Грани Жириновского...
Год назад умер Жириновский. Он был моложе меня на 2 года. И мы с ним неоднократно беседовали в 1991-93 годах.
В те времена он был уже весьма заметным (3-е место на первых выборах президента России), но пока еще не институциированным политиком. То есть, не был депутатом Съезда нардепов России. Его пропускали в Кремль, но не в зал заседания Съезда. Я тоже не был депутатом Съезда, но как предоблсовета нардепов меня на его заседания приглашали.
Непрерывное словоблудие нардепов Съезда надоедало и мы с губернатором Волгоградской области Иваном Шабуниным выходили покурить в огромный предбанник зала заседаний. Где постоянно прохаживался Жириновский. Завязывалась беседа. Основным собеседником Жириновского был, конечно, Шабунин (он был старше меня на 9 лет). Я встревал в их разговор лишь эпизодически.
Должен сказать, что уровень понимания Жириновским тогдашних внутрироссийских проблем был, на мой взгляд, чрезвычайно глубоким. Но главное не в этом.
Все беседы втроем проходили без какого-либо пафоса со стороны Жириновского. Но как только к нашей троице подходил кто-либо четвертый, Жириновский буквально взрывался - становился экстравагантным оратором и проповедником.
Отмечая эту грань преклоняюсь перед политической мудростью покойного. Светлая ему память.
В те времена он был уже весьма заметным (3-е место на первых выборах президента России), но пока еще не институциированным политиком. То есть, не был депутатом Съезда нардепов России. Его пропускали в Кремль, но не в зал заседания Съезда. Я тоже не был депутатом Съезда, но как предоблсовета нардепов меня на его заседания приглашали.
Непрерывное словоблудие нардепов Съезда надоедало и мы с губернатором Волгоградской области Иваном Шабуниным выходили покурить в огромный предбанник зала заседаний. Где постоянно прохаживался Жириновский. Завязывалась беседа. Основным собеседником Жириновского был, конечно, Шабунин (он был старше меня на 9 лет). Я встревал в их разговор лишь эпизодически.
Должен сказать, что уровень понимания Жириновским тогдашних внутрироссийских проблем был, на мой взгляд, чрезвычайно глубоким. Но главное не в этом.
Все беседы втроем проходили без какого-либо пафоса со стороны Жириновского. Но как только к нашей троице подходил кто-либо четвертый, Жириновский буквально взрывался - становился экстравагантным оратором и проповедником.
Отмечая эту грань преклоняюсь перед политической мудростью покойного. Светлая ему память.