Масковское (очередное)
- Да чтоб ты сдохла! - нарушил привычный утренний гул московского метро истеричный визг существа с седыми космами, отдалённо напоминающего женщину невообразимых лет, - Сдохни!
- Сама сдохни... - миролюбиво посоветовала истеричке бабуля с чемоданом на колёсиках, - Понаехало тут.
- Ненавижу! - закричала косматая, порываясь вцепиться обидчице в чемодан и закатывая глаза примерно на затылок.
- Вот дура... - удивилась бабуля, индифферентно прокатываясь чемоданам по моим ногам, - Заберите её в психушку.
Каждый раз, то есть ежедневно, заходя в метро, я понимаю, что вот такую Москву я не люблю. Вот такую злобную, сумасшедшую, хлюпающую под ногами грязью. Всю в полоумных и склочных бабульках с огромными баулами наперевес, в мужчинах, о половой принадлежности которых можно судить только по члену в штанах, а иногда бесстыдно оголённому на очередную молоденькую студентку или школьницу, всю в женщинах с усталыми глазами и ранними морщинами...
Эта Москва - хищница, с хрустом пожирающая тех, кто, по её мнению, не смог. Не смог подстроиться, обрасти панцырем, обзавестись железными шорами, заработать на квартиру в элитном жилье или хотя бы не элитном. Стать железобетонной крысой, с удовольствием шныряющей по закоулкам мегаполиса и подбирающей ошмётки благополучия. Впрочем, не стоит винить город в собственных неудачах.
Я люблю другую Москву. В огоньках бесчисленных светофоров и фар автомашин, в древних деревьях, ещё не вырубленных строителями вечного, светлого и доброго, то есть жилья. Люблю хитросплетенья старых переулков и улиц, дворики, наполненные зданиями с железными крышами, бродячими кошками и собаками, живыми запахами. Запахами прелых листьев, смога, снега, капели, дождя и собачьего дерьма. Я не против такого букета, в конце концов, лучше нести своё дерьмо с достоинством, чем прятать глубоко внутри за внешним лоском, ожидая случая выплеснуть его наружу.
Как москаль, долгое время проживший не в центральных, но в старых районах столицы нашей Родины, в новостройках я себя не ощущаю. Я там существую. Как существовала восемь лет ссылки в неком гетто на Юге Москвы.
Откуда-то из отрочества осталась сказочная мечта о жилище-в-которое-я-хочу-приходить-каждый-день. Представьте себе квартиру на самом верхнем этаже старого дома с высокими потолками и кирпичными стенами, находящегося, скажем, во двориках рядом с Цветным бульваром, или Чистыми прудами, или Маяковкой. Самая главная в Квартире штука - большая комната-студия с внешней стеной из стекла. Я прихожу вечером домой, включаю тихую музыку, наливаю себе бокал вина и сажусь перед окном-стеной наблюдать за любимым городом...
- Сама сдохни... - миролюбиво посоветовала истеричке бабуля с чемоданом на колёсиках, - Понаехало тут.
- Ненавижу! - закричала косматая, порываясь вцепиться обидчице в чемодан и закатывая глаза примерно на затылок.
- Вот дура... - удивилась бабуля, индифферентно прокатываясь чемоданам по моим ногам, - Заберите её в психушку.
Каждый раз, то есть ежедневно, заходя в метро, я понимаю, что вот такую Москву я не люблю. Вот такую злобную, сумасшедшую, хлюпающую под ногами грязью. Всю в полоумных и склочных бабульках с огромными баулами наперевес, в мужчинах, о половой принадлежности которых можно судить только по члену в штанах, а иногда бесстыдно оголённому на очередную молоденькую студентку или школьницу, всю в женщинах с усталыми глазами и ранними морщинами...
Эта Москва - хищница, с хрустом пожирающая тех, кто, по её мнению, не смог. Не смог подстроиться, обрасти панцырем, обзавестись железными шорами, заработать на квартиру в элитном жилье или хотя бы не элитном. Стать железобетонной крысой, с удовольствием шныряющей по закоулкам мегаполиса и подбирающей ошмётки благополучия. Впрочем, не стоит винить город в собственных неудачах.
Я люблю другую Москву. В огоньках бесчисленных светофоров и фар автомашин, в древних деревьях, ещё не вырубленных строителями вечного, светлого и доброго, то есть жилья. Люблю хитросплетенья старых переулков и улиц, дворики, наполненные зданиями с железными крышами, бродячими кошками и собаками, живыми запахами. Запахами прелых листьев, смога, снега, капели, дождя и собачьего дерьма. Я не против такого букета, в конце концов, лучше нести своё дерьмо с достоинством, чем прятать глубоко внутри за внешним лоском, ожидая случая выплеснуть его наружу.
Как москаль, долгое время проживший не в центральных, но в старых районах столицы нашей Родины, в новостройках я себя не ощущаю. Я там существую. Как существовала восемь лет ссылки в неком гетто на Юге Москвы.
Откуда-то из отрочества осталась сказочная мечта о жилище-в-которое-я-хочу-приходить-каждый-день. Представьте себе квартиру на самом верхнем этаже старого дома с высокими потолками и кирпичными стенами, находящегося, скажем, во двориках рядом с Цветным бульваром, или Чистыми прудами, или Маяковкой. Самая главная в Квартире штука - большая комната-студия с внешней стеной из стекла. Я прихожу вечером домой, включаю тихую музыку, наливаю себе бокал вина и сажусь перед окном-стеной наблюдать за любимым городом...