"Слишком поздно". Автобиография Алана А. Милна
[отзыв написан ещё во время чтения, в таком виде и времени привожу его здесь]
Читаю сейчас автобиографию Алана А. Милна, книгу под названием "Слишком поздно". Да-да, того самого Милна, который папа Кристофера Робина и знаменитого плюшевого медвежонка с поэтическими опилками - Винни-Пуха :)
Закончил первую часть "Ребёнок" (примерно треть книги) о годах Алана до отъезда в колледж в 12 лет. И вот знаете что? Внезапно скользнула мысль - не дочитывать книгу. Не потому что не нравится - наоборот! Намеренно не дочитывать. Остановиться, как только Алан перешагнёт во взрослость. Потому что книга чудесная, а мне так хочется сохранить в памяти о ней именно её очарование детства! Сохранить ощущение незамутнённого безусловного счастья юных лет, братской любви, мальчишеских проказ, атмосферу беззаботности, первые велосипеды, пешие походы, 3 пенса на двоих на сладости из лавки, бабочки и сачки, длинные кудри и короткие штанишки, восхищение прекрасным учителем отцом, очарование жизни в сельской Англии... Книга очень тёплая и прям проникнута любовью и удовольствием жизни.
В части "Школьник", когда Алан уезжает в колледж, сохраняется весёлость и беззаботность, но появляется подростковое озорство и хитрость, становится больше проказ, ослушания, самостоятельности; первые сочинительства, достижения и блестящие математические способности.
И по-прежнему братство. Через всю жизнь Алан пронесёт глубокую привязанность к старшему брату Кену (то есть среднему из троих, на полтора года старше Алана), несмотря на дух соперничества со стороны младшего Алана, и убеждение "Кен лучше меня".
Кен имел передо мной одно преимущество - он был хорошим, гораздо лучше меня. Сверившись с трудом доктора Мюррея, я обнаруживаю, что у слова «хороший» четырнадцать значений, но ни одно из них не передает того, что я в него вкладываю, описывая Кена. И хотя я продолжаю утверждать, что он был добрее, великодушнее, снисходительнее, терпимее и милосерднее, чем я, - достаточно сказать, что Кен был лучше. Из нас двоих вы определенно предпочли бы его. Я мог превосходить старшего брата в учебе, спорте и даже внешности - младенцем его уронили на землю носом (или подняли с земли за нос, мы так и не пришли к единому мнению), но бедняга Кен, или старина Кен, умел протоптать дорожку к сердцу любого.
В первой половине книги практически нет "Я", есть - "мы с Кеном", "жизнь, которую мы делили на двоих" и "мы с братом - одно целое". Алан даже в колледж торопился, потому что не представлял себе целого года жизни без брата. Так торопился, из кожи вон лез, чтобы догнать брата и учиться вместе, летом освоил учебную программу курса, по математике стал самым младшим лучшим в колледже. И вот наконец "с Кеном нас уже не разлучат, больше стараться было незачем".
Мне редко попадались описания таких братских отношений, такая настоящая близость, это подкупает и трогает.
А это парни Милн - Кен, Алан и Барри. У Алана уже даже здесь такой самоуверенный вид. Ну ещё бы, какой вид может быть у человека, первыми словами которого были "Я могу" :)))
А под катом несколько фотографий взрослого Алана Милна, самого и с сыном. Жаль, не нашлось фото молодых лет, студенчества.
Алан Милн с сыном Кристофером Робином. 20 ноября 1925 года
Играют с игрушечным пингвином. 1924 год
1925 год. Кристофер Робин в игрушечном каяке, сзади медведь Винни
Кристофер Робин и его мать, жена Алана Дафна (в автобиографии Алан называет её "мой соавтор", т.к. Дафна много помогала ему, выполняя организационную работу)
Взгляд у писателя здесь такой! и улыбка. 1926 год
С сыном повзрослее
27-лентний Кристофер Робин Милн со своей невестой Лесли де Селенкур. 21 апреля 1948
61-летний Кристофер Робин на открытии статуи медведя, посвящённой его отцу в Лондонском зоопарке. Совсем не изменился, правда? 1981 год
И, раз уж я писал именно о детских годах автобиографии писателя, пускай тут живут и персонажи сказочного Леса :)
Кристофер Робин отдал игрушки редактору книги о Пухе, который подарил их публичной библиотеке Нью-Йорка в 1987 году.
