цветы на босоножках - пост в стиле декаданс
+++
каким бы ни было дурновкусием ссылаться на собственные незадокументированные прогнозы, я позволю-таки себе эту вольность. за некоторое время до начала стрельбы на майдане (а в моей личной вселенной в этот момент имел место некоторый новостной вакуум, вызванный избытком событий в собственной человеческой жизни, поэтому абсолютно, ровным счетом нечему было навести меня на какую-либо мысль и тем более побудить сделать прогноз) -- так вот, некоторое время назад меня начал преследовать один особенно назойливый страх: как-то слишком красиво мы стали в последнее время жить -- не иначе как быть войне. я этот страх отметала как абсурдный, складывая в одну кучу с проверкой кранов и розеток по три раза перед выходом из дома. но тут началась украина.
моя личная память структурирована таким образом, что начало войны всегда приходится на окончание некоторой бель эпок, какого-то клаймакс поинт, некоторой точки, в которой количество побед достигает критической массы и колесо фортуны переворачивается. в моей личной памяти имеются две большие коробки: в одной из них стопочкой сложены исследовательские методики и принципы объективности, в другой -- своеобразный коллаж, где похожие на торт дамские шляпы перемешаны с окровавленными бинтами, венские стулья -- с очередьми за хлебом, роскошная легкость благополучия и вынужденная простота и элегантность бедности. я стараюсь не смешивать содержимое этих коробок -- из соображений добросовестности. и здесь и далее буду пользоваться только вторым ящиком.
+++
я тогда была маленькая серенькая гуманитарная девочка, все свои немногочисленные деньги тратившая на книги, которые было некогда читать, когда по улицам вдруг побежали другие девочки в туфлях на платформе с огромным тонким каблуком и большим пушистым цветком на носочке. наподобие кэрри из "сэкса в большом городе" (учитывая, что это был конец девяностых - самое начало двухтысячных, наличие связи было вполне вероятно). тут необходимо вспомнить, что представление о том, что тогда было допустимо или прилично носить, что считалось красивым, а что -- нет, складывалось сразу из нескольких составляющих частей.
первая часть -- отмена некоторых советских представлений о неприличном - и сразу огромное количество полных женщин надели брюки и это стало нормой. это произошло настолько внезапно, что, казалось, вступило в силу вдруг, вместе с беловежскими соглашениями и свободными ценами на все. вторая часть -- мужчины стали носить куртки поверх делового костюма, потому что другой одежды не было, а зиму никто не отменял. и эта куртка, из-под которой торчал пиджак, тоже стала нормой (правда, на менее продолжительный период времени). третья часть -- подчеркнутая скромность, суть которой сводилась к тому, чтобы отнять у одежды все прочие роли, кроме чисто функциональных: главное, чтобы одежда не выглядела, ни красивой, ни элегантной, ни подобранной -- никакой, она не имела права нести вообще никакого message. и это отсуствие message спустя некоторое время само стало message -- "православной модой". еще одно из основных правил православной моды заключалось в символической гендерной перегруженности отдельных частей одежды, и использование гендерных символов противоположного пола всегда вызывало косые взгляды у инсайдеров.
"гуманитарная" мода (можно было бы сказать интеллигентская, потому что формировали ее в большинстве своем небогатые люди с высшим образованием, но слово "интеллигенция" как-то быстро стало тогда выходить из употребления вместе с другими штампами позднесоветского кухонного подполья). гуманитарная мода отличалась от православной тем, что не накладывала запретов, а, напротив, допускала много вольностей, потому что одежда, в конце концов, была "не главное". не могу сказать, что происходило в негуманитарной части интеллигентского мира, но вряд ли дела обстояли там сильно иначе. на всякий случай скажу, что есть общее, очень субъективное, ощущение, что негуманитарный мир всегда был и остается чуть более консервативным и традиционным, нежели гуманитарный, и что девочки там всегда чуть более девочки, а мальчики чуть более мальчики, что индивидуальные мальчиковые и девочковые миры в негуманитарной среде как будто пересекаются реже, и от недостатка знания друг друга возникает легкая, неосознаваемая ксенофобия, заставляющая строже соблюдать некоторые неписаные правила.
и надо сказать, что пребывание в этой "нейтральной" гуманитарной одежной субкультуре, с ее уверенностью в том, что сначала идет человек и его качества, а потом -- все остальное, -- оно было весьма комфортным. правда, известно мне стало об этом существенно позже, много лет спустя даже после того, как по московским тротуарам (спальных районов) побежали девочки в сабо, на которых был приклеен огромный разноцветный цветок.
+++
если женщина надела такие туфли, значит она не собирается от вас убегать. она почему-то знает, что ей ничего не грозит, и что можно не думать о том, о чем могут подумать за тебя другие. бедные адепты гуманитарной интеллигентской субкультуры редко могли позволить себе что-то подобное, потому что такая обувь, кроме всего прочего, еще и глубоко нефункциональна. намного удобнее было подобрать что-то нейтральное, подходящее ко всему, черного или коричневого цвета, чтобы сочеталось с сумкой (противоположная мода -- это было уже позже) или какой-то другой частью одежды, тоже имеющейся в единственном экземпляре. и эта нейтральность, универсальность и продуманность говорила о том, что от необходимости выживать пока что еще никто никого не освобождал. а есть ситуации, которые находятся вне времени: иногда мальчики, уставшие от своих привычных заботливых жен и совместного, состоящего из забот быта, вдруг встречают на улице бабочку на каблуках - и сюжет готов. в качестве иллюстрации рекомендую посмотреть "безымянную звезду" или "vertigo" хитчхока. и туфли с цветком играют тут немалую роль.
времена шли, формировались новые правила, новые институции, новые колеи, в которые постепенно стала входить жизнь. люди, часто незаметно для самих себя улучшали свои условия, иногда случайно обнаруживая, что стали больше тратить, чем пару лет назад. стали заводить детей и больших собак, не задумываясь о том, чем будут их кормить. делать ремонт. покупать бытовую технику, которая экономит какое-то количество больших и маленьких усилий. дошло дело и до обуви: в доме появились вторые и третьи ее пары. а времена шли дальше, и в какой-то момент на первый план вышли вопросы, не имеющие прямого отношения к выживанию физическому: политика, эстетика, религия, наука, искусство, you name it. одежду стало можно выбирать не самую дешевую из подходящего, а ту, которая лучше передает твой личный или субкультурный message.
интернет, произведший революцию, сравнимую с началом книгопечатания, предоставил пространство для дискуссий, которые потом продолжались в кафе с красивыми пирожными, во множестве расплодившиеся даже в суетливой москве, которая как будто постоянно находится на беговой дорожке, которую невозможно остановить. кстати, за некоторое время изменилась расстановка сил на рынке труда: появился спрос на технических специалистов (конкурс не только перестал быть меньше одного человека на место, но стал быстро расти одновременно с тем, что высокие технологии становились все более доступны), и упал на гуманитарных. социальные и естественные науки стали популярны как-то сами по себе. жизнь снова стала сложной, как, похожая на красивое пирожное, дамская шляпа эпохи модерна.
+++
а потом вместе со стрельбой на майдане началась какая-то новая жизнь -- началась с осознания того, что вообще-то в прошлом имелось что-то, что было бы жалко потерять. но для тех, кто не успел убежать, нет особого разнообразия вариантов: остается лишь продолжать жить и ждать развития событий. на закрытии олимпиады цитировали ахматову: "я была с моим народом там, где мой народ, к несчастью, был". так уж вышло, что для меня это, в первую очередь, цитата из умки.
каким бы ни было дурновкусием ссылаться на собственные незадокументированные прогнозы, я позволю-таки себе эту вольность. за некоторое время до начала стрельбы на майдане (а в моей личной вселенной в этот момент имел место некоторый новостной вакуум, вызванный избытком событий в собственной человеческой жизни, поэтому абсолютно, ровным счетом нечему было навести меня на какую-либо мысль и тем более побудить сделать прогноз) -- так вот, некоторое время назад меня начал преследовать один особенно назойливый страх: как-то слишком красиво мы стали в последнее время жить -- не иначе как быть войне. я этот страх отметала как абсурдный, складывая в одну кучу с проверкой кранов и розеток по три раза перед выходом из дома. но тут началась украина.
моя личная память структурирована таким образом, что начало войны всегда приходится на окончание некоторой бель эпок, какого-то клаймакс поинт, некоторой точки, в которой количество побед достигает критической массы и колесо фортуны переворачивается. в моей личной памяти имеются две большие коробки: в одной из них стопочкой сложены исследовательские методики и принципы объективности, в другой -- своеобразный коллаж, где похожие на торт дамские шляпы перемешаны с окровавленными бинтами, венские стулья -- с очередьми за хлебом, роскошная легкость благополучия и вынужденная простота и элегантность бедности. я стараюсь не смешивать содержимое этих коробок -- из соображений добросовестности. и здесь и далее буду пользоваться только вторым ящиком.
+++
я тогда была маленькая серенькая гуманитарная девочка, все свои немногочисленные деньги тратившая на книги, которые было некогда читать, когда по улицам вдруг побежали другие девочки в туфлях на платформе с огромным тонким каблуком и большим пушистым цветком на носочке. наподобие кэрри из "сэкса в большом городе" (учитывая, что это был конец девяностых - самое начало двухтысячных, наличие связи было вполне вероятно). тут необходимо вспомнить, что представление о том, что тогда было допустимо или прилично носить, что считалось красивым, а что -- нет, складывалось сразу из нескольких составляющих частей.
первая часть -- отмена некоторых советских представлений о неприличном - и сразу огромное количество полных женщин надели брюки и это стало нормой. это произошло настолько внезапно, что, казалось, вступило в силу вдруг, вместе с беловежскими соглашениями и свободными ценами на все. вторая часть -- мужчины стали носить куртки поверх делового костюма, потому что другой одежды не было, а зиму никто не отменял. и эта куртка, из-под которой торчал пиджак, тоже стала нормой (правда, на менее продолжительный период времени). третья часть -- подчеркнутая скромность, суть которой сводилась к тому, чтобы отнять у одежды все прочие роли, кроме чисто функциональных: главное, чтобы одежда не выглядела, ни красивой, ни элегантной, ни подобранной -- никакой, она не имела права нести вообще никакого message. и это отсуствие message спустя некоторое время само стало message -- "православной модой". еще одно из основных правил православной моды заключалось в символической гендерной перегруженности отдельных частей одежды, и использование гендерных символов противоположного пола всегда вызывало косые взгляды у инсайдеров.
"гуманитарная" мода (можно было бы сказать интеллигентская, потому что формировали ее в большинстве своем небогатые люди с высшим образованием, но слово "интеллигенция" как-то быстро стало тогда выходить из употребления вместе с другими штампами позднесоветского кухонного подполья). гуманитарная мода отличалась от православной тем, что не накладывала запретов, а, напротив, допускала много вольностей, потому что одежда, в конце концов, была "не главное". не могу сказать, что происходило в негуманитарной части интеллигентского мира, но вряд ли дела обстояли там сильно иначе. на всякий случай скажу, что есть общее, очень субъективное, ощущение, что негуманитарный мир всегда был и остается чуть более консервативным и традиционным, нежели гуманитарный, и что девочки там всегда чуть более девочки, а мальчики чуть более мальчики, что индивидуальные мальчиковые и девочковые миры в негуманитарной среде как будто пересекаются реже, и от недостатка знания друг друга возникает легкая, неосознаваемая ксенофобия, заставляющая строже соблюдать некоторые неписаные правила.
и надо сказать, что пребывание в этой "нейтральной" гуманитарной одежной субкультуре, с ее уверенностью в том, что сначала идет человек и его качества, а потом -- все остальное, -- оно было весьма комфортным. правда, известно мне стало об этом существенно позже, много лет спустя даже после того, как по московским тротуарам (спальных районов) побежали девочки в сабо, на которых был приклеен огромный разноцветный цветок.
+++
если женщина надела такие туфли, значит она не собирается от вас убегать. она почему-то знает, что ей ничего не грозит, и что можно не думать о том, о чем могут подумать за тебя другие. бедные адепты гуманитарной интеллигентской субкультуры редко могли позволить себе что-то подобное, потому что такая обувь, кроме всего прочего, еще и глубоко нефункциональна. намного удобнее было подобрать что-то нейтральное, подходящее ко всему, черного или коричневого цвета, чтобы сочеталось с сумкой (противоположная мода -- это было уже позже) или какой-то другой частью одежды, тоже имеющейся в единственном экземпляре. и эта нейтральность, универсальность и продуманность говорила о том, что от необходимости выживать пока что еще никто никого не освобождал. а есть ситуации, которые находятся вне времени: иногда мальчики, уставшие от своих привычных заботливых жен и совместного, состоящего из забот быта, вдруг встречают на улице бабочку на каблуках - и сюжет готов. в качестве иллюстрации рекомендую посмотреть "безымянную звезду" или "vertigo" хитчхока. и туфли с цветком играют тут немалую роль.
времена шли, формировались новые правила, новые институции, новые колеи, в которые постепенно стала входить жизнь. люди, часто незаметно для самих себя улучшали свои условия, иногда случайно обнаруживая, что стали больше тратить, чем пару лет назад. стали заводить детей и больших собак, не задумываясь о том, чем будут их кормить. делать ремонт. покупать бытовую технику, которая экономит какое-то количество больших и маленьких усилий. дошло дело и до обуви: в доме появились вторые и третьи ее пары. а времена шли дальше, и в какой-то момент на первый план вышли вопросы, не имеющие прямого отношения к выживанию физическому: политика, эстетика, религия, наука, искусство, you name it. одежду стало можно выбирать не самую дешевую из подходящего, а ту, которая лучше передает твой личный или субкультурный message.
интернет, произведший революцию, сравнимую с началом книгопечатания, предоставил пространство для дискуссий, которые потом продолжались в кафе с красивыми пирожными, во множестве расплодившиеся даже в суетливой москве, которая как будто постоянно находится на беговой дорожке, которую невозможно остановить. кстати, за некоторое время изменилась расстановка сил на рынке труда: появился спрос на технических специалистов (конкурс не только перестал быть меньше одного человека на место, но стал быстро расти одновременно с тем, что высокие технологии становились все более доступны), и упал на гуманитарных. социальные и естественные науки стали популярны как-то сами по себе. жизнь снова стала сложной, как, похожая на красивое пирожное, дамская шляпа эпохи модерна.
+++
а потом вместе со стрельбой на майдане началась какая-то новая жизнь -- началась с осознания того, что вообще-то в прошлом имелось что-то, что было бы жалко потерять. но для тех, кто не успел убежать, нет особого разнообразия вариантов: остается лишь продолжать жить и ждать развития событий. на закрытии олимпиады цитировали ахматову: "я была с моим народом там, где мой народ, к несчастью, был". так уж вышло, что для меня это, в первую очередь, цитата из умки.