Про любовь
Однажды мы с Самосой пришли вдвоем. Он и я, по очереди. Я помню, у меня с собой были пирожки. Даже запись в журнале где-то осталась: «Самоса и пирожки». Он был им страшно тогда рад. Осень была поздняя, чистая и сырая. Скалы пустели, ночами покрывались инеем, земля прела и пахла, можно было на листьях в чужой шинели валяться.
А может это было не в тот день, а раньше. Все куда-то разошлись, а мы на несколько минут зависли. И я не помню кто это начал.
Мы просто стояли рядом и в одну секунду даже не обнялись, а как-то прислонились друг к другу. Одновременно, вместе. Без причины, без мысли, молча. Просто так. Постояли и молча разошлись. Пошли там куда-то или продожили дела свои по дому. И потом часто так делали. Не нарочно, не сторожа момент, без слов, без предупреждения, без повода. Когда никого не было рядом. Постоим минуту, иногда дольше и расходимся. Нас это не удивляло и не было желания разговаривать. Мы ничем никогда не делились друг с другом. Никогда не общались в миру.
И вроде потом это как-то само прекратилось. И никто из нас не знал, что это было.
И никто из нас не узнал.
А может это было не в тот день, а раньше. Все куда-то разошлись, а мы на несколько минут зависли. И я не помню кто это начал.
Мы просто стояли рядом и в одну секунду даже не обнялись, а как-то прислонились друг к другу. Одновременно, вместе. Без причины, без мысли, молча. Просто так. Постояли и молча разошлись. Пошли там куда-то или продожили дела свои по дому. И потом часто так делали. Не нарочно, не сторожа момент, без слов, без предупреждения, без повода. Когда никого не было рядом. Постоим минуту, иногда дольше и расходимся. Нас это не удивляло и не было желания разговаривать. Мы ничем никогда не делились друг с другом. Никогда не общались в миру.
И вроде потом это как-то само прекратилось. И никто из нас не знал, что это было.
И никто из нас не узнал.