На Переломе. 24. Земную жизнь пройдя до половины...
Этим постом завершаю выкладку содержимого книжки моих воспоминаний о событиях первой половине 90-х в России и Волгоградской области "На Переломе".
Новая колея.
Переломы в истории России в начале 1990-х отразились переломами и в мой личной судьбе. Провал путча ГКЧП в конце августа 1991-го привел меня в политику. Расстрел Белого дома и разгон Советов в октябре 1993-го вышвырнул меня из политики и де-факто закрыл обратную дорогу в университет. Как раз на 50-м году жизни. Впору процитировать Данте: Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу...
Решив не связываться больше с государственной службой, работать председателем комитета областной думы стал на общественных началах. А на жизнь несколько месяцев зарабатывал в дочерней фирмочке местного Лукойла. Но быстро почувствовал, что никак не вписываюсь в их коммерческую деятельность.
И тут мне, считаю, повезло. Предприниматель Юрий Скороходов и юрист Наталья Лисименко предложили мне возглавить только что учрежденный ими негосударственный пенсионный фонд "Империя". С этого и начался достаточно осмысленный новый этап моей жизни. Наполненный не только творческой работой по созданию с нуля новой отрасли, но и постоянно пополняемый опытом борьбы с произволом чиновников.
Первая массовая волна создания НПФ в постсоветской России начала подниматься в самом конце 1993-го. Более чем через год после санкционировавшего их создание 1,5-страничного указа Президента. Но в начале 1994-го - как прорвало. К лету в стране было зарегистрировано более тысячи НПФ, а в Волгоградской области - около 30.
Большинство этих структур, не имея в штате минимально грамотных экономистов и банкиров, начинали строить финансовые пирамиды. Не соизмеряя принимаемые на себя обязательства с возможностями их исполнения.
Учрежденный весной 1994-го НПФ "Империя" заметного развития первые два месяца явно не показывал. Возможно поэтому его первые учредители уже в конце мая предложили возглавить Фонд мне. Я согласился при условии, что они дадут мне "добро" на привлечение в качестве соучредителей Фонда ряда крупных волгоградских предприятий. При том, что они, как первые учредители, перестанут обладать контрольным голосом. Подумав с неделю они согласились. И я приступил к работе в "Империи".
Сразу обратился к руководству знакомых мне директоров крупных предприятий. Они обещали подумать. И довольно неожиданно умудрился получить "поручение" г-на Алекперова включить в состав учредителей и вкладчиков Фонда волгоградские предприятия ЛУКойла с контрольным по совокупности их голосом на Совете Фонда. Из-за этого "поручения" пришлось "Империю" переименовать в "ЛУКойл-Империю". Все это было сделано к середине августа 1994-го.
И тут возникла возможность съездить на практически первую общероссийскую конференцию руководителей НПФ. Ее в самом конце августа проводил Калининградский НПФ, учрежденный региональным отделением ПФР (был тогда аналогичный НПФ и в Волгограде). Вот на ней мне крупно и повезло. В том, что удалось познакомиться с Дэвидом Каллэндом.
Этот англичанин в то время консультировал наше правительство по вопросам пенсионной реформы. А ранее он консультировал по тем же вопросам правительства многих стран Азии и Латинской Америки и состоял в обойме соавторов чилийской модели. Поэтому я с удовольствием принял на себя роль его ученика. И в итоге достаточно хорошо разобрался в основных принципах построения частных пенсионных систем.
Уже в сентябре 1994-го я организовал Каллэнду недельный визит в Волгоград. В ходе которого устроил ему встречи с губернатором Шабуниным, мэром Чеховым и Шарифовым-старшим, возглавлявшим тогда волгоградский блок ЛУКойла и Совет нашего Фонда. Эти контакты в конечном счете и помогли продавить создание первого в России регионального закона о НПФ. Основным лоббистом пришлось выступать мне, как председателю комитета по экономической политике 1-й областной думы.
Впоследствии Каллэнд и его специалисты неоднократно приезжали в Волгоград и проводили неформальные проверки работы Фонда. Последний раз это было в 2002 году. Их советы помогли поставить работу "Империи" на практически эквивалентный западному уровень. А в 1996-м удалось пройти организованную Каллэндом двухнедельную стажировку в Лондоне.
При принятии областного закона о НПФ пришлось исхитряться. Прямое название закона "О негосударственных пенсионных фондах" пройти не могло. Поскольку НПФ хоть и некоммерческие, но финансовые структуры. А по Конституции регулирование в этой области осуществляется только на федеральном уровне.
Поэтому закон озаглавили: "О защите прав граждан в системе негосударственного пенсионного обеспечения". Ибо "защита прав граждан" относится к предметам совместного ведения Федерации и ее субъектов. А по вопросам совместного ведения региональное законодательство имеет полное право на существование при отсутствии федерального.
Весь 1994-й я крутился как белка в колесе. С начала 1995-го стало полегче. Удалось уговорить имевшего приличный административный опыт Юрия Куликова стать вице-президентом Фонда. И к числу активных союзников нашего дела в администрации области примкнул возглавлявший тогда управление социальной защиты Николай Аликов.
Еще в октябре 94-го у Фонда появился первый корпоративный клиент - ВолГУ (лукойловцы явно "тянули резину"). А весной-летом 95-го удалось уговорить стать корпоративными клиентами и соучредителями фонда "Химпром", "Волжский ЗОС", "Каустик" и ряд средних предприятий. Способствовал этому, как я сейчас понимаю, тот факт, что все эти предприятия были тогда не только независимыми от столичных холдингов, но и возглавлялись "красными" по своей внутренней сути директорами (Леонидом Кутяниным, Михаилом Старовойтовым и Олегом Болотиным соответственно).
Серьезной на начальном этапе была проблема инвестирования пенсионных средств. Ибо указ Президента 1992 года предписывал инвестировать их только через управляющие компании на принципах доверительного управления. Но в 94-м на горизонте не было еще ни управляющих компаний, ни Гражданского кодекса, описывающего принцип доверительного управления. А был рынок федеральных облигаций (ГКО) на ММВБ. Поэтому пришлось сконструировать маленькую УК для работы на этом рынке.
А уже в 1995-м преобразовал ее в УК ЗАО "Финансовый брокер "Август". В число акционеров которой привлек ряд предприятий, являющихся учредителями Фонда. И бессменным директором которой до конца 2015 года работал выпускник ВолГУ 1994 года Карен Туманянц.
В апреле 1995 года начала работать федеральная инспекция НПФ. И первые 10 лицензий она выдала 9 октября 1995 года. В их числе лицензию № 7 получил НПФ "ЛУКойл-Империя". Поскольку на тот момент он был 7-м по объему активов в России.
А на следующий день губернатор Шабунин и президент ЛУКойла Алекперов подписали соглашение о сотрудничестве. Один из разделов которого обговаривал выход волгоградских предприятий ЛУКойла из НПФ "ЛУКойл-Империя" и перевод соответствующих активов в учрежденный в Москве НПФ "ЛУКойл-Гарант". А другой раздел требовал убрать из нашего имени слово "ЛУКойл".
До меня это соглашение довели не сразу. Но к концу декабря Фонд перечислил в "ЛУКойл-Гарант" все их пенсионные деньги. А по весне 1996-го решением обновленного Совета вернул себе первоначальное имя. Из-за этого, правда, пришлось поменять лицензию. На № 207 вместо первичной № 7. Но психологически от этой "измены" ЛУКойла стало гораздо легче.
Федеральный закон о НПФ шел тяжело. Только в 1997-м он дошел до 3-го чтения. И на нем с весьма яркой речью выступила наша пламенная большевичка Алевтина Апарина. Сравнив НПФ с финансовыми пирамидами и призвав к блокировке принятия закона (стенограмма этого выступления у меня хранится). Сделать это ей удалось. Второй заход на 3-е чтение в апреле 98-го оказался удачным и с 7 мая 1998 года этот закон вступил в силу. Где-то через год-полтора после этого был отменен региональный закон и прекратила работу региональная инспекция НПФ.
"Древний" период истории "Империи" можно, по-видимому, закончить 1998 годом. Годом дефолта, массированной девальвации рубля и короткого, но резкого экономического кризиса. На который клиенты Фонда практически не обратили внимания. Хотя для Фонда это был не очень легкий период. В первую очередь из-за блокировки правительством выплат по ГКО. Вплоть до апреля 1999-го.
Гораздо более интенсивным кризисом "доверия" был отмечен конец весны 1996 года. Аккурат перед июньскими президентскими выборами. Народ почувствовал, что выборы при честном подсчете голосов может выиграть Зюганов, И, зная отношение большевиков ко всему негосударственному, ринулся забирать свои накопления в нашем Фонде. Тогда за месяц с небольшим от нас ушло около трети индивидуальных вкладчиков (корпоративные пенсионные счета этот процесс почти не затронул). Но выборы Зюганов не выиграл. По крайней мере, официально. И в течение года большая часть беглецов к нам вернулась. На этом и закончился "древний" период истории Фонда. Но не колеи, в которой я продолжал свое движение.
P.S. Книжку выложил. Но комментариев к ней было мало. Поэтому нижайше прошу в комментах к этому посту всех, кто эту книжку хотя бы частично читал, отметиться одним-тремя словами. Комментарии у меня разрешены не только владельцам аккаунтов всех соцсетей, но и читателям, не имеющим таких аккаунтов.
Новая колея.
Переломы в истории России в начале 1990-х отразились переломами и в мой личной судьбе. Провал путча ГКЧП в конце августа 1991-го привел меня в политику. Расстрел Белого дома и разгон Советов в октябре 1993-го вышвырнул меня из политики и де-факто закрыл обратную дорогу в университет. Как раз на 50-м году жизни. Впору процитировать Данте: Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу...
Решив не связываться больше с государственной службой, работать председателем комитета областной думы стал на общественных началах. А на жизнь несколько месяцев зарабатывал в дочерней фирмочке местного Лукойла. Но быстро почувствовал, что никак не вписываюсь в их коммерческую деятельность.
И тут мне, считаю, повезло. Предприниматель Юрий Скороходов и юрист Наталья Лисименко предложили мне возглавить только что учрежденный ими негосударственный пенсионный фонд "Империя". С этого и начался достаточно осмысленный новый этап моей жизни. Наполненный не только творческой работой по созданию с нуля новой отрасли, но и постоянно пополняемый опытом борьбы с произволом чиновников.
Первая массовая волна создания НПФ в постсоветской России начала подниматься в самом конце 1993-го. Более чем через год после санкционировавшего их создание 1,5-страничного указа Президента. Но в начале 1994-го - как прорвало. К лету в стране было зарегистрировано более тысячи НПФ, а в Волгоградской области - около 30.
Большинство этих структур, не имея в штате минимально грамотных экономистов и банкиров, начинали строить финансовые пирамиды. Не соизмеряя принимаемые на себя обязательства с возможностями их исполнения.
Учрежденный весной 1994-го НПФ "Империя" заметного развития первые два месяца явно не показывал. Возможно поэтому его первые учредители уже в конце мая предложили возглавить Фонд мне. Я согласился при условии, что они дадут мне "добро" на привлечение в качестве соучредителей Фонда ряда крупных волгоградских предприятий. При том, что они, как первые учредители, перестанут обладать контрольным голосом. Подумав с неделю они согласились. И я приступил к работе в "Империи".
Сразу обратился к руководству знакомых мне директоров крупных предприятий. Они обещали подумать. И довольно неожиданно умудрился получить "поручение" г-на Алекперова включить в состав учредителей и вкладчиков Фонда волгоградские предприятия ЛУКойла с контрольным по совокупности их голосом на Совете Фонда. Из-за этого "поручения" пришлось "Империю" переименовать в "ЛУКойл-Империю". Все это было сделано к середине августа 1994-го.
И тут возникла возможность съездить на практически первую общероссийскую конференцию руководителей НПФ. Ее в самом конце августа проводил Калининградский НПФ, учрежденный региональным отделением ПФР (был тогда аналогичный НПФ и в Волгограде). Вот на ней мне крупно и повезло. В том, что удалось познакомиться с Дэвидом Каллэндом.
Этот англичанин в то время консультировал наше правительство по вопросам пенсионной реформы. А ранее он консультировал по тем же вопросам правительства многих стран Азии и Латинской Америки и состоял в обойме соавторов чилийской модели. Поэтому я с удовольствием принял на себя роль его ученика. И в итоге достаточно хорошо разобрался в основных принципах построения частных пенсионных систем.
Уже в сентябре 1994-го я организовал Каллэнду недельный визит в Волгоград. В ходе которого устроил ему встречи с губернатором Шабуниным, мэром Чеховым и Шарифовым-старшим, возглавлявшим тогда волгоградский блок ЛУКойла и Совет нашего Фонда. Эти контакты в конечном счете и помогли продавить создание первого в России регионального закона о НПФ. Основным лоббистом пришлось выступать мне, как председателю комитета по экономической политике 1-й областной думы.
Впоследствии Каллэнд и его специалисты неоднократно приезжали в Волгоград и проводили неформальные проверки работы Фонда. Последний раз это было в 2002 году. Их советы помогли поставить работу "Империи" на практически эквивалентный западному уровень. А в 1996-м удалось пройти организованную Каллэндом двухнедельную стажировку в Лондоне.
При принятии областного закона о НПФ пришлось исхитряться. Прямое название закона "О негосударственных пенсионных фондах" пройти не могло. Поскольку НПФ хоть и некоммерческие, но финансовые структуры. А по Конституции регулирование в этой области осуществляется только на федеральном уровне.
Поэтому закон озаглавили: "О защите прав граждан в системе негосударственного пенсионного обеспечения". Ибо "защита прав граждан" относится к предметам совместного ведения Федерации и ее субъектов. А по вопросам совместного ведения региональное законодательство имеет полное право на существование при отсутствии федерального.
Весь 1994-й я крутился как белка в колесе. С начала 1995-го стало полегче. Удалось уговорить имевшего приличный административный опыт Юрия Куликова стать вице-президентом Фонда. И к числу активных союзников нашего дела в администрации области примкнул возглавлявший тогда управление социальной защиты Николай Аликов.
Еще в октябре 94-го у Фонда появился первый корпоративный клиент - ВолГУ (лукойловцы явно "тянули резину"). А весной-летом 95-го удалось уговорить стать корпоративными клиентами и соучредителями фонда "Химпром", "Волжский ЗОС", "Каустик" и ряд средних предприятий. Способствовал этому, как я сейчас понимаю, тот факт, что все эти предприятия были тогда не только независимыми от столичных холдингов, но и возглавлялись "красными" по своей внутренней сути директорами (Леонидом Кутяниным, Михаилом Старовойтовым и Олегом Болотиным соответственно).
Серьезной на начальном этапе была проблема инвестирования пенсионных средств. Ибо указ Президента 1992 года предписывал инвестировать их только через управляющие компании на принципах доверительного управления. Но в 94-м на горизонте не было еще ни управляющих компаний, ни Гражданского кодекса, описывающего принцип доверительного управления. А был рынок федеральных облигаций (ГКО) на ММВБ. Поэтому пришлось сконструировать маленькую УК для работы на этом рынке.
А уже в 1995-м преобразовал ее в УК ЗАО "Финансовый брокер "Август". В число акционеров которой привлек ряд предприятий, являющихся учредителями Фонда. И бессменным директором которой до конца 2015 года работал выпускник ВолГУ 1994 года Карен Туманянц.
В апреле 1995 года начала работать федеральная инспекция НПФ. И первые 10 лицензий она выдала 9 октября 1995 года. В их числе лицензию № 7 получил НПФ "ЛУКойл-Империя". Поскольку на тот момент он был 7-м по объему активов в России.
А на следующий день губернатор Шабунин и президент ЛУКойла Алекперов подписали соглашение о сотрудничестве. Один из разделов которого обговаривал выход волгоградских предприятий ЛУКойла из НПФ "ЛУКойл-Империя" и перевод соответствующих активов в учрежденный в Москве НПФ "ЛУКойл-Гарант". А другой раздел требовал убрать из нашего имени слово "ЛУКойл".
До меня это соглашение довели не сразу. Но к концу декабря Фонд перечислил в "ЛУКойл-Гарант" все их пенсионные деньги. А по весне 1996-го решением обновленного Совета вернул себе первоначальное имя. Из-за этого, правда, пришлось поменять лицензию. На № 207 вместо первичной № 7. Но психологически от этой "измены" ЛУКойла стало гораздо легче.
Федеральный закон о НПФ шел тяжело. Только в 1997-м он дошел до 3-го чтения. И на нем с весьма яркой речью выступила наша пламенная большевичка Алевтина Апарина. Сравнив НПФ с финансовыми пирамидами и призвав к блокировке принятия закона (стенограмма этого выступления у меня хранится). Сделать это ей удалось. Второй заход на 3-е чтение в апреле 98-го оказался удачным и с 7 мая 1998 года этот закон вступил в силу. Где-то через год-полтора после этого был отменен региональный закон и прекратила работу региональная инспекция НПФ.
"Древний" период истории "Империи" можно, по-видимому, закончить 1998 годом. Годом дефолта, массированной девальвации рубля и короткого, но резкого экономического кризиса. На который клиенты Фонда практически не обратили внимания. Хотя для Фонда это был не очень легкий период. В первую очередь из-за блокировки правительством выплат по ГКО. Вплоть до апреля 1999-го.
Гораздо более интенсивным кризисом "доверия" был отмечен конец весны 1996 года. Аккурат перед июньскими президентскими выборами. Народ почувствовал, что выборы при честном подсчете голосов может выиграть Зюганов, И, зная отношение большевиков ко всему негосударственному, ринулся забирать свои накопления в нашем Фонде. Тогда за месяц с небольшим от нас ушло около трети индивидуальных вкладчиков (корпоративные пенсионные счета этот процесс почти не затронул). Но выборы Зюганов не выиграл. По крайней мере, официально. И в течение года большая часть беглецов к нам вернулась. На этом и закончился "древний" период истории Фонда. Но не колеи, в которой я продолжал свое движение.
P.S. Книжку выложил. Но комментариев к ней было мало. Поэтому нижайше прошу в комментах к этому посту всех, кто эту книжку хотя бы частично читал, отметиться одним-тремя словами. Комментарии у меня разрешены не только владельцам аккаунтов всех соцсетей, но и читателям, не имеющим таких аккаунтов.