ПАМЯТИ В БОЗЕ ПОЧИВШЕГО ЕПИСКОПА ФЕОФАНА ЗАТВОРНИКА Стихотворение Преподобный Варсонофий Оптинский
Он бе светильник горя и светя (Ин. 5, 35).
Вы есте свет мира; не может град укрытися верху горы стоя (Мф. 5, 14).
Святитель Феофан (Говоров), Вышенский затворник
I
Давно ли жил тот старец чудный,
Исполненный духовных мощных сил,
Что подвиг свой великий, многотрудный
В пустыне Оптиной смиренно проходил?
Давно ль почил сей дивный гражданин[1],
Дарами благодатными обильный,
Что в слове и в делах и властный был и сильный,
Что вновь возвысил иноческий чин?
Давно ль умолкнул вещий его глас?
Давно ли отошел в Чертог Небесный
Избранник сей и дивный и чудесный;
И много ль их осталось среди нас,
Стяжавших дар духовного прозренья
И творческий свободный ум,
Что в область нас возносит чудных дум
Могучей силою святого вдохновенья?
Два года минуло - и новая утрата!
И вновь Россия скорбию объята!
И весть по ней несется из конца в конец,
Что отошел от нас другой борец;
Еще иной почил духовный великан,
Столп веры, истины глашатай и ревнитель,
Возлюбленный отец, наставник и учитель, -
Покинул нас великий Феофан,
Что утешением и радостью был нам!
Исполнилась его последняя година,
Почил он праведной, блаженною кончиной.
В великий светлый день Богоявленья
Призвал Господь избранного раба
В небесные и вечные селенья,
Исполнил он свое предназначенье;
Окончилась великая борьба!
Покорный высшему небесному веленью,
Он на стезю безмолвия вступил
И подвиг свой великий довершил,
Исполненный глубокого значенья
В наш буйный век духовного растленья.
Воочию он миру показал,
Что в людях не погибли высшие стремленья,
И не померк в их сердце идеал.
Незримый никому, в безмолвии глубоком,
Наедине с собой и с Богом проводил
Он время, но миру христианскому светил
Учением святым и разумом высоким.
Ему был раем сумрачный затвор!
***
Служил для многих он высоким назиданьем,
Соблазном для других и камнем претыканья:
Вся жизнь его была для нас укор!
Зачем в затвор себя он заключил?
"Зачем жестокое и тяжкое столь бремя
На рамена свои бесцельно возложил?
К чему бесплодная такая трата сил?
Теперь иных задач, иных вопросов время,
Иная ныне деятельность нужна,
Иного люди требуют служенья,
Для новой нивы новые потребны семена.
К чему сия борьба, жестокие лишенья,
Посты, молитвы, плоти изнуренья?
Для благотворного полезного труда
Не вера нам нужна, потребно знанье.
Прошла пора бесцельного, пустого созерцанья;
Иная нас теперь ведет звезда,
Иной рычаг отныне движет мир;
В сердцах людей иной царит кумир,
Кумир сей - золото, земные наслажденья,
А не бесплодное стремленье в небеса!" -
Такие раздались повсюду голоса.
Таков был вопль свирепого глумленья,
Таков от мира был жестокий приговор,
Когда подвижник-иерарх вступил в затвор!
То было время смутное. Тогда
Тяжелые переживала Русь года...
II
Убогой скудости, смиренной простоты
Являло вид его уединенье.
На всем следы сурового лишенья,
И нет предметов в ней тщеславной суеты.
Лишь всюду видны груды книг -
Отцов святых великие творенья,
Что будят в нас небесные стремленья,
Освобождая дух от чувственных вериг.
Глубоких дум в них видно отраженье,
Изображены в них светлые черты
Иной - негибнущей и вечной красоты;
Исполнены они святого вдохновенья,
И мысли в них безмерной глубины,
Что нас пленяют силою чудесной;
Неизглаголанной гармонии небесной
Могучие аккорды в них слышны.
В безмолвии яснее видит ум
Тщету сей жизни. Сюда не достигал
Многомятежный рев и шум
Бушующего жизненного моря,
Где воздымаются за валом вал,
Где слышится нередко тяжкий стон
Отчаянья, уныния и горя,
Где бури восстают со всех сторон.
К богоподобию стремясь и к совершенству,
Всего себя он Господу предал
И в Нем Едином высшее блаженство
Своей души всецело полагал.
Но подвиг свой и труд необычайный,
Которыми себе бессмертие стяжал,
Покрыл он от людей безмолвной тайной,
Не требуя от них ни чести, ни похвал.
Божественною силою хранимый,
В смирении он путь свой проходил,
Минуя грозные и темные стремнины,
Где враг его, как жертву, сторожил.
Евангельских заветов верный исполнитель,
Подобно Ангелу, он Богу предстоял
И в сердце своем чистом основал
Нерукотворную Ему и светлую обитель.
На Божий мир, на все его явленья
Взирая с внутренней, духовной стороны,
Стремился он постигнуть глубины
Их тайного и чудного значенья.
Мир этот тайнами великими повит,
Печать на нем премудрости высокой;
Не каждому уму понятен смысл глубокий,
Что в проявлениях его сокрыт.
В борьбе с духами тьмы, жестокой и неравной,
Он дивную победу одержал,
Зане главу его стяг веры православной
Своей державной силой осенял.
И в сей борьбе стяжал он откровенье
Великой истины, что жизнь - не наслажденье,
Что жизнь есть подвиг, тяжкая борьба
И повседневный крест для Божьего раба,
И высшая в ней мудрость есть смиренье!
Что беспредельный светоносный идеал,
И смысл ее, и основная цель - богообщенье.
Вотще ему враг сети расставлял,
Он сети сии рвал, как нити паутины.
Он зрел здесь образы нетленной красоты,
Неведомы они сынам житейской суеты,
Мятущимся средь жизненной пучины.
Омыв с себя следы греховной тины,
Он в меру совершенства восходил
И чище себя снега убелил,
Что кроет гор заоблачных вершины.
Он созерцал своим духовным оком
Небесный мир в смирении глубоком,
Неведомый неверия сынам,
Незримый слепотствующим очам.
Мы, гордые одним лишь внешним знаньем,
Напрасно чаем с Запада рассвет
И чуда ждем в бесплодном упованьи -
В томленьи сем прошло немало лет,
То вековое наше заблужденье:
Там есть науки, ремесла, но просвещенья,
Духовного там света - нет!
Там воцарились злоба и растленье[2].
Ему был скинией таинственный затвор!
Стремясь горе? и сердцем и умом,
Великих сил исполнился он в нем,
Сподобившись божественных видений
И дивных благодатных откровений.
Он духу его дал свободу и простор
И свергнул с него гнет земной кручины,
В безмолвии блаженство он обрел.
Так быстроокий царственный орел,
Покинувши болотные низины,
Где он себе добычу сторожил,
Полет свой направляет к небесам
Размахами своих могучих крыл;
И, одинокий и свободный, реет там,
Поднявшись выше облаков и синих туч,
Где жарче и светлее солнца луч.
III
В безмолвии он много слез пролил,
Когда свои усердные моленья
За Русь родную Богу приносил, -
Да узрит он начало обновленья
И возрождения ее духовных сил
И, довершив свой подвиг величавый,
Спокойно бы глаза свои закрыл,
Узрев рассвет ее духовной славы...
Потомству он оставил в назиданье
Свои творения - великие труды,
Ума бесстрастного высокие созданья
И дивных подвигов духовные плоды.
Одним они проникнуты стремленьем:
Исполнить света жизненный наш путь
И ревности святой огонь вдохнуть
В нас, обессиленных страстями и сомненьем.
Он уяснил в них путь душевного спасенья
И жизни христианской показал
Великое и дивное значенье.
Он веру несомненную вселял,
Что вне Христа нам нет упокоенья,
Что все иное - призрак мимолетный, дым!
Горит в них свет святого вдохновенья,
Проникнуты они помазаньем святым.
Неведомы они останутся одним
По простоте иль скудости смиренной;
Ничтожными покажутся другим
По гордости ума иль мудрости надменной.
Вослед иных богов они идут толпой,
Их жизни цель - благ временных стяжанье
Иль внешней мудрости изменчивое знанье:
Ни чувств благих, ни веры нет святой.
И радости и скорби их иные,
Не преходящие сей тленной жизни грань,
С духами тьмы неведома им брань;
Не верят в них они, как в призраки пустые.
Ни доблестей у них, ни христианских дел,
Пространными они идут стезями,
И ум их омрачен греховными страстями,
И в вечности печальный ждет удел.
Но многие сыны сомненья и печали,
Чья жизнь была бесплодна и пуста,
Прочли те чудные и светлые скрижали,
Что познавать учили Бога и Христа,
И, полны радости, глаголам их внимали;
В них чувства новые тогда затрепетали.
Объятые духовным тяжким сном,
Они согрелись их божественным огнем.
И многие из них пошли иным путем,
И, свергнув путы лжи и обольщенья,
Что овладели их и сердцем и умом,
И благодатного исполнясь просвещенья,
В смирении поверглись пред Христом.
Он пробудил их мощным Своим словом,
Застывших в отрицании суровом.
И в них забил родник воды живой.
И, снова возвратясь под кров родной
Из области духовного изгнанья,
Они нашли своим душам покой,
Забывши прежние тяжелые страданья,
И, полные надежд и радости великой,
Прославили Зиждителя Творца,
Что их извел из сей неволи дикой,
Где тьма духовная и мука без конца.
IV
Оставил он свое изображенье...
В нем видим мы печать сердечной чистоты
И кроткого блаженного смиренья
И отблеск чистых дум. Его черты
Исполнены святого умиленья,
Проникнуты они духовной красотой,
При виде их благие помышленья
Встают в душе и чувств небесных рой...
Несется время. Неизменною чредой
Идут за днями дни, и минет год,
Как отошел от нас он в мир иной.
Мы память сохраним о нем из рода в род
И к Богу вознесем усердные моленья:
Да примет душу в райские селенья,
Где ни печалей, ни болезней нет,
Но вечный царствует незаходимый Свет.
Умолим Господа, да нам Он ниспошлет
Избранника иного, и новое духовное светило
Над Русскою землей опять взойдет,
И явятся нам мощь его и сила!
Да просияет он святыней слов и дел!
И радостно бы мир его узрел,
И приобщимся мы его святыни -
Сыны великой жизненной пустыни.
1894 г.
#inelisaveta #mon_sofia #православие