Для правильного понимания сути вопроса необходимо осознать, что православная богослужебная традиция является выражением глубинного опыта жизни Церкви во Святом Духе, что молитва - это не только и не столько перечисление перед Богом наших просьб, не список необходимых или желательных для нас вещей, направляемых в небесную канцелярию. Молитва - это прежде всего таинство общения творения со своим Творцом, это великий акт богопредстояния творения, созерцание милости Божией, пребывание в лучах нетварного Божественного света, это полет души человеческой, сотворчество Творцу, это акт причастия токам Божественной жизни. И, конечно же, нельзя упростить это великое таинство, свести его к формальности, в область сухой арифметики. Необходимо также отметить, что православной молитвенно-богослужебной традиции уже больше двух тысяч лет, и она строилась на основе ветхозаветной традиции молитвы, на основе классической античной филологии, эллинистической греко-сирийской литературы, впитывая в себя все лучшее, что рождала душа человека, устремленная ввысь, к Творцу, переплавляя все эти достижения человечества в горниле церковности, в огне Святого Духа. Несомненно, молитвенные произведения - это образцы высокой поэзии. Чтобы подтвердить этот тезис, достаточно вспомнить, что впервые организованная систематическая рифма встречается именно в церковном молитвенно-богослужебном произведении - Акафисте Пресвятой Богородице. Естественно, в поэзии существуют особые средства, способные придать определенный динамизм и эмоциональную окраску произведению человеческого духа - это так называемые тропы и фигуры. Одним из таких средств является олицетворение, т. е. передача неодушевленным предметам или явлениям свойств и действий предметов одушевленных. Самым ярким примером использования олицетворения в Библии является обличительная речь святого пророка Моисея Боговидца, помещенная в 32-й главе библейской Книги Второзаконие, в которой пророк призывает небо и землю в свидетели своим словам: «Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих» (Исх. 32:1). Святитель Григорий Богослов, покидая Константинополь и произнося последние слова утешения пастве, обращается с прощанием и к своему храму, где он служил на протяжении многих лет. Конечно же, ни пророк Моисей, ни святитель Григорий не считали землю или храмовые стены одушевленными личностями. Они говорили на языке своей эпохи, языке образном, поэтичном, желая подчеркнуть значимость того или иного явления в личной или общественной жизни, придавали этому предмету или явлению свойства предмета одушевленного. Точно таким же олицетворением является обращение к Кресту Христову в православной молитвенно-богослужебной традиции, в молитве честному Кресту. Как и все молитвословия Православной Церкви, эта молитва сохраняет строгую Христоцентричность. Центр любого православного воззвания - Бог. Если мы внимательно вслушаемся в слова этой молитвы, то поймем, что мы просим о том, чтобы Крест сохранял нас «Силою на Тебе (т. е. на нем, на Кресте) распятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшего силу диаволю и даровавшаго нам тебе, Крест Свой честный на прогнание всякаго супостата». Таким образом, источник чудесной силы крестной - это Сам Бог, распятый на Кресте, и именно к Нему обращена молитва, нашедшая свое выражение в прекрасных поэтических формах. Протоиерей Андрей Николаиди. Из правлайфа.
Необходимо также отметить, что православной молитвенно-богослужебной традиции уже больше двух тысяч лет, и она строилась на основе ветхозаветной традиции молитвы, на основе классической античной филологии, эллинистической греко-сирийской литературы, впитывая в себя все лучшее, что рождала душа человека, устремленная ввысь, к Творцу, переплавляя все эти достижения человечества в горниле церковности, в огне Святого Духа.
Несомненно, молитвенные произведения - это образцы высокой поэзии. Чтобы подтвердить этот тезис, достаточно вспомнить, что впервые организованная систематическая рифма встречается именно в церковном молитвенно-богослужебном произведении - Акафисте Пресвятой Богородице. Естественно, в поэзии существуют особые средства, способные придать определенный динамизм и эмоциональную окраску произведению человеческого духа - это так называемые тропы и фигуры. Одним из таких средств является олицетворение, т. е. передача неодушевленным предметам или явлениям свойств и действий предметов одушевленных. Самым ярким примером использования олицетворения в Библии является обличительная речь святого пророка Моисея Боговидца, помещенная в 32-й главе библейской Книги Второзаконие, в которой пророк призывает небо и землю в свидетели своим словам: «Внимай, небо, я буду говорить; и слушай, земля, слова уст моих» (Исх. 32:1). Святитель Григорий Богослов, покидая Константинополь и произнося последние слова утешения пастве, обращается с прощанием и к своему храму, где он служил на протяжении многих лет. Конечно же, ни пророк Моисей, ни святитель Григорий не считали землю или храмовые стены одушевленными личностями. Они говорили на языке своей эпохи, языке образном, поэтичном, желая подчеркнуть значимость того или иного явления в личной или общественной жизни, придавали этому предмету или явлению свойства предмета одушевленного.
Точно таким же олицетворением является обращение к Кресту Христову в православной молитвенно-богослужебной традиции, в молитве честному Кресту. Как и все молитвословия Православной Церкви, эта молитва сохраняет строгую Христоцентричность. Центр любого православного воззвания - Бог. Если мы внимательно вслушаемся в слова этой молитвы, то поймем, что мы просим о том, чтобы Крест сохранял нас «Силою на Тебе (т. е. на нем, на Кресте) распятаго Господа нашего Иисуса Христа, во ад сшедшаго и поправшего силу диаволю и даровавшаго нам тебе, Крест Свой честный на прогнание всякаго супостата». Таким образом, источник чудесной силы крестной - это Сам Бог, распятый на Кресте, и именно к Нему обращена молитва, нашедшая свое выражение в прекрасных поэтических формах.
Протоиерей Андрей Николаиди.
Из правлайфа.
Reply
Leave a comment