День прав человека. А что такое человек?
Права человека - утопия горстки идеалистов, ставшая реальностью чуть меньше семидесяти лет назад. 10 декабря 1948 года Генеральная ассамблея ООН приняла Всеобщую декларацию прав человека.
Как это часто (вернее сказать, всегда) бывает с утопиями, едва приняв осязаемую форму, она обрекла себя на потерю смысла. Из своего рода манифеста человечества, отрезвлённого Второй Мировой, права человека превратились в инструмент силы. Начинаясь как благородные идеи, они превратились в набор догм, которыми успешно жонглируют касты «посвящённых» - юристы, дипломаты, политическая элита.
После двух мировых войн казалось, что человечество искренне хочет найти возможность мирного существования. Права человека были той идей, которая идеально выражала чаяния гуманистов эпохи Просвещения. В центре новой системы морали стоял человек. Человек, который рождён свободным и равным, наделён разумом и совестью, обладающий правами и свободами. Казалось, что такой человек проложит себе путь к светлому будущему и освободиться от гнёта несправедливости.
В какой-то мере эти мечты реализовались. Именно идею о равенстве людей вне зависимости от их цвета кожи, религии и национальности, проповедовали Мартин Лютер Кинг, Махатма Ганди, и Нельсон Мандела. Им и их последователям удалось в известном смысле перевернуть мир, в котором мы живём. Сейчас уже сложно представить себе законы, в которых прямо прописано, что человек с неправильным цветом кожи или не той национальности должен ехать в специальном вагоне поезда, учиться в специальной школе или может быть лишён права голосовать или быть избранным.
Окончательный триумф прав человека наступил в 80-е годы, когда вслед за Берлинской стеной один за другим попадали коммунистические режимы. К этому времени Европа устала ждать, пока весь мир в полной мере проникнется идеями прав человека, и создала свой региональный режим, основанный на Европейской конвенции о правах человека и подкреплённый эффективными институтами контроля за исполнением конвенции. Самый известный среди них - Европейский суд по правам человека. Но оказалось, что выстроить утопию на отдельно взятом континенте невозможно, особенно если главный партнёр не разделяет твои базовые ценности, да и ты сам уже забыл, о чём на самом деле написано в этих документах.
Идейно права человека представляют собой симбиоз религиозных и гуманистических идей, которые постулируют полную неприкосновенность базовых прав человеческого существа вне зависимости от того, кем он является. Идея о том, что право на жизнь и право на защиту от пыток гарантируется любому мерзавцу, прочно закрепилась в европейском правовом поле на фоне ужаса от масштабов трагедии в нацисткой Германии.
В США эта трагедия переживалась иначе, и здесь по-прежнему государство имеет право лишить жизни человека, если он совершил тяжкое преступление. Американская концепция civil rights, хоть и имеет много общего с human rights, всё-таки основывается на других идеологемах, среди которых нет абсолютной ценности человеческой жизни вне зависимости от действий этого человека.
Вместо ожидаемого конца истории, в котором права человека и демократия должны были стать основой всемирного счастья, 90-е оказались началом заката этих идей. Среди многих причин, повлекших за собой кризис концепции прав человека, я бы хотел выделить философскую проблему соотношения средств и целей. В 1999 году Вацлав Гавел написал следующие строки: «Я думаю, что во вторжении НАТО в Косово имеется элемент, в котором никто не может сомневаться: воздушные атаки, бомбы не вызваны материальной заинтересованностью. Их характер - исключительно гуманитарный: главную роль играют принципы, права человека,которые имеют приоритет даже над государственным суверенитетом. Это делает вторжение в Федерацию Югославия законным даже без мандата ООН.»
Оставим в стороне споры о материальной и политической заинтересованности США и предположим, что цели этой операции и правда были гуманитарными. Однако цели не равнозначны принципам. При планировании операции генералы НАТО приняли абсолютно рациональное решение проводить бомбардировки с высоты более 4000 метров, выше зоны поражения югославских систем ПВО. Это решение абсолютно соответствует логике войны, но полностью противоречит логике прав человека. Бомбардировки с такой высоты защищают жизни пилотов ценой высокой вероятности ошибок и ставят под угрозу жизни невинных людей не земле. В одной только атаке на колонну албанских беженцев, которую пилот принял за военную колонну, погибло порядка 70 человек. С этого момента уже сложно было говорить, что каждый человек обладает равным правом на жизнь, ведь в действительности право на жизнь пилота НАТО оказалось значительно более ценным, чем жизни невинных албанцев и сербов.
Окончательный удар по философии прав человека нанесли террористы. Дело в том, что современный терроризм вообще не вписывается в концепцию прав человека. Любая террористическая группировка ставит свои идеологические цели выше прав отдельно взятой личности. Но и страны, которые заявляют о приверженности принципам прав человека, встают перед непростым вопросом: нужно ли гарантировать защиту прав террористов?
Как я уже писал, в США концепция civil rights отличается от европейской human rights. Объявив войну с терроризмом, американское правительство вывело террористов из категории civilian, объявив их вражескими солдатами, у которых нет прав. Это объясняет, почему большинство американцев продолжают поддерживать существование базы в Гуантанамо после того, как был опубликован официальный доклад с описанием применявшихся там пыток. В этой логике у террористов просто нет прав. Их можно убивать без суда и следствия. Именно так и поступают американские беспилотники, которые наносят точечные удары в Афганистане, Пакистане, Йемене и Сомали. Согласно недавно обнародованным документам, зачастую при таких атаках террористами постфактум признают всех погибших в результате удара, в том числе тех, кто случайно оказался рядом с целью.
Когда Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в мае 2011 года заявил, что «Смерть Усамы бен Ладена - это переломный момент в нашей глобальной битве против терроризма…», что он «рад слышать, что человек, руководивший международным терроризмом, понёс справедливое наказание» (justice has been done to such a mastermind of international terrorism), он принял американское представление о справедливости, отказавшись от постулатов прав человека. Робкие попытки Amnesty International поднять вопрос, почему безоружного Усаму бен Ладена не арестовали и не доставили в суд, утонули во всеобщем ликовании по поводу уничтожения этого «исчадья ада».
Когда в ноябре 2015 года террористы ДАИШ атаковали Париж, их жертвой стали не только 130 невинных человек. На символическом уровне эта атака стала очередным ударом по концепции прав человека. Судя по реакции французского президента, эта атака оказалась успешной. Говоря «Франция будет беспощадной к варварам из ДАЕШ» и отдав приказ бомбить Ракку, он признал логику войны с терроризмом. Враги - варвары, а варвары не имеют никаких прав. Сегодня, отмечая очередной Международный день прав человека, мало кто понимает, что человечество снова оказалось в ситуации, когда определённая категория людей по факту лишена статуса «человек». Те, кого называют террористами, перестают считаться людьми. Мы отказываем им в праве быть человеком. А это значит, что мы снова забыли, что такое человек.
Как это часто (вернее сказать, всегда) бывает с утопиями, едва приняв осязаемую форму, она обрекла себя на потерю смысла. Из своего рода манифеста человечества, отрезвлённого Второй Мировой, права человека превратились в инструмент силы. Начинаясь как благородные идеи, они превратились в набор догм, которыми успешно жонглируют касты «посвящённых» - юристы, дипломаты, политическая элита.
После двух мировых войн казалось, что человечество искренне хочет найти возможность мирного существования. Права человека были той идей, которая идеально выражала чаяния гуманистов эпохи Просвещения. В центре новой системы морали стоял человек. Человек, который рождён свободным и равным, наделён разумом и совестью, обладающий правами и свободами. Казалось, что такой человек проложит себе путь к светлому будущему и освободиться от гнёта несправедливости.
В какой-то мере эти мечты реализовались. Именно идею о равенстве людей вне зависимости от их цвета кожи, религии и национальности, проповедовали Мартин Лютер Кинг, Махатма Ганди, и Нельсон Мандела. Им и их последователям удалось в известном смысле перевернуть мир, в котором мы живём. Сейчас уже сложно представить себе законы, в которых прямо прописано, что человек с неправильным цветом кожи или не той национальности должен ехать в специальном вагоне поезда, учиться в специальной школе или может быть лишён права голосовать или быть избранным.
Окончательный триумф прав человека наступил в 80-е годы, когда вслед за Берлинской стеной один за другим попадали коммунистические режимы. К этому времени Европа устала ждать, пока весь мир в полной мере проникнется идеями прав человека, и создала свой региональный режим, основанный на Европейской конвенции о правах человека и подкреплённый эффективными институтами контроля за исполнением конвенции. Самый известный среди них - Европейский суд по правам человека. Но оказалось, что выстроить утопию на отдельно взятом континенте невозможно, особенно если главный партнёр не разделяет твои базовые ценности, да и ты сам уже забыл, о чём на самом деле написано в этих документах.
Идейно права человека представляют собой симбиоз религиозных и гуманистических идей, которые постулируют полную неприкосновенность базовых прав человеческого существа вне зависимости от того, кем он является. Идея о том, что право на жизнь и право на защиту от пыток гарантируется любому мерзавцу, прочно закрепилась в европейском правовом поле на фоне ужаса от масштабов трагедии в нацисткой Германии.
В США эта трагедия переживалась иначе, и здесь по-прежнему государство имеет право лишить жизни человека, если он совершил тяжкое преступление. Американская концепция civil rights, хоть и имеет много общего с human rights, всё-таки основывается на других идеологемах, среди которых нет абсолютной ценности человеческой жизни вне зависимости от действий этого человека.
Вместо ожидаемого конца истории, в котором права человека и демократия должны были стать основой всемирного счастья, 90-е оказались началом заката этих идей. Среди многих причин, повлекших за собой кризис концепции прав человека, я бы хотел выделить философскую проблему соотношения средств и целей. В 1999 году Вацлав Гавел написал следующие строки: «Я думаю, что во вторжении НАТО в Косово имеется элемент, в котором никто не может сомневаться: воздушные атаки, бомбы не вызваны материальной заинтересованностью. Их характер - исключительно гуманитарный: главную роль играют принципы, права человека,которые имеют приоритет даже над государственным суверенитетом. Это делает вторжение в Федерацию Югославия законным даже без мандата ООН.»
Оставим в стороне споры о материальной и политической заинтересованности США и предположим, что цели этой операции и правда были гуманитарными. Однако цели не равнозначны принципам. При планировании операции генералы НАТО приняли абсолютно рациональное решение проводить бомбардировки с высоты более 4000 метров, выше зоны поражения югославских систем ПВО. Это решение абсолютно соответствует логике войны, но полностью противоречит логике прав человека. Бомбардировки с такой высоты защищают жизни пилотов ценой высокой вероятности ошибок и ставят под угрозу жизни невинных людей не земле. В одной только атаке на колонну албанских беженцев, которую пилот принял за военную колонну, погибло порядка 70 человек. С этого момента уже сложно было говорить, что каждый человек обладает равным правом на жизнь, ведь в действительности право на жизнь пилота НАТО оказалось значительно более ценным, чем жизни невинных албанцев и сербов.
Окончательный удар по философии прав человека нанесли террористы. Дело в том, что современный терроризм вообще не вписывается в концепцию прав человека. Любая террористическая группировка ставит свои идеологические цели выше прав отдельно взятой личности. Но и страны, которые заявляют о приверженности принципам прав человека, встают перед непростым вопросом: нужно ли гарантировать защиту прав террористов?
Как я уже писал, в США концепция civil rights отличается от европейской human rights. Объявив войну с терроризмом, американское правительство вывело террористов из категории civilian, объявив их вражескими солдатами, у которых нет прав. Это объясняет, почему большинство американцев продолжают поддерживать существование базы в Гуантанамо после того, как был опубликован официальный доклад с описанием применявшихся там пыток. В этой логике у террористов просто нет прав. Их можно убивать без суда и следствия. Именно так и поступают американские беспилотники, которые наносят точечные удары в Афганистане, Пакистане, Йемене и Сомали. Согласно недавно обнародованным документам, зачастую при таких атаках террористами постфактум признают всех погибших в результате удара, в том числе тех, кто случайно оказался рядом с целью.
Когда Генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун в мае 2011 года заявил, что «Смерть Усамы бен Ладена - это переломный момент в нашей глобальной битве против терроризма…», что он «рад слышать, что человек, руководивший международным терроризмом, понёс справедливое наказание» (justice has been done to such a mastermind of international terrorism), он принял американское представление о справедливости, отказавшись от постулатов прав человека. Робкие попытки Amnesty International поднять вопрос, почему безоружного Усаму бен Ладена не арестовали и не доставили в суд, утонули во всеобщем ликовании по поводу уничтожения этого «исчадья ада».
Когда в ноябре 2015 года террористы ДАИШ атаковали Париж, их жертвой стали не только 130 невинных человек. На символическом уровне эта атака стала очередным ударом по концепции прав человека. Судя по реакции французского президента, эта атака оказалась успешной. Говоря «Франция будет беспощадной к варварам из ДАЕШ» и отдав приказ бомбить Ракку, он признал логику войны с терроризмом. Враги - варвары, а варвары не имеют никаких прав. Сегодня, отмечая очередной Международный день прав человека, мало кто понимает, что человечество снова оказалось в ситуации, когда определённая категория людей по факту лишена статуса «человек». Те, кого называют террористами, перестают считаться людьми. Мы отказываем им в праве быть человеком. А это значит, что мы снова забыли, что такое человек.