Беженцы в Канаду. От кого или от чего бежим?
Я уже рассказывал о том, что «журналист» Лолиш написал на форуме одного из помоечно-иммигрантских сайтов про то, что, вот цитирую:
Пятница 15th 2010f Октябрь 2010 08: Заголовок сообщения:
У меня иммиграция в сязи с преследованиями за мои политические материалы на Родине.
Именно поэтому у меня свой адвокат, специазизирующийся именно на этом.
Наш «листопадный» журналист (как известно, дуб - тоже листопадное дерево), таким образом открыл личико. Такое признание говорит только об одном - в Канаду он попал по категории «беженец».
Признаюсь честно, когда я собирался в Канаду, то есть примерно с конца 1996 года, то ни на каком этапе изучения эмиграционого процесса даже и не слышал о «беженцах», Хотя где-то перед отъездом в Канаду настолько хорошо изучил возможности иммиграции, которых не так и много было тогда, и изучил без Интернета, его тогда почти не было проведено в дома россиян, да и не далеко не на всех предприятиях он был, что я даже давал консультации по профессиональной иммиграции в Канаду..
Нет, ну, там, в молодости всё время шло в прессе упоминание о «палестинских беженцах», которые, словно проститутки из романа Марселя Эме «Зелёная кобыла», казались мне существами какими-то совершенно не сопряжёнными с моей реальностью, и с ней не пересекающимися.
Кроме того, само слово «беженец», казалось мне всегда, несёт в себе отрицательную коннотацию, как слова «лишенец, извращенец» и прочие с концом на «ц». Ну и уж точно, считал я, и не без оснований, с начала горбачёвской перестройки и выпуска Сахарова с Горького никто на территории бывшего СССР за политические убеждения не преследовался, и за такие пределы, как канацкая граница, уж точно, бежать не понуждался. И тем не менее, приехав в Канаду по категории «профессиональная эмиграция» в мае 1998 года, незадолго до знаменитого дефолта, отвратившего меня навсегда* (и слава богу) от стези русского переводчика, я встретил здесь несколько «беженцев».
* Апдейт: никогда не говори "навсегда", так как с июля 2019 карьера русского переводчика успешно продолжена и последний по времени перевод на полторы сотни долларов сделан 11 января 2024 года.
То есть, давайте поставим точки над этим понятием раз и навсегда, все эти «беженцы» - экономические. Все они «бежали» в поисках лучшей жизни, что совершенно нормально. Ненормально только одно: они не имеют формально права себя так называть, ибо беженцы бегут от ПРЕСЛЕДОВАНИЙ, когда им угрожает реальная опасность, порой смертельная. Экономическим беженцам угрожает только опасность жить похуже, чем они надеются, будучи «убежав».
Первыми таким рефьюджи в кавычках была семья в Виннипеге, которую я случайно нашёл через одного несостоявшегося работодателя. Работодатель, не дав работы, вернее я сам не взял её, потому что работа была стопроцентной пирамидой - сетевой маркетинг, дал мне номер телефона каких-то украинцев, которым я решил, даже непонятно зачем, позвонить. Молодая пара - лет под 30 обоим, с дитём - девочкой лет семи, в Канаде к лету 1999 года они жили уже лет пять. Приехали из Молдавии.
Причём интересно, как именно приехали. Они, всего их было человек девять - десять, некоторые с совсем малыми детьми, купили туристические путёвки из Кишинёва на Кубу. В городе Гандер, где совершали промежуточную посадку самолёты «Аэрофлота», летящие в Америку, (сам летел в 1990 году), они заправляются. Собственно, это и не город, а база ВВС, с большим аэродромом. Так вот в этом городе, название которого значит «гусь», все эти девять-десять человек, включая детей, сходят с самолёта и направляются прямо к солдатам, выстроившимся по перимеру самолёта (тоже сам видел солдат) и просят убежища. Неважно какого, никто и не спрашивает о деталях - достаточно выучить слово «рефьюджи».
Так было, правда до года 2000, сейчас самолёты, в большинстве, уже не летают ни через Гандер ни через Шеннон - летят прямо через Атлантику в Питер, Москву или Киев. Ну, из этих девяти-десяти, устроились и получили статус беженца, по-моему, только эти двое молодых людей, да и то, как мне удалось выяснить из разговоров, они прикинулись страдающими от религиозных преследований.
Детали я не выяснял, но в глаза бросилась эдакая показная религиозность и даже истовость в соблюдении всяких условностей типа молитвы перед тем, как поесть сэндвичи на пикнике, полный отказ от спиртного, что есть явно не признак религии православной, по которой даже и в пост можно по чарке-другой, ибо «растительное», ну и прочая дурь, глубоко чуждая мне, как агностику, а местами даже и как атеисту.
Что было ещё крайне неприятно в главе этой семьи, так это три момента:
При встрече я рассказал парняге, что по образованию я - учитель французского и английского языков.
Тем не менее, когда мы ехали в их машине (своей у нас тогда не было) по французской части Виннипега, городу Сан-Бонифацию, и я сказал ему, пытаясь показать лучший вариант проезда: «а теперь - по бульвару Прованше (Provenché)», этот хрущ высокомерно поправил меня: « Ит из коллд Проувенчи булевард».
Не, хрен моржовый, то, что ты не знаешь французского, уже всем понятно, но тебе же уже разъяснили, что я-то его знаю, причём хорошо, чёж ты лезешь со своими поправками, как рак с клешнёй?
Пили кофе у них дома. Я наливаю себе сливок из пакета, причём отлично знаю, конечно, как именно надо наливать и где у пакета носик, но делаю это, как привык - немного сбоку.
Глава семьи демонстративно берёт пакет у после того, как я его ставлю на стол, делает носик выпуклым, произнося что-то типа: «Вот так надо!»
Ну я смотрю на него, как на законченного мудака, каким он и является, но ему - хоть с гуся моча.
В разговоре мы упоминаем о том, что купили компьютер, до этого рассказывали, что оба - переводчики, что компьютеры у нас в пользовании года с 1990, а мы уже как-никак в 1998, как вдруг тот же самый мудозвон лезет с утверждением: «Не понимаю, зачем вам компьютер!»
Думаю, что не стоит говорить о том, что «знакомство» с господами «уебеженцами» где-то на этом и закончилось, причём по нашей инициативе, потому что они пытались нас ещё пару раз совратить на посещение церкви в воскресенье или что-то такое же «сверхэкстравагантное» и, главное, «сверхпривлекательное».
Потом, как-то раз, в выходной, я, как это часто бывало в ту пору, сидел во французской библиотеке города Св. Бонифаций, читал журналы. Вдруг слышу русскую речь, которая, надо сказать, во французской библиотеке явление почти неслыханное, если кто из России приезжает, то больше на английский налегает и это нормально, никому не советую начинать учить французский, если в этом нет абсолютной нужды. Ибо, очень сложный язык. Подхожу, знакомлюсь, причём глава этой семьи, мужик то бишь, демонстративно игнорирует мои дружеские потуги. Хозяйка, впрочем, достаточно любезна и рассказывает, что они недавно переехали из Монреаля (тогда я даже и в мыслях не представлял, что буду жить в Монреале и не год или два, а вот уже больше 10 лет), в надежде на то, что в Манитобе им удастся получить статус, потому что есть какая-то закавыка хитрая в провинциальном законодательстве, то есть говорит о том, что для меня - как китайская грамота.
«А у вас есть статус?» - спрашивает она меня через некоторое время.
«А это что такое, статус? - отвечаю я встречным вопросом.
«Ну, статус постоянного жителя» (аналог американской грин-карты).
Немного помешкав, я говорю, что, наверное, есть, раз я легально работаю и живу здесь уже второй год. Потом, задним числом, я понимаю, что «статус» - это, собственно, такая простыня, которая мне была дана в апреле 1998 года ещё в Москве, в посольстве Канады, даже и без приглашения на собеседование, в которой я определялся как «осёдлый иммигрант» (landed immigrant). И тут я начал понимать, какая пропасть разделяет тех, кто, как я, поехал в Канаду, просчитав всё, твёрдо зная, что устроится хорошо, зная хотя бы один из языков этой двуязычной по сути страны, а я знал хорошо оба - а иначе зачем ехать, и теми, кто поехал очертя голову, спасаясь от нужды и надеясь на русское (украинское, молдавское, армянское или нагорно-карабахское) авось и что «хуже уж точно не будет».
Но эти две встречи совсем не исчерпали моих соприкосновений с «беженцами».
Когда в сентябре 2000 года я прибыл из Виннипега в Монреаль, я поселился на условиях помесячной оплаты (чтобы можно было съехать в любой момент) в доме, который держал некто Игорь Атоев из Одессы, на улице Онтарио - Восток. Чем эта улица славна, знает всякий монреалец. Своими «труженицами тротуаров» по цене 30-40 долларов за раз, можно столковаться и за 20, которых действительно там можно было видеть в колготках и миниюбках и зимой и летом.
Вскоре я оттуда и переехал, жил же я там, от силы месяца четыре.
А когда только приехал, познакомился с консъержем-квебекуа, звали его Даби, потом мне сказали, что он разбился насмерть на машине. Даби говорил на ужасном жоале, местном квебекском варианте французского, но мне понятно было почти всё, и мы регулярно обменивались парой-тройкой фраз.
И вот как-то раз выхожу я на улицу по своим делам, а на перекрестке стоит Даби и «лысый, ростом невелик, сразу видно большевик» - наш соотечественник лет 60-ти от роду (потом оказалось 61). Машут друг перед другом руками, русский мужичок изображает как он вроде набирает номер телефона с круглым диском, а я, кивнув Даби, изготавливаюсь пройти дальше, как он радостно вспоминает, что я русский, и просит, даже умоляет помочь. Мужичок перекидывается на меня и просит с места в карьер сходить с ним в киоск Белл (тоже я ещё не представлял, что буду там работать, не в киоске, конечно, а в офисе Белл Мобилити), и установить телефон. Я отвечаю, что у меня, вообще-то, свои дела, но у мужичка такой жалкий и потерянный вид, что в конце-концов я соглашаюсь сделать крюк с ним на улицу Мезонёв или не помню уже куда. По пути я расспрашиваю его, вернее он сам охотно объясняет, кто он такой и как попал сюда.
Выясняется, что мужик 9 месяцев жил в США и работал там же, приехав по вызову и гостевой визе, приглашение для получения который кто-то сделал за 100 или 200 долларов, и кого он никогда не видел. Володя, так его звали, упомянул, что в Белл он вчера ходил, но «они там ничего не поняли». Узнав, таким образом, из его же уст, часть его резюме, я спросил, а почему он не объяснил всё, что ему нужно, по-английски.
«А я по-английски только «секонд хонд» (он так и произнёс «хонд») знаю ! - было мне ответом.
«????? - а как же ты 9 месяцев там работал ? » - не удержался я от вопроса.
«А вот так и работал»,
Прибирал в Волл-Марте, мыл посуду в русских, польских, чешских ресторанах, даже машину купил на свалке и ездил на ней без прав, пока номер не отвалился от гайки и покосился с одной стороны, и полицейские из-за этого остановили».
Это уже было в Майами, куда он добрался из Нью-Йорка, останавливаясь на мытьё посуды в разных невероятных местах, где его обирали и попирали акулы бывшего соцлагеря, то есть не только свои соотечественники русские, но и украинцы и чехи с поляками, к которым он вынужден был обращаться из-за незнания английского и своего подпольного положения. Тем не менее какую-то сумму ему удалось откласть в загашник и в один прекрасный день он доехал на «Грейхаунде» до американско - канадской границы, и сдался местным властям. Телефон ему тогда поставили, он шустро подал объяву о том что «ухаживает за больными и престарелыми», получал время от времени какую-никакую работёнку на «кэш», то бишь на «чёрный нал», пошёл учиться французскому, питался в церки неподалёку и, поскольку русский человек всегда стремится взять столько, сколько может унести, время от времени одаривал меня дармовыми непортящимися продуктами в знак благодарности за установку телефона.
Надо сказать, что квартиры у нас оказались смежными, и он часто захаживал за тем или иным вопросом. Я всегда ему помогал, чем мог, выслушивал его сетования на то, что ему так плохо даётся на бесплатных курсах от государства французский, что «молодые люди, которые начали вместе со мной, уже свободно говорят, а я ещё и пары слов не могу связать». Пытался он со мной поначалу вести разговоры о Боге, о баптистах и о том, как его преследовали в Москве и как сожгли дачу под Москвой только за то, что он был баптистом (как будто в России кому-то в середине 1990х было не всё равно, какой веры человек), причём чувствовалось, что в голове у него - полная каша по части цитирования Библии, Евангелия и прочих сомнительных документов прошлого.
Вот так жил он со мной по-соседству, готовился к суду, который должен был признать или не признать его беженцем, в первом случае его, наверное, выслали бы взад в Штаты, а оттуда уже - в Россию, потом я съехал с этой квартиры поближе к моей теперешней работе и потерял его из виду совсем.
Прошёл почти год и, как-то раз сажусь я в автобус, чтобы ехать в Монреаль, и на остановке в Дорвале меня кто-то окликает по-имени. Смотрю - Володя! Разговорились. Он успешно прошёл суд и получил статус постоянного жителя Канады, как он рассказал, адвокат усмогла сыграть на том, что именно в это время патриарх русской православной церкви выступил в прессе против всх других церквей в России, кроме своей, что, мол, надо всех неправославных давить и не пущать в Россию, и это его высказывание получило широкую огласку и доставило нашему Володе вожделённый статус, о чём патриарх так и не узнал никогда, плюс вскорости и сам помре. С чем я Володю поздравил и спросил, а почему он тут в Дорвале.
Он сказал, что вообще-то он пересаживается с автобуса, который идёт в Валуа (две остановки на поезде от Дорваля на Запад), где ухаживает за одним русскоязычным адвокатом, которому кто-то в баре всадил нож в спину, в позвоночник, вследствие чего у крючкотвора отнялись ноги и он стал быть прикован к инвалидной коляске. В связи с этим я всегда вспоминаю водителя Карельского телевидения Вову Клодта, дальнего родственника того самого барона, что «лепил и отливал» на Аничковом мосту. Вова говорил, что когда ты уже чувствуешь, что тебя вот-вот разобъёт паралич, то нужно успеть перекинуть член на «правильную» сторону, чтобы не стать инвалилом ещё и на ЭТО. Так вот, этот адвокат мафиозную деятельность не бросил, как Володя мог, по его словам, заключить из телефонных разговоров, которые крючкотвор вёл на русском языке. Володя мужик-то был весьма смышлёный. Потом я видел его ещё раз в том же автобусе (я не люблю ездить в Монреаль на своей машине и оставляю её на бесплатной стоянке автобусного терминала в Дорвале, как это делают сотни людей со мной) с каким-то смурным и сердитым на весь белый свет иммигрантом, который за те десять минут, что мы ехали до метро умудрился что-такое сказать в мой адрес, что был не послан нахер только потому, что был с Володей, которого я не хотел огорчать по старой памяти. После этого я Володю не видел и уж, наверное, не увижу.
Потом в моей жизни была ещё одна «полубеженка», массажистка Галя, которая приехала из Риги к своей сестре бывшей замужем за местным, и пыталась сыграть на том, что в Латвии ухрущают местное русское население. Номер у неё не прошёл на суде, и я познакомился с ней уже тогда, когда был выписан ордер на её высылку в Ригу, последнюю ночь мы провели с ней накануне её отлёта, она увозила с собой купленный в Канаде массажный стол и даже позвонила раз из Риги и расказывала, что успешно продолжает свою практику в Латвии. Массажисткой она была хорошей, это я проверил на себе. Звала приехать к ней. Другим разом...
Я не склонен морализировать по поводу того, что так называемое беженство - зло, что эти «беженцы» наносят ущерб Канаде, работая по большей части «по-чёрному» и не платя налогов, в конце концов их доля в общем объёме в пару сотен тысяч (примерно, таков ежегодный «план» приёма эмигрантов правительством Канады, а я этой темой совсем не интересуюсь) иммигрирующих сюда просто ничтожна, и сколько таких «чёрнокэшевых» в общинах с Гаити, Китая или Греции с Италией, я даже и собираюсь сравнивать. Повезло, прошли суд - пусть себе живут, только подальше от меня держатся.
Кстати, одно время русские газеты Монреаля были усыпаны объевлениями такого свойства: «Ищу женщину (мужчину) прошедших суд с серьёзными намерениями». Такие личности были на вес золота, потому что после положительного решения суда человек мог вписать в свой статус жену или мужа, не знаю, как это далалось технически, как они расписывались, но, наверняка делалось как-то.
То есть и раньше, совершенно очевидно, за это предлагались деньги. В этом объявлении предлагается «деловой», читай «фиктивный» брак. Очень мало шансов пройти сквозь препоны и рогатки министерства иммиграции Канады. Но спрос есть, как видим. Вот и всё о «беженцах» пока.