Футурология с конспирологий
"...какие-то злокозненные Ротшильды Рокфеллеровичи начали активно сталкивать в архаику тех, кого не хотят пускать в светлое будущее. Им предлагается повоевать с соседом за кусок земли, начать резать друг друга на религиозной почве или глубоко задуматься, не обидел ли их кто в историческом прошлом, или любым другим способом воткнуть себе в нужное место духовную скрепу."
Originally posted by _niece at Ведомости-пятница: три макбетовские ведьмы предсказывают будущее
У всех пятница, и в Ведомостях пускай будет тоже пятница. Резвимся на смешано конспирологически-футурологическую тему, под предлогом обсуждения четырехдневной рабочей недели (которую Андрей Константинович Исаев собрался обсуждать, ошибочно полагая, что это такая инициатива МОТ). Экономика без труда, общество без дефицита, дроны-убийцы, вечная жизнь, Чехов. Полный текст под катом.
Будущее не для всех
Думский комитет по труду и социальной политике в лице его председателя Андрея Исаева выразил 7 октября готовность обсудить предложения Международной организации труда по переходу на четырехдневную рабочую неделю. Правда, быстро выяснилось, что никакого предложения МОТ не было, а был пост в блоге организации, написанный Джоном Мессенджером, экспертом по вопросам рабочего времени. Текст с тех пор с сайта МОТ удалили, но Google помнит все. Так что мы можем узнать, какие именно 5 причин должны побудить нас ввести 4-дневную рабочую неделю или сократить общее рабочее время до 36 часов.
Во-первых, много работать вредно для здоровья. Во-вторых, сокращение рабочих часов увеличит количество рабочих мест: где раньше работал один, будут двое. В-третьих, чем меньше мы работаем, тем производительнее оставшиеся часы. В-четвертых, сокращение рабочего времени сокращает и нагрузку на окружающую среду: меньше расход энергии и выбросы углекислого газа в атмосферу. В-пятых, сокращение времени, проводимого на работе, ведет к улучшению семейной жизни и росту субъективного ощущения счастья.
Со всеми этими тезисами можно спорить. Четвертый тезис противоречит второму, а пятый и первый повторяют друг друга. Но ясно, что автор приводит нарочито сентиментальные аргументы, призванные дойти до сердца гуманной западной публики, дабы не сказать суровую пост-колониальную правду: в условиях, когда промышленное производство и сельское хозяйство механизированы или перенесены в третий мир, в первом мире возникает проблема лишних рабочих рук. И возникает она не по предсказанию Мальтуса - больше ртов, чем еды, - а совершенно обратным образом. Чтобы быть хорошим гражданином, в новом мире нужно не производить (этим ты только увеличиваешь нагрузку на природу), а потреблять (тогда ты гонишь кровь по жилам экономики и способствуешь росту всеобщего счастья). При этом потребляющие граждане должны быть заняты, довольны и чувствовать себя достойными членами общества, а не дармоедами. Вот бы им и перейти на 4-часовую рабочую неделю, а в остальное время заниматься пилатесом, йогой и самосовершенствованием.
О грядущей post-work, она же post-scarcity economy - экономике с минимизированным участием человеческого труда, преодолевшей проблему дефицита товаров силами технического прогресса - уже многое написано. Футорология - опасный жанр: в прогнозировании всегда будет элемент шарлатанства. Тем не менее, и экономическая, и политическая наука пытаются понять, как может выглядеть общество в условиях этого нежданно надвигающегося коммунизма, где, по Чехову, «все мы, богатые и бедные, работаем только 3 часа в день, а остальное время у нас свободно».
Просторы для научного и околонаучного фантазирования открываются очень большие: тут и возможная де-урбанизация (те, кому не нужно ходить каждый день на работу, покидают неволю душных городов ради комфортной жизни в сабурбии), и новая социальность (пост-массовое общество отказывается от общенациональных идеологизированных партий в пользу локальных объединений «по делу»), и новая война (в которой, как рассказывает в недавней лекции член британского парламента лорд Роберт Скидельский, роботы убивают людей, а потом роботы убивают роботов). Можно вообразить мир под властью бессмертных старцев с заменяемыми органами или попытаться представить последствия всего этого для государственных институтов - все интересно.
Где же мы на этом празднике жизни? Историческое время течет для всех, и на свой манер Россия тоже столкнулась в уходящем нефтяном десятилетии с ситуацией, когда деньги доставались почти даром. Как мы распорядились этим историческим подарком, более-менее понятно: государство решило, что все добро от природных ресурсов, а граждане только под ногами путаются, и отстранило их от политической жизни и участия в принятии решений. Проблема скрытой безработицы остроумно решалась путем чудовищного увеличения, во-первых, числа чиновников, во-вторых, работников, необходимых для обороны от чиновников и исполнения функций, которые не исполняет государство (охранники вместо полиции, корпоративные юристы вместо независимых судей, бухгалтеры вместо налоговой службы). Следовать путем технического прогресса мы посчитали излишним - зачем что-то изобретать, когда можно дорого продавать непереработанные углеводороды.
Комментируя идею с 4-дневной рабочей неделей, вице-премьер Ольга Голодец резонно заметила, что для России это недостижимая мечта, поскольку у нас слишком низкая производительность труда. А еще у нас крайне высокая административная нагрузка на экономику, доля госрасходов и вес государственных и псевдо-частных (а по сути - государственных) инфраструктурных проектов. При этом граждане в России, как и в Европе, не очень хотят работать на производстве или в сельском хозяйстве, предпочитая офисы и госслужбу.
Как эта схема будет работать по окончании периода легких денег? Если вслед за футурологией впасть разом в два следующих по тяжести интеллектуальных греха - конспирологию и геополитику, то можно подумать, что какие-то злокозненные Ротшильды Рокфеллеровичи начали активно сталкивать в архаику тех, кого не хотят пускать в светлое будущее. Им предлагается повоевать с соседом за кусок земли, начать резать друг друга на религиозной почве или глубоко задуматься, не обидел ли их кто в историческом прошлом, или любым другим способом воткнуть себе в нужное место духовную скрепу. Далее любители антиутопий могут вообразить охраняемую дронами-беспилотниками невидимую стену между миром изобилия, где вышеупомянутые долгожители предаются культурному досугу, и миром традиционных ценностей, где актуальные исторические и нравственные вопросы решаются посредством взрывчатки и ножа.
Originally posted by _niece at Ведомости-пятница: три макбетовские ведьмы предсказывают будущее
У всех пятница, и в Ведомостях пускай будет тоже пятница. Резвимся на смешано конспирологически-футурологическую тему, под предлогом обсуждения четырехдневной рабочей недели (которую Андрей Константинович Исаев собрался обсуждать, ошибочно полагая, что это такая инициатива МОТ). Экономика без труда, общество без дефицита, дроны-убийцы, вечная жизнь, Чехов. Полный текст под катом.
Будущее не для всех
Думский комитет по труду и социальной политике в лице его председателя Андрея Исаева выразил 7 октября готовность обсудить предложения Международной организации труда по переходу на четырехдневную рабочую неделю. Правда, быстро выяснилось, что никакого предложения МОТ не было, а был пост в блоге организации, написанный Джоном Мессенджером, экспертом по вопросам рабочего времени. Текст с тех пор с сайта МОТ удалили, но Google помнит все. Так что мы можем узнать, какие именно 5 причин должны побудить нас ввести 4-дневную рабочую неделю или сократить общее рабочее время до 36 часов.
Во-первых, много работать вредно для здоровья. Во-вторых, сокращение рабочих часов увеличит количество рабочих мест: где раньше работал один, будут двое. В-третьих, чем меньше мы работаем, тем производительнее оставшиеся часы. В-четвертых, сокращение рабочего времени сокращает и нагрузку на окружающую среду: меньше расход энергии и выбросы углекислого газа в атмосферу. В-пятых, сокращение времени, проводимого на работе, ведет к улучшению семейной жизни и росту субъективного ощущения счастья.
Со всеми этими тезисами можно спорить. Четвертый тезис противоречит второму, а пятый и первый повторяют друг друга. Но ясно, что автор приводит нарочито сентиментальные аргументы, призванные дойти до сердца гуманной западной публики, дабы не сказать суровую пост-колониальную правду: в условиях, когда промышленное производство и сельское хозяйство механизированы или перенесены в третий мир, в первом мире возникает проблема лишних рабочих рук. И возникает она не по предсказанию Мальтуса - больше ртов, чем еды, - а совершенно обратным образом. Чтобы быть хорошим гражданином, в новом мире нужно не производить (этим ты только увеличиваешь нагрузку на природу), а потреблять (тогда ты гонишь кровь по жилам экономики и способствуешь росту всеобщего счастья). При этом потребляющие граждане должны быть заняты, довольны и чувствовать себя достойными членами общества, а не дармоедами. Вот бы им и перейти на 4-часовую рабочую неделю, а в остальное время заниматься пилатесом, йогой и самосовершенствованием.
О грядущей post-work, она же post-scarcity economy - экономике с минимизированным участием человеческого труда, преодолевшей проблему дефицита товаров силами технического прогресса - уже многое написано. Футорология - опасный жанр: в прогнозировании всегда будет элемент шарлатанства. Тем не менее, и экономическая, и политическая наука пытаются понять, как может выглядеть общество в условиях этого нежданно надвигающегося коммунизма, где, по Чехову, «все мы, богатые и бедные, работаем только 3 часа в день, а остальное время у нас свободно».
Просторы для научного и околонаучного фантазирования открываются очень большие: тут и возможная де-урбанизация (те, кому не нужно ходить каждый день на работу, покидают неволю душных городов ради комфортной жизни в сабурбии), и новая социальность (пост-массовое общество отказывается от общенациональных идеологизированных партий в пользу локальных объединений «по делу»), и новая война (в которой, как рассказывает в недавней лекции член британского парламента лорд Роберт Скидельский, роботы убивают людей, а потом роботы убивают роботов). Можно вообразить мир под властью бессмертных старцев с заменяемыми органами или попытаться представить последствия всего этого для государственных институтов - все интересно.
Где же мы на этом празднике жизни? Историческое время течет для всех, и на свой манер Россия тоже столкнулась в уходящем нефтяном десятилетии с ситуацией, когда деньги доставались почти даром. Как мы распорядились этим историческим подарком, более-менее понятно: государство решило, что все добро от природных ресурсов, а граждане только под ногами путаются, и отстранило их от политической жизни и участия в принятии решений. Проблема скрытой безработицы остроумно решалась путем чудовищного увеличения, во-первых, числа чиновников, во-вторых, работников, необходимых для обороны от чиновников и исполнения функций, которые не исполняет государство (охранники вместо полиции, корпоративные юристы вместо независимых судей, бухгалтеры вместо налоговой службы). Следовать путем технического прогресса мы посчитали излишним - зачем что-то изобретать, когда можно дорого продавать непереработанные углеводороды.
Комментируя идею с 4-дневной рабочей неделей, вице-премьер Ольга Голодец резонно заметила, что для России это недостижимая мечта, поскольку у нас слишком низкая производительность труда. А еще у нас крайне высокая административная нагрузка на экономику, доля госрасходов и вес государственных и псевдо-частных (а по сути - государственных) инфраструктурных проектов. При этом граждане в России, как и в Европе, не очень хотят работать на производстве или в сельском хозяйстве, предпочитая офисы и госслужбу.
Как эта схема будет работать по окончании периода легких денег? Если вслед за футурологией впасть разом в два следующих по тяжести интеллектуальных греха - конспирологию и геополитику, то можно подумать, что какие-то злокозненные Ротшильды Рокфеллеровичи начали активно сталкивать в архаику тех, кого не хотят пускать в светлое будущее. Им предлагается повоевать с соседом за кусок земли, начать резать друг друга на религиозной почве или глубоко задуматься, не обидел ли их кто в историческом прошлом, или любым другим способом воткнуть себе в нужное место духовную скрепу. Далее любители антиутопий могут вообразить охраняемую дронами-беспилотниками невидимую стену между миром изобилия, где вышеупомянутые долгожители предаются культурному досугу, и миром традиционных ценностей, где актуальные исторические и нравственные вопросы решаются посредством взрывчатки и ножа.