Еб@нашки в лесу. Продолжение.
продолжаю тему 27стр комментариев:
Уже фанфики пошли:
(c) yaplakal
- Станислав Сергеевич, вы ружье в машину брали? - Егор медленно пятился к костру, где, как он помнил, лежал походный топор.
- Нет. Не брал. Я это. Приклад. На полировку. - голос Славика был сухим и бесцветным, - Ребят. На меня смотрит кто-то. Вон. В темноте. Глаза.
- Паш, сходи в палатку за травматикой. Только медленно, - Егор не спускал глаз с подлеска, силясь разглядеть в кромешной темноте любое движение, - если что, мужики, сразу в воду. Зверь в воду за вами не пойдет. Паш, ты слышал?
Не дождавшись ответа, мужчина перевел взгляд на тускло освещенную мангалом площадку. В красном свете углей, застыв, стояла фигура Славика. Пашка пропал.
Пока Егор шарил взглядом по лагерю, пытаясь разглядеть в темноте друга, кусты вокруг пришли в движение.
Егор попытался было отскочить, но тут спиной уперся в преграду, которой за ним быть определенно было не должно. Ноги тут же стали ватными, по лопаткам побежал ледяной накат страха. Не того страха, который он испытывал, пока воевал в Афгане. Настоящего, ледяного ужаса. Ужас не пытался напугать. Он обещал. По его плечам медленно заскользили когтистые лапы.
Егор, с трудом сглотнув подступивший к горлу комок, покосился на собственную грудь. Грязные, серого цвета ладони, обрамленные длинными когтями, медленно, обманчиво неуклюже подбирались к области его сердца. Сиплое дыхание за затылком было рваным, жадным и злым. Какая-то часть мужчины с тоской подумала, что, чтобы не схватило его сейчас, оно его ненавидит. А то, что оно ненавидит, оно обязательно уничтожит.
Ужас выключил инстинкты и разум, оставив только серое равнодушие и покорность.
Вдруг, за его спиной послышался сиплый, лающий голос, будто рот говорившего не привык, или разучился пользоваться человеческой речью:
- Слыш, сексист. Турбины делать умеешь?
Гаснущий костер своим последним отблеском высветил двадцать пар глаз, смотрящих на него из темноты леса.
Уже фанфики пошли:
(c) yaplakal
- Станислав Сергеевич, вы ружье в машину брали? - Егор медленно пятился к костру, где, как он помнил, лежал походный топор.
- Нет. Не брал. Я это. Приклад. На полировку. - голос Славика был сухим и бесцветным, - Ребят. На меня смотрит кто-то. Вон. В темноте. Глаза.
- Паш, сходи в палатку за травматикой. Только медленно, - Егор не спускал глаз с подлеска, силясь разглядеть в кромешной темноте любое движение, - если что, мужики, сразу в воду. Зверь в воду за вами не пойдет. Паш, ты слышал?
Не дождавшись ответа, мужчина перевел взгляд на тускло освещенную мангалом площадку. В красном свете углей, застыв, стояла фигура Славика. Пашка пропал.
Пока Егор шарил взглядом по лагерю, пытаясь разглядеть в темноте друга, кусты вокруг пришли в движение.
Егор попытался было отскочить, но тут спиной уперся в преграду, которой за ним быть определенно было не должно. Ноги тут же стали ватными, по лопаткам побежал ледяной накат страха. Не того страха, который он испытывал, пока воевал в Афгане. Настоящего, ледяного ужаса. Ужас не пытался напугать. Он обещал. По его плечам медленно заскользили когтистые лапы.
Егор, с трудом сглотнув подступивший к горлу комок, покосился на собственную грудь. Грязные, серого цвета ладони, обрамленные длинными когтями, медленно, обманчиво неуклюже подбирались к области его сердца. Сиплое дыхание за затылком было рваным, жадным и злым. Какая-то часть мужчины с тоской подумала, что, чтобы не схватило его сейчас, оно его ненавидит. А то, что оно ненавидит, оно обязательно уничтожит.
Ужас выключил инстинкты и разум, оставив только серое равнодушие и покорность.
Вдруг, за его спиной послышался сиплый, лающий голос, будто рот говорившего не привык, или разучился пользоваться человеческой речью:
- Слыш, сексист. Турбины делать умеешь?
Гаснущий костер своим последним отблеском высветил двадцать пар глаз, смотрящих на него из темноты леса.