🪔💧☦💧🌹🖋«А вот когда отвоюем, тогда буду учиться», - поэт Ленонид Крапивников, 19 лет
22 июня 2022
В издательстве «Никея» вышла книга, которую много лет создавал, точнее, собирал замечательный журналист и писатель Дмитрий Шеваров. Заголовком для нее послужила с детства знакомая всем нам строчка Булата Окуджавы «До свидания, мальчики», а подзаголовок - «Судьбы, стихи и песни молодых поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны».
Казалось бы, какое «до свидания», если мальчики с войны не вернулись. Но заголовок оправдывает себя иначе: книга Дмитрия Шеварова становится, действительно, свиданием, встречей с каждым из этих мальчиков, юношей, мужчин (самым старшим из авторов по 29 лет, младшим по 19). Каждый блок, посвященный одному из 36 погибших поэтов - биография, письма, дневниковые записи, стихи, фотографии, фронтовые документы, наградные листы - становится для читателя открытием.
Это были очень большие русские таланты, но они только начали раскрываться. Это были очень взрослые люди, несмотря на юный возраст; им была присуща высокая ответственность и безусловная порядочность. Они не сомневались в своем нравственном долге и еще заранее - до начала войны, неизбежность которой все понимали - были готовы отдать свои жизни. Короткая жизнь каждого из них - завещание для нас, сегодняшних; читая книгу «До свидания, мальчики», мы понимаем, насколько необходимо нам становиться достойными наследниками.
Сегодня мы публикуем одну из историй.
Бирюкова Марина
«Я вернусь таким же утром синим...»
Стихи, которые Леонид Крапивников успел написать в первые месяцы войны, пропали. У матери осталась лишь тетрадка с его довоенными, школьными текстами.
В 1972 году в Киеве вышла его посмертная книга. В 1984 году ее переиздали. Тираж был совсем маленький. Найти этот 37-страничный сборник сейчас нелегко.
Леонид Осипович Крапивников родился 19 декабря 1921 года в Киеве. Учился в школе № 69. С детства сочинял стихи. В седьмом классе он написал поэму, посвященную спасению челюскинцев, и лично вручил ее Отто Юльевичу Шмидту.
Первые навыки прыжков с парашютом Леонид получил в киевском аэроклубе. После школы он пошел учиться в политехнический институт. В 1940 году, остро чувствуя приближение войны, Леня оставил институт и поступил в Ейское военно-морское авиационное училище. В числе самых способных курсантов он обучался по отдельной ускоренной программе. В начале войны, очевидно, приписав себе шесть лет (в документах Центрального архива Министерства обороны Российской Федерации годом рождения Леонида Крапивникова числится 1916 вместо 1922), служил в 32-м истребительном полку 62-й истребительной бригады ВВС Черноморского флота. В связи с обнаружившейся болезнью глаз Леонид был переведен в технический состав полка, а вскоре добровольцем вступил в парашютно-десантную роту флотской авиации. Моряков, желавших служить в таком подразделении, было много; отбирали только тех, кто имел опыт парашютных прыжков и в совершенстве знал стрелковое оружие.
В середине сентября румынская армия почти вплотную приблизилась к Одессе. Вражеская дальнобойная артиллерия обстреливала акваторию порта. Обороняющиеся попросили у Ставки подкрепление. В ответ пришла директива: продержаться 6-7 дней до подхода резервов. Тогда командование Одесского оборонительного района решилось на отчаянный шаг - ударом с моря контратаковать намного превосходящие силы немецко-румынских войск. Операцию поручили 3-му полку морской пехоты. 1600 морпехов должны были высадиться ночью с шести кораблей в районе села Григорьевка.
Но первыми в бой пошли краснофлотцы парашютнодесантной группы Черноморского флота, и среди них - Леонид Крапивников. Их рейд должен был отвлечь внимание противника от морских пехотинцев, нарушить управление частями румынских войск. На подготовку десантникам дали всего три дня. Они и познакомиться-то друг с другом толком не успели.
Каждый десантник был вооружен пистолетом-пулеметом ППШ, двойной нормой патронов, шестью гранатами, десантным ножом. Командиром группы назначили старшину Анатолия Кузнецова.
Поздним вечером 21 сентября 1941 года на аэродроме в Евпатории небольшой отряд из моряков-десантников принял на борт бомбардировщик ТБ-3. В половине второго ночи, когда корабли подошли к месту высадки морпехов у Григорьевки, ТБ-3 выбросил десант через бомболюки в четырех километрах севернее деревни Шицли. Тихоходный четырехмоторный ТБ-3 был мало приспособлен для десантирования, и в условиях сильного ветра парашютисты рассеялись на большой площади.
Леонид Крапивников оказался оторван от основной группы, приземлившись на другой стороне Аджалыкского лимана в районе Старых Беляр. Очевидно, еще при приземлении по десантнику открыли огонь, он был ранен. Жители села Дофиновка укрыли бойца, но кто-то выдал его. Леонид попал в плен. Военный историк Олег Каминский, работавший во Фрайбургском военном архиве, нашел там протокол допроса Леонида Крапивникова. Этот сухой документ свидетельствует о стойкости 19-летнего краснофлотца.
О дальнейшей судьбе Леонида в немецком архиве сведений нет. Каминский считает, что его расстреляли сразу после допроса. Место захоронения неизвестно.
В декабре 1941 года мать Софья Михайловна, находясь в эвакуации в Средней Азии, получила извещение, что сын пропал без вести 19 сентября. А в донесении о потерях написали: «Не вернулся с боевого задания 13.IX.41».
Только через семь месяцев после его гибели, в мае 1942 года, обстоятельства героической смерти Крапивникова прояснились. Софья Михайловна получила похоронку, подписанную военкомом части старшим политруком Пронченко:
ИзвещениеВаш сын погиб смертью настоящего советского патриота во время высадки десанта в районе Одессы. Личный состав части поклялся отомстить немецким захватчикам за смерть лучшего товарища - Леонида Крапивникова.
Из десанта вернулись тринадцать товарищей Леонида. Девять человек погибло. Боевое задание они выполнили: посеяв панику в тылу врага, отвлекли внимание от морского десанта. Противник был отброшен от Одессы на пять, а местами и на восемь километров. Морпехи нанесли большой урон двум румынским дивизиям, захватили дальнобойную артиллерийскую батарею, обстреливавшую город.
Защитники города приободрились. Дядя моей мамы Евгений Рымаренко, аспирант кафедры языкознания Одесского университета, писал родным 26 сентября 1941 года: «Я жив, здоров. Защищаю Одессу от румынских полчищ, стремящихся захватить и уничтожить наш прекрасный город. Писать много нечего: À la guerre comme à la guerre (На войне, как на войне!)…»
В ночь на 1 октября в Одессу прибыли представители Ставки с директивой: «В связи с угрозой потери Крымского полуострова в кратчайший срок эвакуироваться войскам Одесского района на Крымский полуостров».
Утром 16 октября последний корабль с нашими военными покинул Одессу. Сводка Информбюро о том, что войска оставили Одессу, поразила всех - и в тылу, и на фронте. В брошенный город без боя вошли румынские части. И все-таки это произошло почти на два месяца позже, чем рассчитывал Антонеску - он планировал провести парад своих войск в Одессе 23 августа.
За сентябрь и начало октября из Одессы морем успели эвакуироваться почти сто тысяч жителей. Эта цифра была бы больше, но для гражданского населения не хватало кораблей, а значит, и пропусков на эвакуацию. Почти 250 тысяч человек остались в городе.
Вернувшиеся десантники из группы Кузнецова были награждены орденами Красного Знамени, один - орденом Ленина. Подвиг Леонида Крапивникова до сих пор никак не отмечен.
В 1944 году в освобождении Одессы участвовал артиллерист Константин Левин - ровесник Леонида Крапивникова. Левин написал стихи-эпитафию (они были опубликованы лишь полвека спустя):
Я буду убит под Одессой.
Вдруг волны меня отпоют.
А нет - за лиловой завесой
Ударят в два залпа салют…
Левин был тяжело ранен, но выжил, а после войны поступил в Литературный институт им. А. М. Горького.
Близ полузаброшенного села Григоровка (так оно теперь называется) Коминтерновского района Одесской области ветшает установленная тридцать лет назад стела с надписью: «На этом месте будет сооружен памятный знак Одесскому воздушному десанту, выброшенному 22 сентября 1941 года».
Из писем Леонида Крапивникова маме
Печатаются по изданию: Леонид Крапивников. Возвращение. Стихи / Предисловие Ф. Зубанича. Киев: Молодь, 1984.
…Мамочка, когда я уезжал, мы договорились с тобой, что, как только начнутся солнечные дни, Ты закроешь стекла моего шкафа, чтобы книги не выгорали. Сделала ли Ты это? Вообще, если увидишь хорошие книги - покупай (мне денег не высылай), а особенно постарайся достать «Витязя в тигровой шкуре» в переводе Бальмонта…
Советские войска в освобожденной Одессе, 1944. Фото из открытых источников
…Я получил новое назначение - инструктора по укладке парашютов - в первую эскадрилью. Ты спрашиваешь - чему я здесь, на фронте, учусь? Всему - как жить и воевать. Тебя, наверное, интересует, летаю ли я сам? Уже нет. И вряд ли буду. У меня что-то случилось с глубинным зрением: я не вижу земли, когда иду на посадку.
…Между боевыми вылетами на задание я много читаю, думаю, готовлюсь к тому великому труду и учебе, которые ждут нас всех, когда разобьем Гитлера.
…Я страшно за Тобой скучаю. Ну, ничего, вернусь из армии, буду работать для Тебя, и Ты сумеешь отдохнуть. Получила ли Ты мое письмо, в котором я писал, что больше не летаю, а служу рядовым краснофлотцем-десантником в одной из авиачастей?
…Ты пишешь, что там, в селе, где ты отдыхаешь, есть библиотека. Советую Тебе прочесть еще раз Лескова - он как лекарство от беспокойных мыслей и волнений…
…А вот когда отвоюем, тогда буду учиться. Хочется быть морским инженером и поступить на литературный факультет. Оба эти пути мне доступны…
Стихотворения Леонида Крапивникова
Печатаются по изданию: Леонид Крапивников. Возвращение. Стихи / Предисловие Ф. Зубанича. Киев: Молодь, 1984
О тебе деревья говорят
1
Надвигается сумрак серый,
И печален заброшенный сад.
Молодые, как пионеры,
За окном деревья шумят.
День на западе остывает,
Торжествует упрямая мгла.
Где ты бродишь, моя дорогая?
Где тропинка твоя пролегла?
2
Он такой печальный, этот вечер,
Звезды загораются в пруду.
Неужели я тебя не встречу,
Звездочкой своей не назову?
Не поймаю глаз лучисто-серых,
Не пойду с тобой в наш старый сад,
Не скажу: шумны, как пионеры,
О тебе деревья говорят.
1 мая 1928 года, автору 6 лет
(дату написания стихотворения указала мать автора)
О старости
Словно вор, крадется старость,
Злая старость - седина.
Только мы с тобой остались
Непокорны, как весна.
Только мы с тобой остались
Молодыми навсегда.
Словно птицы, разлетались
По далеким берегам,
Словно птицы, собирались
Теплым мартом по домам.
Если утро песней брызнет -
Отвори пошире дверь.
Если песня та о жизни -
Этой песне ты не верь.
Эта песня - только вестник
Горькой тяжести потерь.
До 1937
***
Журавли над озером хлопочут,
Млечный Путь уходит в синь до дна.
Очень много ярких звезд у ночи,
Только девушка одна.
Птицы улетают на рассвете -
Наша осень птицам холодна.
Очень много дальних стран на свете,
Только девушка одна.
Но опять весна лучами брызнет,
И земля проснется, голодна.
Очень много есть дорог у жизни,
Только девушка одна.
Каждый день с упрямой жизнью споришь,
А она по-прежнему бледна,
Много есть у человека горя,
Только девушка одна.
Я вернусь
Покидал я город на рассвете.
Я да ветер шагали в тишине.
Только дети, маленькие дети,
Испугавшись, плакали во сне.
Матери от крика просыпались.
Наши матери чисты, как грусть.
Только тополя со мной прощались.
Это им ответил я: вернусь!
Я вернусь таким же утром синим.
Песню ту, что прежде, запою.
Я глаза оставлю молодыми,
Только волосы посеребрю.
А пока прощайте, дорогие,
Ветер свеж - дорога далека.
По небу уходят молодые,
Быстрые, как птицы, облака.
Птица
Сын засыпал.
И сквозь сумрак весенний
в угол склонялись бесшумные тени.
Важно кивали друг другу навстречу
и убегали, сгущаясь, как вечер.
Вдруг он спросил, тишины не расстроив:
«Мамочка, что это - счастье - такое?
С кем оно дружит и где оно ходит?
Кто его утром, проснувшись, находит?»
«Милый, - ответила мать, улыбаясь, -
счастье, сынок, это птица такая.
Светлая птица заденет крылом.
Птица умчится - и нет ничего».
Выросла ночь.
А ребенку не спится -
в черной кайме пролетает жар-птица,
Яркие искры роняет кругом,
спинку кровати задела крылом.
В раме оконной зажгла, погодя,
свежий огонь наступившего дня.
Песня про девушку
Несчастли́ва эта девушка, что пилота полюбила
За упрямые, глубокие, темно-серые глаза.
У проснувшегося вечера потемневшие ветрила,
У проснувшегося вечера потеплевшие глаза.
Пусть гитара затаенная брызнет радостными
струнами,
Тишину многоголосую долгим эхом оборвав.
И, обычно молчаливая, до росинки каждой
лунная,
До травинки каждой звездная, ночь трепещет,
как струна.
Пробужденьем дня напуганы - видишь -
звезды стали холодны,
Серп луны, такой заманчивый, голубой рассвет
украл.
Небо ждет нас посветлевшее, неспокойное,
как молодость.
Небо грозное, как молодость, нам покорно,
как штурвал.
И дорогами знакомыми нас оно встречает
ветрами,
За крылом, мотором взорвана, уплывает тишина.
Отзвук ночи, голос девушки погребен
под километрами.
И гитара громкострунная навсегда заглушена.
Нет, несчастлива та девушка,
Что пилота полюбила,
Что пилота целовала
В темно-серые глаза.
Геньке
Навсегда мы в сердце сохранили
Солнечные пятна на стене.
Мы ладонью зайчиков ловили.
Не поймали. Нет.
Нынче наше детство миновало.
Отзвенело, как ручьи весной.
Мы с тобой шагали от вокзала
Незнакомой улицей прямой.
Только глаз одних не позабыли,
У которых смех на самом дне.
Счастье мы ладонями ловили.
Не поймали. Нет.
1938-1940
https://foma.ru/a-vot-kogda-otvojuem-togda-budu-uchitsja-pojet-lenonid-krapivnikov-19-let.html
#inelisaveta #mon_sofia #история #общество #литература #поэзия #молодежь #великаяотечественная #историяроссии #война #гибель