Крокодил 1987 №14(1488) " Робот-человек: вместе или вместо ?"
РОБОТ - ЧЕЛОВЕК: ВМЕСТО ЛИ ВМЕСТЕ ?
Александр ФЕДОСЕЕВ
«Пора чудес прошла, и нам подыскивать приходится причины всему, что совершается на свете».
Шекспир сделал это замечание лет четыреста назад. Мы не беремся подсчитать, сколько раз за эти четыре века человек упрямо квалифицировал те или иные окружающие его явления как чудеса. Атавистическая вера в чудо залегает, видимо, в глубинных пластах нашей натуры.
Применительно к Японии термин «чудо» (как правило, с эпитетом «экономическое») впервые был пущен в оборот на Западе. И прошло немало времени, прежде чем к трубным гимнам «японскому чуду» стали прислушиваться в самой Японии.
«Когда Запад стал называть происходящее в нашей стране «чудом», нам представлялось это в значительной степени преувеличением,- сказал в разговоре со мной инженер одной электротехнической компании.- В те годы мы напряженно работали и поэтому смотрели на все так же спокойно, как смотрят пешеходы на возведение очередного этажа строящегося здания. Ничего необычного и сверхъестественного для нас не было. Но мир так много говорил о «японском чуде», что мы в конце концов и сами в него поверили».
Японцев бросились убеждать, что они, вчерашние «образцовые ученики», сегодня уже смело могут считать себя учителями. В своей книге с безапелляционным названием «Япония как страна номер один» профессор Гарвардского университета Э. Фогель настойчиво проводит мысль о том, что японцы способны сейчас многому научить не только Америку, но и весь мир.
А быть учителем в Японии почетно. «Сэнсэй!..» Это слово маленькие японцы произносят с благоговением. Для них учитель - носитель всей человеческой мудрости. И это чувство они хранят всю жизнь.
«Так сказал сэнсэй...» -фраза, которая обрывает в школе самый отчаянный спор. Подчас она становится последним, но, пожалуй, самым веским аргументом, особенно если собственная система доказательств оказалась хрупкой и малоубедительной.
Желая выразить свое почтение к человеку, японцы заменяют традиционную вежливую приставку к имени или фамилии «сан» на «сэнсэй». Громогласные признания некогда высокомерным Западом экономических успехов Японии, его намерение «пойти в ученичество» в конце концов убедили творцов «чуда», что они имеют право считать себя восточным «сэнсэем».
«Нас постигла участь английского поэта лорда Байрона,- иронизировал на страницах
«Фар истерн экономик ревью» известный японский экономист.- В одно прекрасное утро мы проснулись и узнали, что знамениты».
«СИНДРОМ ЭКСПО»
Возможность поближе рассмотреть Японию мир впервые получил лишь в 1970 году, во время Всемирной выставки «ЭКСПО» в городе Осака...
...Хотя эта встреча могла состояться и на 30 лет раньше: Япония намеревалась провести у себя «ЭКСПО» еще весной 1940 года. Организаторы даже успели тогда реализовать в порядке предварительной продажи сотни тысяч билетов. Помешал милитаризм, с криком «банзай!» втянувший страну во вторую мировую войну.
«Я не припомню еще такого года, наступления которого в Японии ждали бы с большим нетерпением, чем 1970-й,-говорил мне пожилой учитель средней школы из города Киото.- Разумеется, к нему готовились все - как-никак начиналось новое десятилетие, первое из трех, ведущих в самый загадочный XXI век. Но мы, японцы, воспринимали 70-й по-своему еще и потому, что это был год Всемирной выставки и Япония выступала ее устроителем...»
В Осаке установили огромное табло, где цифры высвечивали время, остающееся до открытия выставки. Сначала это были годы и месяцы, потом - недели и дни, наконец - часы, минуты и даже секунды... Японские газеты тех лет много писали о поразившем страну «синдроме ЭКСПО».
Когда 15 марта «ЭКСПО-70» распахнула свои двери, то вся нация с этого дня, казалось, разделилась на две категории: тех, кто уже побывал «там», и тех, кто только собирался это сделать.
Для японцев выставка превратилась в окно в мир, о котором они имели тогда весьма смутное представление. Не случайно поэтому особый интерес у них вызывали иностранные экспозиции. Что касается собственных, национальных павильонов, то к ним японцы проявляли весьма сдержанный интерес.
Право ведущих, центральных объектов «ЭКСПО-70» с самого начала прочно завоевали павильоны Советского Союза и Соединенных Штатов Америки. Символично было, что они разместились на двух полюсах выставки: «Сорэнкан» (что в переводе означает «советский павильон») - в северной,а «Америкакан» - в южной части «экспо-лэнда». Очереди в эти павильоны растягивались на километры, и это расстояние покрывалось японцами за долгие часы терпеливо и без сожаления о потраченном времени.
...Было объявлено, что билеты, приобретенные в свое время на «ЭКСПО-40» действительны для входа на «ЭКСПО-70». На всю страну обладателей этих реликвий не насчиталось и десяти. Позади было тридцать лет, вместивших мировую войну, ад Хиросимы и Нагасаки.
Понятно, что те, кто сохранил в семейных шкатулках этот нереализованный осколок ушедших дней, стали героями выставки. А может быть, живыми экспонатами, демонстрирующими связь времен.
СЕКРЕТЫ КАПИТАНОВ
Начавшееся яркой феерией выставки десятилетие стало для японской экономики временем серьезных испытаний. Мировой циклический кризис, который сдавил стальным обручем все страны развитого капитализма, бросил вызов «капитанам отечественной индустрии», как именуют предпринимательскую элиту Японии. Благодаря их усилиям удалось в известной степени ослабить давление кризиса.
И тут началось в полном смысле слова паломничество в Японию западных бизнесменов, изнуряемых жаждой выведать секреты «капитанов» в организации производства.
Вскоре «преклонившие колено перед сэнсэем » установили, что ключ к пониманию этих секретов - в чрезвычайной изощренности методов идеологической обработки наемного персонала японских компаний.
Обработка эта ведется непрерывно, методично, целенаправленно и в высшей степени закамуфлированно. Упор делается на выработку и поддержание высочайшей лояльности работника по отношению к предприятию.
- В Японии это не составляет труда,- завистливо констатировали западные паломники, приглядываясь к тактике своих восточных коллег.
И в самом деле, в противовес западной «шкале ценностей» «традиционные моральные устои» японского общества базируются на той посылке, что любой отдельно взятый индивид на первое место ставит интересы своей группы и лишь на второе - свои собственные.
Индивидуализм в Японии - слово чуть ли не ругательное. Японец понимает его так: это эгоизм, это безнравственное поведение человека, преследующего корыстные цели. Это, наконец, посягательство на интересы своей группы. Короче говоря, испокон веков это порок, заслуживающий безоговорочного осуждения и бичевания.
Любое достижение или, наоборот, неудача в Японии оцениваются как результат деятельности коллектива. Не отдельных работников, а всех вместе. Это, конечно, нередко сковывает инициативу способных индивидов, препятствует самовыражению, а подчас вызывает недовольство и даже протест - и все-таки это незыблемо. «Капитаны» видят в этой практике единственный источник «гармонии, согласия и мира» внутри организации.
Как принимаются решения в японских компаниях? Как правило, претворению в жизнь новых проектов предшествует длительное, тщательное и всестороннее изучение проблемы во всех инстанциях, подразделениях и звеньях. Если у работника создается впечатление, что ему приказывают, как автомату, «капитаны» считают это грубой ошибкой, подрывающей вышеупомянутую «гармонию». Нет, утверждают они, нужно сделать так, чтобы каждый был уверен: и он причастен к принятию решения.
Хотя в общем-то чаще всего руководство компании принимает это самое решение задолго до его одобрения подразделениями, звеньями и т.д. Однако «капитаны » тратят много сил на то, чтобы внешне все выглядело как процесс «коллективистского менеджмента».
Вот в чем признался однажды один изстарших управляющих компании «Сони»:
«Откровенно говоря, приблизительно 60 процентов решений, которые я принимаю,- мои собственные. Но свои намерения я держу в секрете. В процессе обсуждения проблемы с подчиненными я задаю вопросы, взвешиваю факты и пытаюсь направить ход их рассуждений в нужном мне направлении, никак не обнаруживая при этом собственной позиции. В результате, каким бы ни" был исход, они чувствуют свою причастность к принятию решения».
Администрация японских предприятий широко пропагандирует теорию «каменной ограды». Ее суть- в формуле: «Прочная каменная ограда состоит как из больших, так и из малых камней». Так же и прочность компании, гласит теория, зависит от того, насколько каждый служащий содействует ее успеху. Способности - дело десятое, главное - предельная лояльность.
В борьбу за снижение издержек производства вовлекается весь персонал. Так, служащие концерна «Тоёта», проникшись духом «жесткой экономии», бомбардируют свой «штаб» всевозможными рацпредложениями, далеко выходящими за рамки чисто производственной сферы: о повторном использовании конвертов (путем выворачивания наизнанку), о продлении «срока службы» исписанных карандашей (за счет сочленения огрызков), об экономии воды в туалетах...
Упрочению лояльности служат различные мероприятия: от производственных собраний до вечеринок в клубах по случаю памятных дат компании и ее лидеров.
...Вскоре к чувству зависти у западных паломников добавилась и большая досада: они вынуждены были признать, что не в состоянии перенять японскую модель управления. Ибо для этого пришлось бы обернуть штыки против «станового хребта» западного общества, коим извечно был индивидуализм.
Бессилие Запада воспроизвести «феномен Востока» лишь укрепляло японцев в сознании собственной исключительности. И к очередной Всемирной выставке - «ЭКСПО-85» - японцы подходили уже уверенными в своем превосходстве.
ВИЗИТ В БУДУЩЕЕ
Подготовка к открытию «ЭКСПО-85» шла 4 года. Ничего близкого к «осакскому ажиотажу» она не вызывала. Отношение к ней было достаточно будничным: возводился очередной объект, на этот раз «ЭКСПО» - один из многих, вырастающих сегодня в стране, которая давно уже воспринимается самими японцами как большая стройплощадка. Устроители испытывали чувство неуверенности- никто не мог с точностью предсказать, какой отметки на шкале интересов японцев достигнет новая Всемирная. Мечта повторить «осакский фестиваль» была упоительна, но ее отравляла вовсе не исключавшаяся угроза скатиться, до минимального уровня по числу посетителей.
Почему? Отчасти из-за «информационной пресыщенности» японцев. Говоря об охватившем страну буме загрантуризма, ведущий японской телепередачи «Окно в мир» заметил: «Как известно, в течение трех столетий Япония оставалась изолированной от мира страной. И сегодня мы как бы стремимся взять реванш за столь длительное сидение наших предков взаперти ». Действительно, львиная доля личных и семейных сбережений японцев идет сегодня на «гайкоку-реко» - путешествие за границу. Редкий полет даже где-нибудь на внутренних линиях Латинской Америки и Африки, не говоря уже о Европе, Азии или Австралии, проходит без японцев на борту. Через объективы «Минольт», «Канонов», «Пентаксов», «Никоматов» японцы вглядываются в мир пяти континентов, застывающий на цветных пленках «Сакура» и «Фудзи».
Понятно, что страны, увиденные «в натуральную величину», уже не так притягивают внимание своей выставочной экспозицией.
В конце концов реалисты назвали цифру: 20 миллионов. Такого числа посетителей, по их подсчетам, было бы достаточно, чтобы признать выставку успешной. Но за этих посетителей надо было бороться.
Реклама, которая началась за полгода до открытия и велась особенно наступательно в течение всей выставки, строилась на том, чтобы увлечь японцев путешествием в будущее. В ходе обрушенной на японцев массированной атаки им внушалась мысль о том, что в национальных павильонах «ЭКСПО», весомость которых выражалась в лаконичных названиях «Сумитомо», «Мицуи», «Мицубиси», «Хитати», «Тосиба», их ждет откровение. Корпорации, известные своей поразительной способностью мгновенно подхватывать конструктивные идеи
новаторов, обещали подарить посетившим их незабываемую встречу с веком грядущим.
И действительно, именно к ним, своим, национальным, а не к иностранным павильонам спешили японцы, едва с девятым ударом часов ступали они на территорию Всемирной выставки. Для тех, кто помнил японского посетителя «образца 1970 года» (пищу для сравнений получил и автор этих строк), странно было видеть, как они мгновенно выстраивались в очереди перед павильонами своих именитых корпораций. Очереди извивались, воспроизводя ломаную
линию пешеходных троп. Японцев не пугал и летний зной, обволакивавший «экспо-лэнд» раскаленной воздушной массой, способной, казалось, спалить все живое.
Большинство японских фирм отказалось от традиционных экспозиций, пойдя по пути оргализации шоу: посетители, усевшись в кинозале или разместившись в движущихся по кругу креслах, совершали путешествие в мир атома и звездного неба или уносились в роботизированное, компьютеризованное будущее...
...У входа в павильон очередь то подгоняют, то сдерживают, то выстраивают плечом к плечу и затылок в затылок, то равняют по колоннам и шеренгам. Привыкшие к дисциплине японцы безропотно подчиняются диктату гидесс и полицейских: внутри их ждет таинство, ради которого они готовы не только замереть по стойке «смирно», но, пожалуй, и пройти круги чистилища. Попавшие в очередь «гайдзин» - иностранцы,- похоже, воздают благодарение создателю за то, что их по крайней мере не заставляют по команде делать вдох и выдох. Двери
в павильон видятся вратами в царство волшебной мечты и безудержной фантазии.
И вот зал заполнен... Ни одного пустого места, ни одного лишнего зрителя. Все и вся просчитано. Накладки исключены. Свет проигрывает схватку с опускающейся темнотой... Вкрадчивый голос напоминает, что специальные очки, выданные перед сеансом, должны быть не в кармане, а на переносице. \
Стереоэффект большинства фильмов, создавая у зрителей полную иллюзию их присутствия в изображаемом мире, одновременно умножал и чувство отчуждения: человеку трудно найти себе место в мире роботов-интеллектуалов XXI века.
Японская экспозиция была насыщена роботами. Тем самым еще раз обращалось внимание на лидирующие позиции страны в робототехнике.
В одном из павильонов давал сольные концерты пианист «Васубот». Рожденный в браке по техническому расчету между университетом «Васэда» и концерном «Сумитомо дэнки», этот робот с тысячью нервов-проводов, »е глядя на клавиатуру, виртуозно исполнял на синтезаторе фирмы «Ямаха» музыкальные произведения любой сложности: токкаты Баха, рапсодии Листа, прелюдии Шопена, популярные мелодии японской и западной эстрады. В зале стояла абсолютная тишина- зрители, казалось, на время отключили дыхание, боясь, как бы чей-то нечаянный шорох не отвлек маэстро. Но «Васуботу» страх ошибиться был неведом... Он уверенно заканчивал очередную композицию и, сорвав аплодисменты, устало опускал голову... Все было как на настоящем концерте, недоставало лишь цветов. К ногам исполнителя
их никто не бросал, а родители не ставили его в пример детям, пытающимся овладеть искусством игры на фортепьяно.
У «Васубота» были братья по разуму в других.японских павильонах. Семейству роботов нельзя было отказать в высоких дарованиях: были там художники, которые за две минуты, зажав ухватистой рукою фломастер, создавали портреты посетителей; галантные танцоры; точно играющие в пас футболисты; требовательные к себе скульпторы.
Последние неизменно собирали вокруг себя толпы зрителей. Дождавшись аншлага, роботы-близнецы в разноцветных беретках начинали священнодействовать, демонстрируя искусство ваятелей. По им одним понятной методе они врезались в податливый материал ледового куба весом в полтонны, время от времени отрываясь от работы и критически осматривая содеянное. Свой творческий замысел скульпторы держали в секрете до конца, чем еще больше разжигали интерес публики. Каждый из зрителей вслух гадал, что же явится миру из безжизненной глыбы. Наконец, сделав последние срезы и сколы, роботы неожиданно замирали, представив на суд толпы медвежонка, слоненка или еще кого из «братьев наших меньших».
Да, роботизированное шоу носило развлекательный характер. Но это не мешало даже людям, весьма далеким от техники, убедиться, насколько высоки достижения Японии в этой области.
ПАРАДОКС «ВЕКА РОБОТОВ»
Началом «века роботов » в Японии считают 1980 год. Именно тогда, семь лет назад, в стране возникла новая отрасль промышленности - роботостроение. «Электронные рабочие» быстро завоевали прочные позиции, превратившись в ключевой элемент гибких производственных систем, которые японские компании рассматривают как единственно разумную на сегодняшний день альтернативу «застывшим» автоматическим линиям.
Сейчас в стране уже немало предприятий, где главным действующим лицом выступает робот. Так, не первый год в городе Огути (префектура Аити) функционирует «завод без рабочих» станкостроительной компании «Ямадзаки тэккодзе». Все производственные операции выполняются роботами, которые получают команды с центрального компьютера. Весь завод обслуживают 12 операторов, работающих в две смены по восемь часов. Ночью на
заводе уже нет ни одного живого существа. Роботы остаются в гордом одиночестве.
Днем здесь, тем не менее, многолюдно. Этот ультрасовременный завод, модель XXI века, посещают делегации из разных стран мира, до 50 тысяч человек в год. Директор-распорядитель, прощаясь с гостями, обещает, что на новом заводе, который вскоре вступит в строй, и в качестве гидов тоже будут выступать роботы.
Пока что процесс роботизации в японской промышленности не привел к серьезным социальным потрясениям. Под напором рабочего и профсоюзного движения администрация
компаний идет сейчас по пути перевода высвобождающейся рабочей силы на смежные предприятия. Однако резервов для такого маневра становится все меньше, а перспектива быть выброшенным на улицу для японского рабочего- соответственно все реальнее. А по прогнозам экономистов (может быть, и несколько преувеличенным), уже к началу XXI века в Японии на предприятиях обрабатывающей промышленности, а также в сфере услуг будут заняты главным образом роботы.
И в павильонах «ЭКСПО-85» я видел, видел не раз, как неожиданно стекленели глаза японцев -отцов семейств, внимательно следивших за отточенными, до микрона выверенными движениями роботов, которые завтра появятся в цехах. Какое место будет отведено японским рабочим в их собственной стране, когда принцип «робот вместе с человеком» трансформируется в принцип «робот вместо человека »?
Сосуществование человека и машины перестает быть мирным. В стране создается прямая угроза сокращению возможностей найма. По оценке экспертов, число полностью безработных в результате роботизации и компьютеризации уже через пять лет может возрасти до 6 миллионов человек.
...Наблюдая за бесплодными усилиями западных паломников, пытавшихся заимствовать японский опыт, сэнсэй из Страны восходящего солнца с гордой усмешкой изрек: «Не истязайте себя, не надо. Японию могут понять только японцы».
Но сможет ли сам сэнсэй найти решение великой загадки: как примирить растущее могущество техники с жизненными интересами человека?
ОСАКА - ТОКИО - МОСКВА.
