Про Деньрожденье
Вчера ходила к племяннице на Деньрожденье. Есть такой праздник в жизни каждого, только он, когда в детстве, тогда весёлый и здоровский, а когда уже не в детстве, то хочется убить себя или хотя бы просто кого-нибудь убить, но нельзя.
Так вот, продолжаем разговор. Детский шабаш начался в 12-00, будто взрослый, но только днём. Примерно в 12-32 я поняла:
1. Я люблю детей. Но не больше чем вообще людей. Я слишком хорошо помню себя в детстве. Именно моя хорошая память не оставляет мне никаких иллюзий на тему отпрысков. Нет, они вряд ли умнее нас, за неимением большого количества жизненного опыта, но не глупее точно. На умилённо сюсюкающих взрослых моя племянница смотрит с таким презрением и чувством внутреннего превосходства, что становится слегка обидно за собственное поколение. И она права.
2. Я люблю людей (правда, животных всё-таки чуть больше, т.к. молчат и не просют денег), а значит и детских родителей тоже. Однако любить родителей, которые суют мне в лицо отчаянно истерящее чадо и визжат с упоением: "Ну, не правда ли он у меня прелесть?", я категорически отказываюсь. Потому что прелесть просит ремня, а не лишнего куска торта, который и так лезет у ней из ушей, а родители прелести просют по печени строгого выговора с занесением в личное дело.
3. Если я стану сумасшедшей мамашей, требую меня пристрелить. Я не хочу, чтобы моё чадо выросло чванливым и слабовольным засранцем из серии тех молодых демонов, которых я наблюдаю в общественном транспорте. "Иди сюда, мой мальчик! Садись!" - грозно вопит изящная мамаша весом в центнер и расчищает локтями дорогу дебелому отроку лет шестнадцати. Резво распихав с лавки парочку старушек и беременных девушек, мамаша с благоговением смотрит, как деточка опускает зад на лавку. Бабушки и беременные девушки грустно смотрят на победу растущего организма и еле сдерживают позывы упасть в обморок.
Придя к таким гуманным выводам, я залихватски отчебучила с племянницей лезгинку, вручила ей подарок и отбыла с празднества в неизвестном направлении...
Так вот, продолжаем разговор. Детский шабаш начался в 12-00, будто взрослый, но только днём. Примерно в 12-32 я поняла:
1. Я люблю детей. Но не больше чем вообще людей. Я слишком хорошо помню себя в детстве. Именно моя хорошая память не оставляет мне никаких иллюзий на тему отпрысков. Нет, они вряд ли умнее нас, за неимением большого количества жизненного опыта, но не глупее точно. На умилённо сюсюкающих взрослых моя племянница смотрит с таким презрением и чувством внутреннего превосходства, что становится слегка обидно за собственное поколение. И она права.
2. Я люблю людей (правда, животных всё-таки чуть больше, т.к. молчат и не просют денег), а значит и детских родителей тоже. Однако любить родителей, которые суют мне в лицо отчаянно истерящее чадо и визжат с упоением: "Ну, не правда ли он у меня прелесть?", я категорически отказываюсь. Потому что прелесть просит ремня, а не лишнего куска торта, который и так лезет у ней из ушей, а родители прелести просют по печени строгого выговора с занесением в личное дело.
3. Если я стану сумасшедшей мамашей, требую меня пристрелить. Я не хочу, чтобы моё чадо выросло чванливым и слабовольным засранцем из серии тех молодых демонов, которых я наблюдаю в общественном транспорте. "Иди сюда, мой мальчик! Садись!" - грозно вопит изящная мамаша весом в центнер и расчищает локтями дорогу дебелому отроку лет шестнадцати. Резво распихав с лавки парочку старушек и беременных девушек, мамаша с благоговением смотрит, как деточка опускает зад на лавку. Бабушки и беременные девушки грустно смотрят на победу растущего организма и еле сдерживают позывы упасть в обморок.
Придя к таким гуманным выводам, я залихватски отчебучила с племянницей лезгинку, вручила ей подарок и отбыла с празднества в неизвестном направлении...