4. на память.
Да, я действительно не сплю в ночь с 8 на 9 декабря вот уже с 2008 года. Не могу. Воспоминания, мысли, возбуждение от осознания увеличивающегося в настоящем счастья и растущей с каждым днем любви. Я помню каждый свой проделанный шаг за ту ночь.
Да, я действительно вполне осознанно выбрала врача-мужчину. И только потому, что носила под сердцем девочку. Только в последнюю очередь я думала о том, что перед ним нужно будет распластаться на акушерском кресле. Мной двигало другое, более важное. У меня какое-то особенное, глубокое подсознательное доверие к мужским рукам. И их я очень люблю. И всегда чувствую, где руки мои, а где нет. Ее должен был принять первым только Мужчина.
Да, я действительно поехала в тот день в роддом для того, чтобы занять место в палате. И чтобы утром вернуться домой. Беби-бум никак не гарантировал попадание в эту перинаталку даже с подписанной обменкой и личной договоренностью с врачом. И я очень даже успокоилась, получив палату № 6. И дело не в моей преданной симпатии к А.П.Чехову. Просто там, где не так как у всех, мне проще. Теперь я была полностью уверена в благополучном исходе.
Да, я действительно рожала во вчерашней косметике и до ужаса голодная. На ужин я не успела, пришлось довольствоваться долькой шоколада и кипятком от щедрой соседки. Ее поздний токсикоз как-то очень упрямо не признавал заварку, и у нас ее не было. 8 декабря был Курбан-байрам, и вся родня скорыми темпами уехала в Ленино. Голод мне светил до самого утра. Хотя, ночью было уже не до него.
Да, меня действительно уверяли в том, что рожать я буду только через 2 дня. Осмотр отложили на утро. Да я и сама так думала. Потому и попросила после своих часовых хождений по коридору сделать мне успокоительный укол. Я все еще надеялась уснуть. Ближе к утру, моя скрюченная поза и вцепившиеся в перила руки дали понять, что со своей природной скромностью я далеко не уеду, и врачей все же стоит разбудить. В противном случае, рожу уже в коридоре.
Да, я действительно мерила шаги в родзале и настойчиво переписывалась с Леркой. Лиане тоже досталось. В 5 утра в родовой никого не было. У меня высокий болевой порог и только после того, как мои ноги начали разъезжаться, я решилась высунуться в коридор: «Позовите моего врача. Кажется, голова… Кажется, рожаю… Нет, точно рожаю! Прямо сейчас!».
Да, я действительно совершенно точно знаю, что она родилась в 7.53, а не в 7.55, как записали. У меня хватило дерзости взглянуть на часы. И ее вес при рождении был 3 444, а не 3 440. Округляйте продукты, но не людей.
Да, я действительно не сразу поняла, что мой врач уже в который раз задает свой вопрос: «Как ты себя чувствуешь?». Я не слышала и не видела его, потому что слегка неадекватно была занята съемкой новорожденной дочери. Вот она на весах, вот на столе, а вот у моей груди. Но я все же оторвалась от процесса и коротко ответила ему: «Еще приду». Он улыбнулся, сказав, что все со мной понятно и больше не мучил вопросами.
Да, я действительно помню комментарии врача и акушерки: «Выплыла, как лебедь». В моих ушах до сих пор звенит не первый крик, а самый настоящий ор. И это потрясающее ощущение, когда новорожденного ребенка прикладывают к животу. И никакого крика больше. Инстинкты все еще удивляют нас всех, пусть и рождаемся, и умираем мы уже миллионы лет.
Да, я действительно буду до смерти гордиться за врачебные «5+ тебе до, во время и после родов», «все как по учебнику». Как и совершенно спокойно, но от того не по-детски радостно отношусь к тому, что «10 баллов существуют только в теории, мы не ставим их никому. Просто знай, что у тебя твердая 10-ка». Да, я довольна! Иначе быть не могло.
Да, я действительно кормила ее грудью около получаса, в том самом родзале и на том самом кресле. Странные чувства… Непонятные…
Да, я действительно заранее обговорила для себя вариант палаты «Мать и дитя». Врачи любят отговаривать, предлагают отдохнуть, но не та у меня психика, и не за тем я туда пришла. «Если не будет мест, положите меня в коридоре, но ребенок будет со мной» - моя позиция была категоричной и неизменной. 3 дня в роддоме нечего делать. И меня совершенно не прельщала возможность слоняться по коридору с соратницами, обсуждать на диване последние новости и попивать чай. Я для этого слишком нервная. Пить чай и слышать крики новорожденных из детской - это выше моих сил. Я кожей чувствовала, что ребенок, который привык к заботе за 9 месяцев, после родового стресса не должен оставаться один. Рядом, вместе, только так. Каждый относится к этому по-своему, но для меня это было без вариантов. Да, я собственница во всех смыслах этого слова и ничего не могу с этим поделать. И я не могу не переживать. Даже тогда, когда не нужно. Я бы всех довела, если бы мне ее приносили по часам. Я бы точно дневала и ночевала возле детской. Забирала ее к себе сразу после осмотра.
Да, у меня действительно в роддоме, уже в послеродовой палате, появилось неофициальное второе имя - «Четвертая палата, которая сразу встала». Так ко мне обращались не меньше 3 человек-мед. персонала. Я с самого начала переживала только за ребенка, так как в своих физических возможностях была уверена полностью. И, как уже говорила выше, я была невероятно голодна. Сутки без еды, да еще после родов. Невозможно лежать, когда ты видишь тарелку с горячим супом. А уж хлеб мне тогда показался самым вкусным на всем белом свете. Никогда в жизни я не способна была выпить 1,5 литра минеральной воды без газа. Залпом. А тогда мне ее еще и не хватило.
Да, я действительно не люблю, когда лезут и вмешиваются. Мне уделяли излишнее внимание. Столько, сколько совсем не требовалось. Я не понимала, чем заслужила этот повышенный интерес. Мне не нужны были частые заходы врача и с завидной периодичностью поступавшие предложения медсестер: «Может, забрать девочку? Может, отдохнуть хотите?». Я из тех, кто в таких делах лучше всего справляется в одиночку. Или я слишком долго этого ждала. Или я просто очень была готова. Посторонние меня нервируют и раздражают. Не знаю почему.
Да, я действительно, не могла поймать момент, когда ты должна почувствовать, что вот все, изменилась жизнь и ничего не будет, как раньше. Я ждала этого ощущения, но ко мне оно пришло позже, на второй день. Тогда, когда я, задержавшись на осмотре, пришла на этаж позже. Каталка с детьми стояла в коридоре, мне отдавали ребенка раньше других, из-за близости к детской. И тут случилось то, что чаще бывает в кино, но реже в жизни. Мне вручили чужого ребенка, перепутали фамилию. И я даже его взяла. Пары секунд хватило, чтобы понять ошибку. Мамы будущие, если вы видели ребенка сразу после рождения, вы просто не в состоянии будете потом перепутать. Вы узнаете его из тысячи. Без всяких бирок. Абсолютно точно. Вернув на место чужое чадо, схватила свое. Минута показалась вечностью. И вот тогда я встретилась с ней взглядом… Я не знаю, как ударяет человека молния. Но меня прошибло током с головы до ног и обратно. Эти невинные, полные надежд на заботу и любовь глазки дают тебе понять всю ту ответственность, которую ты принимаешь на себя с рождением ребенка. Это маленькое существо всецело от тебя зависит, и у него нет возможности не доверять. Полностью. Безоговорочно. Озарение снизошло. Было больно, дико, непонятно, страшно, глубоко, горячо и навсегда. Чувство вины, та самая долгожданная любовь. В такие минуты ты умираешь и рождаешься заново разом. И в совершенно другом статусе. Я не шла, а летела к своей одиночной палате, на ходу глотая слезы. Я извинялась перед ней, целовала и дышала на нее совершенно по-новому. Я уже просто дышала и жила ею.
Да, я действительно выпрашивала, вымаливала ее у того, кого именуют Богом или Аллахом. Для меня вся Казань в то время была из беременных и детских колясок. Они преследовали меня везде, и я была охвачена жуткой паникой. Из страха, но еще больше от того, что нужно решиться на этот самый важный шаг, без которого моя жизнь изначально не имела бы смысла. Я не просто выпрашивала ее. Я разговаривала с небом смиренно, спокойно, яростно, зло. По-разному всегда, но и очень долго. Я умирала в то время по детям, так как наконец-то смогла себе позволить думать о том, что тоже имею право на материнство. Я перестала запрещать себе думать о них. А это было для меня практически неразрешимой задачей на протяжении 10 лет.
Да, я действительно верю в то, что абсолютно все мечты в жизни сбываются. Стоит только о них забыть. И 23 февраля 2008 года - яркое тому подтверждение. Почему-то именно в эту ночь родилось звериное во мне: «Волчье. Я никому тебя не отдам. Я заберу тебя с собой подальше от жестокости и хамства, и никому - Ты слышишь? - никому не дам тебя в обиду. Я буду рядом каждую минуту. Я душу дьяволу продам, отдамся задарма, лишь только б жизнь твоя не знала бы несчастья. И ни слезинки, ни горчинки я не подпущу. Перехвачу, сторгуюсь, заберу себе твои печали. Я жадная до твоих бед. И не проси меня - ни капельки не дам!». Мне близок Парфюмер от Зюскинда. Ни одна новейшая лаборатория не способна воссоздать аромат, источаемый ребенком. Этот запах способен свести с ума. И почти это со мной произошло в ту ночь. Я рыдала громко, неистово, но почти безмолвно. Я проклинала небо, заливаясь слезами. Ругалась с ним и кричала беззвучно, что Бога нет! И что я его ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Нет его и быть не может! Потому что он не слышит меня. Или не хочет услышать. А раз молчит, то и не существует его нигде. Он услышал меня в ту ночь. И почти через 3 недели смилостивился надо мной.
Да, я действительно помню, что она приснилась мне ровно за полгода до беременности. Девочка, в той самой кроватке. Этот сон был из тех, что как будто бы наяву. Я отчетливо вижу ту картину до сих пор, все действия и слова, которые говорила. И ту колыбельную, что пела. Все ощущения до мельчайших подробностей. И, проснувшись, какой-то отрезок времени совершенно не понимала, где я и что я. Выпала из пространства. Сон был слишком настоящим. Слишком. И только такие, как я, уверены в том, что дети разговаривают с нами задолго до своего появления. Души вечны. Факт. И они могут общаться. Но только при условии, что ты способен хоть что-то чувствовать.
Да, я действительно сама превратилась в ребенка, будучи в положении. Я не слезала с садовых кустов, мое исключительно образное мышление позволяло отчетливо представлять, как каждый съеденный кусочек ягод благотворно влияет на развитие растущего чада во мне, на каждую его новую клеточку. Я давно не замечала, сколько в лесу насекомых, о чем поют птицы и какой формы травинки и листочки. Я успела в этих лесах заблудиться, потому что ходила с раскрытым ртом. И с фотоаппаратом в руках. Я была как никогда ближе к природе.
Да, я действительно ставила эскперименты. К сожалению или все же к счастью, я много читала. Литературы любой. О перинатальном развитии тоже, конечно. Такое количество классической музыки я не слышала со времен учебы в музыкальной школе. Классика звучала из колонок, классика прикладывалась наушниками к животу. И, кто бы сомневался, классика игралась дома на фортепиано. И каково же было мое разочарование, когда на «К Элизе» Бетховена мой живот замирал. Я обижалась, думая, что ребенок уснул, что ей не интересно. Но потом, держа на руках новорожденное создание, я поняла, что она не засыпает, нет. Она просто прислушивается, внимательно очень. Никакого плача. Музыкальная пауза… Я ужасно рисую. Совсем не могу, если уж быть точнее. Но на мастер-классе, куда я специально пошла, поняла, что будет именно девочка. Гораздо раньше, чем меня уверило в этом УЗИ. А мне все люди и тесты обещали мальчика. Такие нежные цвета и теплые оттенки могли принадлежать только ей.
Да, я действительно часто разговаривала со своим животом. Это желание было неистребимым и подозрительно постоянным. Настолько, что иногда я выбегала из офисного кабинета и закрывалась в туалете. Поднимая тунику, смотрела в зеркало, гладила свой растущий живот, улыбалась ему и мурлыкала. Иногда забывалась, иногда говорила громче, чем стоило. Иногда даже смеялась, в голос. Со стороны, возможно, я выглядела совершенно полной дурой. Но вы бы знали, какой счастливой дурой я тогда была.
Да, я действительно согласна с тем, что инстинкты есть. В моем случае, они все, без исключения, переразвиты. Не я одна переходила дорогу, незаметно для себя прикрывая живот руками. И не я одна за него хваталась, если вдруг какое-то хотя бы мизерное ощущение потенциальной опасности. Никто из нас не понимает, зачем это делает, но не делать этого невозможно.
Да, у меня действительно была удивительная беременность. Каким-то непонятным образом я попадала в ситуации и места, в которых находилась в далеком или совсем недавнем прошлом. В те же самые даты и месяцы. Я была вынуждена вспоминать людей, когда-то очень дорогих мне. И тех, которые остались дороги навсегда. Память чертовски избирательно постоянна. Я была свидетелем того, в чем когда-то оказывалась. И тот ужас возвращался ко мне снова, но уже легче. Уже можно было простить и отпустить. Но и тогда мне было странно, что с этим все же можно справиться. Тем более что я болезненно помню, как тяжело после. Выжить - да, но жить… Обычно со стороны, но как в тумане внутри. Судьба или мы сами воспитываем себя иногда очень жестоко. Но, видимо, для того, чтобы ярче, сильнее и полнее ты почувствовала потом этот вкус. У каждого из нас есть свои ангелы.
Да, я действительно не помню в своей жизни времени счастливей, чем те 9 месяцев. Разве что в детстве, когда я была слишком беззаботной и совершенно ничего не знала о жизни. Я безумно не хотела рожать, мечтала хотя бы месяц еще походить вот так, со своим животом. Ходить параллельно. Я по дороге, а она во мне.
Да, я действительно совсем не помню, чтобы в моей жизни был хотя бы один такой продолжительный период, когда я чувствовала себя невероятно красивой. Всегда. И я дословно помню ту эмоциональную оду, которую читали мне о беременности. О том, чуде, которым наградила нас природа, тоже мать.
Да, я действительно много ей писала во время беременности. И потом, и до сих пор. И у меня есть специальная предназначенная только для нее коробка. На случай, если вдруг… На ее переходный возраст, на ее совершеннолетие или на ее становление мамой. Мне всегда очень хотелось, чтобы она знала о моей любви к ней. Даже когда меня не будет. О любви такой, на какую я способна. Ни больше, ни меньше. Самую суть, пусть и подробно расписанную.
Да, я действительно думаю, что дети сами выбирают своих родителей. И какая же это милость с их стороны, что они все же решились, и что их угораздило родиться именно у нас. Таких, вроде бы похожих, но с совершенно другой судьбой. Которую ты при самом великом отчаянном желании не в силах изменить и подкорректировать. Только направить. И только личным примером.
Да, я действительно иногда думаю, что я очень плохая мать. И даже изредка умудряюсь просить у нее за это прощения. И мне не стыдно! По крайней мере, я искренна.
Да, я действительно гораздо чаще думаю, что я самая лучшая для нее мама на свете, на все 1000% и еще плюс бесконечность. Она счастлива. И не лучшее ли это доказательство!
Да, я действительно выбираю позицию стороннего наблюдателя, когда с нами есть кто-то еще. И даже объяснила это своей маме: «Я не хочу никого посвящать в наш с ней интим». Со стороны может показаться, что я мало с ней разговариваю или прохладно отношусь. Но только мы обе знаем, до какой степени это ребенок залюблен, заласкан, зацелован и намолен мной. Каждый день ее жизни. Каждый.
Да, я действительно говорила всем во время беременности, что теперь у меня 2 сердца. И также честно утверждаю теперь, что сердце снаружи дороже сердца внутри. Покажите мне мать, которая способна верить в обратное.
Да, я действительно очень хочу ей братика. Или сестренку. А лучше и братика, и сестренку вместе. И теперь я точно знаю, что Бог любит меня. Очень любит. Ведь я тоже его дочь.
9 декабря 2008 года. Полдень. Спустя несколько часов после родов. Роддом. Отдельная палата. Детскую кроватку еще не успели принести. Стою у окна и размышляю над навалившимся вдруг на меня декабрьским утром счастьем.
Звонок папы:
-Что делаете?
- Я ничего.
- А девочка?
-Спит
- Где спит?
- На моей кровати.
- А ты где?
- А я нигде.
(пауза)
- Вот понимаешь теперь, что значит - собственные дети. Себе - ничего, ребенку - все. Вот видишь теперь, что значит быть Мамой?
Да, теперь я это точно знаю. Да, теперь я тоже Мама!
Уже 4 года как.
Да, я действительно вполне осознанно выбрала врача-мужчину. И только потому, что носила под сердцем девочку. Только в последнюю очередь я думала о том, что перед ним нужно будет распластаться на акушерском кресле. Мной двигало другое, более важное. У меня какое-то особенное, глубокое подсознательное доверие к мужским рукам. И их я очень люблю. И всегда чувствую, где руки мои, а где нет. Ее должен был принять первым только Мужчина.
Да, я действительно поехала в тот день в роддом для того, чтобы занять место в палате. И чтобы утром вернуться домой. Беби-бум никак не гарантировал попадание в эту перинаталку даже с подписанной обменкой и личной договоренностью с врачом. И я очень даже успокоилась, получив палату № 6. И дело не в моей преданной симпатии к А.П.Чехову. Просто там, где не так как у всех, мне проще. Теперь я была полностью уверена в благополучном исходе.
Да, я действительно рожала во вчерашней косметике и до ужаса голодная. На ужин я не успела, пришлось довольствоваться долькой шоколада и кипятком от щедрой соседки. Ее поздний токсикоз как-то очень упрямо не признавал заварку, и у нас ее не было. 8 декабря был Курбан-байрам, и вся родня скорыми темпами уехала в Ленино. Голод мне светил до самого утра. Хотя, ночью было уже не до него.
Да, меня действительно уверяли в том, что рожать я буду только через 2 дня. Осмотр отложили на утро. Да я и сама так думала. Потому и попросила после своих часовых хождений по коридору сделать мне успокоительный укол. Я все еще надеялась уснуть. Ближе к утру, моя скрюченная поза и вцепившиеся в перила руки дали понять, что со своей природной скромностью я далеко не уеду, и врачей все же стоит разбудить. В противном случае, рожу уже в коридоре.
Да, я действительно мерила шаги в родзале и настойчиво переписывалась с Леркой. Лиане тоже досталось. В 5 утра в родовой никого не было. У меня высокий болевой порог и только после того, как мои ноги начали разъезжаться, я решилась высунуться в коридор: «Позовите моего врача. Кажется, голова… Кажется, рожаю… Нет, точно рожаю! Прямо сейчас!».
Да, я действительно совершенно точно знаю, что она родилась в 7.53, а не в 7.55, как записали. У меня хватило дерзости взглянуть на часы. И ее вес при рождении был 3 444, а не 3 440. Округляйте продукты, но не людей.
Да, я действительно не сразу поняла, что мой врач уже в который раз задает свой вопрос: «Как ты себя чувствуешь?». Я не слышала и не видела его, потому что слегка неадекватно была занята съемкой новорожденной дочери. Вот она на весах, вот на столе, а вот у моей груди. Но я все же оторвалась от процесса и коротко ответила ему: «Еще приду». Он улыбнулся, сказав, что все со мной понятно и больше не мучил вопросами.
Да, я действительно помню комментарии врача и акушерки: «Выплыла, как лебедь». В моих ушах до сих пор звенит не первый крик, а самый настоящий ор. И это потрясающее ощущение, когда новорожденного ребенка прикладывают к животу. И никакого крика больше. Инстинкты все еще удивляют нас всех, пусть и рождаемся, и умираем мы уже миллионы лет.
Да, я действительно буду до смерти гордиться за врачебные «5+ тебе до, во время и после родов», «все как по учебнику». Как и совершенно спокойно, но от того не по-детски радостно отношусь к тому, что «10 баллов существуют только в теории, мы не ставим их никому. Просто знай, что у тебя твердая 10-ка». Да, я довольна! Иначе быть не могло.
Да, я действительно кормила ее грудью около получаса, в том самом родзале и на том самом кресле. Странные чувства… Непонятные…
Да, я действительно заранее обговорила для себя вариант палаты «Мать и дитя». Врачи любят отговаривать, предлагают отдохнуть, но не та у меня психика, и не за тем я туда пришла. «Если не будет мест, положите меня в коридоре, но ребенок будет со мной» - моя позиция была категоричной и неизменной. 3 дня в роддоме нечего делать. И меня совершенно не прельщала возможность слоняться по коридору с соратницами, обсуждать на диване последние новости и попивать чай. Я для этого слишком нервная. Пить чай и слышать крики новорожденных из детской - это выше моих сил. Я кожей чувствовала, что ребенок, который привык к заботе за 9 месяцев, после родового стресса не должен оставаться один. Рядом, вместе, только так. Каждый относится к этому по-своему, но для меня это было без вариантов. Да, я собственница во всех смыслах этого слова и ничего не могу с этим поделать. И я не могу не переживать. Даже тогда, когда не нужно. Я бы всех довела, если бы мне ее приносили по часам. Я бы точно дневала и ночевала возле детской. Забирала ее к себе сразу после осмотра.
Да, у меня действительно в роддоме, уже в послеродовой палате, появилось неофициальное второе имя - «Четвертая палата, которая сразу встала». Так ко мне обращались не меньше 3 человек-мед. персонала. Я с самого начала переживала только за ребенка, так как в своих физических возможностях была уверена полностью. И, как уже говорила выше, я была невероятно голодна. Сутки без еды, да еще после родов. Невозможно лежать, когда ты видишь тарелку с горячим супом. А уж хлеб мне тогда показался самым вкусным на всем белом свете. Никогда в жизни я не способна была выпить 1,5 литра минеральной воды без газа. Залпом. А тогда мне ее еще и не хватило.
Да, я действительно не люблю, когда лезут и вмешиваются. Мне уделяли излишнее внимание. Столько, сколько совсем не требовалось. Я не понимала, чем заслужила этот повышенный интерес. Мне не нужны были частые заходы врача и с завидной периодичностью поступавшие предложения медсестер: «Может, забрать девочку? Может, отдохнуть хотите?». Я из тех, кто в таких делах лучше всего справляется в одиночку. Или я слишком долго этого ждала. Или я просто очень была готова. Посторонние меня нервируют и раздражают. Не знаю почему.
Да, я действительно, не могла поймать момент, когда ты должна почувствовать, что вот все, изменилась жизнь и ничего не будет, как раньше. Я ждала этого ощущения, но ко мне оно пришло позже, на второй день. Тогда, когда я, задержавшись на осмотре, пришла на этаж позже. Каталка с детьми стояла в коридоре, мне отдавали ребенка раньше других, из-за близости к детской. И тут случилось то, что чаще бывает в кино, но реже в жизни. Мне вручили чужого ребенка, перепутали фамилию. И я даже его взяла. Пары секунд хватило, чтобы понять ошибку. Мамы будущие, если вы видели ребенка сразу после рождения, вы просто не в состоянии будете потом перепутать. Вы узнаете его из тысячи. Без всяких бирок. Абсолютно точно. Вернув на место чужое чадо, схватила свое. Минута показалась вечностью. И вот тогда я встретилась с ней взглядом… Я не знаю, как ударяет человека молния. Но меня прошибло током с головы до ног и обратно. Эти невинные, полные надежд на заботу и любовь глазки дают тебе понять всю ту ответственность, которую ты принимаешь на себя с рождением ребенка. Это маленькое существо всецело от тебя зависит, и у него нет возможности не доверять. Полностью. Безоговорочно. Озарение снизошло. Было больно, дико, непонятно, страшно, глубоко, горячо и навсегда. Чувство вины, та самая долгожданная любовь. В такие минуты ты умираешь и рождаешься заново разом. И в совершенно другом статусе. Я не шла, а летела к своей одиночной палате, на ходу глотая слезы. Я извинялась перед ней, целовала и дышала на нее совершенно по-новому. Я уже просто дышала и жила ею.
Да, я действительно выпрашивала, вымаливала ее у того, кого именуют Богом или Аллахом. Для меня вся Казань в то время была из беременных и детских колясок. Они преследовали меня везде, и я была охвачена жуткой паникой. Из страха, но еще больше от того, что нужно решиться на этот самый важный шаг, без которого моя жизнь изначально не имела бы смысла. Я не просто выпрашивала ее. Я разговаривала с небом смиренно, спокойно, яростно, зло. По-разному всегда, но и очень долго. Я умирала в то время по детям, так как наконец-то смогла себе позволить думать о том, что тоже имею право на материнство. Я перестала запрещать себе думать о них. А это было для меня практически неразрешимой задачей на протяжении 10 лет.
Да, я действительно верю в то, что абсолютно все мечты в жизни сбываются. Стоит только о них забыть. И 23 февраля 2008 года - яркое тому подтверждение. Почему-то именно в эту ночь родилось звериное во мне: «Волчье. Я никому тебя не отдам. Я заберу тебя с собой подальше от жестокости и хамства, и никому - Ты слышишь? - никому не дам тебя в обиду. Я буду рядом каждую минуту. Я душу дьяволу продам, отдамся задарма, лишь только б жизнь твоя не знала бы несчастья. И ни слезинки, ни горчинки я не подпущу. Перехвачу, сторгуюсь, заберу себе твои печали. Я жадная до твоих бед. И не проси меня - ни капельки не дам!». Мне близок Парфюмер от Зюскинда. Ни одна новейшая лаборатория не способна воссоздать аромат, источаемый ребенком. Этот запах способен свести с ума. И почти это со мной произошло в ту ночь. Я рыдала громко, неистово, но почти безмолвно. Я проклинала небо, заливаясь слезами. Ругалась с ним и кричала беззвучно, что Бога нет! И что я его ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Нет его и быть не может! Потому что он не слышит меня. Или не хочет услышать. А раз молчит, то и не существует его нигде. Он услышал меня в ту ночь. И почти через 3 недели смилостивился надо мной.
Да, я действительно помню, что она приснилась мне ровно за полгода до беременности. Девочка, в той самой кроватке. Этот сон был из тех, что как будто бы наяву. Я отчетливо вижу ту картину до сих пор, все действия и слова, которые говорила. И ту колыбельную, что пела. Все ощущения до мельчайших подробностей. И, проснувшись, какой-то отрезок времени совершенно не понимала, где я и что я. Выпала из пространства. Сон был слишком настоящим. Слишком. И только такие, как я, уверены в том, что дети разговаривают с нами задолго до своего появления. Души вечны. Факт. И они могут общаться. Но только при условии, что ты способен хоть что-то чувствовать.
Да, я действительно сама превратилась в ребенка, будучи в положении. Я не слезала с садовых кустов, мое исключительно образное мышление позволяло отчетливо представлять, как каждый съеденный кусочек ягод благотворно влияет на развитие растущего чада во мне, на каждую его новую клеточку. Я давно не замечала, сколько в лесу насекомых, о чем поют птицы и какой формы травинки и листочки. Я успела в этих лесах заблудиться, потому что ходила с раскрытым ртом. И с фотоаппаратом в руках. Я была как никогда ближе к природе.
Да, я действительно ставила эскперименты. К сожалению или все же к счастью, я много читала. Литературы любой. О перинатальном развитии тоже, конечно. Такое количество классической музыки я не слышала со времен учебы в музыкальной школе. Классика звучала из колонок, классика прикладывалась наушниками к животу. И, кто бы сомневался, классика игралась дома на фортепиано. И каково же было мое разочарование, когда на «К Элизе» Бетховена мой живот замирал. Я обижалась, думая, что ребенок уснул, что ей не интересно. Но потом, держа на руках новорожденное создание, я поняла, что она не засыпает, нет. Она просто прислушивается, внимательно очень. Никакого плача. Музыкальная пауза… Я ужасно рисую. Совсем не могу, если уж быть точнее. Но на мастер-классе, куда я специально пошла, поняла, что будет именно девочка. Гораздо раньше, чем меня уверило в этом УЗИ. А мне все люди и тесты обещали мальчика. Такие нежные цвета и теплые оттенки могли принадлежать только ей.
Да, я действительно часто разговаривала со своим животом. Это желание было неистребимым и подозрительно постоянным. Настолько, что иногда я выбегала из офисного кабинета и закрывалась в туалете. Поднимая тунику, смотрела в зеркало, гладила свой растущий живот, улыбалась ему и мурлыкала. Иногда забывалась, иногда говорила громче, чем стоило. Иногда даже смеялась, в голос. Со стороны, возможно, я выглядела совершенно полной дурой. Но вы бы знали, какой счастливой дурой я тогда была.
Да, я действительно согласна с тем, что инстинкты есть. В моем случае, они все, без исключения, переразвиты. Не я одна переходила дорогу, незаметно для себя прикрывая живот руками. И не я одна за него хваталась, если вдруг какое-то хотя бы мизерное ощущение потенциальной опасности. Никто из нас не понимает, зачем это делает, но не делать этого невозможно.
Да, у меня действительно была удивительная беременность. Каким-то непонятным образом я попадала в ситуации и места, в которых находилась в далеком или совсем недавнем прошлом. В те же самые даты и месяцы. Я была вынуждена вспоминать людей, когда-то очень дорогих мне. И тех, которые остались дороги навсегда. Память чертовски избирательно постоянна. Я была свидетелем того, в чем когда-то оказывалась. И тот ужас возвращался ко мне снова, но уже легче. Уже можно было простить и отпустить. Но и тогда мне было странно, что с этим все же можно справиться. Тем более что я болезненно помню, как тяжело после. Выжить - да, но жить… Обычно со стороны, но как в тумане внутри. Судьба или мы сами воспитываем себя иногда очень жестоко. Но, видимо, для того, чтобы ярче, сильнее и полнее ты почувствовала потом этот вкус. У каждого из нас есть свои ангелы.
Да, я действительно не помню в своей жизни времени счастливей, чем те 9 месяцев. Разве что в детстве, когда я была слишком беззаботной и совершенно ничего не знала о жизни. Я безумно не хотела рожать, мечтала хотя бы месяц еще походить вот так, со своим животом. Ходить параллельно. Я по дороге, а она во мне.
Да, я действительно совсем не помню, чтобы в моей жизни был хотя бы один такой продолжительный период, когда я чувствовала себя невероятно красивой. Всегда. И я дословно помню ту эмоциональную оду, которую читали мне о беременности. О том, чуде, которым наградила нас природа, тоже мать.
Да, я действительно много ей писала во время беременности. И потом, и до сих пор. И у меня есть специальная предназначенная только для нее коробка. На случай, если вдруг… На ее переходный возраст, на ее совершеннолетие или на ее становление мамой. Мне всегда очень хотелось, чтобы она знала о моей любви к ней. Даже когда меня не будет. О любви такой, на какую я способна. Ни больше, ни меньше. Самую суть, пусть и подробно расписанную.
Да, я действительно думаю, что дети сами выбирают своих родителей. И какая же это милость с их стороны, что они все же решились, и что их угораздило родиться именно у нас. Таких, вроде бы похожих, но с совершенно другой судьбой. Которую ты при самом великом отчаянном желании не в силах изменить и подкорректировать. Только направить. И только личным примером.
Да, я действительно иногда думаю, что я очень плохая мать. И даже изредка умудряюсь просить у нее за это прощения. И мне не стыдно! По крайней мере, я искренна.
Да, я действительно гораздо чаще думаю, что я самая лучшая для нее мама на свете, на все 1000% и еще плюс бесконечность. Она счастлива. И не лучшее ли это доказательство!
Да, я действительно выбираю позицию стороннего наблюдателя, когда с нами есть кто-то еще. И даже объяснила это своей маме: «Я не хочу никого посвящать в наш с ней интим». Со стороны может показаться, что я мало с ней разговариваю или прохладно отношусь. Но только мы обе знаем, до какой степени это ребенок залюблен, заласкан, зацелован и намолен мной. Каждый день ее жизни. Каждый.
Да, я действительно говорила всем во время беременности, что теперь у меня 2 сердца. И также честно утверждаю теперь, что сердце снаружи дороже сердца внутри. Покажите мне мать, которая способна верить в обратное.
Да, я действительно очень хочу ей братика. Или сестренку. А лучше и братика, и сестренку вместе. И теперь я точно знаю, что Бог любит меня. Очень любит. Ведь я тоже его дочь.
9 декабря 2008 года. Полдень. Спустя несколько часов после родов. Роддом. Отдельная палата. Детскую кроватку еще не успели принести. Стою у окна и размышляю над навалившимся вдруг на меня декабрьским утром счастьем.
Звонок папы:
-Что делаете?
- Я ничего.
- А девочка?
-Спит
- Где спит?
- На моей кровати.
- А ты где?
- А я нигде.
(пауза)
- Вот понимаешь теперь, что значит - собственные дети. Себе - ничего, ребенку - все. Вот видишь теперь, что значит быть Мамой?
Да, теперь я это точно знаю. Да, теперь я тоже Мама!
Уже 4 года как.