Небольшое дополнение к предыдущей записи
Ниже приводится текст, который, на мой взгляд, наилучшим образом иллюстрирует ситуацию с заявлением удмуртских священников. Помимо этого данный текст целиком и полностью объясняет и раскрывает смысл того, о чем говорилось в предыдущей записи по поводу приходящих в Церковь и ищущих в христианской общине «правды» и «справедливости».
Небольшой отрывок из Правил для монахов св. Василия Великого, цитируемый ниже, с некоторыми корректировками может быть отнесен к любой христианской общине и условиям пребывания в ней. В качестве предисловия только отмечу, что, согласно Отцам Церкви, отделение от общины возможно либо по причине ереси, либо по причине претерпеваемого духовного вреда (этот второй пунтк указывается у св. Василия Великого в Правилах, пространно изложенных, вопрос 36). Понятно, что вопрос о непоминовении епископа и патриарха касается лишь первого пункта. Сформулированные удмуртскими священниками пункты в основном относятся к разряду проблем, имеющих нравственный характер. Исходя из учения св. Василия, уход из общины (не прекращение поминовения Предстоятеля, а переход в иную общину, где нравственность на высоком уровне) для этих священников был бы возможен только при том условии, что они бы принуждались к греху и терпели большой духовный вред оставаясь в своем приходе. Однако как из самой ситуации, так и из сделанного заявления видно, что дело было не каких-то соблазнах, испытываемых священниками на своих приходах, а в той информации о моральном состоянии некоторых членов Церкви, в том числе и власть имущих, которую они почерпнули из литературы, интернета и средств массовой информации. И это как раз та ситуация, которую рассматривает ниже св. Василий Великий в 21 главе Правил, кратко изложенных. Думаю, этот прекрасный текст говорит сам за себя:
Если кто скажет, что некоторые из братий худы (конечно, не обвинит он всех, потому что не для худого чего вступают в сообщество, чтобы всем согласно быть худыми), - итак, если скажет, что некоторые из братий худы, без осторожности нарушают доброе, не радят о благопристойности, небрегут о строгости, приличной подвижникам, и потому надо с таковыми разлучиться, то придумал он недостаточное оправдание сего удаления, потому что ни Петр, ни Андрей, ни Иоанн не отторглись от прочего лика Апостолов за лукавство Иуды, и никто другой из Апостолов не обратил сего в предлог к отступничеству, и злонравие Иуды нимало им не воспрепятствовало повиноваться Христу, напротив того, пребывая покорными наставлениям Господа, они ревновали о благочестии и добродетели, не совращаясь в лукавство Иуды.
Кто говорит: «Ради дурных братий принужден я отделиться от духовного союза», тот изобрел неблаговидный предлог своему непостоянству. Напротив того, сам он есть та каменистая земля, которая по непостоянству воли не может возрастить в себе слова истины, но при малом приражении искушения или от неудержимости страстей не терпит целомудренного жития, и едва взошедший росток учения вскоре иссушается в нем зноем страстей. И он придумывает по собственному убеждению пустые и недостаточные предлоги к своему оправданию на суде Христовом и сам себя легко вводит в обман, потому что всего легче обмануть самого себя, ибо всякий бывает снисходительным к себе судиею, рассуждая, что приятное вместе и полезно.
Потому да будет таковой осужден по суду самой истины как подающий для многих повод к соблазну или худой пример, который всегда поощряет к соревнованию таким же несообразным поступкам, и как сделавшийся наследником возвещенного: «горе». И «уне есть ему, да обесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей» (Мф. 18, 7, 6). Ибо душа, как скоро привыкнет к отступничеству, наполняется сильною невоздержанностью, любостяжательностью, ненасытностью, лживостью и всяким злонравием, и наконец, погружаясь в крайнее зло, низвергается в бездну порока. Посему кто стал путеводителем в подобных делах, тот пусть посмотрит, в погибели скольких душ виновен он, между тем как не в состоянии дать удовлетворительного отчета за свою душу. Ибо почему таковой не подражает лучше великому Петру и не служит для прочих примером твердой веры и постоянства в прекрасном, чтобы при воссиянии света добрых дел его и живущие во тьме лукавства направляли путь свой к лучшему?
Потом и Ной праведный не сказал Богу: «Мне должно уйти из мира, потому что все лукавы», но терпел подвижнически и мужественно, среди бездны лукавства соблюдал необуреваемое благочестие, никогда не мятежничал против Владыки, но терпением и постоянством и среди волн нечестия спас корабль благочестия. И Лот, живя в Содоме среди такого нечестия, беззакония и бесчиния, сохранял добродетель неповрежденную, нимало не уловленную никакими злыми наветами, но среди жителей, которые убивали странников, с великою наглостью и похотливостью поступали вопреки уставам природы, и сам сохранял святыню неоскверненною, и других, сколько можно было, приводил к ней, поучая доброму более делами, нежели словами.
А ты выставляешь предлогом нерадение братий, или действительное, или тобою придуманное, сам замышляя отступничество, подыскивась уничижить Святаго Духа, и клевету на братий обращаешь в завесу собственного своего лукавства и лености потрудиться для добродетели.
Посему таковой, уцеломудрившись сими примерами, да возлюбит согласие Духа, в какое привел себя от первых пелен небесного рождения. Ибо если одному из перстов на руке случится потерпеть что-нибудь болезненное, другой перст не будет усиливаться, чтобы и его также отсекли, но сперва постарается избежать боли отсечения, а потом будет столько тверд, чтобы заменить собою телу потребность подвергшегося опасности перста и чтобы руке, лишенной естественных своих ветвей, не дать вовсе утратить свойственное и прирожденное ей украшение. Посему примени сей пример к подвижнику и смотри, сколько скорби и замешательства причиняет он чувствительным душам своим отсечением и как себя самого делает мертвым и непричастным жизни.
Посему у хотящего удалиться из духовного общества отнят всякий благовидный предлог. Оказалось же, что причиною подобной мысли в нем есть неудержимость страстей, нерадение о трудах, неосновательность и нетвердость суждения. Он не слыхал сказанного пророком Давидом: «Блажени хранящии суд» (Пс. 105, 3) - хранящии, а не разоряющие. Эти люди подобны тем безроассудным, которые основание духовного здания положили на песке, то есть на нетвердой воле, и это здание небольшой дождь искушений и малый поток нашествий лукавого, увлекши его опору, разрушают и размывают (Мф. 7, 26-27).
После всего этого единственным вопросом, который был бы достоин обсуждения с удмуртскими священниками, является вопрос о том, исповедует ли кто-либо из Предстоятелей Поместных Православных Церквей некую ересь, осужденную Соборами и Отцами, или нет. Примечательно, что в заявлении священников об этом не было сказано ничего, хотя основанием непоминовения Патриарха было названо 15 Правило Двукратного собора.
Небольшой отрывок из Правил для монахов св. Василия Великого, цитируемый ниже, с некоторыми корректировками может быть отнесен к любой христианской общине и условиям пребывания в ней. В качестве предисловия только отмечу, что, согласно Отцам Церкви, отделение от общины возможно либо по причине ереси, либо по причине претерпеваемого духовного вреда (этот второй пунтк указывается у св. Василия Великого в Правилах, пространно изложенных, вопрос 36). Понятно, что вопрос о непоминовении епископа и патриарха касается лишь первого пункта. Сформулированные удмуртскими священниками пункты в основном относятся к разряду проблем, имеющих нравственный характер. Исходя из учения св. Василия, уход из общины (не прекращение поминовения Предстоятеля, а переход в иную общину, где нравственность на высоком уровне) для этих священников был бы возможен только при том условии, что они бы принуждались к греху и терпели большой духовный вред оставаясь в своем приходе. Однако как из самой ситуации, так и из сделанного заявления видно, что дело было не каких-то соблазнах, испытываемых священниками на своих приходах, а в той информации о моральном состоянии некоторых членов Церкви, в том числе и власть имущих, которую они почерпнули из литературы, интернета и средств массовой информации. И это как раз та ситуация, которую рассматривает ниже св. Василий Великий в 21 главе Правил, кратко изложенных. Думаю, этот прекрасный текст говорит сам за себя:
Если кто скажет, что некоторые из братий худы (конечно, не обвинит он всех, потому что не для худого чего вступают в сообщество, чтобы всем согласно быть худыми), - итак, если скажет, что некоторые из братий худы, без осторожности нарушают доброе, не радят о благопристойности, небрегут о строгости, приличной подвижникам, и потому надо с таковыми разлучиться, то придумал он недостаточное оправдание сего удаления, потому что ни Петр, ни Андрей, ни Иоанн не отторглись от прочего лика Апостолов за лукавство Иуды, и никто другой из Апостолов не обратил сего в предлог к отступничеству, и злонравие Иуды нимало им не воспрепятствовало повиноваться Христу, напротив того, пребывая покорными наставлениям Господа, они ревновали о благочестии и добродетели, не совращаясь в лукавство Иуды.
Кто говорит: «Ради дурных братий принужден я отделиться от духовного союза», тот изобрел неблаговидный предлог своему непостоянству. Напротив того, сам он есть та каменистая земля, которая по непостоянству воли не может возрастить в себе слова истины, но при малом приражении искушения или от неудержимости страстей не терпит целомудренного жития, и едва взошедший росток учения вскоре иссушается в нем зноем страстей. И он придумывает по собственному убеждению пустые и недостаточные предлоги к своему оправданию на суде Христовом и сам себя легко вводит в обман, потому что всего легче обмануть самого себя, ибо всякий бывает снисходительным к себе судиею, рассуждая, что приятное вместе и полезно.
Потому да будет таковой осужден по суду самой истины как подающий для многих повод к соблазну или худой пример, который всегда поощряет к соревнованию таким же несообразным поступкам, и как сделавшийся наследником возвещенного: «горе». И «уне есть ему, да обесится жернов осельский на выи его, и потонет в пучине морстей» (Мф. 18, 7, 6). Ибо душа, как скоро привыкнет к отступничеству, наполняется сильною невоздержанностью, любостяжательностью, ненасытностью, лживостью и всяким злонравием, и наконец, погружаясь в крайнее зло, низвергается в бездну порока. Посему кто стал путеводителем в подобных делах, тот пусть посмотрит, в погибели скольких душ виновен он, между тем как не в состоянии дать удовлетворительного отчета за свою душу. Ибо почему таковой не подражает лучше великому Петру и не служит для прочих примером твердой веры и постоянства в прекрасном, чтобы при воссиянии света добрых дел его и живущие во тьме лукавства направляли путь свой к лучшему?
Потом и Ной праведный не сказал Богу: «Мне должно уйти из мира, потому что все лукавы», но терпел подвижнически и мужественно, среди бездны лукавства соблюдал необуреваемое благочестие, никогда не мятежничал против Владыки, но терпением и постоянством и среди волн нечестия спас корабль благочестия. И Лот, живя в Содоме среди такого нечестия, беззакония и бесчиния, сохранял добродетель неповрежденную, нимало не уловленную никакими злыми наветами, но среди жителей, которые убивали странников, с великою наглостью и похотливостью поступали вопреки уставам природы, и сам сохранял святыню неоскверненною, и других, сколько можно было, приводил к ней, поучая доброму более делами, нежели словами.
А ты выставляешь предлогом нерадение братий, или действительное, или тобою придуманное, сам замышляя отступничество, подыскивась уничижить Святаго Духа, и клевету на братий обращаешь в завесу собственного своего лукавства и лености потрудиться для добродетели.
Посему таковой, уцеломудрившись сими примерами, да возлюбит согласие Духа, в какое привел себя от первых пелен небесного рождения. Ибо если одному из перстов на руке случится потерпеть что-нибудь болезненное, другой перст не будет усиливаться, чтобы и его также отсекли, но сперва постарается избежать боли отсечения, а потом будет столько тверд, чтобы заменить собою телу потребность подвергшегося опасности перста и чтобы руке, лишенной естественных своих ветвей, не дать вовсе утратить свойственное и прирожденное ей украшение. Посему примени сей пример к подвижнику и смотри, сколько скорби и замешательства причиняет он чувствительным душам своим отсечением и как себя самого делает мертвым и непричастным жизни.
Посему у хотящего удалиться из духовного общества отнят всякий благовидный предлог. Оказалось же, что причиною подобной мысли в нем есть неудержимость страстей, нерадение о трудах, неосновательность и нетвердость суждения. Он не слыхал сказанного пророком Давидом: «Блажени хранящии суд» (Пс. 105, 3) - хранящии, а не разоряющие. Эти люди подобны тем безроассудным, которые основание духовного здания положили на песке, то есть на нетвердой воле, и это здание небольшой дождь искушений и малый поток нашествий лукавого, увлекши его опору, разрушают и размывают (Мф. 7, 26-27).
После всего этого единственным вопросом, который был бы достоин обсуждения с удмуртскими священниками, является вопрос о том, исповедует ли кто-либо из Предстоятелей Поместных Православных Церквей некую ересь, осужденную Соборами и Отцами, или нет. Примечательно, что в заявлении священников об этом не было сказано ничего, хотя основанием непоминовения Патриарха было названо 15 Правило Двукратного собора.