Почему за евро будут драться до последнего и о демократии
Дорогие мои читатели, какое, оказывается, удовольствие вас читать, когда вы умеете так писать! Спасибо за комментарии, дискуссия о демографии переходит именно в ту философскую плоскость, куда надо смотреть, чтобы найти правильный ответ.
Простите, времени совсем никакого не было отвечать, но обещаю, что это сделаю. Сегодня произошло несколько событий, которые меня сподвигнули на написание этого псто. Во-первых, Меркози опять заверили всех, что зальют пожар баблом. Во-вторых, они же собрались переписать и принять новый договор по евро к марту следующего года, отнимающий значительную часть бюджетного суверенитета у 17 будущих подписантов (ага, щаз... здесь года на три одной говорильни). Ну, и в-третьих, свинтили Навального.
Про Навального просто порадовалась, что, хоть он и вывел пару тысяч своих хомячков на улицу, обошлось без жертв и снайперской стрельбы. А там, где он находится, ему сейчас самое место. Все-таки холодная голова на плечах - реальное конкурентное преимущество в нынешней обстановке. Иногда залог выживания.
Так что давайте про евро, и начнем с небольшого отступления. Что у нас в принципе делают финансисты в нынешних условиях, когда практически вся прибавочная стоимость от общества возвращается к ним же в виде процента? Они, выдавая новые кредиты и оценивая заемщиков, берут на себя функцию распределения ресурсов и планирования.
В СССР этим, опять же, занимался Госплан, в разы более эффективно и за значительно меньшие деньги. В современных либеральных экономиках у государства планирующей функции нет. Она отдана банкирам, вместе с правом печатания денег и создания кредита. В системе, где планированием занимаются банкиры, есть два кардинальных недостатка.
Во-первых, горизонт планирования очень короткий, чтобы максимально приблизить отдачу на инвестиции (ау, чистая текущая стоимость - Net Present Value). Из-за этого структурообразующие проекты мельчают и уменьшаются числом. Получается браконьерская экономика по принципу хапнуть и убежать. Производство, требующее долгосрочных инвестиций, загибается.
Во-вторых, процедура распределения ресурсов оказывается еще более централизованной, чем если бы она осуществлялась выборными правительствами стран. Нормы и интенсивность выделения ресурсов определяются Федом и ЕЦБ через процентные ставки, нормы резервирования, операции на открытом рынке и другими средствами, суть и смысл которых оказываются непонятными для широкой публики и даже для правительств, которые являются объектом планирования. Полностью прерывается обратная связь, позволяющая оценить такое "планирование". Банкиры не подотчетны никому, демократия не может работать в принципе. Поэтому и по факту, это уже не демократия. Это неофеодализм в чистом виде.
Общество, где вся произведенная прибавочная стоимость отчуждается в пользу финансовой олигархии, теряет способность к самовоспроизводству. Капиталовложения и даже минимальная соцподдержка становятся не по средствам. Остается только долговое рабство. Исторически, восстания всегда происходили именно тогда, когда долговая ноша становилась невыносимой. Похоже, эпоха социального мира действительно подходит к концу.
Проект евро в этом смысле уникален в том, что у суверенных стран, отняв возможность планировать свою экономику, отнимают последнее оставшееся право выстраивать свой бюджет. Даже у доллара в этом смысле больше контроля, чем будет у евро - в Пиндостане кое-как бдит Конгресс. Из-за наднациональности евро банкиры будут делать все, чтобы евро отстоять - на кону стоит порабощение половины континента.
Простите, времени совсем никакого не было отвечать, но обещаю, что это сделаю. Сегодня произошло несколько событий, которые меня сподвигнули на написание этого псто. Во-первых, Меркози опять заверили всех, что зальют пожар баблом. Во-вторых, они же собрались переписать и принять новый договор по евро к марту следующего года, отнимающий значительную часть бюджетного суверенитета у 17 будущих подписантов (ага, щаз... здесь года на три одной говорильни). Ну, и в-третьих, свинтили Навального.
Про Навального просто порадовалась, что, хоть он и вывел пару тысяч своих хомячков на улицу, обошлось без жертв и снайперской стрельбы. А там, где он находится, ему сейчас самое место. Все-таки холодная голова на плечах - реальное конкурентное преимущество в нынешней обстановке. Иногда залог выживания.
Так что давайте про евро, и начнем с небольшого отступления. Что у нас в принципе делают финансисты в нынешних условиях, когда практически вся прибавочная стоимость от общества возвращается к ним же в виде процента? Они, выдавая новые кредиты и оценивая заемщиков, берут на себя функцию распределения ресурсов и планирования.
В СССР этим, опять же, занимался Госплан, в разы более эффективно и за значительно меньшие деньги. В современных либеральных экономиках у государства планирующей функции нет. Она отдана банкирам, вместе с правом печатания денег и создания кредита. В системе, где планированием занимаются банкиры, есть два кардинальных недостатка.
Во-первых, горизонт планирования очень короткий, чтобы максимально приблизить отдачу на инвестиции (ау, чистая текущая стоимость - Net Present Value). Из-за этого структурообразующие проекты мельчают и уменьшаются числом. Получается браконьерская экономика по принципу хапнуть и убежать. Производство, требующее долгосрочных инвестиций, загибается.
Во-вторых, процедура распределения ресурсов оказывается еще более централизованной, чем если бы она осуществлялась выборными правительствами стран. Нормы и интенсивность выделения ресурсов определяются Федом и ЕЦБ через процентные ставки, нормы резервирования, операции на открытом рынке и другими средствами, суть и смысл которых оказываются непонятными для широкой публики и даже для правительств, которые являются объектом планирования. Полностью прерывается обратная связь, позволяющая оценить такое "планирование". Банкиры не подотчетны никому, демократия не может работать в принципе. Поэтому и по факту, это уже не демократия. Это неофеодализм в чистом виде.
Общество, где вся произведенная прибавочная стоимость отчуждается в пользу финансовой олигархии, теряет способность к самовоспроизводству. Капиталовложения и даже минимальная соцподдержка становятся не по средствам. Остается только долговое рабство. Исторически, восстания всегда происходили именно тогда, когда долговая ноша становилась невыносимой. Похоже, эпоха социального мира действительно подходит к концу.
Проект евро в этом смысле уникален в том, что у суверенных стран, отняв возможность планировать свою экономику, отнимают последнее оставшееся право выстраивать свой бюджет. Даже у доллара в этом смысле больше контроля, чем будет у евро - в Пиндостане кое-как бдит Конгресс. Из-за наднациональности евро банкиры будут делать все, чтобы евро отстоять - на кону стоит порабощение половины континента.