Кто враг Церкви?
Послушал пресс-конференцию диакона Александра Волкова. Несмотря на то, что он всеми силами пытался представить взвешенную и разумную позицию, в конечном итоге то, что он говорит, меня ужаснуло. Больше всего ужаснула речь о врагах Церкви и государства и о критериях их различения. Первый и самый страшный критерий: любое действие, которое может истолковываться как приносящее вред Церкви и государству.
Ясно, что это довольно субъективный критерий - диакон, впрочем, это понял, поэтому заявил: "Выводы о том, кто конкретно эти люди (т.е. враги), может делать каждый для себя сам (sic! мин. 27.20) - и в этой конкретной ситуации, и применительно вообще к нашей общественной жизни". То есть пресс-секретарь нашей Патриархии прямо предлагает всем верным чадам Русской Православной Церкви перейти в формат оценок по принципу: "враг - не враг: это решаю я сам". Второй критерий: "враг тот, кто не друг". Он прямо так и сказал: "Если человек другом Церкви себя не называет, соответственно можно констатировать, что он враг". Эти вещи можно было бы вообще не комментировать, поскольку с христианской точки зрения ("любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас") они невообразимы. Верующий не вправе определять своих врагов, потому что их у него в принципе быть не может. Есть люди, сами называющие себя врагами христиан, - и христианин их благословляет. Всё.
И ещё один момент в выступлении. С одной стороны, диакон сказал, что пуськи осуждены не за кощунство, а по светскому законодательству, в котором нет такого понятия, как кощунство, тогда как если бы был церковный суд, то кощунницы могли бы судиться Церковью по своим канонам; а, с другой стороны, он заявил (мин. 30 и сл.), что Церковь их простить не может, потому что они не покаялись. Из этого следует, что Церковь их бы не простила в случае, если бы они не покаялись. В данном случае слово "простить" используется абсолютно некорректно, потому что любого грешника и кощунника Церковь прощает изначально. Когда же речь идёт о церковном запрещении и отлучении за грех, то это не значит, что Церковь не простила непокаявшегося грешника за то, что он якобы нанёс Ей оскорбление (совершая грех, человек оскорбляет не Церковь, а образ Божий в самом себе): это просто означает, что Она заботится о его дальнейшей участи и указывает ему на состояние его души.
Но важно не это. Самое интересное заключается в том, что, как сказал о. Александр, заявление в светские органы подали священнослужители храма Христа Спасителя. В принципе, они могли бы отозвать свое заявление - и тогда светский процесс бы закончился немедленно. Таким образом, все отсылки к светскому законодательству и тому, что Церковь к этому не причастна, оказываются лишь демагогией: на самом деле из этой позиции следует, что "Церковь" (пишу в кавычках, потому что речь идет о мнении некоторых чиновников Церкви, а не о мнении Церкви как целого) ХОЧЕТ, чтобы "враги Церкви" были наказаны государством.
Ясно, что это довольно субъективный критерий - диакон, впрочем, это понял, поэтому заявил: "Выводы о том, кто конкретно эти люди (т.е. враги), может делать каждый для себя сам (sic! мин. 27.20) - и в этой конкретной ситуации, и применительно вообще к нашей общественной жизни". То есть пресс-секретарь нашей Патриархии прямо предлагает всем верным чадам Русской Православной Церкви перейти в формат оценок по принципу: "враг - не враг: это решаю я сам". Второй критерий: "враг тот, кто не друг". Он прямо так и сказал: "Если человек другом Церкви себя не называет, соответственно можно констатировать, что он враг". Эти вещи можно было бы вообще не комментировать, поскольку с христианской точки зрения ("любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас") они невообразимы. Верующий не вправе определять своих врагов, потому что их у него в принципе быть не может. Есть люди, сами называющие себя врагами христиан, - и христианин их благословляет. Всё.
И ещё один момент в выступлении. С одной стороны, диакон сказал, что пуськи осуждены не за кощунство, а по светскому законодательству, в котором нет такого понятия, как кощунство, тогда как если бы был церковный суд, то кощунницы могли бы судиться Церковью по своим канонам; а, с другой стороны, он заявил (мин. 30 и сл.), что Церковь их простить не может, потому что они не покаялись. Из этого следует, что Церковь их бы не простила в случае, если бы они не покаялись. В данном случае слово "простить" используется абсолютно некорректно, потому что любого грешника и кощунника Церковь прощает изначально. Когда же речь идёт о церковном запрещении и отлучении за грех, то это не значит, что Церковь не простила непокаявшегося грешника за то, что он якобы нанёс Ей оскорбление (совершая грех, человек оскорбляет не Церковь, а образ Божий в самом себе): это просто означает, что Она заботится о его дальнейшей участи и указывает ему на состояние его души.
Но важно не это. Самое интересное заключается в том, что, как сказал о. Александр, заявление в светские органы подали священнослужители храма Христа Спасителя. В принципе, они могли бы отозвать свое заявление - и тогда светский процесс бы закончился немедленно. Таким образом, все отсылки к светскому законодательству и тому, что Церковь к этому не причастна, оказываются лишь демагогией: на самом деле из этой позиции следует, что "Церковь" (пишу в кавычках, потому что речь идет о мнении некоторых чиновников Церкви, а не о мнении Церкви как целого) ХОЧЕТ, чтобы "враги Церкви" были наказаны государством.