(no subject)
Если бы я писала книгу, это была бы история о побеге; главный герой должен был столкнуться с обстоятельствами чуть более сложными, чем он привык: ступенек в лестнице подъезда не одиннадцать, а тринадцать; ветер в этой новой местности не хиус, а мистраль, гнущий деревья и вместе с деревьями спину героя; в кольцо людского окружения вдруг затесались бы чужие люди, или хотя бы один; в элементарные раздумья по пути куда-то вклинился бы кто-то с вопросом мало значимым; что-то важное бы вытиснилось обыденным - и это обязательно должны быть мелкие дела, меленькие, малюсенькие, но кажущиеся горами, между которыми, как вчера в моей взаправдашней жизни, пролегла узкая асфальтовая дорога, то есть это горы, на горах скалы, между ними сосны, рядом с дорогой река; человек и герой не одиноки в этой местности, а наоборот, но вместо того, чтобы держать кого-нибудь за руку, хотя бы друг друга, они бредут по одному и слушают, как течение сбивает лед и крякают почему-то не спящие утки. В этом ландшафте отсутствует конфликт как таковой, и внутри героя конфликта тоже нет, вместо этого - маленькая ямка на дороге, вокруг лужа и никак не обойти, а идти по дороге нужно, и вся жизнь этого героя именно такая, яма, лужа, дорога, параллельно река, а по дороге идет еще шесть человек рядом, очень похожих, в смешных шапках, кто-то подсвечивает фонариком, вдалеке лают собаки; я забыла с чего начала. Если бы это была моя книга, я бы сделала так, что герой бы никогда не умер, но он бы не смог преодолеть элементарных препятствий - угроз - преград - ищем синонимы - и всегда бы отступал, пока другие говорят «страшно-страшно» и «ой», герой бы просто отходил, и в идеале этого героя не оказалось бы на этой дороге; он бы не умер, потому что на него бы не упала скала, или его бы не убил маньяк, гуляющий этой же весной по лесу, и у героя бы не промокли ноги, и уток бы ему не удалось покормить, видимо, в идеале этого героя бы вообще не существовало, но так как есть я, такая я, которая может выдумать кого мне захочется, то этот герой есть, но он противоречит сам себе, мы можем его узнать только по шуму где-то вдалеке, это другая система, чьи коды невозможно считать (Луман) и мы можем его описать только в кодах своей системы, но так как в кодах нашей системы его описать невозможно - он не участвует в жизни, он стремится к тому, чтобы убежать, а если так, совсем честно, получается, что ему должно быть неоткуда бежать. Для того, чтобы существовала книга нужен конфликт, но конфликт этой книги заложен не в ее сердцевине, а в самом факте ее появления, то есть она не появится именно потому, что кто-то боится, кто-то убегает и кто-то столкнулся с обстоятельствами «боюсь-боюсь» такими сильными, как - как обычно, и это правда страшно, страх наращивается и я, если честно, уже не знаю, сколько уровней этих страхов, знаю только, что идти по дороге в темноте в лесу не страшно, но чтобы до туда добраться - страшно становится от страхов героя совсем другому герою - вот об этом то втором герое и должны быть написаны сотни книг.