Бесит!
Бесит.
Многое бесит меня этой жизни. И только природная вежливость и тактичность, а также врождённая пофигистичность заставляют меня закрыть рот и убраться поскорее от объекта раздражения, а не, наоборот, раскрыть его и выдать что-нибудь эдакое. Громкое, ёмкое и матерное «эдакое», скорее всего, испортит настроение окружающим, но я рискую всё же попасть под обстрел.
Но высказаться сил нет как хочется, пусть здесь это и весьма беззубо выглядит.
1). Тётьки в метро, продающие билеты.
Они, блядь, никуда не торопятся! Они мою смятую десятирублёвую бумажку будут вдумчиво разглаживать, рассматривать, потом в правильном порядке укладывать к другим таким же бумажкам. И, блядь, не ебёт её, сидящую на зарплате в полторы тысячи рублей, что я опаздываю на встречу, в фитнесс-клуб, на работу, в гости, что уже два поезда прошло, пока она над моей десятирублёвкой медитировала. Не ебёт!
Выходи на 15 минут раньше, скажете вы. А я спрошу в ответ, ибо четверть еврейской крови позволяет мне отвечать вопросом на вопрос: с какой стати? Эти 15 минут я могу потратить на Интернет, на музыку, на собаку с кошкой, на работу, на себя, в конце концов!
Нет, блядь. Я должна выволакиваться из дома раньше положенного, полунакрашенная и полупричёсанная, чтобы эта дура вдоволь насладилась ма-аленьким кусочком власти, которая ей полагается по долгу службы?!
Бесит.
2). Продавцы на рынке и в магазине, пытающиеся меня наебать.
Наебут. Обязательно. Причём либо на деньги, либо на говённый продукт, то есть опять на деньги.
Уже выяснено экспериментальным методом: если я сама, лично, пачкая руки, не положу себе в пакет ту картошку, которую я хочу - поштучно, тот лук, морковь и тому подобное - придя домой, выкину половину в помойку, потому что жрать это не будет даже моя собака.
Либо килограмм помидоров окажется 800 граммами - волшебным образом, а этот черножопый говорящий горный попугай будет мне жалко улыбаться и на ломанном русском - ещё, блядь, как ломанном! - пиздеть, что он «ошибся»!
Или магазин. Единственный ночной магазин с нормальными продуктами. И тётьки там работают нормальные. Вроде бы. И знают меня давно. Так ведь нет! Либо не положат то, что я купила, а потом, когда я полезу в пакет - ах, простите, заработались, ночь, понимаете сами, спать хочется, простите за невнимательность. Либо сахар мне пробьют два раза вместо одного.
Я прощу невнимательность. Раз, два , ну три. Но когда это происходит через раз… И всегда приходится проверять, чего они мне там напробивали… Вы скажете: ходи за продуктами днём. Отвечу: днём тоже наёбывают - это раз. Два - если мне в три часа ночи захотелось пельменей «Дарья» из мяса молодых бычков, с уксусом и сметаной, и в стране, где я живу, есть ночные продуктовые магазины, какого хуя я должна ходить по магазинам НЕ ТОГДА, когда МНЕ хочется?
3). Нищие.
Я всегда подам бабушке, которая стоит с протянутой рукой, какой бы злобный взгляд у неё ни был, хотя точно знаю, что профессиональных нищих в Москве - 100%. Ни больше, ни меньше. Я всегда подам деньги бабушке, стоящей с протянутой рукой, по банальной причине (на которую всё и рассчитано) - мне её жалко. Жалко не потому, что она стоит в метро и просит милостыню, а потому, что она старая. Я всегда думаю в таких случаях, что вот она была же молодой и красивой, её любили, она любила, и тогда, когда она была такой, как я - она не думала, что ей придётся просить деньги в метро. А это, между прочим, поколение, которое в большинстве своём РАБОТАЛО всю жизнь. Ждало, блядь, светлого будущего.
Я подам нищему мальчишке, хотя все эти жалостливые глазки… тошнотворно. Однако я знаю, что его, скорее всего, побьют дома, если он не принесёт нужной выпрошенной суммы к вечеру.
Но.
Когда я вижу молодую тёлку (или что ещё хуже - мужика) с ребёнком, накачанным снотворным (чтоб не орал и не мешал работать), мне хочется не денег ей дать, а незамедлительно с левой в морду. И даже ребёнка этого не жалко, потому что он вырастет, и 99 против 1 - пойдёт туда же. В метро, ага.
Бесит.
Продолжение вскоре.
Многое бесит меня этой жизни. И только природная вежливость и тактичность, а также врождённая пофигистичность заставляют меня закрыть рот и убраться поскорее от объекта раздражения, а не, наоборот, раскрыть его и выдать что-нибудь эдакое. Громкое, ёмкое и матерное «эдакое», скорее всего, испортит настроение окружающим, но я рискую всё же попасть под обстрел.
Но высказаться сил нет как хочется, пусть здесь это и весьма беззубо выглядит.
1). Тётьки в метро, продающие билеты.
Они, блядь, никуда не торопятся! Они мою смятую десятирублёвую бумажку будут вдумчиво разглаживать, рассматривать, потом в правильном порядке укладывать к другим таким же бумажкам. И, блядь, не ебёт её, сидящую на зарплате в полторы тысячи рублей, что я опаздываю на встречу, в фитнесс-клуб, на работу, в гости, что уже два поезда прошло, пока она над моей десятирублёвкой медитировала. Не ебёт!
Выходи на 15 минут раньше, скажете вы. А я спрошу в ответ, ибо четверть еврейской крови позволяет мне отвечать вопросом на вопрос: с какой стати? Эти 15 минут я могу потратить на Интернет, на музыку, на собаку с кошкой, на работу, на себя, в конце концов!
Нет, блядь. Я должна выволакиваться из дома раньше положенного, полунакрашенная и полупричёсанная, чтобы эта дура вдоволь насладилась ма-аленьким кусочком власти, которая ей полагается по долгу службы?!
Бесит.
2). Продавцы на рынке и в магазине, пытающиеся меня наебать.
Наебут. Обязательно. Причём либо на деньги, либо на говённый продукт, то есть опять на деньги.
Уже выяснено экспериментальным методом: если я сама, лично, пачкая руки, не положу себе в пакет ту картошку, которую я хочу - поштучно, тот лук, морковь и тому подобное - придя домой, выкину половину в помойку, потому что жрать это не будет даже моя собака.
Либо килограмм помидоров окажется 800 граммами - волшебным образом, а этот черножопый говорящий горный попугай будет мне жалко улыбаться и на ломанном русском - ещё, блядь, как ломанном! - пиздеть, что он «ошибся»!
Или магазин. Единственный ночной магазин с нормальными продуктами. И тётьки там работают нормальные. Вроде бы. И знают меня давно. Так ведь нет! Либо не положат то, что я купила, а потом, когда я полезу в пакет - ах, простите, заработались, ночь, понимаете сами, спать хочется, простите за невнимательность. Либо сахар мне пробьют два раза вместо одного.
Я прощу невнимательность. Раз, два , ну три. Но когда это происходит через раз… И всегда приходится проверять, чего они мне там напробивали… Вы скажете: ходи за продуктами днём. Отвечу: днём тоже наёбывают - это раз. Два - если мне в три часа ночи захотелось пельменей «Дарья» из мяса молодых бычков, с уксусом и сметаной, и в стране, где я живу, есть ночные продуктовые магазины, какого хуя я должна ходить по магазинам НЕ ТОГДА, когда МНЕ хочется?
3). Нищие.
Я всегда подам бабушке, которая стоит с протянутой рукой, какой бы злобный взгляд у неё ни был, хотя точно знаю, что профессиональных нищих в Москве - 100%. Ни больше, ни меньше. Я всегда подам деньги бабушке, стоящей с протянутой рукой, по банальной причине (на которую всё и рассчитано) - мне её жалко. Жалко не потому, что она стоит в метро и просит милостыню, а потому, что она старая. Я всегда думаю в таких случаях, что вот она была же молодой и красивой, её любили, она любила, и тогда, когда она была такой, как я - она не думала, что ей придётся просить деньги в метро. А это, между прочим, поколение, которое в большинстве своём РАБОТАЛО всю жизнь. Ждало, блядь, светлого будущего.
Я подам нищему мальчишке, хотя все эти жалостливые глазки… тошнотворно. Однако я знаю, что его, скорее всего, побьют дома, если он не принесёт нужной выпрошенной суммы к вечеру.
Но.
Когда я вижу молодую тёлку (или что ещё хуже - мужика) с ребёнком, накачанным снотворным (чтоб не орал и не мешал работать), мне хочется не денег ей дать, а незамедлительно с левой в морду. И даже ребёнка этого не жалко, потому что он вырастет, и 99 против 1 - пойдёт туда же. В метро, ага.
Бесит.
Продолжение вскоре.