III. Дорога на вулкан, камней немеряно…
Дорога, дорога,
Ты знаешь так много
О жизни, такой непростой…
Ну что ж, хватит топтаться у подножия Вилючинского перевала, едем дальше. Дорога становится всё суровее, растительность полностью исчезает, остаются только такие вот разноцветные растеньица да лишайники. Но скоро исчезнут и они.
Яркие краски привулканной тундры:
Наконец мы въезжаем в кальдеру* вулкана Горелый. Здесь нам надо сворачивать налево, а дорога на Горелый идёт прямо.
*Кальде́ра (от исп. caldera - большой котёл) - обширная циркообразная котловина вулканического происхождения, часто с крутыми стенками и более или менее ровным дном. Такое понижение рельефа образуется на вулкане после обрушения стенок кратера или в результате его катастрофического извержения.
Пейзажи были жутковатые, какие-то инопланетные, но всё же по-своему красивые. А самое главное - там была Дорога. Ещё была… Как потом выяснилось, мы выбрали самый экстремальный маршрут из ближайших «маршрутов одного дня». Скажем, на вулкан Горелый доехать намного проще, да и подниматься на него, говорят, легче. Но мы же простыми путями не ходим!
Красное «марсианское» плато и далёкая вершина Вилючинского вулкана.
Мы проехали живописную кальдеру, свернули - и вот наступил тот самый сакральный момент, когда Дорога закончилась. Вообще закончилась. Совсем закончилась. Теперь перед нами расстилалось бескрайнее лавовое поле. Лава по виду немного похожа на застывший цемент с острыми верхушками и гранями. Трогать их надо очень осторожно, иначе при неловком движении можно поранить или даже проткнуть ладонь.
Евгений остановился, чтобы ещё раз спустить давление в шинах*, мы тоже вышли погулять и полюбоваться здешними инопланетными красотами.
*В первый раз - с 2,4 до 1,3 атм., во второй - до 0,8 атм.
Я спрыгнула с непривычно высокого «порожка», подошла к границе лавового поля и осмотрелась по сторонам. Повсюду, насколько хватало взгляда, угрожающе топорщились острые, поблёскивающие на солнце грани.
- Мы ЗДЕСЬ поедем?! - ужаснулась я. - Да здесь же танк не пройдёт!!
И вот в этот момент мне впервые стало по-настоящему страшно. Вообще мне было страшно примерно 30% времени всей экспедиции, но первый приступ страха я испытала именно здесь, на краю лавового поля.
- Хуже уже не будет… - печально вздохнул Внутренний Пессимист.
- Будет, будет, обязательно будет! - обнадёжил Внутренний Оптимист. И не ошибся. Дальше было если не хуже, то страшнее.
Наконец джип был готов к преодолению первой полосы Настоящего Бездорожья, мы погрузились и… гм… поехали дальше (если можно применить этот бесцветный глагол для описания нашего дальнейшего пути).
Фотографий самой динамичной (и самой страшной) части дороги практически нет - нас так швыряло и трясло, что камеру в руках не удержишь, какие уж там фотографии… Хорошо, что сохранились мои записи, сделанные прямо по горячим следам - они помогают воссоздать не только события, но и эмоции.
Я вздрагивала и ойкала от каждого жуткого «аррргх!» под днищем. А этих самых «аррргх!» было много. Очень много. Один раз мы наехали на длинный лавовый «гребень», идущий прямо посреди колеи, и когда он заскрррежетал, как циркулярная пила, мне показалось, что наш многострадальный джип вот-вот разрежут пополам… Одно дело - любоваться на хоть и устрашающие, но по-своему красивые пейзажи с почтительного расстояния, и совсем другое - когда этот пейзаж немилосердно скребёт по днищу и, кажется, вот-вот проткнёт бензобак! Бррр. Вспоминать - и то страшно!
Через некоторое время сравнительно ровное лавовое поле кончилось и началось… Вот даже не могу подобрать подходящего слова! Поле - это всё-таки что-то относительно плоское, а мы въехали на самую настоящую Пересечённую местность. Начались расщелины, подъёмы, спуски и самое прекрасное - крутые подъём-повороты (это когда надо было подниматься вверх и одновременно поворачивать). Раза три на таких вот подъём-поворотах боковые колёса джипа отрывались от земли, пассажиров бросало в сторону, и мне казалось, что мы вот-вот перевернёмся… Но Евгений каждый раз выравнивал вставший на дыбы внедорожник, и мы благополучно ехали дальше.
Перед особенно крутыми подъёмами джип немного сдавал назад, разгонялся и с угрожающим воем взмывал вверх, на очередной перевал. А там, за перевалом, казалось, не было ни-че-го… Я сидела во втором ряду сидений, слева, вместе с двумя московскими «джип-бабушками», и каждый раз, когда джип оказывался на таком перевале, мы дружно, в один голос вскрикивали «АААА!». Вроде умом понимаешь, что впереди просто очередной крутой спуск, но иллюзия того, что за перевалом ничего нет и мы сейчас обрушимся в пропасть, была слишком убедительной…
- Да чего вы там ахаете? - удивлялись пассажиры с третьего ряда. - Что там такого страшного? Нам ничего не видно!
- Может, оно и к лучшему, что не видно… - вздохнула я, изо всех сил стараясь не прикусить язык.
Преодолев очередной подъём, джип некоторое время балансировал на гребне - и, словно собравшись с силами, срывался вниз, одновременно разгоняясь для следующего подъёма.
Чем дальше мы ехали, тем хуже становилась… гм… дорога. Хотя как может становиться хуже то, чего нет - это отдельный философский вопрос. Но тем не менее становилась. Подъёмы, спуски, повороты, глубокие разбитые колеи с застывшими лавовыми «гребнями» посередине… Словом, все радости экстремального туризма!
Один из подъёмов был настолько крутым, что джип, протяжно завывая, почти встал на задние колёса - как норовистый конь на дыбы. Нас вжало в спинки сидений. Рывок, ещё рывок, утробный вой - и наш бесстрашный джип уже балансирует на вершине очередного перевала!
Да, ещё мне запомнился неумолчный пронзительный звон связки ключей в замке зажигания. Там был собственно ключ от машины, ключ от основного багажника, от багажника наверху, пульт и брелок. И звенели они, как целая связка металлических колокольчиков!
Наконец мы подъехали к, казалось бы, непреодолимому препятствию, сочетавшему в себе сразу несколько опасностей - высокая каменно-лавовая «щека» сбоку, ощетинившаяся острыми гранями, спуск с поперечным «гребнем» и сразу за спуском - расщелина, заложенная неустойчивым плоским камнем. Объехать это препятствие было невозможно, потому что это был единственный на долгие километры проезд в высокой лавовой гряде.
- Выходите! - сказал Евгений. - Будем перебираться налегке!
Мы послушно вышли, но не разбрелись любоваться окрестностями, а сочувственно столпились рядом, не зная, чем помочь. Евгений внимательно осмотрел препятствие, что-то прикинул, проверил устойчивость камня, вернулся в джип и завёл мотор. Внедорожник угрожающе взвыл (у меня чуть уши не заложило), а потом сбавил обороты и очень медленно, буквально «на цыпочках» начал спускаться вниз. Послышался угрожающий скрежет. Мы замерли, с ужасом наблюдая, как джип словно «нащупывает» дорогу. Тут-то я и увидела со стороны, как он перебирается через препятствие «на мягких лапах», неуклюже переваливаясь из стороны в сторону. В какой-то момент мне показалось, что джип, словно живое существо, втягивает живот и, как собака уши, пугливо прижимает боковые зеркала. Эмпатия к человеку - это ещё куда ни шло, а вот эмпатия к машине - случай нечастый, особенно у не-водителей :)
Наконец левое переднее колесо опустилось на балансирующий камень. Мы затаили дыхание. Камень, а вместе с ним и джип накренились влево - но устояли. Ещё несколько минут угрожающего скрежета - и джип наконец выехал на ровную площадку! Помните тот старый анекдот про «на радостях паровоз целовал»? Так вот, признаюсь честно - мне захотелось расцеловать добродушную морду нашего труженика-джипа, запорошенную вулканическим песком! Но подобная экспрессия показалась несколько излишней в столь суровой обстановке, поэтому я ограничилась ласковым поглаживанием по запылённому и исцарапанному боку. Надеюсь, джипу было приятно :)
- Так надо не джип, а водителя целовать! - словно прочитав мои мысли, сказала одна из "джип-бабушек" (видимо, тоже вспомнила анекдот про расцелованный паровоз).
- Обоих! - возразила вторая. - Они сейчас одно целое!
Я от всей души с ними согласилась.
Вот он, наш труженик, отдыхает после тяжёлого перевала:
А это нерка Варечка среди застывшей лавы:
- Ужас какой… - вздохнула я, забираясь на своё место.
- Нет, это ещё не ужас, - возразил Евгений. - Это просто камни. Вот когда снежник начнётся, тогда и будет… гм… ужас. Здесь-то хоть препятствия видны, а снежник непредсказуем!
Наконец лавовое поле, которое уже давно перестало быть полем, закончилось, и сразу за перевалом показался тот самый снежник, где и должен был начаться настоящий ужас…
Продолжение следует
Ты знаешь так много
О жизни, такой непростой…
Ну что ж, хватит топтаться у подножия Вилючинского перевала, едем дальше. Дорога становится всё суровее, растительность полностью исчезает, остаются только такие вот разноцветные растеньица да лишайники. Но скоро исчезнут и они.
Яркие краски привулканной тундры:
Наконец мы въезжаем в кальдеру* вулкана Горелый. Здесь нам надо сворачивать налево, а дорога на Горелый идёт прямо.
*Кальде́ра (от исп. caldera - большой котёл) - обширная циркообразная котловина вулканического происхождения, часто с крутыми стенками и более или менее ровным дном. Такое понижение рельефа образуется на вулкане после обрушения стенок кратера или в результате его катастрофического извержения.
Пейзажи были жутковатые, какие-то инопланетные, но всё же по-своему красивые. А самое главное - там была Дорога. Ещё была… Как потом выяснилось, мы выбрали самый экстремальный маршрут из ближайших «маршрутов одного дня». Скажем, на вулкан Горелый доехать намного проще, да и подниматься на него, говорят, легче. Но мы же простыми путями не ходим!
Красное «марсианское» плато и далёкая вершина Вилючинского вулкана.
Мы проехали живописную кальдеру, свернули - и вот наступил тот самый сакральный момент, когда Дорога закончилась. Вообще закончилась. Совсем закончилась. Теперь перед нами расстилалось бескрайнее лавовое поле. Лава по виду немного похожа на застывший цемент с острыми верхушками и гранями. Трогать их надо очень осторожно, иначе при неловком движении можно поранить или даже проткнуть ладонь.
Евгений остановился, чтобы ещё раз спустить давление в шинах*, мы тоже вышли погулять и полюбоваться здешними инопланетными красотами.
*В первый раз - с 2,4 до 1,3 атм., во второй - до 0,8 атм.
Я спрыгнула с непривычно высокого «порожка», подошла к границе лавового поля и осмотрелась по сторонам. Повсюду, насколько хватало взгляда, угрожающе топорщились острые, поблёскивающие на солнце грани.
- Мы ЗДЕСЬ поедем?! - ужаснулась я. - Да здесь же танк не пройдёт!!
И вот в этот момент мне впервые стало по-настоящему страшно. Вообще мне было страшно примерно 30% времени всей экспедиции, но первый приступ страха я испытала именно здесь, на краю лавового поля.
- Хуже уже не будет… - печально вздохнул Внутренний Пессимист.
- Будет, будет, обязательно будет! - обнадёжил Внутренний Оптимист. И не ошибся. Дальше было если не хуже, то страшнее.
Наконец джип был готов к преодолению первой полосы Настоящего Бездорожья, мы погрузились и… гм… поехали дальше (если можно применить этот бесцветный глагол для описания нашего дальнейшего пути).
Фотографий самой динамичной (и самой страшной) части дороги практически нет - нас так швыряло и трясло, что камеру в руках не удержишь, какие уж там фотографии… Хорошо, что сохранились мои записи, сделанные прямо по горячим следам - они помогают воссоздать не только события, но и эмоции.
Я вздрагивала и ойкала от каждого жуткого «аррргх!» под днищем. А этих самых «аррргх!» было много. Очень много. Один раз мы наехали на длинный лавовый «гребень», идущий прямо посреди колеи, и когда он заскрррежетал, как циркулярная пила, мне показалось, что наш многострадальный джип вот-вот разрежут пополам… Одно дело - любоваться на хоть и устрашающие, но по-своему красивые пейзажи с почтительного расстояния, и совсем другое - когда этот пейзаж немилосердно скребёт по днищу и, кажется, вот-вот проткнёт бензобак! Бррр. Вспоминать - и то страшно!
Через некоторое время сравнительно ровное лавовое поле кончилось и началось… Вот даже не могу подобрать подходящего слова! Поле - это всё-таки что-то относительно плоское, а мы въехали на самую настоящую Пересечённую местность. Начались расщелины, подъёмы, спуски и самое прекрасное - крутые подъём-повороты (это когда надо было подниматься вверх и одновременно поворачивать). Раза три на таких вот подъём-поворотах боковые колёса джипа отрывались от земли, пассажиров бросало в сторону, и мне казалось, что мы вот-вот перевернёмся… Но Евгений каждый раз выравнивал вставший на дыбы внедорожник, и мы благополучно ехали дальше.
Перед особенно крутыми подъёмами джип немного сдавал назад, разгонялся и с угрожающим воем взмывал вверх, на очередной перевал. А там, за перевалом, казалось, не было ни-че-го… Я сидела во втором ряду сидений, слева, вместе с двумя московскими «джип-бабушками», и каждый раз, когда джип оказывался на таком перевале, мы дружно, в один голос вскрикивали «АААА!». Вроде умом понимаешь, что впереди просто очередной крутой спуск, но иллюзия того, что за перевалом ничего нет и мы сейчас обрушимся в пропасть, была слишком убедительной…
- Да чего вы там ахаете? - удивлялись пассажиры с третьего ряда. - Что там такого страшного? Нам ничего не видно!
- Может, оно и к лучшему, что не видно… - вздохнула я, изо всех сил стараясь не прикусить язык.
Преодолев очередной подъём, джип некоторое время балансировал на гребне - и, словно собравшись с силами, срывался вниз, одновременно разгоняясь для следующего подъёма.
Чем дальше мы ехали, тем хуже становилась… гм… дорога. Хотя как может становиться хуже то, чего нет - это отдельный философский вопрос. Но тем не менее становилась. Подъёмы, спуски, повороты, глубокие разбитые колеи с застывшими лавовыми «гребнями» посередине… Словом, все радости экстремального туризма!
Один из подъёмов был настолько крутым, что джип, протяжно завывая, почти встал на задние колёса - как норовистый конь на дыбы. Нас вжало в спинки сидений. Рывок, ещё рывок, утробный вой - и наш бесстрашный джип уже балансирует на вершине очередного перевала!
Да, ещё мне запомнился неумолчный пронзительный звон связки ключей в замке зажигания. Там был собственно ключ от машины, ключ от основного багажника, от багажника наверху, пульт и брелок. И звенели они, как целая связка металлических колокольчиков!
Наконец мы подъехали к, казалось бы, непреодолимому препятствию, сочетавшему в себе сразу несколько опасностей - высокая каменно-лавовая «щека» сбоку, ощетинившаяся острыми гранями, спуск с поперечным «гребнем» и сразу за спуском - расщелина, заложенная неустойчивым плоским камнем. Объехать это препятствие было невозможно, потому что это был единственный на долгие километры проезд в высокой лавовой гряде.
- Выходите! - сказал Евгений. - Будем перебираться налегке!
Мы послушно вышли, но не разбрелись любоваться окрестностями, а сочувственно столпились рядом, не зная, чем помочь. Евгений внимательно осмотрел препятствие, что-то прикинул, проверил устойчивость камня, вернулся в джип и завёл мотор. Внедорожник угрожающе взвыл (у меня чуть уши не заложило), а потом сбавил обороты и очень медленно, буквально «на цыпочках» начал спускаться вниз. Послышался угрожающий скрежет. Мы замерли, с ужасом наблюдая, как джип словно «нащупывает» дорогу. Тут-то я и увидела со стороны, как он перебирается через препятствие «на мягких лапах», неуклюже переваливаясь из стороны в сторону. В какой-то момент мне показалось, что джип, словно живое существо, втягивает живот и, как собака уши, пугливо прижимает боковые зеркала. Эмпатия к человеку - это ещё куда ни шло, а вот эмпатия к машине - случай нечастый, особенно у не-водителей :)
Наконец левое переднее колесо опустилось на балансирующий камень. Мы затаили дыхание. Камень, а вместе с ним и джип накренились влево - но устояли. Ещё несколько минут угрожающего скрежета - и джип наконец выехал на ровную площадку! Помните тот старый анекдот про «на радостях паровоз целовал»? Так вот, признаюсь честно - мне захотелось расцеловать добродушную морду нашего труженика-джипа, запорошенную вулканическим песком! Но подобная экспрессия показалась несколько излишней в столь суровой обстановке, поэтому я ограничилась ласковым поглаживанием по запылённому и исцарапанному боку. Надеюсь, джипу было приятно :)
- Так надо не джип, а водителя целовать! - словно прочитав мои мысли, сказала одна из "джип-бабушек" (видимо, тоже вспомнила анекдот про расцелованный паровоз).
- Обоих! - возразила вторая. - Они сейчас одно целое!
Я от всей души с ними согласилась.
Вот он, наш труженик, отдыхает после тяжёлого перевала:
А это нерка Варечка среди застывшей лавы:
- Ужас какой… - вздохнула я, забираясь на своё место.
- Нет, это ещё не ужас, - возразил Евгений. - Это просто камни. Вот когда снежник начнётся, тогда и будет… гм… ужас. Здесь-то хоть препятствия видны, а снежник непредсказуем!
Наконец лавовое поле, которое уже давно перестало быть полем, закончилось, и сразу за перевалом показался тот самый снежник, где и должен был начаться настоящий ужас…
Продолжение следует