Мауриц Эшер в Москве
Вживую Эшер выглядит очень круто, что не всегда случается с графикой, иной раз и хорошего альбома достаточно. А тут в итоге был дважды, иной раз выстаивая мини-очереди к интересным работам - оба раза по залам бродили толпы людей в зимней одежде (маленький гардероб переполнялся моментально), что создавало дополнительный сюр.
Экспозиция довольно сумбурная, выстраиваешь ряд самостоятельно - в двадцатые годы молодой Эшер пробует разные техники, в тридцатые много путешествует, Италия, Испания, опять Италия, молодая жена, дом в Италии, пейзажи, пейзажи, чувствуется как его прет, как все нравится, вот только.. Пейзажи милые, конечно, но не бродили бы тут толпы людей из-за них. А вот с конца тридцатых начинается классический Эшер - нет больше красивой Италии, здравствуй опять равнинный край, где череда дней единственное путешествие, война кругом и четыре стены вокруг - Эшер запирается в этаком бункере - идет серия метаморфоз, игра с пространством, игра с заполнением пространства, игра с разумом. В темных залах с точечной подсветкой и теснотой от массы людей вокруг - весьма клаустрофобично все это. Погружаешься так в чужую голову. 1939 - рыбы превращаются в птиц, опять в рыб и в корабли, 1943 - ящерки выползают из рисунка и ходят по столу, в конце сороковых натюрморты на столе и руки, рисующие сами себя, в 1955 - вдруг "Три мира", любимая картинка с рыбой в озере под упавшими листьями, а дальше опять метаморфозы и метаморфозы.
Проходя выставку по второму, потом третьему кругу в нее погружаешься еще глубже, смотришь штрих фона, сравниваешь повторяющиеся мотивы, довольно заметно повторяющиеся, все-таки жизнь внутри себя имеет минусы. А потом выныриваешь из чужой головы, листаешь альбом Бёрдсли, сидя в кафешке - уф, воздух!
Петровка, 25, эта неделя последняя, кто не был - обязательно идти.
"Рептилии", 1943
"Рябь", 1950
"Метаморфозы", 1967
"Водопад", 1961
Экспозиция довольно сумбурная, выстраиваешь ряд самостоятельно - в двадцатые годы молодой Эшер пробует разные техники, в тридцатые много путешествует, Италия, Испания, опять Италия, молодая жена, дом в Италии, пейзажи, пейзажи, чувствуется как его прет, как все нравится, вот только.. Пейзажи милые, конечно, но не бродили бы тут толпы людей из-за них. А вот с конца тридцатых начинается классический Эшер - нет больше красивой Италии, здравствуй опять равнинный край, где череда дней единственное путешествие, война кругом и четыре стены вокруг - Эшер запирается в этаком бункере - идет серия метаморфоз, игра с пространством, игра с заполнением пространства, игра с разумом. В темных залах с точечной подсветкой и теснотой от массы людей вокруг - весьма клаустрофобично все это. Погружаешься так в чужую голову. 1939 - рыбы превращаются в птиц, опять в рыб и в корабли, 1943 - ящерки выползают из рисунка и ходят по столу, в конце сороковых натюрморты на столе и руки, рисующие сами себя, в 1955 - вдруг "Три мира", любимая картинка с рыбой в озере под упавшими листьями, а дальше опять метаморфозы и метаморфозы.
Проходя выставку по второму, потом третьему кругу в нее погружаешься еще глубже, смотришь штрих фона, сравниваешь повторяющиеся мотивы, довольно заметно повторяющиеся, все-таки жизнь внутри себя имеет минусы. А потом выныриваешь из чужой головы, листаешь альбом Бёрдсли, сидя в кафешке - уф, воздух!
Петровка, 25, эта неделя последняя, кто не был - обязательно идти.
"Рептилии", 1943
"Рябь", 1950
"Метаморфозы", 1967
"Водопад", 1961