Судно трёх
33. Мытарства и блаженство
Ранним утром трое покинули обители удильщиков, и стали восходить к Истоку на вёслах, и шли до привала. В этих местах врата не встречались. Ибо близка была обитель премудрости, и здесь происходили ристалища ходящих по водам.
Джей же любил врата и привратников. Некогда вдвоём с Джорджем они собрались пройти врата. Было чудесное летнее утро. Собралось множество людей на лодках. Все оделись как на брачный пир и сидели в нарочитых позах, с блаженными лицами. Ибо лики их должны были запечатлеть для вечности.
Когда же Джей принял приличную позу, раздались возгласы и общий вопль к ним. И тогда они увидели, что нос их лодки зажат створками врат, и вода прибывает. Тогда, по неверию в милость Божию, схватили они вёсла и изо всех сил оттолкнулись от врат. Лодка освободилась, они же повалились на дно лодки с задранными ногами. И вместо ликов их для вечности запечатлелись неподобающие части тел и ужас на искажённых лицах.
Тогда Джей и Джордж отказались от таких своих образов и прочие гребцы также устыдились и отказались. Хотя им было сказано, что образы испорчены окончательно и не подлежат исправлению.
За дистанциями ристалищ следовало благолепие врат и древних строений и руин, и прелестных мирных селений, утопающих в цветах. И Джей вспоминал здесь древние кровопролития и разрухи. Теперь же здесь было вечное Царство мира. Здесь было место в обители, где не было места для гордыни и пьянства. Но трое заночевали среди окружавшего их благолепия, чтобы утром пораньше продолжить своё поприще.
Мимо пустынных берегов и развалин монастыря трое пришли к прекрасному парку и дворцу с богатыми коллекциями.
За следующими вратами был глубокий омут и сильные подводные течения, и здесь гибли иные люди, хотя места здесь были красивы.
Пройдя последние врата, трое преодолели последнюю дистанцию Потока-отца перед обителью премудрости, где струи Потока играют лодкой, грозя перевернуть, и где люди становятся грубы и злоречивы немилосердно, ибо лодки их мешают друг другу, заграждая путь к Истоку.
В Обители Премудрости трое блаженствовали два райских дня. Даже Пёс был доволен и уверен, что попал, наконец, в рай. И в третий день исполнились трое Премудрости, и было им явлено, что во многой Премудрости много скорби.
Полный золота Поток-отец поблек и стал грязно-бурым и холодным. Всё онемело и оделось туманом. Полный скорби Поток нисходил с неба. И трое пустились в путь к своей обители, не помолившись, ибо не было у них уже в том нужды. Ведь у них уже была их лодка.
Джей вспомнил притчу о наёмной лодке. Она была заказана заранее и деньги уже были уплачены. На вид же оказалась похожей на ископаемый обломок кораблекрушения, хотя уплачено за неё было всемеро. Но хозяин лодки твердил, что гордится ею, как и все на Потоке. Ибо эта лодка в том виде, как стоит здесь, служит верой и правдой, как ему помнится, сорок лет. Хозяин лодки прибавил, что никто никогда на эту лодку не жаловался. Но не сказал, что ходили на ней по водам - или таскали её по пустыне. Тогда перестали с ним пререкаться, привели лодку в порядок и, помолившись, взошли на борт.
Весь первый день трое гребли, радуясь. Ибо изливающийся с неба Поток был для них благодатью. Они веселились и пели песни. И вечеря их была без чревоугодия. Даже Пёс отказался от мясного пирога, как бы постясь.
Азартная игра на деньги после вечерней трапезы быстро наскучила Джею и Гаррису. И трое предпочли ей spiritus и душеспасительную беседу о скорбях мира сего.
Тогда Джей исполнился умиления, и просил Джорджа достать его псалтирь и воспеть, славя Бога за всё. И все пели - и Пёс, задравший голову к небу. И умилились все трое до слёз, даже умный Гаррис рыдал, как дитя. Но хотя плотской Джордж и в этой скорби хотел продолжать повечерие, отошли они ко сну.
И на второй день пути Поток изливался с небес, и все искушения продолжались. Подвижники сидели, укрывшись, и лодку медленно несло по течению. Но трое положили стоять твёрдо в надежде на милость Божию. И к вечеру подвижники совещались. Тогда Джордж пророчествовал о сухопутной Парусии вечером. И все трое были едины. Лодку, нестяжания ради, оставили они на пристани со всеми пожитками, и с вечерней Парусией предали себя Сущему.
И в собрании трое вызвали всеобщее восхищение, явление их было чудом. Ведь лица их сияли весельем и здоровьем. Одежды же их, прежде белые, были измяты, грязны и промокли. Но они не досмотрели действо до конца и вернулись к трапезе.
Вкушая же, преисполнились трое незлобия, мудрости и всепрощения. Ибо за окном во тьме Поток низвергался с небес и мигали на холодном ветру тусклые фонари.
Трое блаженствовали, вечеряя в горнице. Тогда Гаррис восславил это Царство мира, и благодарил Поток за мудрость и вечернюю Парусию, дарованную Сущим Троим. И Пёс был согласен тоже.
Ранним утром трое покинули обители удильщиков, и стали восходить к Истоку на вёслах, и шли до привала. В этих местах врата не встречались. Ибо близка была обитель премудрости, и здесь происходили ристалища ходящих по водам.
Джей же любил врата и привратников. Некогда вдвоём с Джорджем они собрались пройти врата. Было чудесное летнее утро. Собралось множество людей на лодках. Все оделись как на брачный пир и сидели в нарочитых позах, с блаженными лицами. Ибо лики их должны были запечатлеть для вечности.
Когда же Джей принял приличную позу, раздались возгласы и общий вопль к ним. И тогда они увидели, что нос их лодки зажат створками врат, и вода прибывает. Тогда, по неверию в милость Божию, схватили они вёсла и изо всех сил оттолкнулись от врат. Лодка освободилась, они же повалились на дно лодки с задранными ногами. И вместо ликов их для вечности запечатлелись неподобающие части тел и ужас на искажённых лицах.
Тогда Джей и Джордж отказались от таких своих образов и прочие гребцы также устыдились и отказались. Хотя им было сказано, что образы испорчены окончательно и не подлежат исправлению.
За дистанциями ристалищ следовало благолепие врат и древних строений и руин, и прелестных мирных селений, утопающих в цветах. И Джей вспоминал здесь древние кровопролития и разрухи. Теперь же здесь было вечное Царство мира. Здесь было место в обители, где не было места для гордыни и пьянства. Но трое заночевали среди окружавшего их благолепия, чтобы утром пораньше продолжить своё поприще.
Мимо пустынных берегов и развалин монастыря трое пришли к прекрасному парку и дворцу с богатыми коллекциями.
За следующими вратами был глубокий омут и сильные подводные течения, и здесь гибли иные люди, хотя места здесь были красивы.
Пройдя последние врата, трое преодолели последнюю дистанцию Потока-отца перед обителью премудрости, где струи Потока играют лодкой, грозя перевернуть, и где люди становятся грубы и злоречивы немилосердно, ибо лодки их мешают друг другу, заграждая путь к Истоку.
В Обители Премудрости трое блаженствовали два райских дня. Даже Пёс был доволен и уверен, что попал, наконец, в рай. И в третий день исполнились трое Премудрости, и было им явлено, что во многой Премудрости много скорби.
Полный золота Поток-отец поблек и стал грязно-бурым и холодным. Всё онемело и оделось туманом. Полный скорби Поток нисходил с неба. И трое пустились в путь к своей обители, не помолившись, ибо не было у них уже в том нужды. Ведь у них уже была их лодка.
Джей вспомнил притчу о наёмной лодке. Она была заказана заранее и деньги уже были уплачены. На вид же оказалась похожей на ископаемый обломок кораблекрушения, хотя уплачено за неё было всемеро. Но хозяин лодки твердил, что гордится ею, как и все на Потоке. Ибо эта лодка в том виде, как стоит здесь, служит верой и правдой, как ему помнится, сорок лет. Хозяин лодки прибавил, что никто никогда на эту лодку не жаловался. Но не сказал, что ходили на ней по водам - или таскали её по пустыне. Тогда перестали с ним пререкаться, привели лодку в порядок и, помолившись, взошли на борт.
Весь первый день трое гребли, радуясь. Ибо изливающийся с неба Поток был для них благодатью. Они веселились и пели песни. И вечеря их была без чревоугодия. Даже Пёс отказался от мясного пирога, как бы постясь.
Азартная игра на деньги после вечерней трапезы быстро наскучила Джею и Гаррису. И трое предпочли ей spiritus и душеспасительную беседу о скорбях мира сего.
Тогда Джей исполнился умиления, и просил Джорджа достать его псалтирь и воспеть, славя Бога за всё. И все пели - и Пёс, задравший голову к небу. И умилились все трое до слёз, даже умный Гаррис рыдал, как дитя. Но хотя плотской Джордж и в этой скорби хотел продолжать повечерие, отошли они ко сну.
И на второй день пути Поток изливался с небес, и все искушения продолжались. Подвижники сидели, укрывшись, и лодку медленно несло по течению. Но трое положили стоять твёрдо в надежде на милость Божию. И к вечеру подвижники совещались. Тогда Джордж пророчествовал о сухопутной Парусии вечером. И все трое были едины. Лодку, нестяжания ради, оставили они на пристани со всеми пожитками, и с вечерней Парусией предали себя Сущему.
И в собрании трое вызвали всеобщее восхищение, явление их было чудом. Ведь лица их сияли весельем и здоровьем. Одежды же их, прежде белые, были измяты, грязны и промокли. Но они не досмотрели действо до конца и вернулись к трапезе.
Вкушая же, преисполнились трое незлобия, мудрости и всепрощения. Ибо за окном во тьме Поток низвергался с небес и мигали на холодном ветру тусклые фонари.
Трое блаженствовали, вечеряя в горнице. Тогда Гаррис восславил это Царство мира, и благодарил Поток за мудрость и вечернюю Парусию, дарованную Сущим Троим. И Пёс был согласен тоже.