Потоки сознания
Довольно странно, что некоторые места в Москве - которые не терпели того, чтобы я их увидела случайно - были посмотрены именно так: вдруг повернув за угол, в какой-то переулок, который даже не считается в общей веренице улиц или на карте имеет вид такой тонкой полоски, как волос или как маленькая кровяная струйка, что течет от укола иголкой - и эти места, такие внезапные, случайные, были редкими за те две короткие недели, которые прошли в неуклонным стремлении ничего не упустить, а в итоге много чего осталось за скобками - так вот, эти места стали настоящей сенсацией. Одно из них, не к тонким улицам, правда, будет сказанное, музей Маяковского на Лубянке. Сеть музеев и картинных галерей в Москве, если не считать великих Третьяковской, имени Пушкина и так далее, как и церкви, раскиданы по всему городу, как будто великан выронил их из кармана - и так приятно переходить огромный перекресток - там, где угол Кремлевской стены и Каменный мост - а в противоположной стороне натыкаться на скопление галерей. Это настраивает на мысль, что нет конца впечатлениям и тому искусству, которое создается талантливыми человеческими руками, ведь если идти по Красноярску - можно встретить несколько галерей, но они настолько привычные, что скучно - хотя видит бог я лукавлю, говоря, что они уже надоели. Музей имени Маяковского - люблю Маяковского - был в списке посещаемости, галочка напротив, впрочем, как и у много другого; как удивительно идти по улице и читать таблички «здесь в такие-то годы жила Цветаева» или ходить по Патриаршим и чувствовать глаза Булгакова - Маяковский среди этого был столпом уж не помню почему, но на заранее выписанном листочке с различными адресами, ориентирами и прочим для упрощения жизни в столице, в городе, где я еще не была, адрес вместе с листочком - как и все мои листочки традиционно - потерялся, пока я мужественно добиралась в поезде, или позже, когда разгребала вещи в гостинице, или раньше, когда укладывала их в сумку, стараясь ничего не упустить, а листок так и остался лежать на столе, чтобы потом его ветром из форточки смахнуло на пол - а уже там он либо был разодран котом (и съеден), либо поднят заботливыми руками сестры и выброшен из дома - за ненадобностью - вон. Интернет, как и все у меня, ненадежный, был с собой в столицу взят - не в очень свободном доступе, но все же, и всегда по странным стечениям обстоятельств прежде, чем я вспоминала Владимира Владимировича (сочетание для писателя - убийственное), то садилась батарея ноутбука, то еще какая-то беда - музей Маяковского найден не был. В перечне музеев в вездесущем журнале Афиша - его тоже не было. Последний день, завтра - поезд, сегодня - какие-то неизвестные станции и случайные места, а в самый последний день, я, может быть, вполне, как человек дикий, но все-таки любопытство превыше всего, исследовала станцию Достоевского - на светло-зеленой ветке, где выходило очень мало народу, а на выходивших взирали Карамазовы и с укором глядел сам писатель, в этот последний день вообще было много разных станций - много цветных. А прежде - поднимаясь по лестнице на выходе из метро - снова в изнуряющую жару, которая заставляла пить очень много колы, которая в Москве невкусная (и бутылка другая), перешагивая через расползшихся по ступенькам котятам и щенков, которые тоже, добираясь до солнечной линии безнадежно щурили глаза и терлись лапками, отталкиваясь и катясь назад, а какая-то бабушка, несмотря на жару укутанная, их собирала, поднимаясь с лубянки наверх, выходишь к книжному магазину, но стоит слегка повернуть свой корпус направо - скрывается там указатель в музей Маяковского. Моему удивлению, конечно, не было предела. Здание в 5, по-моему, этажей, где на одном из верхних раньше Маяковский занимал комнату, в которую нельзя пройти, но можно вдоволь насмотреться на эти несколько квадратов, совсем простенькую обстановку, все остальные этажи занимают разные его плакаты, рисунки, бюсты - в общем, все ему посвященное и все (ну не все, конечно), что он сделал и делал. Довольно странная атмосфера, где, кроме нас двоих, ходило еще двое человек и их гулкие шаги отдавались на всех этажах, а экскурсовода не было - приходите в четверг или во вторник - мы завтра уезжаем - женщина, которая следила за тем, чтобы я, видимо с сумасшедшими глазами, не утащила нарисованного жирафа или фигурку слона или не стащила письмо, написанное рукой автора к Брик - ходила за нами следом, и видя наше некоторое непонимание, но такое ярое увлечение, в конце концов сдалась и начала рассказывать - показала комнату, обстановку, детали и в конце концов включила на мониторе редкие кадры фильма - немого - в котором Маяковский снялся - он был безумно красивым мужчиной, и его гипсовую голову я бы все-таки унесла с собой, но не смогла. А те два человека, ходившие где-то по другим этажам, в конце концов к нам тоже присоединились, и так мы ходили впятером, рассматривая случайно или нет подобранные листочки, вымпелы и заголовки - и Маяковский сурово на нас смотрел.
