о том, как больно быть рядом с любимым, просто потому что он (в твоих глазах) прекрасен, а ты нет
Вот в прошлом посте (давненько ж это было...) я писала, что без НЕГО не могу себя организовать, а только разпи...долбайничаю в тоске, лишенная источника питания.
Это еще не вся правда. Я и с ним не могу себя организовать нормально. И по контрасту с его самоорганизацией жизни мое раздолбайство мне же причиняет боль.
То есть, я, отчасти через розовые очки влюбленности, но во многом и вполне объективно вижу его сильные стороны - огромную силу воли, ответственность и требовательность к себе, верность себе и следование своим убеждениям и принципам, и прочее.
И по контрасту с этим иногда особенно четко осознаю собственную лень, безволие, слабость, апатичность, безответственность, хроническое неверие в себя... когда я не думаю об этом, увлекшись чем-то например, я могу даже позитивно существовать, но когда в очередной раз вижу перед собой собственный хит-парад пороков, становится невыносимо противно и начинаю ненавидеть себя.
Это как в "Питере Пэне" - насквозь британскому капитану Джеймсу Крюку необходимо было чувствовать себя "в хорошей форме", соответствовать по крайней мере собственному представлению о ней, и во время заключительного поединка с Пэном ему невыносимее всего было видеть, что Пэн показывает собой образец "хорошей формы", а Крюк оказывается в нелицеприглядной "плохой" по сравнению с ним. (Но хоть умирает Крюк, кажется, счастливым - увидев Пэна "в плохой форме":)
Вот это осознание своего ничтожества/падения/ущербности/слабости особенно больно по контрасту с осознанием силы и красоты Другого рядом. Даже если этот Другой вовсе не хочет тебя унизить или уличить в твоей слабости - даже если этот Другой - твой Любимый - от этого - мне, по крайней мере - особенно больно.
Вот почему, интересно... элемент соперничества? вечная проблема отношений с Другим? невозможность терпеть рядом с собой того, кто лучше тебя?
...И как объяснить ЕМУ свои внезапные слезы... "я плачу оттого, что ты так хорош, а я унылое гуно?" самоуничижение перед любящим тебя причиняет ему двойную боль и вообще, наверное, ставит в неудобное положение - кому приятно слышать, что ты полюбил гуно?
Любовь Другого к тебе должна давать тебе силы, по идее. По крайней мере, по Сурожскому, - "...человека любят не за что-нибудь, а что, наоборот, он может стать значительным, прекрасным человеком, потому что он любим... "
ох, чтобы найти эту цитату из Сурожского - перечитала весь текст... каждый раз плачу, читая, и становится легче на сердце.
Любовь исцеляет все... проблема лишь в том, что не всегда мы это помним. Помним, что любим и что любимы (если и не людьми или не так, как хотелось бы нам - то Богом любимы, а что может быть больше этого?).
Боже, дай мне силы помнить о Твоей и моей любви, силы жить, меняться, НЕ ненавидеть, а действовать...
Тайна любви к человеку начинается в тот момент, когда мы на него смотрим без желания им обладать, без желания над ним властвовать, без желания каким бы то ни было образом воспользоваться его дарами или его личностью, - только глядим и изумляемся той красоте, что нам открылась.
...когда перед нами произведение великого мастера, картина, которая была отчасти изуродована, осквернена, мы можем в ней увидеть либо испорченность, либо сохранившуюся красоту. Если мы смотрим на эту картину, на любое произведение искусства глазами изумленной любви, то видим прекрасное, а об остальном можем горевать, плакать. И мы можем решить, порой, всю жизнь отдать на то, чтобы все поврежденное в этом образе, в этой картине, в этом произведении искусства - восстановить. Это дело любви: посмотреть на человека и одновременно и увидеть в нем его неотъемлемую красоту - и ужаснуться тому, что жизнь сделала из него, совершила над ним. Любовь - это именно и есть крайнее, предельное страдание, боль о том, что человек несовершенен, и одновременно ликование о том, что он так изумительно, неповторимо прекрасен.
...И вот мы просим Господа о такой вере, о таком доверии, просим, чтобы оно сохранилось на всю жизнь между мужем и женой. Чтобы, если будет что-нибудь между ними: ссора, непонимание, даже неверность, и один из них вернется и скажет: “Я пришла к тебе, я к тебе пришел”, тот, который остался верен, раскрыл бы объятия и сказал: “Наконец! Я так тебя ждала, я так тебя ждал…” И если виновный скажет: “Можешь ты меня простить?” - чтобы тот его только обнял, поцеловал и даже не упомянул о прошлом. Тут нужна вера, такая вера, которая может родиться только из той любви, о какой я говорил в других беседах: любви зрячей, любви созерцательной, любви проникновенной, которая способна видеть всю красоту человека даже в тот момент, когда эта красота затмилась или когда что-либо в этой красоте померкло. Потому что нет красоты, которая изуродована до конца в человеке: любовь к нему, вера в него может восстановить то, что, казалось, никто и ничто не может восстановить ни наказанием, ни поучением. И это мы видим все время в Евангелии. Мы видим, как Христос встречает грешников: Он их ни в чем не упрекает, Он им не ставит вопросов о их прошлой или настоящей жизни, Он их любит, и в ответ на любовь, которая дается даром, которая дается как подарок, человек зажигается благодарностью и ради благодарности становится достойным этой любви. Он может быть любим, но не потому, что он достоин: он может научиться быть достойным, потому что он любим.
...надо помнить, что единственный способ возродить человека, единственный способ дать человеку возможность раскрыться в полноте - это его любить; любить не за его добродетели, а несмотря на то, что он несовершенен, любить просто потому, что он человек, и потому, что человек так велик и так прекрасен сам по себе. В это мы можем верить всегда. Мы не всегда можем это видеть, только глаза любви могут нам позволить прозреть это. На человека можно смотреть безразличным взором - и тогда мы ничего не видим, мы замечаем только внешние проявления, черты лица, расцениваем человека так же, как мы расцениваем все прочее: собаку, лошадь или предмет, который мы хотим купить. Нам надо учиться видеть человека таким, какой он есть в самой своей глубине, в самой своей сущности, и соответственно к нему относиться. Так относится к нам Бог. Бог нас любит не потому, что мы хороши, Бог к нам милостив не потому, что мы заслуживаем милость или любовь: Он нас просто любит. Если мы способны быть благодарными за то, что нас кто-то - Бог или человек - может полюбить без всякого основания, просто потому, что его сердце через край переливается к нам, мы можем стать другими людьми. И в браке это так важно; так важна эта вера в человека и эта способность помнить, что только любовью можно из него сделать - нет, не из него - можно ему помочь стать всем, чем он только может быть, каким его задумал Бог, можно раскрыть всю его красоту.
Полный текст:
Митрополит Сурожский Антоний. Таинство любви. Беседа о христианском браке
Это еще не вся правда. Я и с ним не могу себя организовать нормально. И по контрасту с его самоорганизацией жизни мое раздолбайство мне же причиняет боль.
То есть, я, отчасти через розовые очки влюбленности, но во многом и вполне объективно вижу его сильные стороны - огромную силу воли, ответственность и требовательность к себе, верность себе и следование своим убеждениям и принципам, и прочее.
И по контрасту с этим иногда особенно четко осознаю собственную лень, безволие, слабость, апатичность, безответственность, хроническое неверие в себя... когда я не думаю об этом, увлекшись чем-то например, я могу даже позитивно существовать, но когда в очередной раз вижу перед собой собственный хит-парад пороков, становится невыносимо противно и начинаю ненавидеть себя.
Это как в "Питере Пэне" - насквозь британскому капитану Джеймсу Крюку необходимо было чувствовать себя "в хорошей форме", соответствовать по крайней мере собственному представлению о ней, и во время заключительного поединка с Пэном ему невыносимее всего было видеть, что Пэн показывает собой образец "хорошей формы", а Крюк оказывается в нелицеприглядной "плохой" по сравнению с ним. (Но хоть умирает Крюк, кажется, счастливым - увидев Пэна "в плохой форме":)
Вот это осознание своего ничтожества/падения/ущербности/слабости особенно больно по контрасту с осознанием силы и красоты Другого рядом. Даже если этот Другой вовсе не хочет тебя унизить или уличить в твоей слабости - даже если этот Другой - твой Любимый - от этого - мне, по крайней мере - особенно больно.
Вот почему, интересно... элемент соперничества? вечная проблема отношений с Другим? невозможность терпеть рядом с собой того, кто лучше тебя?
...И как объяснить ЕМУ свои внезапные слезы... "я плачу оттого, что ты так хорош, а я унылое гуно?" самоуничижение перед любящим тебя причиняет ему двойную боль и вообще, наверное, ставит в неудобное положение - кому приятно слышать, что ты полюбил гуно?
Любовь Другого к тебе должна давать тебе силы, по идее. По крайней мере, по Сурожскому, - "...человека любят не за что-нибудь, а что, наоборот, он может стать значительным, прекрасным человеком, потому что он любим... "
ох, чтобы найти эту цитату из Сурожского - перечитала весь текст... каждый раз плачу, читая, и становится легче на сердце.
Любовь исцеляет все... проблема лишь в том, что не всегда мы это помним. Помним, что любим и что любимы (если и не людьми или не так, как хотелось бы нам - то Богом любимы, а что может быть больше этого?).
Боже, дай мне силы помнить о Твоей и моей любви, силы жить, меняться, НЕ ненавидеть, а действовать...
Тайна любви к человеку начинается в тот момент, когда мы на него смотрим без желания им обладать, без желания над ним властвовать, без желания каким бы то ни было образом воспользоваться его дарами или его личностью, - только глядим и изумляемся той красоте, что нам открылась.
...когда перед нами произведение великого мастера, картина, которая была отчасти изуродована, осквернена, мы можем в ней увидеть либо испорченность, либо сохранившуюся красоту. Если мы смотрим на эту картину, на любое произведение искусства глазами изумленной любви, то видим прекрасное, а об остальном можем горевать, плакать. И мы можем решить, порой, всю жизнь отдать на то, чтобы все поврежденное в этом образе, в этой картине, в этом произведении искусства - восстановить. Это дело любви: посмотреть на человека и одновременно и увидеть в нем его неотъемлемую красоту - и ужаснуться тому, что жизнь сделала из него, совершила над ним. Любовь - это именно и есть крайнее, предельное страдание, боль о том, что человек несовершенен, и одновременно ликование о том, что он так изумительно, неповторимо прекрасен.
...И вот мы просим Господа о такой вере, о таком доверии, просим, чтобы оно сохранилось на всю жизнь между мужем и женой. Чтобы, если будет что-нибудь между ними: ссора, непонимание, даже неверность, и один из них вернется и скажет: “Я пришла к тебе, я к тебе пришел”, тот, который остался верен, раскрыл бы объятия и сказал: “Наконец! Я так тебя ждала, я так тебя ждал…” И если виновный скажет: “Можешь ты меня простить?” - чтобы тот его только обнял, поцеловал и даже не упомянул о прошлом. Тут нужна вера, такая вера, которая может родиться только из той любви, о какой я говорил в других беседах: любви зрячей, любви созерцательной, любви проникновенной, которая способна видеть всю красоту человека даже в тот момент, когда эта красота затмилась или когда что-либо в этой красоте померкло. Потому что нет красоты, которая изуродована до конца в человеке: любовь к нему, вера в него может восстановить то, что, казалось, никто и ничто не может восстановить ни наказанием, ни поучением. И это мы видим все время в Евангелии. Мы видим, как Христос встречает грешников: Он их ни в чем не упрекает, Он им не ставит вопросов о их прошлой или настоящей жизни, Он их любит, и в ответ на любовь, которая дается даром, которая дается как подарок, человек зажигается благодарностью и ради благодарности становится достойным этой любви. Он может быть любим, но не потому, что он достоин: он может научиться быть достойным, потому что он любим.
...надо помнить, что единственный способ возродить человека, единственный способ дать человеку возможность раскрыться в полноте - это его любить; любить не за его добродетели, а несмотря на то, что он несовершенен, любить просто потому, что он человек, и потому, что человек так велик и так прекрасен сам по себе. В это мы можем верить всегда. Мы не всегда можем это видеть, только глаза любви могут нам позволить прозреть это. На человека можно смотреть безразличным взором - и тогда мы ничего не видим, мы замечаем только внешние проявления, черты лица, расцениваем человека так же, как мы расцениваем все прочее: собаку, лошадь или предмет, который мы хотим купить. Нам надо учиться видеть человека таким, какой он есть в самой своей глубине, в самой своей сущности, и соответственно к нему относиться. Так относится к нам Бог. Бог нас любит не потому, что мы хороши, Бог к нам милостив не потому, что мы заслуживаем милость или любовь: Он нас просто любит. Если мы способны быть благодарными за то, что нас кто-то - Бог или человек - может полюбить без всякого основания, просто потому, что его сердце через край переливается к нам, мы можем стать другими людьми. И в браке это так важно; так важна эта вера в человека и эта способность помнить, что только любовью можно из него сделать - нет, не из него - можно ему помочь стать всем, чем он только может быть, каким его задумал Бог, можно раскрыть всю его красоту.
Полный текст:
Митрополит Сурожский Антоний. Таинство любви. Беседа о христианском браке