(no subject)
Вот, например, книга «Географ глобус пропил» написала таким школьным языком, что читается почти как сочинение девятиклассника, через пару десятков страниц это начинает восприниматься как художественный прием, и дальше вполне сходит за находку, хотя скорее всего все дело не в языке как таковом, а в единственно возможном языке для такого сюжета. То есть сюжет книги - все три части, две из которых написаны в третьем лице, а последняя внезапно от первого - читается только при условии, что это нечто биографическое или автобиографическое. Это настолько «как в жизни», со всеми дурацкими переплетениями, состыковками, патетическими выводами о хороших поступках - это как документ, как записка одного школьника другому - интересна и сама по себе, и соседу и теоретически может быть интересна кому-то еще, но абсолютно без претензии на какую-то художественность, чистой воды изложение фактов, причем довольно тривиальных. Нет в этом никакой литературы, а в кино судя по всему не было никакой кинематографичности, хотя фильм в этом смысле сглаживает, притупляет, смягчает, например, всю эту «недопустимую» историю откровенных отношений со школьницей (хотя как верно говорит моя подруга, это только для учителей 14 лет это маленькая девочка), или возводит в абсолют пьянство - в книге, конечно, пьют, но очевидно пьянство гораздо более удобный сюжет для камеры, не для слова. Есть какое-то несоответствие, общая ненужность всего этого, если не принимать оба текста за документы (но есть, наверное, гораздо более пронзительные, точные документы - не буду в этом смысле судить), да я и не ругаю, это скорее общее недоумение и попытка понять.