Несколько слов в защиту Православия
Оригинал взят у kalakazo в Несколько слов в защиту Православия
От достопочтенного zloy_monah получил
следующие "несколько слов" с разбором Гаванской декларации.
Привожу его полностью в авторской редакции,
но, поскольку сии "несколько слов" оказались велеречивыми,
запощу сей "разбор полетов" в двух частях.
Пускай этот документ останется памятником
пробужденного после долгого сна монасьего сознания,
эпохи кривоверия и позорного понтификата:
"Добрый день дедушка!
Несколько слов по поводу
Совместного Заявления,
подписанного папой Франциском и патриархом Кириллом.
12 февраля сего года на встрече в Гаване патриарха Кирилла (Гундяева) и папы Франциска было подписано Совместное Заявление. Мы не претендуем на глубокий богословский анализ этой Декларации, а только хотели бы указать на ее неприемлемость для всех тех, кто считает себя православным христианином. Она составлена таким образом, что во всех ее пунктах содержится та или иная лукавая ложь. Прежде чем мы обратимся к тексту документа для доказательства нашей мысли, мы считаем необходимым привести на память боголюбивым читателям несколько выдержек из церковных документов, сохраняющих свою непреходящую важность. Вот эти выдержки:
«Из ересей, распространившихся в большей части Вселенной, был некогда арианизм, а теперь - папизм. Но и сей последний, хотя до ныне еще в силе, не превозможет до конца, а прейдет и низложится. «И великий глас небесный возгласит о нем: низвержен! (Откр. 12, 10)»»
«Всякое неправое учение, касающееся догмата соборной Церкви о блаженной Троице, о происхождении Божеских Лиц, равно как и об исхождении Святого Духа, есть и именуется ересью, а умствующие так - еретиками. Посему единая, святая, соборная и апостольская Церковь, следуя святым отцам восточным и западным, как древле при отцах наших возвещала, так и ныне вновь возвещает соборно, что сие нововведенное мнение, будто Дух Святой исходит от Отца и Сына, есть сущая ересь, и последователи его, кто бы они ни были, еретики. Составляющиеся из них общества суть общества еретические, и всякое духовное богослужебное общение с ними православных чад соборной Церкви - беззаконно, по силе особенно седьмого правила Третьего Вселенского Собора».
(Из «Окружного послания ко всем православным христианам», составленного в 1848 году и подписанного патриархами Константинопольским, Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским.)
«Итак, Православная восточная Церковь справедливо хвалится о Христе, что она есть Церковь семи Вселенских соборов и девяти первых веков христианства, следовательно, единая, святая, соборная и апостольская Церковь, столп и утверждение истины. Нынешняя же римская церковь есть церковь новшеств, подложных отеческих творений и извращенного толкования Священного Писания и определений святых Соборов. Посему она достойно и праведно объявлена и объявляется отделенной на всё то время, пока пребудет в своем заблуждении. «Лучше война похвальная, - говорит святой Григорий Назианзин, - нежели мир, отделяющий от Бога»».
«Самый естественный путь к единению есть возвращение римской церкви к древним догматам и древнему устройству церковного управления».
(Из «Послания епископам, клиру и пастве святейшего, апостольского и патриаршего Константинопольского престола 1895 года».)
Начинается Декларация с заявления о том, что патриарх и папа встретились для обсуждения «перспектив развития человеческой цивилизации». К сожалению, документ никак не конкретизирует понятия «человеческая цивилизация». Что подразумевается под этой фразой? Будущее Церкви Христовой или будущее всего остального мира, решительно отказавшегося от Христа и Евангелия? С точки зрения новозаветного учения всю человеческую цивилизацию ожидает только одна перспектива: перспектива второго пришествия Христа и Его Страшного Суда над всем человечеством. Именно к этой встрече со Христом всегда готовила и готовит Своих чад Православная Церковь, и никаких иных «перспектив развития» для них никогда не выстраивала. Свою задачу Она всегда видела и видит не в заботе о «развитии цивилизации», а в сохранении верующих людей от тлетворного и заразительного дыхания мира сего, от губительного и развращающего влияния этой самой «цивилизации». Не сказал ли св. апостол Петр, что «земля и все дела на ней сгорят» (2 Петр. 3, 10)? Не предупреждал ли св. апостол Иоанн Богослов, что «весь мир во зле лежит» (1 Ин. 5, 19)? Не завещал ли он христианам уклоняться от языческого нечестия, когда заканчивал соборное послание словами: «Дети! Храните себя от идолов» (1 Ин. 5, 21)? Какую же перспективу «развития человеческой цивилизации» обсуждали патриарх и папа на встрече в Гаване?
В этом же п. 1 Заявления говорится о том, что патриарх и папа встретились для обсуждения «насущных проблем нашей паствы». Что это за «наша» паства у православного патриарха с главой католической церкви, и когда она успела образоваться, - остается непонятным. Называние паствы Московского патриарха и приверженцев католицизма общим именованием «наша паства» не может не оскорблять слух всякого православного христианина. Создается впечатление, как будто объединение истины Православия и явных заблуждений католицизма уже произошло.
В п. 2 Заявления патриарх Кирилл и папа Франциск извещают верующих о том, что они радуются росту христианской веры в Латинской Америке. «Мощный религиозный потенциал Латинской Америки, ее многовековые христианские традиции, реализуемые в жизненном опыте миллионов людей, - говорится в документе,- являются залогом великого будущего этого региона». Нельзя не заметить, что вся эта плакатно-лозунговая фразеология более походит на трескучие речи политических ораторов в период предвыборной кампании, нежели на слово правдивого служителя Церкви, приправленного солью обличения и направленного на исправление человеческих нравов. Горькие и нелицеприятные истины должен возвещать миру святитель Христов, а не убаюкивать его лукавыми и льстивыми словами о каком-то великом будущем, наступление которого никогда не произойдет. Стоит сказать и том, что эта широковещательная папско-патриаршая политическая риторика находится в явном противоречии с официальной статистикой. Известно, что сегодня РПЦ МП имеет на всем континенте не более трех десятков храмов, а католическая вера приходит здесь в упадок, что вызывает серьезную тревогу у Ватикана. Бразильский кардинал Клаудио Уммес, например, сомневается в том, что Латинская Америка может в будущем оставаться католическим континентом. Ссылаясь на официальные данные, он заявил, что если в период Второго Ватиканского собора число прихожан католической церкви составляло 90%, то в 1991 году оно сократилось до 83%, а сегодня составляет всего 67%. «Как долго Латинская Америка будет оставаться католическим континентом?» - спрашивает кардинал. По его словам, сегодня на каждого католического пастора в Бразилии приходится два протестантских служителя. Но предположим, что в будущем Латинскую Америку и в самом деле ждет какой-то необычный расцвет католицизма. Может ли искренне радоваться православный патриарх «динамичному» росту того вероисповедания, которое содержит в себе человеческие измышления, и которое повреждает чистоту богооткровенной истины? Это все равно, что выражать радость по поводу умаления божественного света, призванного просвещать всякого человека, грядущего в мир.
В п. 3 оба лица, подписавших Заявление, настаивают на необходимости «совместных трудов католиков и православных, призванных с кротостью и благоговением дать миру отчет в нашем уповании (1 Петр. 3, 15)». Эти слова Заявления, прежде всего, выражают ту мысль, что католики и православные имеют одно общее упование, иначе говоря, одну общую веру. Ибо св. апостол Петр, когда велит христианам быть готовым дать отчет об уповании всякому вопрошающему, имеет в виду исповедуемую христианами веру. Возникает закономерный вопрос: когда же вера православная и католическая стала общей? Если католик и православный начнут совместно давать «отчет о своем уповании», то есть о своем вероисповедании, то не натолкнутся ли они сразу же на глубокие противоречия в понимании самых главных вероучительных догматов, например, в догмате о Святой Троице? Католичество ввело в Предание Церкви ложный догмат о главенстве папы и о папской непогрешимости. Католичество причащает своих верующих только Телом Христовым вопреки ясному повелению Богочеловека. Оно совершает евхаристию на опресноках и перенесло день празднования Пасхи. Католичество ввело обычай крестить окроплением и отказывает младенцем в миропомазании. Оно ввело требование безбрачия духовенства. Этот перечень нововведений католицизма, которых не знает Предание Вселенской Церкви, можно было бы продолжить. О каких же «совместных трудах» православных и католиков может идти речь? Кода нет общего «упования», нет единства в главном - в вере, то нет, и не может быть никаких «совместных трудов» по ее исповеданию.
Такую же несообразность заключают в себе слова следующего, 4-го пункта Заявления. В нем говорится: «…мы разделяем общее духовное Предание первого тысячелетия христианства». Не совсем понятно, что именуется «духовным Преданием». Надо полагать, что под ним в Заявлении подразумевается Предание Церкви. Но о его неприкосновенности писал еще св. апостол Павел в своем послании к Галатам: «…если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1, 8). При всей своей исключительной любви к человеку, при неустанной молитве о единстве христиан, св. апостол был очень строг и категоричен в вопросе сохранения чистоты веры. Католицизм после первого тысячелетия христианства пошел по пути искажения чистоты апостольского благовестия и таким образом подпал под анафему апостола Павла. Следовательно, не может быть у православных с католиками общего Предания. Но, может быть, Заявление словосочетанием «духовное Предание» выражает ту мысль, что у Православия с католицизмом имеются общие святые, прославленные в первом тысячелетии, до момента разделения Церквей? Однако и в этом случае надо будет признать ложность утверждения о духовной общности Православия и католицизма. Наличие общих святых отнюдь не доказывает общности веры, так как у православных есть общие святые не только с католиками, но и с монофизитами, и с монофелитами, и с несторианами, и даже с иудеями. Почему бы тогда не заявить об общности православных также и с перечисленными вероисповеданиями?
Отсутствие общности Предания повлекло за собой закономерный разрыв в евхаристическом общении между православными и католиками. Ибо только при единстве вероисповедания возможно единство христиан в главном таинстве Церкви - в таинстве Тела и Крови Христовой. Вероисповедание и евхаристия имеют тесную взаимосвязь. Они представляют собой органическое целое и не могут существовать отдельно друг от друга. Литургия выражает веру Церкви, вера Церкви осуществляет себя в литургии. Тот, кто нарушает единство вероисповедания, кто привносит в вероучение догматы, чуждые Преданию, неизбежно лишается и таинства евхаристии. Одно из двух: либо евхаристия православных есть истинное таинство Тела и Крови Христа, либо таковым является евхаристия, совершаемая в католичестве. Двух евхаристий, выражающих два вероисповедания, быть не может, как не может быть двух истин, и как не может быть двух тел у единого Христа. Мыслить иначе - значит раздваивать Христа, рассекать Его на две Личности. Ложное утверждение об общности «духовного Предания», высказанное в п. 4 Заявления, неизбежно влечет за собой и неверное понимание вопроса разрыва евхаристического единства между православными и католиками. В п. 5 Заявления говорится: «Несмотря на общее Предание первых десяти веков, католики и православные на протяжении почти тысячи лет лишены общения в Евхаристии». Разрыв в евхаристическом общении между православными и католиками произошел по причине нарушения последними целостности Предания. Нет единства в Предании - не может быть его и в таинстве евхаристии. Это аксиома церковной жизни. И заявлять о том, что православные и католики вот уже тысячу лет разделены в главном таинстве Церкви при общем вероисповедании - значит признавать наличие какого-то неизлечимого недуга в Ней, говорить о неисцелимом поражении Ее грехом разделения и обвинять Ее в бессилии излечить Самую Себя. Как же Она может тогда излечивать других? Является ли Она в этом случае Церковью Сына Божия, заключающей в Себе Его божественную благодать?
Далее в этом же п. 5 Заявления сказано, что православные и католики разделены «…унаследованными от наших предшественников различиями в понимании и изъяснении нашей веры в Бога, единого в Трех Лицах - Отца, Сына и Духа Святого». Вот, оказывается, в чем корень разделения: Церковь была введена в заблуждение Ее учителями и подверглась разделению по вине разногласий, возникших между богословами. Вот кто, по утверждению папы и патриарха, повинен в трагическом разделении Церкви на православных и католиков. Но если бы установление догмата Св. Троицы было делом творчества человеческой личности, если бы Церковь в изъяснении Бога опиралась на усилия человеческого ума, если бы знание о Боге всецело определялось напряжением человеческого гения, то в этом случае действительно можно было бы предполагать, что мы оказались разделенными богословской деятельностью «наших предшественников». Между тем, вера Церкви, как известно, имеет богооткровенный характер. Церковь не вырабатывает знание о Боге. Она получает его от Бога в откровении, употребляя усилия для его правильного усвоения, для сохранения его в неизменности, для жизни по вере в полноценном общении Святого Духа. Справедливо и обратное: жизнь по вере является непременным условием сохранения чистоты богооткровенной истины. И утверждать, что православные и католики разделены различным пониманием Бога, имеющим объективный характер, - значит объявлять христианскую веру результатом творческой деятельности человеческого ума, отрицать ее богооткровенный характер, умалять ее божественный авторитет. В этом случае церковные разделения будут сколь совершенно неизбежными, столь и совершенно непреодолимыми никакими совместными заявлениями. Есть только один путь достижения единства Церкви - возвращение отпавших от Нее к чистоте и неповрежденности богооткровенной истины, категорическое отрицание ими тех догматов, которых не знает апостольская проповедь.
В своей попытке объединить православных и католиков, минуя этот единственно возможный путь, Заявление опирается на известные слова Спасителя «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино»(Ин. 17, 21). И совершает очередную подмену. Приведем слова Христа из Евангелия от Иоанна полностью. Молясь об апостолах, собранных с Ним в Сионской горнице, Христос говорит: «Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино…» (Ин. 17, 20-21). Из приведенных слов явствует, что Христос здесь молится Отцу Своему не о единстве вообще всех верующих, не о всех тех христианских конфессиях, которые будут иметь место в будущем, но о верующих в Него по слову святых апостолов («по слову их»), в строгом и полном соответствии со всем новозаветным учением. Совершенно очевидно, что католики не могут относиться к тем, кто верует во Христа по слову апостолов, так как католицизм существенно исказил апостольское учение и впоследствии догматизировал такие положения, которых не знает апостольская проповедь, и которые вступают в явное противоречие с апостольским словом, содержащимся в книгах Нового Завета. Это вовсе не означает, что молитва за католиков не нужна. Однако, молясь за них, мы должны хорошо понимать и отдавать себе отчет в том, что единство Церкви осуществимо только через единство в вере, свято хранимой по слову святых апостолов.
В п. 6 папа Франциск и патриарх Кирилл выражают надежду, что их встреча в Гаване будет способствовать достижению единства христиан, «о котором молился Христос». Участники встречи ставят перед собой великую и благороднейшую цель - достижение единства христиан. «Се что добро или что красно, - спрашивает псалмопевец, и сам же отвечает, - но еже жити братии вкупе». Однако для достижения богозаповеданного единства надо иметь четкое представление, о том, какое единство имел в виду Спаситель в Своей молитве. Совершенно очевидно, что до тех пор, пока в людях остается разделенность в понимании главного вопроса бытия, они не смогут при всех своих усилиях достигнуть прочного и незыблемого единства. Ибо по-настоящему и глубочайшим образом люди могут объединяться только в понимании того, что есть истина. Только в том случае, когда истина, которую они выбирают, имеет богоданный характер, их единство становится нерасторжимым и ненарушимым никакими внешними силами. Вот об этом-то единстве и идет речь в Евангелии. Молясь о единстве Своих учеников, Христос отождествляет это единство с тем, которое Он имеет со Своим Отцом: «Как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17, 21). Нерасторжимую духовную связь христиан друг с другом Спаситель уподобляет тому неизреченному и высочайшему единству, которое имеется у Лиц Пресвятой Троицы. Христос настаивает именно на таком таинственном, сверхчеловеческом, богоданном единстве Своих учеников и несколько раз повторяет в молитве: «Да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17, 22), «Я в них, и Ты во Мне, да будут совершены воедино» (Ин. 17, 23). Непременным и необходимым условием такого единства является живое пребывание человека в Боге. Только через пребывание личности в Истине и может осуществиться идеал подлинного единения людей друг с другом. Такое единство всех христиан не может быть результатом совместной работы отдельных религиозных организаций, религиозных деятелей, их встреч, переговоров, совместных заявлений, поскольку оно есть естественное и простое следствие пребывания христиан в едином Боге. Церкви, Ее иерархии, в первую очередь, необходимо прилагать все усилия к тому, чтобы Ее члены пребывали в истине, тогда и подлинное единство христиан окажется достижимым без всякой дополнительной, побочной деятельности.
В п. 7 Заявления снова повторяется мысль о том, что католицизм и Православие разделены отнюдь не глубоким различием в понимании божественной истины, а «исторически унаследованными разногласиями». Этим утверждением перечеркивается подвиг веры многих исповедников Православия, отказавшихся принимать католическое вероучение и даже принявших мученическую кончину за свое твердое стояние в истине. Некоторые из них впоследствии были причислены Православной Церковью к лику святых. Один из них - священномученик Исидор, пресвитер Юрьевский, который был утоплен вместе со своими прихожанами в реке Амовже за категорический отказ принять католичество. Если Православие и католицизм разделены «исторически унаследованными» недоразумениями, то возникает вопрос: в силу каких причин эти люди приняли мученическую кончину? Можно ли их поступок считать мужественным исповеданием истины? Или их решимость быть замученными объяснялась неразвитостью их сознания, тем недопониманием своей веры, которое возникло на почве «исторически унаследованных разногласий»? И если все это так, то почему же Церковь все-таки усмотрела в их поступке содержание святости?
В этом же п. 7 вновь звучит призыв Заявления к евангельскому сотрудничеству православных с католиками, к созиданию братских отношений между ними. Все это было бы возможным и желательным только в том случае, если бы католицизм отказался от своих догматических нововведений и литургических новшеств, находящихся в противоречии с Преданием Вселенской Церкви. Но о таком спасительном для католиков оставлении своих заблуждений в Заявлении не говорится ни единого слова. Заявление призывает католиков оставаться при своих пагубных заблуждениях, а православных молчаливо соглашаться с этими заблуждениями и тем самым предавать божественную истину, хранимую Православной Церковью. Может ли согласиться с подобным направлением всей церковной жизни совесть православного христианина?
В пп. 8-10 сказано, что главным объектом сегодняшней заботы папы Франциска и патриарха Кирилла являются, «прежде всего», христиане Ближнего Востока, подвергаемые различным гонениям и притеснениям. Нельзя не отметить, что христиане сегодня истребляются повсеместно, не только на Ближнем Востоке. Почему-то главы церквей не делали громких совместных заявлений о том, что происходило, например, в Косово. Только защитительная речь сербского президента на Гаагском суде, никем пока официально не опровергнутая, явилась правдивым словом о том геноциде православных сербов, который совершался «мировым сообществом» на глазах у всего мира. В России сегодня повсеместно вымирают целые деревни. Там, где раньше была жизнь, где были налажены сельскохозяйственные производства, теперь можно видеть безнадежное обнищание, страшное запустение, разруху, вымирание. Население России, православное по преимуществу, сегодня безжалостно уничтожается многоразличными способами и изощренными технологиями. И ему тоже, как и христианам Ближнего Востока, сегодня необходима «широкомасштабная гуманитарная помощь» (п. 10 Заявления). В это самое время внимание российского патриарха, печальника за свою паству, прежде всего, направлено на христиан Ближнего Востока. Почему?
Терроризм и гражданские войны названы в тех же пунктах Заявления главными причинами того насилия, которое претерпевают сегодня христиане Ближнего Востока. Но и гражданские войны, и террористические акты, и прочие «нестроения», происходящие в современном мире, нетрудно спровоцировать, чтобы спрятать за эту ширму главных виновников происходящих беззаконий. И где правда, а где ложь во всем этом хорошо организованном «хаосе», разобраться сложно. Причины не лежат на поверхности. Зачем же без объективных международных расследований объявлять терроризм виновником всех бед и тем самым выгораживать тех истинных творцов насилия, которые за этим терроризмом могут укрываться? Призывы Заявления «сплотиться» для того, чтобы «покончить с насилием и с терроризмом» (п. 10), вряд ли можно назвать перспективным занятием. Необходимо сначала выявить и назвать подлинных инициаторов совершающегося насилия, а уж потом приступить к выработке программы по достижению мира. В противном случае все действия в этом направлении будут напрасны.
В п. 11 Заявление призывает всех христиан к сугубой молитве, дабы Бог «не допустил новой мировой войны». Молитва за мир во всем мире издревле является необходимой частью православного богослужения. Такую просьб к Богу Церковь всегда считала Своей святой обязанностью. Великая ектенья, которой начинается любое церковное чинопоследование, содержит в себе прошение о мире: «О мире всего мира /…/ Господу помолимся». Вот уже два тысячелетия Православная Церковь воссылает Богу непрестанные молитвы о мире, и в этом отношении Ее не в чем упрекнуть. Но никогда за всю Свою историю Она не делала этой молитвы поводом для единения с теми, кто отпал от духовного единства с Ней. Церковь всегда тщательно оберегала Свой духовный суверенитет, считая его Своей наивысшей ценностью. Почему же Декларация объявляет такой ценностью мир во всем мире? Создается впечатление, что подписавшие Заявление лица никогда не читали в Евангелии слов, в которых Христос предупреждал Своих учеников о неизбежности мировых столкновений и глобальных кровопролитий, о том, что мирное сосуществование народов никогда не будет достигнуто: «Тогда услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь: ибо надлежит всему тому быть. /…/ Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры, и землетрясения по местам» (Мф. 24, 6-7). А апостол Павел тщетные попытки человечества обрести мир называл результатом духовного заблуждения и связывал активизацию всеобщего поиска мира с концом человеческой истории: «Ибо, когда будут говорить «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба» (1 Фес. 5, 3), которой помраченное и удалившееся от Бога человечество не избегнет.
Далее в этом же пункте патриарх Кирилл и папа Франциск указывают на фактор, стабилизирующий, по их мнению, ситуацию в мире: «Для того, чтобы мир был прочным и надежным, необходимы усилия, направленные на возвращение к общим, объединяющим нас ценностям, основанным на Евангелии Господа нашего Иисуса Христа». Однако заповеди Евангелия важны вовсе не потому, что их соблюдение обеспечивает мирную жизнь народам. Они ценны в силу того, что в них выражена воля Божия о человеке. Их соблюдение вменяется в обязанность человеку и при отсутствии мира, и при его наличии, поскольку они выражают собой ценность наивысшего порядка. Нельзя второстепенное подчинять тому, что поставлено Богом превыше всего. Нельзя возводить в самоцель мирное существование народов и делать орудием построения мира то, что по своей сути и значимости неизмеримо выше этого мира. Нельзя евангельские заповеди «пристегивать» к выполнению той или иной политической задачи, как нельзя превращать Церковь - богочеловеческий организм - в ту или иную политическую силу и усаживать Ее за стол переговоров всех людей «доброй воли». Царство Христа не от мира сего, Христос нигде в Евангелии не гарантировал миру безопасности.
В п. 12 Заявление опять повторяет ту мысль, которая была высказана ранее (см. п. 4). В нем говорится, что «мученики нашего времени, происходящие из разных Церквей, но объединенные общим страданием, являются залогом единства христиан». Эти слова противоречат ясному учению апостола Павла о том, что «никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» (1 Кор. 3, 11). Иисус Христос - вот единственное и незыблемое основание всей церковной жизни. Он есть краеугольный камень, «на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе, на котором и вы (христиане - автор) устрояетесь в жилище Божиим Духом» (Еф. 2, 20-22). Как же можно после этих слов вселенского учителя Церкви пытаться выстраивать единство христиан на каком-либо ином основании? Мучения страдальцев различных конфессий сами по себе никак не могут образовать собой общности христиан. У каждого из них было свое вероисповедание, свое специфическое понимание веры, свое «credo», свой катехизис. Пролитие крови никак не стирает фундаментальных различий между ними, а, пожалуй, их только утверждает и закрепляет. Попытки создания христианской общности на общности мученических страданий равносильны стремлению создания нового культа в Церкви, превосходящего собой почитание Ее Божественного Основателя.
В п. 13 поднимается тема межрелигиозного диалога, якобы необходимого для погашения конфликтов, происходящих между верующими людьми на религиозной почве. В Заявлении говорится, что люди разных вер должны «жить в мире и согласии». С этим никто и никогда не спорил, и несколько странно, что папа и патриарх встретились друг с другом впервые в истории только для того, чтобы сообщить о том, что всем давно известно. Никакой здравомыслящий верующий человек не возьмет в руки автомат и не станет проливать кровь и убивать себе подобных. А вот что действительно хотелось бы услышать, так это правду о том, кто финансирует различные экстремистские группировки, кто стоит за разжиганием религиозной розни, кто ввергает «мировое сообщество» в пучину терроризма, кто и с какой целью во всем мире нагнетает обстановку и создает опасность религиозной угрозы. Религиозность в ряде случаев сегодня превратилась в очень удобное средство для искусственного создания очагов нестабильности. Весьма сомнительно, чтобы главная ответственность за все происходящее лежала только на совести верующих.
В п. 14 идея единства католиков и православных, пропагандируемая папой и патриархом, рассматривается с другой точки зрения. В нем отмечается, что сегодня православные и католики, трудясь «бок о бок», «отстаивают общие духовные основы человеческого общежития». В этих словах Заявления содержится мысль о том, что в «отстаивании основ человеческого общежития» заключается одна из задач христианской жизни. Но такое понимание цели христианской деятельности противоречит Священному Писанию. В Библии мы нигде не видим, чтобы святые апостолы заботились об устроении «человеческого общежития». Они повсюду созидали духовные основы жизни только христианских общин, той малой закваски, которая со временем сама по себе должна была улучшить жизнь человечества. Вот на что были направлены их главные усилия, а отнюдь не на укрепление «основ человеческого общежития» вообще. Такую широкомасштабную задачу, как улучшение социального устройства, христианство перед собой никогда не ставило. Оно никогда не дерзало изменить весь существующий мир. Христос называл Своих последователей малым стадом. А апостолов предупреждал особо: «Вот, Я посылаю вас как овец среди волков» (Мф.10, 16). Он говорил ученикам о том, что их проповедь вызовет волну злобы и жестокости, иначе говоря, в известной мере не укрепит, а поколеблет «общие основы человеческого общежития». Апостол Павел чуть позже, отталкиваясь от мученического опыта своего служения, сделает немаловажное обобщение. «Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы», - напишет он в послании к Тимофею (2 Тим. 10, 13). Если таков непреложный закон подлинной духовной жизни, то о каком созидании «общих основ человеческого общежития» может идти речь?
В п. 15 Заявление высказывает тревогу о том, что сегодня «некоторые политические силы» стараются вытеснить христиан «на обочину общественной жизни». Чуть выше, в п. 12, в документе восхвалялись те христиане, которые приняли мученическую кончину за свое свидетельство «об истине Евангелия». Действительно, живые носители евангельской истины всегда подвергались изгнанию из общественной жизни, замешанной на лжи, всегда вступали в конфликт с той неправдой, которой насквозь пропитана «общественная жизнь». При сопоставлении этих двух пунктов Заявления возникает невольный вопрос: так что же важнее лицам, подписавшим его текст? Мученики, которые не только были вытеснены силами зла на «обочину общественной жизни», но и лишены самой жизни, или же «достойное» место христиан в той действительности, которая захвачена процессами глобального отступления от евангельской истины? Христианство - это постоянный выбор и умение жертвовать земными интересами ради соблюдения верности избранному пути, ради сохранения любви ко Христу. Но об этом не говорится в Заявлении.
Улучшению ситуации в Европе посвящен и следующий, 16 п. документа. В нем папа Франциск и патриарх Кирилл выражают свое желание, чтобы интегрированная Европа «сохранила свою душу, сформированную двухтысячелетней христианской традицией». Создается впечатление, что о судьбах мира сего папа и патриарх проявляют гораздо больше заботы, нежели о христианских общинах, о поддержании в душах христиан огня евангельской веры, о сохранении в них духа святоотеческого благочестия. На место души христианской, заботиться о которой Христос велел св. апостолу Петру троекратным повторением «паси овцы Моя», поставлена коллективная «душа Европы». Это какой-то новый объект архиерейского попечения, о котором нигде не говорится в Новом Завете. Туда ли направляют свои взоры высокопоставленные участники встречи, ответственные в первую очередь за духовное состояние своей паствы? Возникает вопрос и другого порядка: нынешняя Европа не по причине ли католицизма оттеснила Христа на «обочину» своей жизни? Не умножающиеся ли пороки папства, не политика ли Ватикана, руководимого слишком приземленными интересами, привели Европу к глубокому религиозному кризису, к полному упадку христианской веры, к отречению от Христа?
В пп. 17 и 18 патриарх Кирилл и папа Франциск уделяют, наконец, свое внимание людям, «живущим в условиях крайней нужды». Они заявляют о том, что не могут оставаться безучастными к судьбам таких людей. Но почему-то слова эти не вызывают ничего, кроме горькой, ироничной усмешки. О роскоши епископов давно слагаются легенды. Безудержная алчность князей Церкви, их сребролюбие, не знающее насыщения, их спесивость и циничное равнодушие к неимущим ни для кого не является тайной. Роскошные резиденции, похожие на дворцы, яхты, личные самолеты, элитная недвижимость, валютные счета в мировых банках, различные коммерческие организации - все это далеко не полный перечень того, чем владеют сегодняшние представители высшей церковной власти. Они совершенно правы, когда говорят, что «насаждаемая система международных отношений» только увеличивает существующее «неравенство в распространении земных благ». Но почему при этом они ни слова не говорят о том, что сами являются органичной частью этой бесчеловечной системы? Почему не отказываются от всех своих земных благ во имя провозглашаемых ими идеалов христианской справедливости? Почему не следуют в жизни тем евангельским заветам нищелюбия, о которых так красиво говорят в своих речах и выступлениях, в своих бесконечных проповедях и телеобращениях?
Пп. 19-21 Заявления затрагивают тему безнравственности, которая стала нормой в жизни сегодняшнего общества. Распад семьи, однополые браки, аборты, эвтаназия, практика «выращивания» человеческого эмбриона в пробирке - вот тот далеко не полный перечень страшных пороков, который получил не только широкое распространение в современности, но, что трагичнее всего, статус легитимности. Казалось бы, в таких поистине апокалиптических условиях надлежало в обращении к верующим людям, прежде всего, сосредоточиться на соблюдении ими принципов евангельской жизни и поддержать в них решимость идти путем христианского благочестия. Чрезвычайно важно напоминать людям о последних временах, об обязанности не поддаваться духу времени, не ослабевать в вере и строго придерживаться тех принципов существования, которые возвещены Библией. «Дети! последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время», - написал в своем послании первый из учеников Христа (1 Ин. 2, 18). Но почему-то в Заявлении главный акцент переносится с верующих людей, составляющих Церковь Божию, на «многие страны» и на «общество в целом». «Мы обеспокоены, - сказано в Декларации, - кризисом семьи во многих странах». «Мы сожалеем», что библейские «представления» о браке «вытесняются из общественного сознания». Не духовное состояние малого стада, которое посреди порока и неоязычества стараются всеми силами сохранить свою верность Церкви, составляет главный предмет заботы двух «религиозных лидеров». В наступившую эпоху апокалипсиса их гораздо больше беспокоит сознание подавляющего большинства людей, отказавшихся от Христа и уверенно шествующих в область откровенного богоборчества. Эта очень тонкая подмена понятий проходит через весь текст Заявления. Не проявляет ли себя в этой подмене попытка «религиозных лидеров», его подписавших, низвести Церковь Христову - сокровищницу божественной жизни - на уровень одной из социальных структур общества, отказавшегося от истины, и подчинить Ее служению секулярному миру?"
От достопочтенного zloy_monah получил
следующие "несколько слов" с разбором Гаванской декларации.
Привожу его полностью в авторской редакции,
но, поскольку сии "несколько слов" оказались велеречивыми,
запощу сей "разбор полетов" в двух частях.
Пускай этот документ останется памятником
пробужденного после долгого сна монасьего сознания,
эпохи кривоверия и позорного понтификата:
"Добрый день дедушка!
Несколько слов по поводу
Совместного Заявления,
подписанного папой Франциском и патриархом Кириллом.
12 февраля сего года на встрече в Гаване патриарха Кирилла (Гундяева) и папы Франциска было подписано Совместное Заявление. Мы не претендуем на глубокий богословский анализ этой Декларации, а только хотели бы указать на ее неприемлемость для всех тех, кто считает себя православным христианином. Она составлена таким образом, что во всех ее пунктах содержится та или иная лукавая ложь. Прежде чем мы обратимся к тексту документа для доказательства нашей мысли, мы считаем необходимым привести на память боголюбивым читателям несколько выдержек из церковных документов, сохраняющих свою непреходящую важность. Вот эти выдержки:
«Из ересей, распространившихся в большей части Вселенной, был некогда арианизм, а теперь - папизм. Но и сей последний, хотя до ныне еще в силе, не превозможет до конца, а прейдет и низложится. «И великий глас небесный возгласит о нем: низвержен! (Откр. 12, 10)»»
«Всякое неправое учение, касающееся догмата соборной Церкви о блаженной Троице, о происхождении Божеских Лиц, равно как и об исхождении Святого Духа, есть и именуется ересью, а умствующие так - еретиками. Посему единая, святая, соборная и апостольская Церковь, следуя святым отцам восточным и западным, как древле при отцах наших возвещала, так и ныне вновь возвещает соборно, что сие нововведенное мнение, будто Дух Святой исходит от Отца и Сына, есть сущая ересь, и последователи его, кто бы они ни были, еретики. Составляющиеся из них общества суть общества еретические, и всякое духовное богослужебное общение с ними православных чад соборной Церкви - беззаконно, по силе особенно седьмого правила Третьего Вселенского Собора».
(Из «Окружного послания ко всем православным христианам», составленного в 1848 году и подписанного патриархами Константинопольским, Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским.)
«Итак, Православная восточная Церковь справедливо хвалится о Христе, что она есть Церковь семи Вселенских соборов и девяти первых веков христианства, следовательно, единая, святая, соборная и апостольская Церковь, столп и утверждение истины. Нынешняя же римская церковь есть церковь новшеств, подложных отеческих творений и извращенного толкования Священного Писания и определений святых Соборов. Посему она достойно и праведно объявлена и объявляется отделенной на всё то время, пока пребудет в своем заблуждении. «Лучше война похвальная, - говорит святой Григорий Назианзин, - нежели мир, отделяющий от Бога»».
«Самый естественный путь к единению есть возвращение римской церкви к древним догматам и древнему устройству церковного управления».
(Из «Послания епископам, клиру и пастве святейшего, апостольского и патриаршего Константинопольского престола 1895 года».)
Начинается Декларация с заявления о том, что патриарх и папа встретились для обсуждения «перспектив развития человеческой цивилизации». К сожалению, документ никак не конкретизирует понятия «человеческая цивилизация». Что подразумевается под этой фразой? Будущее Церкви Христовой или будущее всего остального мира, решительно отказавшегося от Христа и Евангелия? С точки зрения новозаветного учения всю человеческую цивилизацию ожидает только одна перспектива: перспектива второго пришествия Христа и Его Страшного Суда над всем человечеством. Именно к этой встрече со Христом всегда готовила и готовит Своих чад Православная Церковь, и никаких иных «перспектив развития» для них никогда не выстраивала. Свою задачу Она всегда видела и видит не в заботе о «развитии цивилизации», а в сохранении верующих людей от тлетворного и заразительного дыхания мира сего, от губительного и развращающего влияния этой самой «цивилизации». Не сказал ли св. апостол Петр, что «земля и все дела на ней сгорят» (2 Петр. 3, 10)? Не предупреждал ли св. апостол Иоанн Богослов, что «весь мир во зле лежит» (1 Ин. 5, 19)? Не завещал ли он христианам уклоняться от языческого нечестия, когда заканчивал соборное послание словами: «Дети! Храните себя от идолов» (1 Ин. 5, 21)? Какую же перспективу «развития человеческой цивилизации» обсуждали патриарх и папа на встрече в Гаване?
В этом же п. 1 Заявления говорится о том, что патриарх и папа встретились для обсуждения «насущных проблем нашей паствы». Что это за «наша» паства у православного патриарха с главой католической церкви, и когда она успела образоваться, - остается непонятным. Называние паствы Московского патриарха и приверженцев католицизма общим именованием «наша паства» не может не оскорблять слух всякого православного христианина. Создается впечатление, как будто объединение истины Православия и явных заблуждений католицизма уже произошло.
В п. 2 Заявления патриарх Кирилл и папа Франциск извещают верующих о том, что они радуются росту христианской веры в Латинской Америке. «Мощный религиозный потенциал Латинской Америки, ее многовековые христианские традиции, реализуемые в жизненном опыте миллионов людей, - говорится в документе,- являются залогом великого будущего этого региона». Нельзя не заметить, что вся эта плакатно-лозунговая фразеология более походит на трескучие речи политических ораторов в период предвыборной кампании, нежели на слово правдивого служителя Церкви, приправленного солью обличения и направленного на исправление человеческих нравов. Горькие и нелицеприятные истины должен возвещать миру святитель Христов, а не убаюкивать его лукавыми и льстивыми словами о каком-то великом будущем, наступление которого никогда не произойдет. Стоит сказать и том, что эта широковещательная папско-патриаршая политическая риторика находится в явном противоречии с официальной статистикой. Известно, что сегодня РПЦ МП имеет на всем континенте не более трех десятков храмов, а католическая вера приходит здесь в упадок, что вызывает серьезную тревогу у Ватикана. Бразильский кардинал Клаудио Уммес, например, сомневается в том, что Латинская Америка может в будущем оставаться католическим континентом. Ссылаясь на официальные данные, он заявил, что если в период Второго Ватиканского собора число прихожан католической церкви составляло 90%, то в 1991 году оно сократилось до 83%, а сегодня составляет всего 67%. «Как долго Латинская Америка будет оставаться католическим континентом?» - спрашивает кардинал. По его словам, сегодня на каждого католического пастора в Бразилии приходится два протестантских служителя. Но предположим, что в будущем Латинскую Америку и в самом деле ждет какой-то необычный расцвет католицизма. Может ли искренне радоваться православный патриарх «динамичному» росту того вероисповедания, которое содержит в себе человеческие измышления, и которое повреждает чистоту богооткровенной истины? Это все равно, что выражать радость по поводу умаления божественного света, призванного просвещать всякого человека, грядущего в мир.
В п. 3 оба лица, подписавших Заявление, настаивают на необходимости «совместных трудов католиков и православных, призванных с кротостью и благоговением дать миру отчет в нашем уповании (1 Петр. 3, 15)». Эти слова Заявления, прежде всего, выражают ту мысль, что католики и православные имеют одно общее упование, иначе говоря, одну общую веру. Ибо св. апостол Петр, когда велит христианам быть готовым дать отчет об уповании всякому вопрошающему, имеет в виду исповедуемую христианами веру. Возникает закономерный вопрос: когда же вера православная и католическая стала общей? Если католик и православный начнут совместно давать «отчет о своем уповании», то есть о своем вероисповедании, то не натолкнутся ли они сразу же на глубокие противоречия в понимании самых главных вероучительных догматов, например, в догмате о Святой Троице? Католичество ввело в Предание Церкви ложный догмат о главенстве папы и о папской непогрешимости. Католичество причащает своих верующих только Телом Христовым вопреки ясному повелению Богочеловека. Оно совершает евхаристию на опресноках и перенесло день празднования Пасхи. Католичество ввело обычай крестить окроплением и отказывает младенцем в миропомазании. Оно ввело требование безбрачия духовенства. Этот перечень нововведений католицизма, которых не знает Предание Вселенской Церкви, можно было бы продолжить. О каких же «совместных трудах» православных и католиков может идти речь? Кода нет общего «упования», нет единства в главном - в вере, то нет, и не может быть никаких «совместных трудов» по ее исповеданию.
Такую же несообразность заключают в себе слова следующего, 4-го пункта Заявления. В нем говорится: «…мы разделяем общее духовное Предание первого тысячелетия христианства». Не совсем понятно, что именуется «духовным Преданием». Надо полагать, что под ним в Заявлении подразумевается Предание Церкви. Но о его неприкосновенности писал еще св. апостол Павел в своем послании к Галатам: «…если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1, 8). При всей своей исключительной любви к человеку, при неустанной молитве о единстве христиан, св. апостол был очень строг и категоричен в вопросе сохранения чистоты веры. Католицизм после первого тысячелетия христианства пошел по пути искажения чистоты апостольского благовестия и таким образом подпал под анафему апостола Павла. Следовательно, не может быть у православных с католиками общего Предания. Но, может быть, Заявление словосочетанием «духовное Предание» выражает ту мысль, что у Православия с католицизмом имеются общие святые, прославленные в первом тысячелетии, до момента разделения Церквей? Однако и в этом случае надо будет признать ложность утверждения о духовной общности Православия и католицизма. Наличие общих святых отнюдь не доказывает общности веры, так как у православных есть общие святые не только с католиками, но и с монофизитами, и с монофелитами, и с несторианами, и даже с иудеями. Почему бы тогда не заявить об общности православных также и с перечисленными вероисповеданиями?
Отсутствие общности Предания повлекло за собой закономерный разрыв в евхаристическом общении между православными и католиками. Ибо только при единстве вероисповедания возможно единство христиан в главном таинстве Церкви - в таинстве Тела и Крови Христовой. Вероисповедание и евхаристия имеют тесную взаимосвязь. Они представляют собой органическое целое и не могут существовать отдельно друг от друга. Литургия выражает веру Церкви, вера Церкви осуществляет себя в литургии. Тот, кто нарушает единство вероисповедания, кто привносит в вероучение догматы, чуждые Преданию, неизбежно лишается и таинства евхаристии. Одно из двух: либо евхаристия православных есть истинное таинство Тела и Крови Христа, либо таковым является евхаристия, совершаемая в католичестве. Двух евхаристий, выражающих два вероисповедания, быть не может, как не может быть двух истин, и как не может быть двух тел у единого Христа. Мыслить иначе - значит раздваивать Христа, рассекать Его на две Личности. Ложное утверждение об общности «духовного Предания», высказанное в п. 4 Заявления, неизбежно влечет за собой и неверное понимание вопроса разрыва евхаристического единства между православными и католиками. В п. 5 Заявления говорится: «Несмотря на общее Предание первых десяти веков, католики и православные на протяжении почти тысячи лет лишены общения в Евхаристии». Разрыв в евхаристическом общении между православными и католиками произошел по причине нарушения последними целостности Предания. Нет единства в Предании - не может быть его и в таинстве евхаристии. Это аксиома церковной жизни. И заявлять о том, что православные и католики вот уже тысячу лет разделены в главном таинстве Церкви при общем вероисповедании - значит признавать наличие какого-то неизлечимого недуга в Ней, говорить о неисцелимом поражении Ее грехом разделения и обвинять Ее в бессилии излечить Самую Себя. Как же Она может тогда излечивать других? Является ли Она в этом случае Церковью Сына Божия, заключающей в Себе Его божественную благодать?
Далее в этом же п. 5 Заявления сказано, что православные и католики разделены «…унаследованными от наших предшественников различиями в понимании и изъяснении нашей веры в Бога, единого в Трех Лицах - Отца, Сына и Духа Святого». Вот, оказывается, в чем корень разделения: Церковь была введена в заблуждение Ее учителями и подверглась разделению по вине разногласий, возникших между богословами. Вот кто, по утверждению папы и патриарха, повинен в трагическом разделении Церкви на православных и католиков. Но если бы установление догмата Св. Троицы было делом творчества человеческой личности, если бы Церковь в изъяснении Бога опиралась на усилия человеческого ума, если бы знание о Боге всецело определялось напряжением человеческого гения, то в этом случае действительно можно было бы предполагать, что мы оказались разделенными богословской деятельностью «наших предшественников». Между тем, вера Церкви, как известно, имеет богооткровенный характер. Церковь не вырабатывает знание о Боге. Она получает его от Бога в откровении, употребляя усилия для его правильного усвоения, для сохранения его в неизменности, для жизни по вере в полноценном общении Святого Духа. Справедливо и обратное: жизнь по вере является непременным условием сохранения чистоты богооткровенной истины. И утверждать, что православные и католики разделены различным пониманием Бога, имеющим объективный характер, - значит объявлять христианскую веру результатом творческой деятельности человеческого ума, отрицать ее богооткровенный характер, умалять ее божественный авторитет. В этом случае церковные разделения будут сколь совершенно неизбежными, столь и совершенно непреодолимыми никакими совместными заявлениями. Есть только один путь достижения единства Церкви - возвращение отпавших от Нее к чистоте и неповрежденности богооткровенной истины, категорическое отрицание ими тех догматов, которых не знает апостольская проповедь.
В своей попытке объединить православных и католиков, минуя этот единственно возможный путь, Заявление опирается на известные слова Спасителя «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино»(Ин. 17, 21). И совершает очередную подмену. Приведем слова Христа из Евангелия от Иоанна полностью. Молясь об апостолах, собранных с Ним в Сионской горнице, Христос говорит: «Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино…» (Ин. 17, 20-21). Из приведенных слов явствует, что Христос здесь молится Отцу Своему не о единстве вообще всех верующих, не о всех тех христианских конфессиях, которые будут иметь место в будущем, но о верующих в Него по слову святых апостолов («по слову их»), в строгом и полном соответствии со всем новозаветным учением. Совершенно очевидно, что католики не могут относиться к тем, кто верует во Христа по слову апостолов, так как католицизм существенно исказил апостольское учение и впоследствии догматизировал такие положения, которых не знает апостольская проповедь, и которые вступают в явное противоречие с апостольским словом, содержащимся в книгах Нового Завета. Это вовсе не означает, что молитва за католиков не нужна. Однако, молясь за них, мы должны хорошо понимать и отдавать себе отчет в том, что единство Церкви осуществимо только через единство в вере, свято хранимой по слову святых апостолов.
В п. 6 папа Франциск и патриарх Кирилл выражают надежду, что их встреча в Гаване будет способствовать достижению единства христиан, «о котором молился Христос». Участники встречи ставят перед собой великую и благороднейшую цель - достижение единства христиан. «Се что добро или что красно, - спрашивает псалмопевец, и сам же отвечает, - но еже жити братии вкупе». Однако для достижения богозаповеданного единства надо иметь четкое представление, о том, какое единство имел в виду Спаситель в Своей молитве. Совершенно очевидно, что до тех пор, пока в людях остается разделенность в понимании главного вопроса бытия, они не смогут при всех своих усилиях достигнуть прочного и незыблемого единства. Ибо по-настоящему и глубочайшим образом люди могут объединяться только в понимании того, что есть истина. Только в том случае, когда истина, которую они выбирают, имеет богоданный характер, их единство становится нерасторжимым и ненарушимым никакими внешними силами. Вот об этом-то единстве и идет речь в Евангелии. Молясь о единстве Своих учеников, Христос отождествляет это единство с тем, которое Он имеет со Своим Отцом: «Как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино» (Ин. 17, 21). Нерасторжимую духовную связь христиан друг с другом Спаситель уподобляет тому неизреченному и высочайшему единству, которое имеется у Лиц Пресвятой Троицы. Христос настаивает именно на таком таинственном, сверхчеловеческом, богоданном единстве Своих учеников и несколько раз повторяет в молитве: «Да будут едино, как Мы едино» (Ин. 17, 22), «Я в них, и Ты во Мне, да будут совершены воедино» (Ин. 17, 23). Непременным и необходимым условием такого единства является живое пребывание человека в Боге. Только через пребывание личности в Истине и может осуществиться идеал подлинного единения людей друг с другом. Такое единство всех христиан не может быть результатом совместной работы отдельных религиозных организаций, религиозных деятелей, их встреч, переговоров, совместных заявлений, поскольку оно есть естественное и простое следствие пребывания христиан в едином Боге. Церкви, Ее иерархии, в первую очередь, необходимо прилагать все усилия к тому, чтобы Ее члены пребывали в истине, тогда и подлинное единство христиан окажется достижимым без всякой дополнительной, побочной деятельности.
В п. 7 Заявления снова повторяется мысль о том, что католицизм и Православие разделены отнюдь не глубоким различием в понимании божественной истины, а «исторически унаследованными разногласиями». Этим утверждением перечеркивается подвиг веры многих исповедников Православия, отказавшихся принимать католическое вероучение и даже принявших мученическую кончину за свое твердое стояние в истине. Некоторые из них впоследствии были причислены Православной Церковью к лику святых. Один из них - священномученик Исидор, пресвитер Юрьевский, который был утоплен вместе со своими прихожанами в реке Амовже за категорический отказ принять католичество. Если Православие и католицизм разделены «исторически унаследованными» недоразумениями, то возникает вопрос: в силу каких причин эти люди приняли мученическую кончину? Можно ли их поступок считать мужественным исповеданием истины? Или их решимость быть замученными объяснялась неразвитостью их сознания, тем недопониманием своей веры, которое возникло на почве «исторически унаследованных разногласий»? И если все это так, то почему же Церковь все-таки усмотрела в их поступке содержание святости?
В этом же п. 7 вновь звучит призыв Заявления к евангельскому сотрудничеству православных с католиками, к созиданию братских отношений между ними. Все это было бы возможным и желательным только в том случае, если бы католицизм отказался от своих догматических нововведений и литургических новшеств, находящихся в противоречии с Преданием Вселенской Церкви. Но о таком спасительном для католиков оставлении своих заблуждений в Заявлении не говорится ни единого слова. Заявление призывает католиков оставаться при своих пагубных заблуждениях, а православных молчаливо соглашаться с этими заблуждениями и тем самым предавать божественную истину, хранимую Православной Церковью. Может ли согласиться с подобным направлением всей церковной жизни совесть православного христианина?
В пп. 8-10 сказано, что главным объектом сегодняшней заботы папы Франциска и патриарха Кирилла являются, «прежде всего», христиане Ближнего Востока, подвергаемые различным гонениям и притеснениям. Нельзя не отметить, что христиане сегодня истребляются повсеместно, не только на Ближнем Востоке. Почему-то главы церквей не делали громких совместных заявлений о том, что происходило, например, в Косово. Только защитительная речь сербского президента на Гаагском суде, никем пока официально не опровергнутая, явилась правдивым словом о том геноциде православных сербов, который совершался «мировым сообществом» на глазах у всего мира. В России сегодня повсеместно вымирают целые деревни. Там, где раньше была жизнь, где были налажены сельскохозяйственные производства, теперь можно видеть безнадежное обнищание, страшное запустение, разруху, вымирание. Население России, православное по преимуществу, сегодня безжалостно уничтожается многоразличными способами и изощренными технологиями. И ему тоже, как и христианам Ближнего Востока, сегодня необходима «широкомасштабная гуманитарная помощь» (п. 10 Заявления). В это самое время внимание российского патриарха, печальника за свою паству, прежде всего, направлено на христиан Ближнего Востока. Почему?
Терроризм и гражданские войны названы в тех же пунктах Заявления главными причинами того насилия, которое претерпевают сегодня христиане Ближнего Востока. Но и гражданские войны, и террористические акты, и прочие «нестроения», происходящие в современном мире, нетрудно спровоцировать, чтобы спрятать за эту ширму главных виновников происходящих беззаконий. И где правда, а где ложь во всем этом хорошо организованном «хаосе», разобраться сложно. Причины не лежат на поверхности. Зачем же без объективных международных расследований объявлять терроризм виновником всех бед и тем самым выгораживать тех истинных творцов насилия, которые за этим терроризмом могут укрываться? Призывы Заявления «сплотиться» для того, чтобы «покончить с насилием и с терроризмом» (п. 10), вряд ли можно назвать перспективным занятием. Необходимо сначала выявить и назвать подлинных инициаторов совершающегося насилия, а уж потом приступить к выработке программы по достижению мира. В противном случае все действия в этом направлении будут напрасны.
В п. 11 Заявление призывает всех христиан к сугубой молитве, дабы Бог «не допустил новой мировой войны». Молитва за мир во всем мире издревле является необходимой частью православного богослужения. Такую просьб к Богу Церковь всегда считала Своей святой обязанностью. Великая ектенья, которой начинается любое церковное чинопоследование, содержит в себе прошение о мире: «О мире всего мира /…/ Господу помолимся». Вот уже два тысячелетия Православная Церковь воссылает Богу непрестанные молитвы о мире, и в этом отношении Ее не в чем упрекнуть. Но никогда за всю Свою историю Она не делала этой молитвы поводом для единения с теми, кто отпал от духовного единства с Ней. Церковь всегда тщательно оберегала Свой духовный суверенитет, считая его Своей наивысшей ценностью. Почему же Декларация объявляет такой ценностью мир во всем мире? Создается впечатление, что подписавшие Заявление лица никогда не читали в Евангелии слов, в которых Христос предупреждал Своих учеников о неизбежности мировых столкновений и глобальных кровопролитий, о том, что мирное сосуществование народов никогда не будет достигнуто: «Тогда услышите о войнах и о военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь: ибо надлежит всему тому быть. /…/ Ибо восстанет народ на народ, и царство на царство, и будут глады, моры, и землетрясения по местам» (Мф. 24, 6-7). А апостол Павел тщетные попытки человечества обрести мир называл результатом духовного заблуждения и связывал активизацию всеобщего поиска мира с концом человеческой истории: «Ибо, когда будут говорить «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба» (1 Фес. 5, 3), которой помраченное и удалившееся от Бога человечество не избегнет.
Далее в этом же пункте патриарх Кирилл и папа Франциск указывают на фактор, стабилизирующий, по их мнению, ситуацию в мире: «Для того, чтобы мир был прочным и надежным, необходимы усилия, направленные на возвращение к общим, объединяющим нас ценностям, основанным на Евангелии Господа нашего Иисуса Христа». Однако заповеди Евангелия важны вовсе не потому, что их соблюдение обеспечивает мирную жизнь народам. Они ценны в силу того, что в них выражена воля Божия о человеке. Их соблюдение вменяется в обязанность человеку и при отсутствии мира, и при его наличии, поскольку они выражают собой ценность наивысшего порядка. Нельзя второстепенное подчинять тому, что поставлено Богом превыше всего. Нельзя возводить в самоцель мирное существование народов и делать орудием построения мира то, что по своей сути и значимости неизмеримо выше этого мира. Нельзя евангельские заповеди «пристегивать» к выполнению той или иной политической задачи, как нельзя превращать Церковь - богочеловеческий организм - в ту или иную политическую силу и усаживать Ее за стол переговоров всех людей «доброй воли». Царство Христа не от мира сего, Христос нигде в Евангелии не гарантировал миру безопасности.
В п. 12 Заявление опять повторяет ту мысль, которая была высказана ранее (см. п. 4). В нем говорится, что «мученики нашего времени, происходящие из разных Церквей, но объединенные общим страданием, являются залогом единства христиан». Эти слова противоречат ясному учению апостола Павла о том, что «никто не может положить другого основания, кроме положенного, которое есть Иисус Христос» (1 Кор. 3, 11). Иисус Христос - вот единственное и незыблемое основание всей церковной жизни. Он есть краеугольный камень, «на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святый храм в Господе, на котором и вы (христиане - автор) устрояетесь в жилище Божиим Духом» (Еф. 2, 20-22). Как же можно после этих слов вселенского учителя Церкви пытаться выстраивать единство христиан на каком-либо ином основании? Мучения страдальцев различных конфессий сами по себе никак не могут образовать собой общности христиан. У каждого из них было свое вероисповедание, свое специфическое понимание веры, свое «credo», свой катехизис. Пролитие крови никак не стирает фундаментальных различий между ними, а, пожалуй, их только утверждает и закрепляет. Попытки создания христианской общности на общности мученических страданий равносильны стремлению создания нового культа в Церкви, превосходящего собой почитание Ее Божественного Основателя.
В п. 13 поднимается тема межрелигиозного диалога, якобы необходимого для погашения конфликтов, происходящих между верующими людьми на религиозной почве. В Заявлении говорится, что люди разных вер должны «жить в мире и согласии». С этим никто и никогда не спорил, и несколько странно, что папа и патриарх встретились друг с другом впервые в истории только для того, чтобы сообщить о том, что всем давно известно. Никакой здравомыслящий верующий человек не возьмет в руки автомат и не станет проливать кровь и убивать себе подобных. А вот что действительно хотелось бы услышать, так это правду о том, кто финансирует различные экстремистские группировки, кто стоит за разжиганием религиозной розни, кто ввергает «мировое сообщество» в пучину терроризма, кто и с какой целью во всем мире нагнетает обстановку и создает опасность религиозной угрозы. Религиозность в ряде случаев сегодня превратилась в очень удобное средство для искусственного создания очагов нестабильности. Весьма сомнительно, чтобы главная ответственность за все происходящее лежала только на совести верующих.
В п. 14 идея единства католиков и православных, пропагандируемая папой и патриархом, рассматривается с другой точки зрения. В нем отмечается, что сегодня православные и католики, трудясь «бок о бок», «отстаивают общие духовные основы человеческого общежития». В этих словах Заявления содержится мысль о том, что в «отстаивании основ человеческого общежития» заключается одна из задач христианской жизни. Но такое понимание цели христианской деятельности противоречит Священному Писанию. В Библии мы нигде не видим, чтобы святые апостолы заботились об устроении «человеческого общежития». Они повсюду созидали духовные основы жизни только христианских общин, той малой закваски, которая со временем сама по себе должна была улучшить жизнь человечества. Вот на что были направлены их главные усилия, а отнюдь не на укрепление «основ человеческого общежития» вообще. Такую широкомасштабную задачу, как улучшение социального устройства, христианство перед собой никогда не ставило. Оно никогда не дерзало изменить весь существующий мир. Христос называл Своих последователей малым стадом. А апостолов предупреждал особо: «Вот, Я посылаю вас как овец среди волков» (Мф.10, 16). Он говорил ученикам о том, что их проповедь вызовет волну злобы и жестокости, иначе говоря, в известной мере не укрепит, а поколеблет «общие основы человеческого общежития». Апостол Павел чуть позже, отталкиваясь от мученического опыта своего служения, сделает немаловажное обобщение. «Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы», - напишет он в послании к Тимофею (2 Тим. 10, 13). Если таков непреложный закон подлинной духовной жизни, то о каком созидании «общих основ человеческого общежития» может идти речь?
В п. 15 Заявление высказывает тревогу о том, что сегодня «некоторые политические силы» стараются вытеснить христиан «на обочину общественной жизни». Чуть выше, в п. 12, в документе восхвалялись те христиане, которые приняли мученическую кончину за свое свидетельство «об истине Евангелия». Действительно, живые носители евангельской истины всегда подвергались изгнанию из общественной жизни, замешанной на лжи, всегда вступали в конфликт с той неправдой, которой насквозь пропитана «общественная жизнь». При сопоставлении этих двух пунктов Заявления возникает невольный вопрос: так что же важнее лицам, подписавшим его текст? Мученики, которые не только были вытеснены силами зла на «обочину общественной жизни», но и лишены самой жизни, или же «достойное» место христиан в той действительности, которая захвачена процессами глобального отступления от евангельской истины? Христианство - это постоянный выбор и умение жертвовать земными интересами ради соблюдения верности избранному пути, ради сохранения любви ко Христу. Но об этом не говорится в Заявлении.
Улучшению ситуации в Европе посвящен и следующий, 16 п. документа. В нем папа Франциск и патриарх Кирилл выражают свое желание, чтобы интегрированная Европа «сохранила свою душу, сформированную двухтысячелетней христианской традицией». Создается впечатление, что о судьбах мира сего папа и патриарх проявляют гораздо больше заботы, нежели о христианских общинах, о поддержании в душах христиан огня евангельской веры, о сохранении в них духа святоотеческого благочестия. На место души христианской, заботиться о которой Христос велел св. апостолу Петру троекратным повторением «паси овцы Моя», поставлена коллективная «душа Европы». Это какой-то новый объект архиерейского попечения, о котором нигде не говорится в Новом Завете. Туда ли направляют свои взоры высокопоставленные участники встречи, ответственные в первую очередь за духовное состояние своей паствы? Возникает вопрос и другого порядка: нынешняя Европа не по причине ли католицизма оттеснила Христа на «обочину» своей жизни? Не умножающиеся ли пороки папства, не политика ли Ватикана, руководимого слишком приземленными интересами, привели Европу к глубокому религиозному кризису, к полному упадку христианской веры, к отречению от Христа?
В пп. 17 и 18 патриарх Кирилл и папа Франциск уделяют, наконец, свое внимание людям, «живущим в условиях крайней нужды». Они заявляют о том, что не могут оставаться безучастными к судьбам таких людей. Но почему-то слова эти не вызывают ничего, кроме горькой, ироничной усмешки. О роскоши епископов давно слагаются легенды. Безудержная алчность князей Церкви, их сребролюбие, не знающее насыщения, их спесивость и циничное равнодушие к неимущим ни для кого не является тайной. Роскошные резиденции, похожие на дворцы, яхты, личные самолеты, элитная недвижимость, валютные счета в мировых банках, различные коммерческие организации - все это далеко не полный перечень того, чем владеют сегодняшние представители высшей церковной власти. Они совершенно правы, когда говорят, что «насаждаемая система международных отношений» только увеличивает существующее «неравенство в распространении земных благ». Но почему при этом они ни слова не говорят о том, что сами являются органичной частью этой бесчеловечной системы? Почему не отказываются от всех своих земных благ во имя провозглашаемых ими идеалов христианской справедливости? Почему не следуют в жизни тем евангельским заветам нищелюбия, о которых так красиво говорят в своих речах и выступлениях, в своих бесконечных проповедях и телеобращениях?
Пп. 19-21 Заявления затрагивают тему безнравственности, которая стала нормой в жизни сегодняшнего общества. Распад семьи, однополые браки, аборты, эвтаназия, практика «выращивания» человеческого эмбриона в пробирке - вот тот далеко не полный перечень страшных пороков, который получил не только широкое распространение в современности, но, что трагичнее всего, статус легитимности. Казалось бы, в таких поистине апокалиптических условиях надлежало в обращении к верующим людям, прежде всего, сосредоточиться на соблюдении ими принципов евангельской жизни и поддержать в них решимость идти путем христианского благочестия. Чрезвычайно важно напоминать людям о последних временах, об обязанности не поддаваться духу времени, не ослабевать в вере и строго придерживаться тех принципов существования, которые возвещены Библией. «Дети! последнее время. И как вы слышали, что придет антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время», - написал в своем послании первый из учеников Христа (1 Ин. 2, 18). Но почему-то в Заявлении главный акцент переносится с верующих людей, составляющих Церковь Божию, на «многие страны» и на «общество в целом». «Мы обеспокоены, - сказано в Декларации, - кризисом семьи во многих странах». «Мы сожалеем», что библейские «представления» о браке «вытесняются из общественного сознания». Не духовное состояние малого стада, которое посреди порока и неоязычества стараются всеми силами сохранить свою верность Церкви, составляет главный предмет заботы двух «религиозных лидеров». В наступившую эпоху апокалипсиса их гораздо больше беспокоит сознание подавляющего большинства людей, отказавшихся от Христа и уверенно шествующих в область откровенного богоборчества. Эта очень тонкая подмена понятий проходит через весь текст Заявления. Не проявляет ли себя в этой подмене попытка «религиозных лидеров», его подписавших, низвести Церковь Христову - сокровищницу божественной жизни - на уровень одной из социальных структур общества, отказавшегося от истины, и подчинить Ее служению секулярному миру?"