(no subject)
Может и хорошо, что день станет нормальным - подъем в шесть или семь, лечь спать не позже двенадцати, бесполезная учеба между делом и еще - теперь гораздо меньше часов, чтобы мое мировоззрение натыкалось, как на айсберг, на мировоззрение Любы - мое раскалывается, ее дрейфует - и все меньше времени, все ближе вечер, после театра сразу домой, до театра пара часов чтобы дочитать Шагала, а еще совсем крохи, которые еле успеваю поднимать: показывая на свое лицо, «ты сейчас видишь солнце», продолжение сложных взаимоотношений с литературой - любой, холодная брусчатка, может и хорошо, что минуты скрадываются, а ты думаешь, что это я придумываю - я придумываю, много придумываю, а потом, добравшись до удобного стула, складываюсь в удобный нешевелящийся комок и оставляю все - «ни строчки, ни точки», или вот еще - «ни строчки о почке», да, ни одного слова. Это не тот режим, в котором мне комфортно, я всегда любила повторять, что не буду работать в жестком расписании, это убивает любой порыв, это почти Замятин, или же - Солженицын, и хотя мой один день не опишет остальные прошедшие двадцать девять, они становятся - настроением - похожи; видимо, подготавливают к моменту, когда этот последний год кончится и станет пусто, нужно будет куда-то бежать, кому-то говорить, что-то делать, иное, с иными, а то, что было - может, надуманное, может я преувеличиваю, это наверное уже почти условный рефлекс - расползется по норам и наши норы не будут соседними. Наверное, это подъемы в шесть - у не-я в семь, и сомнамбулический путь до кровати в двенадцатом - разойдется, как сейчас иногда расходятся мысли, любишь не любишь я пальцы бросаю - страшно от этого или нет, расползается - расстраивает это или нет, делаешь или боишься, говоришь или удивляешься, защищаешь или молчишь, режим дня не совпадет окончательно, может даже станет неудобным встречаться, может это уже - ты хочешь в книжный, я никуда, я вообще никуда не хочу, и осенняя погода разъединит окончательно, хоть и на секунду, на несколько дней, которые всего лишь выходные. Писать или не писать - не писать, и, в общем-то, действительно - не писать.