Будьте здоровы! или Грею уши в очереди
Государственные клиники и местные очереди на приём к врачу - совершенно особенное социоявление. Кто-нибудь обязательно завяжет беседу, которую многие будут слушать с интересом, но не подавая вида (как я). В процессе выявится знающий человек и начнёт раздавать советы... Медицинские термины, смешанные со словечками из народа, в компании с живым нравом неунывающего рассказчика - всё это создаёт особое звучание, которое волей-неволей откладывается в голове.
Мне интересны две пожилые женщины. На первый взгляд, это обычные забавные бабули, которые обсуждают больницы, знают всех врачей (завидя статного седого врача в коридоре: "Ой, ой, а кто это? Это не наш") и лекарства ("Купила Мукалтин, который раньше детям брала, - вообще не помогает, а потом попробовала Амбробене-средство-из-Германии, хи-хи, отлично помогло"), обмениваются телефонами, чтобы поделиться контактами врачей, а через десять минут: "Позвоните мне вечером, вы номер на таблетках написали" - "Ой, а я забыла, что я должна у вас спросить, сижу и мучаюсь"). А спустя время они оказываются просто женщинами, которым выпало несчастье заболеть. Они переживают, волнуются, чувствуют боль. Долгих им лет.
Рядом идёт разговор о том, что от наркоза всех штырит по-разному. Женщина рассказывает, что читала басни на операционном столе. Очнулась после операции, её спрашивают: "Помните, на чём остановились? Она говорит: "Помню" - и начинает с этого места.
Забавно, мама мне как-то рассказывала, как одна больная, не просыпаясь после анестезии, кричала на воображаемого внука. Бедняга, достаётся же ему в жизни от трезвой бабушки.
Мимо то и дело провозят людей на каталках, едва прикрытых. В основном, это женщины; мужчин немного. Лишь одна была завёрнута, как кокон, и именно после неё прояснилось непонятное впечатление чего-то тяжёлого от этого людского потока: я поняла, что все они будто неживые тела.
Тяжёлое впечатление оставила и немолодая пациентка, на которой остановился мой взгляд. Вернее, он остановился на её очень опустившейся груди. А тяжело было потому, что вторую грудь он так и не нашёл.
Пациенток довольно много, и они все, как оказалось, успели перезнакомиться и скорешиться ещё вчера, сидя в очереди на перевязку. В палате я почувствовала, насколько я ещё молодая и неопытная. Видимо, почувствовали и они. Женщина из соседней палаты приходит с кружкой за водой (кулер только у нас) и неизменно называет меня "девочки". Проконсультировала, как включать воду в душе, чтобы бежала горячая. Призвала обращаться, если что непонятно. Когда позвали ужинать, я отказалась: рекомендации врача и 90 г шоколада под чтение пробудили мою совесть - и ушла к себе в палату. Через минуту слышу из-за двери: "А девочка ужинала? Позвать?" Awwww...
В окне не то чтобы аристократическая Петроградка, но всё равно довольно неплохо, да и целующиеся голуби на карнизе любой вид сделают романтичным.
Заходит девушка, по виду практикантка. "Я, - говорит, - ваш анестезист". И начинает беседовать, заметно заикаясь. По логике, нужно хотеть от неё успокоения, а вместо этого хочется её саму успокоить.
А у врача рыжая борода. И надо отвечать на вопросы, вспоминать, кто из родственников чем болел, и отрицать наличие сахарного диабета, а вместо этого сиди и думай, что ну это же Виктор сидит, точь-в-точь его борода. Кхм, да-да, Виктор, я не курю.
Этот рыжебородый "Виктор" с коллегами вчера делал многочасовую операцию, освободившись только поздним вечером.
"Ярко горящие электрические лампы в матовых шарах, блестящий плиточный пол, всюду сверкающие краны и приборы. Ассистент в снежно-белом халате манипулирует над роженицей, а вокруг него три помощника-ординатора, врачи-практиканты, толпа студентов-кураторов. Хорошо, светло и безопасно."
Кого же ещё читать в больнице, как не Булгакова?
Мне интересны две пожилые женщины. На первый взгляд, это обычные забавные бабули, которые обсуждают больницы, знают всех врачей (завидя статного седого врача в коридоре: "Ой, ой, а кто это? Это не наш") и лекарства ("Купила Мукалтин, который раньше детям брала, - вообще не помогает, а потом попробовала Амбробене-средство-из-Германии, хи-хи, отлично помогло"), обмениваются телефонами, чтобы поделиться контактами врачей, а через десять минут: "Позвоните мне вечером, вы номер на таблетках написали" - "Ой, а я забыла, что я должна у вас спросить, сижу и мучаюсь"). А спустя время они оказываются просто женщинами, которым выпало несчастье заболеть. Они переживают, волнуются, чувствуют боль. Долгих им лет.
Рядом идёт разговор о том, что от наркоза всех штырит по-разному. Женщина рассказывает, что читала басни на операционном столе. Очнулась после операции, её спрашивают: "Помните, на чём остановились? Она говорит: "Помню" - и начинает с этого места.
Забавно, мама мне как-то рассказывала, как одна больная, не просыпаясь после анестезии, кричала на воображаемого внука. Бедняга, достаётся же ему в жизни от трезвой бабушки.
Мимо то и дело провозят людей на каталках, едва прикрытых. В основном, это женщины; мужчин немного. Лишь одна была завёрнута, как кокон, и именно после неё прояснилось непонятное впечатление чего-то тяжёлого от этого людского потока: я поняла, что все они будто неживые тела.
Тяжёлое впечатление оставила и немолодая пациентка, на которой остановился мой взгляд. Вернее, он остановился на её очень опустившейся груди. А тяжело было потому, что вторую грудь он так и не нашёл.
Пациенток довольно много, и они все, как оказалось, успели перезнакомиться и скорешиться ещё вчера, сидя в очереди на перевязку. В палате я почувствовала, насколько я ещё молодая и неопытная. Видимо, почувствовали и они. Женщина из соседней палаты приходит с кружкой за водой (кулер только у нас) и неизменно называет меня "девочки". Проконсультировала, как включать воду в душе, чтобы бежала горячая. Призвала обращаться, если что непонятно. Когда позвали ужинать, я отказалась: рекомендации врача и 90 г шоколада под чтение пробудили мою совесть - и ушла к себе в палату. Через минуту слышу из-за двери: "А девочка ужинала? Позвать?" Awwww...
В окне не то чтобы аристократическая Петроградка, но всё равно довольно неплохо, да и целующиеся голуби на карнизе любой вид сделают романтичным.
Заходит девушка, по виду практикантка. "Я, - говорит, - ваш анестезист". И начинает беседовать, заметно заикаясь. По логике, нужно хотеть от неё успокоения, а вместо этого хочется её саму успокоить.
А у врача рыжая борода. И надо отвечать на вопросы, вспоминать, кто из родственников чем болел, и отрицать наличие сахарного диабета, а вместо этого сиди и думай, что ну это же Виктор сидит, точь-в-точь его борода. Кхм, да-да, Виктор, я не курю.
Этот рыжебородый "Виктор" с коллегами вчера делал многочасовую операцию, освободившись только поздним вечером.
"Ярко горящие электрические лампы в матовых шарах, блестящий плиточный пол, всюду сверкающие краны и приборы. Ассистент в снежно-белом халате манипулирует над роженицей, а вокруг него три помощника-ординатора, врачи-практиканты, толпа студентов-кураторов. Хорошо, светло и безопасно."
Кого же ещё читать в больнице, как не Булгакова?