рван,
Из нее шагнул Степан:
«Будет зыркать! Что такого?
Здесь ли девка Салтыкова?
Шаг не ступишь средь гурьбы!
Не видали, что ль, трубы?
Прочь, не засть огня фонарья!»
Тут вперед шагнула Дарья
Из толпы тугих тисков:
«Вот мой суженый каков!»
Обняла его за шею,
Вся зарделась, хорошея,
Ласки свет в очах блестит,
Но добрался к ним и Тит:
«Эй, холоп, чего балуешь?
Не смекнул, кого целуешь?
Я тебе, глухому пню,
Батогами объясню!»
Не внимая брани слову,
Речет ухарь Салтыкову:
«Принимай, честной отец,
И карету, и дворец:
Все тебе доставил разом!
Думал с блещущим алмазом
И корону делать, ин
Ты желал на ней рубин.
Все устроить расстарался,
Вот зипун и замарался,
Столь вложил я в дело сил,
Что обчелся: ты просил
В сто саженей, с тыном вместе,
Я же выстроил во двести,
Да с пристройкой позади:
Виноват, не осуди».
Тут и Дарья заступилась:
«Я в желаньях не скупилась:
Кто исполнит, тот и муж,
И един сумел. К тому ж,
У царя Руси ведется:
По делам и честь блюдется.
Дай безделью просиять -
И державе не стоять».
«Ох, девица, ох, отрада, -
Глас раздался - сердце радо!» -
Это царь, пройдя тишком,
В спор вмешался прямиком:
«Благородный ты боярин,
А кричишь, неблагодарен,
Между тем, отменно в срок
Твой исполнился урок.
Стой в законе во Христовом:
Коль себя связал ты словом,
То пред Богом и людьми
Что давал не отыми».
Тит царя отвел в сторонку:
«Царь-надежа, дело тонко,
Мало ль что, рубя сплеча,
Посулил я сгоряча?
Мне внемли, не слушай плута:
Где потачка, там и смута,
Напридумывала дочь:
Терема не строят в ночь.
А возок непостижимый,
Силой дьявольской движимый?
Право, злость меня берет -
Ведь царю мерзавец врет!
Вот что: сделай испытанье,
Учини ему ристанье,
Прикажи явить на свет
То, чего в державе нет.
Коль не справится вредитель -
Знать, дворца он не зиждитель,
Оплошает - исполать,
Хитреца в темницу слать».
Царь Степана подзывает
И тотчас повелевает:
«Свадьбу должно отложить,
Прежде службу сослужить».
Говорит: «Сколь взор сягает,
Наше царство пролегает.
Вот земля моя: я в ней
Всех вельможней, всех знатней,
Всех сильней, а наипаче
Всех в земле моей богаче:
Столь в ковчегах злата есть,
Что за год не перечесть.
Reply
Сможешь златом перевесить
Все ты царское добро -
Самоцветы, серебро,
В погребах заморски вины,
Жемчуга, ковры старинны,
Что в казне я берегу?» -
Говорит Степан: «Могу!» -
«Если ж ты меня обманешь,
Нагружать не златом станешь,
Иль положишь мне, шутник,
Меньше хоть на золотник -
Я тебя сейчас в железы!
Эй, строгалы, строй терезы,
Чтобы скарб немалый наш
Уместить в одну из чаш!»
Суетятся воеводы,
Вереницею подводы
Потянулись от кремля:
Пусть московская земля,
От бояр и до людишек,
Государев видит лишек;
Разнимаются лесы
И являются весы:
Коромысло, два помоста
На глазок аршинов во сто,
Цепи тяжкие звенят,
Брусы стяжкою кренят.
Тит хлопочет что есть мочи:
«Насади плечо короче,
Поубавь ему длины
С кузнецовой стороны!»
Грудой царские пожитки,
Серебра да злата слитки,
Да парча, да соболи
В чашу левую легли.
Налегло добро горою,
Валят далее - второю,
Достоянье тьмы годов,
Тысяч во десять пудов.
Царь сияет, царь гордится,
На вершину громоздится:
«Ну, - кричит, - на сем конец.
Твой черед пришел, кузнец!»
Тит ладони потирает,
Благодарно простирает
Их царю: избавил бед!
Столька злата в мире нет!
А Степан уж с царской дворней:
«Ну-ка, молодцы, проворней,
Башни лестницей кривой
Опускайтесь к кладовой,
Злата взявши врассыпную,
В чашу сыпьте одесную,
Да возьмите ж и себе -
Подадите голытьбе».
Полилась толпа текуча!
В чаше правой злата куча
Пухнет, сыплются кусы,
Заскрипели вдруг весы,
Пошатнулись еле-еле,
И высоко, как качели,
Оторвавши от земли,
Чашу царскую взнесли.
Царь стенает: «Пря нечиста!
Молвь теперь пойдет речиста,
Что добро царя-отца
Поскудней чем кузнеца!» -
«Не печалуйся, правитель:
Я не враг, а избавитель, -
Говорит Степан царю, -
Злато я тебе дарю:
Даже если небогата,
Женка мне дороже злата.
Средь железного жилья
Разве беден буду я?
Во дворце своем, пожалуй,
Двор устрою постоялый,
Да конюшню, да корчму -
Места много в терему.
На Руси таков народец:
Может жить на мал доходец,
Всюду рад себя ужать,
Чтоб владыку содержать». -
«Эх, кабы мои вассалы,
Казнокрады, чинодралы,
Рассуждали все как ты,
Сколько было б лепоты!
Сим и суд мой совершился,
Рассудил я и решился;
Слушай царский приговор:
Проиграл твой недруг спор.
За гостинец, мне подарен,
Век пребуду благодарен.
Ай, богат стал, не избыть!» -
«Как же свадьба?» - «Свадьбе быть!»
Reply
Коль спросить кому случится,
Быль сей сказ аль небылица,
То, прозрев веков сквозь пыль,
Аз, стогрешный, молвлю: быль!
Град стоял на крутоярах
При царях и при боярах.
Правды сказ не утаит:
Он и ныне там стоит.
Есть там кремль, стена и арка,
Есть и улица Варварка;
Что тут долго разбирать?
А случилось где приврать,
Так за давностию срока
Мне и видно не далеко;
Если ж спросит кой мудрец,
Где железный тот дворец,
Я сумею объясниться,
Что и то не небылица:
Здесь была ему межа,
Сам же терем съела ржа:
Сказы кто перелагает,
Тот догадкой полагает,
Что бумага не снесла.
Свадьба ж истинно была!
Нам о ней, чтоб помнить присно,
Возвестили летописно:
Царь к утру назначил сбор
В Благовещенский собор.
Все по свадебному чину:
По царевому зачину
Гулкий колокол гудет,
Поезд свадебный идет,
И под громы барабана
Дружки вывели Степана;
Мчит с невестою, звеня,
И карета без коня.
К алтарю, к святому трону
Вышла Дарья, и корону
Питирим митрополит
Возложить благоволит.
Хоть железна, а лучами
Вся горит, над обручами
Голубой на ней сафир -
И пошел весельный пир!
Царь от собственных кухарок
Новобрачным шлет подарок:
Вышли стольники, неся
На подносе порося.
И тебе, отец, гостинец,
Жуковину на мизинец,
Самодержец Алексей,
Шлет сосед твой, царь Евсей.
Царь надел обнову разом,
Восхищается алмазом,
Отвести не может глаз.
Миг - и все пустились в пляс:
И вельможа, и рядович,
Лишь единый Тит Петрович
Примостился в уголку,
Избывает грусть-тоску,
Причитает: «Был я в воле
С кузнеца содрать поболе.
Просчитался, маху дал!
Прогадал я, прогадал!
Эй! - кричит он во всю глотку, -
Поднесите, слуги, водку:
Силы нету горевать,
Лихо буду запивать,
Вся душа в печали-туге!» -
Тут и царь мигнул прислуге:
Царь, желаю известить,
На пирах любил шутить.
И лакеи-подавалы
Мигом кинулись в подвалы,
Вносят царский туесок;
Тит глотнул - а там квасок.
Так уж исстари ведется:
Разно людям достается
От судьи, от корчмаря,
И от батюшки-царя:
Кому злато, кому водку,
Кому ласкову молодку,
А боярину кваску -
Поделом же дураку.
Reply
Leave a comment