Первый

[mongo_13]

Когда едешь из университета, проезжаешь мимо частного сектора с двухэтажными деревянными домами - снесли уже несколько, несколько стоят пустыми, там открыты рамы, выбиты стекла, еще часть по-прежнему остается жилой, и люди вывешивают свое белье сушиться на улицу - почему-то они могут оставить ковер во дворе, а сегодня, проезжая мимо, рассматривала узоры на их пододеяльниках и простынях, чистых и влажных, даже сквозь стекло и дорогу, и грязь, чувствовалось, как на них липнет холод, ведь снег уже второй день не тает, а только падает сверху и увеличивается в складках дорог, невозможно почувствовать как все замерзает, уследить как краснеют руки, но именно в этом застывающем белье остро чувствуется осень - люди найдут его вечером заледеневшим, ломающимся до состояния, когда в стороны торчат рваные нитки. Шапка, перчатки, теплые колготки, платье с длинным рукавом, сапоги, запахнуться покрепче, проверить - застегнута ли последняя пуговица, может быть, стоит поднять выше теплый шарф: даже для перехода из корпуса в корпус (5 минут, если плестись и рассматривать неуместные уже листья на брусчатке) приходится превращать процесс одевания в ритуал - и по мере продвижения по календарю этот ритуал приобретает все больше символической значимости. Скука - там, где ее не ждешь: оказывается, даже история искусств может быть невыносимой. Я смотрю, как из единственного окна в кабинете на экран льется свет (импрессионисты), доска образует зеленый прямоугольник на белом фоне (супрематизм), чего только не случается под монотонный голос - под воздействием света (солнце то выглядывает, то прячется): икона на экране то темнеет, то светлеет, первые три минуты кажется, что это божественное воздействие, не иначе. Мне кажется, он смотрит прямо на меня, но в складках его шеи слишком много лишнего - хотя вряд ли это складки, пока я так думаю, звучит монотонный голос, рассказывающий о московской иконописи четырнадцатого века, я много воображаю, как встаю и ухожу, как достаю из сумки книгу и читаю, как открываю чистый листок в тетради и рисую - мысль о действии заменяет действие, кажется, что проходит двадцать минут, а проходит только одна. Наверное, можно передать собственную скуку, но монотонность чужого - я не могу, и пока я не могу, проходит еще минута. И еще и еще

тот самый Спас Ярое око