Кино на выходные: «12 стульев»
«Киса, давайте и мы увековечимся. Забьём Мике баки. У меня, кстати, и мел есть! Ей-богу, полезу сейчас и напишу: «Киса и Ося были здесь»!»
Киса и Ося, как известно, совершили довольно значительное путешествие по просторам молодой советской, бывшей имперской родины в поисках драгоценных стульев скончавшейся тёщи. При создании экранизации этого путешествия, описанного в романе «12 стульев», Леонид Гайдай со всей съёмочной группой совершил не менее опасное и волнительное путешествие за казённый счёт.
Если кто до сих пор не знает, то оба романа про Остапа Бендера были построены на путешествии. А, значит, и их экранизации стали советским роуд-муви. Остап не сидит на месте, ему нужно спешить за неуловимой мебелью, пытаясь не потерять по пути её законного наследника - Кису Воробьянинова. Причём переезд с места на место всегда сопровождается изменением состояния главных героев, их настроения и надежд. Казалось бы, они едут всё дальше на тёплый юг, а тучи над комбинатором и его «мальчиком» всё сгущаются и сгущаются. Как, впрочем, и над отцом Фёдором, который рубил гарнитур инженера Брунса в совсем уж зловещей обстановке на берегу Чёрного моря (актёр Михаил Пуговкин, кстати, во время съёмок этой сцены заработал радикулит на свой трудовой позвоночник).
Маршрут съёмок был довольно оригинален. И роман, и фильм, и съёмки начались в Москве, где познакомились Остап и Киса, и где начинаются их поиски 12 стульев. В кадре можно увидеть множество московских достопримечательностей улиц и площадей - Казанский вокзал, Остроконюшенный и Печатников переулки. Под лошадь Остап попал на пересечении Воронцова поля и Подсосенского переулка, а ключи от квартиры, где деньги лежат, у него просили в Большом Ватином переулке недалеко от храма Священномученика Никиты.
Затем съёмочная группа переместилась в Рыбинск, который должен был изображать несуществующий провинциальный Старгород. Здесь герои отправились в фамильный особняк Кисы, а также навестили Коробейникова. На берегу местной реки Черемхи киношные Киса и отец Фёдор дерутся ногами за стул.
В Рыбинске Гайдай и вся его команда садятся на пароход «Чичерин» (который в фильме талантливо изображает судно «Скрябинъ») и плывут по Волге до села Работки. По дороге снимаются сцены с «художествами». Село Работки Гайдаем было утверждено на ответственную роль Васюков - будущей столицы СССР и всего человечества. Здесь Остап дал сеанс одновременной игры в шахматы, а затем удирал от шахматистов. Из Работок группа вернулась в Рыбинск, а затем опять в Москву.
Осенью Остап и Гайдай отправились «на юга». В Пятигорске у знаменитой статуи Орла предводитель и отец русской демократии использует свои навыки французского для попрошайничества, после чего герои наживаются на доверчивых туристах, взымая с них плату за вход в Провал. Что интересно, Гайдай тоже смошенничал, попросив Грот Лермонтова сыграть роль Провала. А мы поверили...
В Дарьяльском ущелье Остап и Киса исполняют самую жалкую лезгинку в истории и кричат «Давай дэнги!», любуются туристическими надписями на склонах гор, а отец Фёдор лезет на скалу и видит царицу Тамару. Затем группа перемещается в район Батуми - в местном театре снимали Пятигорское землетрясение. А в пригородном Махинджаури была найдена «дача инженера Брунса». Что интересно, в фильме отец Фёдор недалеко увозит стулья от дачи Брунса, чтобы их распотрошить. Но сцену эту снимали уже поздней осенью в Ялте - поэтому небо так мрачно, и боль в радикулитной спине святого отца вызывает отклик по нашу сторону экрана.
Гайдай довольно часто пользовался возможностями роуд-муви в своих работах, находя в путешествиях множество кинематографических достоинств и тем для шуток. Но именно этот фильм нам кажется наиболее туристическим в его фильмографии, а цитаты из него - наиболее уместными в различных туристических ситуациях: вместо «Давайте заселимся в отель» можно сказать «Поедемте в нумера!», на восточном базаре стоит вспомнить бессмертное «Торг здесь не уместен!», экскурсию на гондоле по Венеции можно сопровождать фразой «Мы чужие на этом празднике жизни», а всякую новую поездку следует начинать с возгласа: «Лёд тронулся, господа присяжные заседатели!».