Почему дядя Шрам такой злюка?
"Лето писателя" на всех парах несется к июлю, когда мы, его участники, будем сочинять по тексту в день. А пока наша задача минимум - одна история раз в три дня. Но иногда, чтобы мы не расслаблялись, Мариам, создательница марафона, придумывает дополнительные задания. Случается, они рождаются спонтанно, из диалога в комментариях. Так появилась идея поведать миру нерасказанные истории героев мультика "Король лев".
Я подошла к задаче со всей серьезностью, на которою была способна. Пересмотрела мультфильм. Думала, буду плакать. Ведь все говорят, что его невозможно смотреть и не плакать. Но меня отчего-то не трогает. Я реву белугой, когда вижу советский "Жили у бабуси, два веселых гуся", тот момент, где бабушка перебирает фотографии своих пропавших любимцев и утирает платочком глаза. Но в сказке про львенка Симбу мне всегда чего-то не хватает. Я не принимаю его отца: вроде бы такой мудрый и добрый, говорит о всеобщем уважении, а в следующем кадре подстрекает сына напасть сзади на птица Зазу, секретаря. Зазу рыдает: "О, как унизительно", а король с наследником весело смеются.
Поэтому у меня написалась длиннющая исповедь матери Симбы - Сараби. Про то, каким был король Муфаса и его брат Шрам в молодости. Если не боитесь фанфиков (а вышел самый настоящий фанфик, первый в моей жизни), добро пожаловать под кат.
[История, рассказанная одной душной ночью]
На саванну медленно опустилась жаркая африканская ночь. По одной зажигались звезды, с которых смотрели на землю великие короли прошлого. Старую львицу Сараби, уже погружавшуюся в объятия сна, кто-то нежно, но настойчиво потеребил лапой.
- Манифа, что тебе не спится? - недовольно проворчала Сараби. Действительно, к ней под бок подползла небольшая светло-золотистая львица и просительно заглядывала в глаза.
- Бабушка, давай поговорим!
- О чем можно говорить, когда луна совсем скоро укажет время охоты? Ты бы лучше отдохнула пару часов.
- А как ты встретилась с дедушкой?
- Хм, я могла бы догадаться, о чем пойдет речь, - нахмурилась старая львица. - Это действительно так срочно?
- Да, бабушка, очень.
- Ну что ж, слушай. Только не жалуйся потом, что прекрасная жирная антилопа опять от тебя ушла, потому что ты сегодня не смыкала глаз.
В молодости я была членом прайда, охотившегося далеко к северу отсюда…
***
Сабари припала к земле и пристально смотрела на широкий черно-белый зад метрах в пяти от нее. Ветер шевелил шерсть на кончиках ее ушей и доносил соблазнительный запах еды. Ветер был ее союзником, позволил выследить стадо зебр и не выдал им присутствие хищника.
Вдруг внимание львицы привлекло подозрительное покачивание травы справа от нее. Блеснули глаза, в которых желание отведать свежего мяса светилось не меньше, чем в глазах Сараби. Лев был ей незнаком. Такое случалось, когда на землях южнее стояла сильная засуха.
- Эй, - окликнула пришельца львица, стараясь соразмерить голос так, чтобы он не донесся до стада. - Это моя зебра!
- Хорошо, я возьму другую, - легко согласился лев таким же приглушенным голосом.
- Ты прыгнешь и спугнешь всех! - Сараби оскалила зубы, показывая свое недовольство.
Нахал только фыркнул и бросил свое тело вперед сильным толчком задних лап. Одна из зебр упала под его весом. Остальные мгновенно пришли в движение. Еще один прыжок, и лев преградил путь зебре, бежавшей последней. Той самой, которую наметила себе Сараби. Зебра в панике обернулась и увидела за своей спиной львицу. Попыталась было кинуться в бок, но лев прекратил ее метания одним взмахом лапы со смертоносными когтями. Сараби по достоинству оценила выдающиеся охотничьи способности нового знакомого.
- Можем приступать к завтраку, - галантно предложил он.
Львица взглянула на двух лежащих на земле зебр. Ни одна из них не была ее добычей. Гордость не позволила принять щедрое предложение. Сараби развернулась и под удивленным взглядом льва удалилась в заросли.
***
- Ну, а когда я вернулась домой, выяснилось, что этот лев - будущий король соседнего прайда, - продолжала рассказ Сараби. - Впрочем, это не заставило меня поменять свое мнение о нем как о сумасбродном наглеце. Гораздо больше меня поразило другое. Отец сообщил, что Муфаса и я помолвлены и наша скорая свадьба не подлежит обсуждению.
- И ты согласилась? - не поверила Манифа.
- Ничего другого мне не оставалось. В те времена дети привыкли слушаться родителей.
- Но ты же его почти не знала! И он тебе совершенно не нравился.
- Гм, я бы не была столько категорична, - хитро прищурилась Сараби. - Меня привлекала его сила. А при более близком знакомстве он оказался еще и умен. Кроме того, мне льстило когда-нибудь стать женой короля. Конечно, Муфаса был чересчур самонадеян, любил покрасоваться, но ведь чуть ли не каждый первый молодой лев этим грешит.
- «Чуть ли», значит не каждый? - уточнила молодая львица.
- Не каждый, - подтвердила ее бабушка и надолго задумалась.
- Когда мы пришли на земли его прайда, - заговорила она наконец, - Муфаса первым делом познакомил меня со своими родителями. Его отец был очень грозен.
- Как мой папа? - спросила Манифа.
- О нет. Намного, намного сильнее. Говорили, в гневе он невероятно страшен. К счастью, мне не пришлось быть свидетельницей его ярости, но даже когда он был спокоен, я чувствовала, как трясутся поджилки при разговоре с ним.
Мать Муфасы была необычайной красавицей. Я восхищалась ей и хотела верить, что Муфаса выбрал меня потому, что я хоть чем-то походила на его мать.
- Ты очень красивая, бабушка, - вставила Манифа. Сараби улыбнулась и продолжила.
- Однажды в разговоре его мать упомянула своего младшего сына. Король весь напрягся и легонько укусил жену за ухо. Я бы приняла это за проявление нежности, если бы она в ту же секунду не замолчала и поспешила уйти от нас под каким-то предлогом.
Когда мы остались одни, я спросила у Муфасы об его брате. Тот рассмеялся и ответил: «Второй ребенок, в отличии от первого, папе с мамой совершенно не удался. Он сущий задохлик. Если и может кого поймать себе на ужин, то только мышь. Право слово, тебе не стоит и интересоваться. Смотреть абсолютно не на что.»
***
Но Сараби ослушалась мужа. Каждый раз, когда в кругу ее подружек упоминали кого-нибудь из королевской семьи, она держала ушки на макушке и вскоре выяснила, что брат Муфасы - Газини, живет в пещере, затерявшейся в скалах, и редко показывается в обществе других львов.
Сараби отправилась туда на следующей же день, так велико было ее любопытство. Зайдя в пещеру после яркого света дня, она с трудом различила невнятную тень в глубине. Нерешительно подошла поближе и разобрала, что это все же лев, но очень худой и обшарпанный. Газини вопросительно смотрел на гостью и не спешил первым начать разговор.
- Привет, я Сараби, - произнесла львица, чувствуя себя ужасно неловко.
- Я знаю, - хрипло оборвал ее Газини. - Жена моего брата. Поглазеть пришла?
- Нет-нет, что ты! Я только хотела познакомиться.
- Отлично! Ты - Сараби. Я, уверен, ты уже осведомлена, - Газини. Это все?
Львица молча кивнула и направилась к выходу. Там она задержалась. Нужно было сказать что-нибудь на прощанье, и Сараби спросила:
- Можно я приду еще?
Ответом ей было молчание.
Сама не зная почему, наверное, из жалости, Сараби стала часто приходить к пещере. Сначала приносила мясо, оставляла его у входа, но каждый раз еда оставалась нетронутой. Тогда Сараби стала приходить без гостинцев. Заходила внутрь и сидела в полутьме, слушая недовольное сопение Газини. Мало-помалу они стали разговаривать. Какое-то время лев оставался немногословен, но день сменял другой, и Сараби узнавала о нем все больше.
Удивительно было услышать, что Газини общается с травоядными. Жирафы и газели не боялись слабого, с кривыми рахитными ногами, хищника. Убежать от такого - раз плюнуть. Поэтому об их жизни Газини знал больше любого другого льва в прайде.
Сараби с детства любила занимательные истории, а Газини оказался отличным рассказчиком. Все больше времени молодая львица проводила в пещере, пока, в один ужасный день, ее отсутствие не насторожило Муфасу.
Увлеченные беседой, они не обратили внимание на приближающиеся шаги. Оглушительный рев, помноженный эхом, раскатился по пещере. Муфаса бросился мгновенно. Его знаменитые своей остротой и твердостью когти сверкнули, раздирая кожу на морде брата. Газини пытался защищаться. Сзади в загривок мужа впилась зубами Сараби. Каким-то чудом ей удалось оттащить Муфасу. После того, как вспышка ярости угасла, он оставил попытки перегрызть брату горло, лишь тяжело дышал и выкрикивал: «Ты! И моя жена! Как ты посмел!»
Из шрама, рассекающего лоб и щеку Газини, шла кровь. Сараби застыла в ужасе, глядя на братьев, взаимная неприязнь которых на ее глазах переросла в настоящую ненависть.
***
- Мне удалось объяснить Муфасе его роковую ошибку, и даже убедить его извиниться перед братом. Твой дедушка так меня любил, что пошел даже на это. Не думаю, правда, что извинения прозвучали очень искренне.
Как бы то ни было, вскоре Муфаса стал королем, а потом у нас появился маленький Симба. Мы были так счастливы, что абсолютно забыли о той гнусной истории.
Симба рос непоседливым львенком, а Муфаса, как мне казалось, чересчур быстро прощал ему все проделки. Как-то я даже видела, что он учил сына охотиться, позволяя ему нападать на Зазу, своего секретаря. А ведь Зазу, кроме всего прочего, исполнял обязанности учителя нашего маленького проказника. Ничего удивительного, что Симба не испытывал к наставнику никакого уважения.
Порой я хотела проявить большую строгость, но, признаться честно, боялась. Боялась, что Симба станет любить меня меньше, чем отца, ведь в этом возрасте львята еще не понимают, что хорошо, что плохо.
Сейчас мне кажется, что я больше других повинна в трагедии, разыгравшейся много лет назад. Ну, о ней ты уже сто раз слышала и от мамы, и от папы.
- Постой-постой, бабушка. Я что-то не поняла. Неужели Гадзини это… это…
- Да. Гадзини после драки с Муфасой прозвали Шрам. След от когтей брата остался с ним до конца жизни.
- Как же так? - прошептала Манифа. - Я всегда считала его злодеем, а он…
- А он и стал злодеем, детка. Как бы плохо с тобой не обращались, это не дает тебе право совершать подлости.
А теперь все, Манифа. Ты еще успеешь чуть-чуть вздремнуть перед охотой.
Но Манифа не заснула. Она подняла глаза к небу, привычно нашла звезды своего дедушки Муфасы и его величественного отца. А затем перевела взгляд на остальные огоньки, мерцающие во тьме. Может быть с какого-нибудь из них смотрит на землю Гадзини, жестокий и несправедливо обиженный король.
Остальные тексты, созданные мною в рамках марафона (а их уже ни много ни мало, целых 10) можно найти на моей страничке в фейсбуке.
Я подошла к задаче со всей серьезностью, на которою была способна. Пересмотрела мультфильм. Думала, буду плакать. Ведь все говорят, что его невозможно смотреть и не плакать. Но меня отчего-то не трогает. Я реву белугой, когда вижу советский "Жили у бабуси, два веселых гуся", тот момент, где бабушка перебирает фотографии своих пропавших любимцев и утирает платочком глаза. Но в сказке про львенка Симбу мне всегда чего-то не хватает. Я не принимаю его отца: вроде бы такой мудрый и добрый, говорит о всеобщем уважении, а в следующем кадре подстрекает сына напасть сзади на птица Зазу, секретаря. Зазу рыдает: "О, как унизительно", а король с наследником весело смеются.
Поэтому у меня написалась длиннющая исповедь матери Симбы - Сараби. Про то, каким был король Муфаса и его брат Шрам в молодости. Если не боитесь фанфиков (а вышел самый настоящий фанфик, первый в моей жизни), добро пожаловать под кат.
[История, рассказанная одной душной ночью]
На саванну медленно опустилась жаркая африканская ночь. По одной зажигались звезды, с которых смотрели на землю великие короли прошлого. Старую львицу Сараби, уже погружавшуюся в объятия сна, кто-то нежно, но настойчиво потеребил лапой.
- Манифа, что тебе не спится? - недовольно проворчала Сараби. Действительно, к ней под бок подползла небольшая светло-золотистая львица и просительно заглядывала в глаза.
- Бабушка, давай поговорим!
- О чем можно говорить, когда луна совсем скоро укажет время охоты? Ты бы лучше отдохнула пару часов.
- А как ты встретилась с дедушкой?
- Хм, я могла бы догадаться, о чем пойдет речь, - нахмурилась старая львица. - Это действительно так срочно?
- Да, бабушка, очень.
- Ну что ж, слушай. Только не жалуйся потом, что прекрасная жирная антилопа опять от тебя ушла, потому что ты сегодня не смыкала глаз.
В молодости я была членом прайда, охотившегося далеко к северу отсюда…
***
Сабари припала к земле и пристально смотрела на широкий черно-белый зад метрах в пяти от нее. Ветер шевелил шерсть на кончиках ее ушей и доносил соблазнительный запах еды. Ветер был ее союзником, позволил выследить стадо зебр и не выдал им присутствие хищника.
Вдруг внимание львицы привлекло подозрительное покачивание травы справа от нее. Блеснули глаза, в которых желание отведать свежего мяса светилось не меньше, чем в глазах Сараби. Лев был ей незнаком. Такое случалось, когда на землях южнее стояла сильная засуха.
- Эй, - окликнула пришельца львица, стараясь соразмерить голос так, чтобы он не донесся до стада. - Это моя зебра!
- Хорошо, я возьму другую, - легко согласился лев таким же приглушенным голосом.
- Ты прыгнешь и спугнешь всех! - Сараби оскалила зубы, показывая свое недовольство.
Нахал только фыркнул и бросил свое тело вперед сильным толчком задних лап. Одна из зебр упала под его весом. Остальные мгновенно пришли в движение. Еще один прыжок, и лев преградил путь зебре, бежавшей последней. Той самой, которую наметила себе Сараби. Зебра в панике обернулась и увидела за своей спиной львицу. Попыталась было кинуться в бок, но лев прекратил ее метания одним взмахом лапы со смертоносными когтями. Сараби по достоинству оценила выдающиеся охотничьи способности нового знакомого.
- Можем приступать к завтраку, - галантно предложил он.
Львица взглянула на двух лежащих на земле зебр. Ни одна из них не была ее добычей. Гордость не позволила принять щедрое предложение. Сараби развернулась и под удивленным взглядом льва удалилась в заросли.
***
- Ну, а когда я вернулась домой, выяснилось, что этот лев - будущий король соседнего прайда, - продолжала рассказ Сараби. - Впрочем, это не заставило меня поменять свое мнение о нем как о сумасбродном наглеце. Гораздо больше меня поразило другое. Отец сообщил, что Муфаса и я помолвлены и наша скорая свадьба не подлежит обсуждению.
- И ты согласилась? - не поверила Манифа.
- Ничего другого мне не оставалось. В те времена дети привыкли слушаться родителей.
- Но ты же его почти не знала! И он тебе совершенно не нравился.
- Гм, я бы не была столько категорична, - хитро прищурилась Сараби. - Меня привлекала его сила. А при более близком знакомстве он оказался еще и умен. Кроме того, мне льстило когда-нибудь стать женой короля. Конечно, Муфаса был чересчур самонадеян, любил покрасоваться, но ведь чуть ли не каждый первый молодой лев этим грешит.
- «Чуть ли», значит не каждый? - уточнила молодая львица.
- Не каждый, - подтвердила ее бабушка и надолго задумалась.
- Когда мы пришли на земли его прайда, - заговорила она наконец, - Муфаса первым делом познакомил меня со своими родителями. Его отец был очень грозен.
- Как мой папа? - спросила Манифа.
- О нет. Намного, намного сильнее. Говорили, в гневе он невероятно страшен. К счастью, мне не пришлось быть свидетельницей его ярости, но даже когда он был спокоен, я чувствовала, как трясутся поджилки при разговоре с ним.
Мать Муфасы была необычайной красавицей. Я восхищалась ей и хотела верить, что Муфаса выбрал меня потому, что я хоть чем-то походила на его мать.
- Ты очень красивая, бабушка, - вставила Манифа. Сараби улыбнулась и продолжила.
- Однажды в разговоре его мать упомянула своего младшего сына. Король весь напрягся и легонько укусил жену за ухо. Я бы приняла это за проявление нежности, если бы она в ту же секунду не замолчала и поспешила уйти от нас под каким-то предлогом.
Когда мы остались одни, я спросила у Муфасы об его брате. Тот рассмеялся и ответил: «Второй ребенок, в отличии от первого, папе с мамой совершенно не удался. Он сущий задохлик. Если и может кого поймать себе на ужин, то только мышь. Право слово, тебе не стоит и интересоваться. Смотреть абсолютно не на что.»
***
Но Сараби ослушалась мужа. Каждый раз, когда в кругу ее подружек упоминали кого-нибудь из королевской семьи, она держала ушки на макушке и вскоре выяснила, что брат Муфасы - Газини, живет в пещере, затерявшейся в скалах, и редко показывается в обществе других львов.
Сараби отправилась туда на следующей же день, так велико было ее любопытство. Зайдя в пещеру после яркого света дня, она с трудом различила невнятную тень в глубине. Нерешительно подошла поближе и разобрала, что это все же лев, но очень худой и обшарпанный. Газини вопросительно смотрел на гостью и не спешил первым начать разговор.
- Привет, я Сараби, - произнесла львица, чувствуя себя ужасно неловко.
- Я знаю, - хрипло оборвал ее Газини. - Жена моего брата. Поглазеть пришла?
- Нет-нет, что ты! Я только хотела познакомиться.
- Отлично! Ты - Сараби. Я, уверен, ты уже осведомлена, - Газини. Это все?
Львица молча кивнула и направилась к выходу. Там она задержалась. Нужно было сказать что-нибудь на прощанье, и Сараби спросила:
- Можно я приду еще?
Ответом ей было молчание.
Сама не зная почему, наверное, из жалости, Сараби стала часто приходить к пещере. Сначала приносила мясо, оставляла его у входа, но каждый раз еда оставалась нетронутой. Тогда Сараби стала приходить без гостинцев. Заходила внутрь и сидела в полутьме, слушая недовольное сопение Газини. Мало-помалу они стали разговаривать. Какое-то время лев оставался немногословен, но день сменял другой, и Сараби узнавала о нем все больше.
Удивительно было услышать, что Газини общается с травоядными. Жирафы и газели не боялись слабого, с кривыми рахитными ногами, хищника. Убежать от такого - раз плюнуть. Поэтому об их жизни Газини знал больше любого другого льва в прайде.
Сараби с детства любила занимательные истории, а Газини оказался отличным рассказчиком. Все больше времени молодая львица проводила в пещере, пока, в один ужасный день, ее отсутствие не насторожило Муфасу.
Увлеченные беседой, они не обратили внимание на приближающиеся шаги. Оглушительный рев, помноженный эхом, раскатился по пещере. Муфаса бросился мгновенно. Его знаменитые своей остротой и твердостью когти сверкнули, раздирая кожу на морде брата. Газини пытался защищаться. Сзади в загривок мужа впилась зубами Сараби. Каким-то чудом ей удалось оттащить Муфасу. После того, как вспышка ярости угасла, он оставил попытки перегрызть брату горло, лишь тяжело дышал и выкрикивал: «Ты! И моя жена! Как ты посмел!»
Из шрама, рассекающего лоб и щеку Газини, шла кровь. Сараби застыла в ужасе, глядя на братьев, взаимная неприязнь которых на ее глазах переросла в настоящую ненависть.
***
- Мне удалось объяснить Муфасе его роковую ошибку, и даже убедить его извиниться перед братом. Твой дедушка так меня любил, что пошел даже на это. Не думаю, правда, что извинения прозвучали очень искренне.
Как бы то ни было, вскоре Муфаса стал королем, а потом у нас появился маленький Симба. Мы были так счастливы, что абсолютно забыли о той гнусной истории.
Симба рос непоседливым львенком, а Муфаса, как мне казалось, чересчур быстро прощал ему все проделки. Как-то я даже видела, что он учил сына охотиться, позволяя ему нападать на Зазу, своего секретаря. А ведь Зазу, кроме всего прочего, исполнял обязанности учителя нашего маленького проказника. Ничего удивительного, что Симба не испытывал к наставнику никакого уважения.
Порой я хотела проявить большую строгость, но, признаться честно, боялась. Боялась, что Симба станет любить меня меньше, чем отца, ведь в этом возрасте львята еще не понимают, что хорошо, что плохо.
Сейчас мне кажется, что я больше других повинна в трагедии, разыгравшейся много лет назад. Ну, о ней ты уже сто раз слышала и от мамы, и от папы.
- Постой-постой, бабушка. Я что-то не поняла. Неужели Гадзини это… это…
- Да. Гадзини после драки с Муфасой прозвали Шрам. След от когтей брата остался с ним до конца жизни.
- Как же так? - прошептала Манифа. - Я всегда считала его злодеем, а он…
- А он и стал злодеем, детка. Как бы плохо с тобой не обращались, это не дает тебе право совершать подлости.
А теперь все, Манифа. Ты еще успеешь чуть-чуть вздремнуть перед охотой.
Но Манифа не заснула. Она подняла глаза к небу, привычно нашла звезды своего дедушки Муфасы и его величественного отца. А затем перевела взгляд на остальные огоньки, мерцающие во тьме. Может быть с какого-нибудь из них смотрит на землю Гадзини, жестокий и несправедливо обиженный король.
Остальные тексты, созданные мною в рамках марафона (а их уже ни много ни мало, целых 10) можно найти на моей страничке в фейсбуке.