8
8.
В парке возле лондонского университета мне встретились белый павлин и Анабель. Мисс Бредсфорд держала в руках стопку исписанных листков с записями успешных и неудавшихся ритуалов, и мы присели под дерево, чтобы рассмотреть и обдумать результаты. Более неудачный момент для появления Фомы трудно было представить.
...Следующие полчаса я убеждала Анабель, что если три ритуала подтверждают её идею, а четвёртый опровергает абсолютно, то это неправильная идея, и за "почти поняли принцип работы" она считаться не может, и вместе с тем тихо бормотала что-то, что, я надеялась, походит на комментарии к записям, а на самом деле было ответами Фоме. На связную беседу и в том, и в другом случае рассчитывать не приходилось.
Одержимость печатью дает власть над сферой. Что значит, что пока мы разговариваем с путешественниками - мы способны на созидание чего-то. Это краткая выжимка двух бесед. Практическое применение пока не выяснено.
Фома пропал из моей головы только тогда, когда мисс Бредсфорд уже собралась и упорхнула куда-то дальше по своим делам. Павлин остался. Еще некоторое время я пыталась собрать свои мысли воедино, чтобы правильно выговорить имя.
- Нуливари Амалокитешвара Радж... Как же вас называют сокращенно?
- Раджа.
- ...Хотя с вашим именем вариантов множество. Например, Амаль. Вас ведь называют так?
- А вы знаете того, кто называл меня "Амаль"?
Я подумала и решила, что пожалуй, да, о чем и сказала.
- Странно. Этот человек давно мертв...
В общем, можно было кричать: "Бинго!"
Но я воздержалась.
Вечером в кафе я встретилась с Арчибальдом Линдлеем. Учитывая, что до того момента я пила свой чай в компании беркута, сокола, павлина и песца - появление мистера Линдлея меня весьма обрадовало. Конечно, я могу понимать зверей при помощи чешуйки дракона, однако понимание происходит на каком-то инстинктивном уровне, и недолго забыть звучание человеческой речи. (К тому же Матильда уже несколько дней практически не покидает лабораторию).
Мистер Линдлей рассказывал запутанную историю, в которой, на мой взгляд, не сходились концы с концами. Он, будучи стражем порядка, ищет оборотня (причем почему-то совершенно уверен, что это оборотень, а не волк, не собака, не просто злоумышленник или безумный маньяк), который растерзал человека. Сам он видел, как человекоподобная фигура отходила от жертвы, после чего нападение было совершено уже на него. Дальнейшее в тумане, в себя пришел уже дома.
Затем он дал нам описание злодея - не очень подробное, правда, а я заверила его, что мне ничего не угрожает, потому что по ночам леди не гуляют по улицам Лондона, да и по другим улицам тоже.
А теперь, пока я сижу в спальне и делаю эту запись в дневнике, меня больше всего мучает мысль, что описание, пусть и туманное, весьма подходило и самому Линдлею.
В парке возле лондонского университета мне встретились белый павлин и Анабель. Мисс Бредсфорд держала в руках стопку исписанных листков с записями успешных и неудавшихся ритуалов, и мы присели под дерево, чтобы рассмотреть и обдумать результаты. Более неудачный момент для появления Фомы трудно было представить.
...Следующие полчаса я убеждала Анабель, что если три ритуала подтверждают её идею, а четвёртый опровергает абсолютно, то это неправильная идея, и за "почти поняли принцип работы" она считаться не может, и вместе с тем тихо бормотала что-то, что, я надеялась, походит на комментарии к записям, а на самом деле было ответами Фоме. На связную беседу и в том, и в другом случае рассчитывать не приходилось.
Одержимость печатью дает власть над сферой. Что значит, что пока мы разговариваем с путешественниками - мы способны на созидание чего-то. Это краткая выжимка двух бесед. Практическое применение пока не выяснено.
Фома пропал из моей головы только тогда, когда мисс Бредсфорд уже собралась и упорхнула куда-то дальше по своим делам. Павлин остался. Еще некоторое время я пыталась собрать свои мысли воедино, чтобы правильно выговорить имя.
- Нуливари Амалокитешвара Радж... Как же вас называют сокращенно?
- Раджа.
- ...Хотя с вашим именем вариантов множество. Например, Амаль. Вас ведь называют так?
- А вы знаете того, кто называл меня "Амаль"?
Я подумала и решила, что пожалуй, да, о чем и сказала.
- Странно. Этот человек давно мертв...
В общем, можно было кричать: "Бинго!"
Но я воздержалась.
Вечером в кафе я встретилась с Арчибальдом Линдлеем. Учитывая, что до того момента я пила свой чай в компании беркута, сокола, павлина и песца - появление мистера Линдлея меня весьма обрадовало. Конечно, я могу понимать зверей при помощи чешуйки дракона, однако понимание происходит на каком-то инстинктивном уровне, и недолго забыть звучание человеческой речи. (К тому же Матильда уже несколько дней практически не покидает лабораторию).
Мистер Линдлей рассказывал запутанную историю, в которой, на мой взгляд, не сходились концы с концами. Он, будучи стражем порядка, ищет оборотня (причем почему-то совершенно уверен, что это оборотень, а не волк, не собака, не просто злоумышленник или безумный маньяк), который растерзал человека. Сам он видел, как человекоподобная фигура отходила от жертвы, после чего нападение было совершено уже на него. Дальнейшее в тумане, в себя пришел уже дома.
Затем он дал нам описание злодея - не очень подробное, правда, а я заверила его, что мне ничего не угрожает, потому что по ночам леди не гуляют по улицам Лондона, да и по другим улицам тоже.
А теперь, пока я сижу в спальне и делаю эту запись в дневнике, меня больше всего мучает мысль, что описание, пусть и туманное, весьма подходило и самому Линдлею.