Cmpacmu no swete,глава 1,1.4- продолжение
Да, эти девицы, по- видимому, годятся для деликатного поручения тени светиной матери.
Вот вся компания вылезла на солнышко. Старик уселся вблизи и слушает с радостным биением сердца шалые непристойности.
- таис.... .... ....!
- маринка,.... ....!
Опять ленивая пауза. Под ногами шуршит отползающая пенная скатерть. Старик-бес закуривает свое адское зелье. Маринка расковыривает гальку и достает ржавый костыль, вроде тех, что черти забивают грешникам в ...
- смотри, тайка!
- ну и что?
- вот ты сейчас говорила, ......
Воланд чувствует, что пора вмешаться в разговор, и делает это, с некоторым, правда, акцентом.
- не там ищете, девушки!
Девушки пробуют курить его " морскую" трубку, а он, сатана, кладет на плечико Таис камешек, заглядывая через него на выбившийся из-под лифчика нежно-розовый сосок, через секунду опять скрытый мокрой тканью.
Тут подьезжают, целые и невредимо девственные на шлюпке, и Воланд удаляется, сделав свое дело. Нет, он не назначал свидания, не писал записок, он сказал одну фразу, и сердце девушки вкоючило свой таймер.
- забавный старимое! А табак-то какой крепкий!
- старый козел! Еще лезет с приставаниями!
- ну, а что морячки?
- а, ерунда, салаги. Только раздели на и пощекотали малость. Один, правда, хотел было трахнуть Аглаю, но она как лягнет его прямо по яйцам, он и зажался.
- девчонки, бежим переодеваться! А то на уроки опоздаем!
Девушки побежали в кабинку для переодевания. Там была небольшая древнегреческая очередь: матроны, богини, полубогини, нимфы, как и дриады, купались голыми, и к этому народ относился с пониманием. Кроме, естественно, сатиров,которые норовили, в силу своей неистребимой похоти, подловить ныряющую нимфу и нацепить ей под водой бюстгальтер или трусики. Да так, чтобы трудно было снять!
Таис была из богатой, аристократической семьи, и стыдилась своей наготы. Точнее, она понимала, что красота, как и любая драгоценность, нуждается в бережном к себе отношении.
Но вот очередь подошла, и девушки залезли в испещренную похабными рисунками кабинку. Таис прошла в дальнюю ячейку, и только собралась снять лифчик, как почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняв голову, она увидела давешнего старичка в неприличных трусах!
Онсидел на лавочке, которой, она могла поклясться Зевсом, здесь никогда не было! Эта лавочка вдруг возникла на скале над женской кабинкой, и наглые глаза старикашки издевательски уставились на ее полуоткрытую грудь, одновременно вызывающе и дразняще ощупывая ее вспыхнувшее от стыда лицо. Ну что тут делать!
И девушка решилась! Она скинула бретельки, не отводя взгляда от сатаны, и в тот же момент горячий воздух адриатического побережья превратился в банный тяжелый туман.
Да, этот была баня, но непростая, непривычная для афинянки. Это была Московская сандуновская, отдельный номер-люкс.
На Таис услужливая Гелла, ибо это была она, накинула поостыею, и вывела ее из парилки через большое, отделанное кафелем, с бассейном, наполненным, правда, не шампанским,и не коньяком, а обыкновенной боржомной водой, была она свежей и пузырчатой, в самоварный зальчик.
За столиком сидело, в простынях, несколько мужчин, один из которых Таис был уже, как и вам, знаком.
Вот вся компания вылезла на солнышко. Старик уселся вблизи и слушает с радостным биением сердца шалые непристойности.
- таис.... .... ....!
- маринка,.... ....!
Опять ленивая пауза. Под ногами шуршит отползающая пенная скатерть. Старик-бес закуривает свое адское зелье. Маринка расковыривает гальку и достает ржавый костыль, вроде тех, что черти забивают грешникам в ...
- смотри, тайка!
- ну и что?
- вот ты сейчас говорила, ......
Воланд чувствует, что пора вмешаться в разговор, и делает это, с некоторым, правда, акцентом.
- не там ищете, девушки!
Девушки пробуют курить его " морскую" трубку, а он, сатана, кладет на плечико Таис камешек, заглядывая через него на выбившийся из-под лифчика нежно-розовый сосок, через секунду опять скрытый мокрой тканью.
Тут подьезжают, целые и невредимо девственные на шлюпке, и Воланд удаляется, сделав свое дело. Нет, он не назначал свидания, не писал записок, он сказал одну фразу, и сердце девушки вкоючило свой таймер.
- забавный старимое! А табак-то какой крепкий!
- старый козел! Еще лезет с приставаниями!
- ну, а что морячки?
- а, ерунда, салаги. Только раздели на и пощекотали малость. Один, правда, хотел было трахнуть Аглаю, но она как лягнет его прямо по яйцам, он и зажался.
- девчонки, бежим переодеваться! А то на уроки опоздаем!
Девушки побежали в кабинку для переодевания. Там была небольшая древнегреческая очередь: матроны, богини, полубогини, нимфы, как и дриады, купались голыми, и к этому народ относился с пониманием. Кроме, естественно, сатиров,которые норовили, в силу своей неистребимой похоти, подловить ныряющую нимфу и нацепить ей под водой бюстгальтер или трусики. Да так, чтобы трудно было снять!
Таис была из богатой, аристократической семьи, и стыдилась своей наготы. Точнее, она понимала, что красота, как и любая драгоценность, нуждается в бережном к себе отношении.
Но вот очередь подошла, и девушки залезли в испещренную похабными рисунками кабинку. Таис прошла в дальнюю ячейку, и только собралась снять лифчик, как почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняв голову, она увидела давешнего старичка в неприличных трусах!
Онсидел на лавочке, которой, она могла поклясться Зевсом, здесь никогда не было! Эта лавочка вдруг возникла на скале над женской кабинкой, и наглые глаза старикашки издевательски уставились на ее полуоткрытую грудь, одновременно вызывающе и дразняще ощупывая ее вспыхнувшее от стыда лицо. Ну что тут делать!
И девушка решилась! Она скинула бретельки, не отводя взгляда от сатаны, и в тот же момент горячий воздух адриатического побережья превратился в банный тяжелый туман.
Да, этот была баня, но непростая, непривычная для афинянки. Это была Московская сандуновская, отдельный номер-люкс.
На Таис услужливая Гелла, ибо это была она, накинула поостыею, и вывела ее из парилки через большое, отделанное кафелем, с бассейном, наполненным, правда, не шампанским,и не коньяком, а обыкновенной боржомной водой, была она свежей и пузырчатой, в самоварный зальчик.
За столиком сидело, в простынях, несколько мужчин, один из которых Таис был уже, как и вам, знаком.