Либеральный реванш: "Влиятельные силы делают всё, чтобы вернуть Россию в 90-е". "Муми
Оригинал взят у gala_gala15 в Либеральный реванш: "Влиятельные силы делают всё, чтобы вернуть Россию в 90-е". "Мумификация позора"
Не у меня одной создается впечатление, что либералы берут реванш и патриотические силы медленно, но верно отступают?
Шаг за шагом, позиция за позицией западники упорно ведут страну в край своей либерально-демократической мечты, где для них уже текут молочные реки в кисельных берегах, невзирая на молчаливое сопротивление народа, нахлебавшегося тогда "молочка от бешеной коровки" досыта...
На эту тему случайно обнаружила исключительно интересное и откровенное интервью Юрия Полякова провинциальному изданию, где писатель говорит то, о чем все мы думаем, но порой не решаемся высказать и сформулировать так, как это сделал он, да и информацией его не обладаем.
Вот лишь одна фраза оттуда:
"Кстати, я был в Кремле, когда президент говорил свою крымскую речь, и так получилось, что я сидел немного наискосок, так что мне были видны лица наших чиновников. Я вас уверяю, что восторг был написан далеко не у всех, в глазах была такая тоска, словно в Чикаго у них умерла бабушка, понимаете?
Я полагаю, что идёт серьёзная перегруппировка, и, видимо, есть иллюзия, что заигрыванием с этим либеральным сектором, возвращением ему тотального контроля над информационным пространством проблема вот этой оппозиции будет снята."
---
Вероятно, произведения его перечислять никому не требуется, поэтому напомню фильмы по его сценариям, самые известные: ЧП районного масштаба, Ворошиловский стрелок, Сто дней до приказа, Козленок в молоке, Апофегей и проч. -
[смотреть еще]
Вряд ли это интервью появится в федеральных, поэтому всячески рекомендую прочесть здесь, в нем нет очернительства и брюзжания, Поляков вообще лоялист, чтобы не сказать охранитель, но вещи называет своими именами, просто констатируя, как художник и публицист, происходящее:
"Власть охладела к нашему направлению просвещённого патриотизма"
..Мне кажется, власть охладела к тому направлению, которое я придал газете 16 лет назад: это просвещённый патриотизм, это такое синергическое сотрудничество с властью, это опора на традиционные ценности, это, если хотите, русская тема, которая в 90-е годы вообще была изведена. Если помните, слово «патриотизм», слово «русский» были чуть ли не полубранными в тогдашней журналистике.
Какое-то время я чувствовал, что наша политическая элита, чиновники высшие как-то заинтересованы в том, чтобы был такой традиционный противовес такому нашему либерализму, который был, кстати, всегда. У нас всегда были западники, славянофилы, революционеры-демократы и какие-то силы консервативно-охранительные, Герцен и Победоносцев или Катков. Я считаю, что такое равновесие, такая борьба этих идей важна именно для стабильности государства российского. Но в последнее время я вижу охлаждение к нашему направлению.
[Spoiler (click to open)]
И для меня тут знаковым стал отказ нам в поддержке нашей премии имени Дельвига [Премия «За верность Слову и Отечеству» имени первого редактора «Литературной газеты» Антона Дельвига, больше известная как «Золотой Дельвиг» - ПАИ], которую мы, кстати говоря, перевели на общефедеральный уровень в противовес той же «Большой книге», «Букеру» по просьбе власть предержащих. Это была колоссальная нагрузка, колоссальная ответственность, это тоже дорого стоило: мы создали общефедеральную премию, которая поддерживала писателей традиционного направления, она очень хорошо работала. Очень странно: прекратили поддержку и всё.
- Странно слышать, что со стороны государства именно сейчас вы чувствуете охлаждение к консервативно-патриотической повестке…
- А оно никогда не было горячим. Я хочу сказать, что у «Литературной газеты» проблем всегда было больше, чем у либеральных изданий. По крайней мере те в деньгах никогда не нуждались, мы - всегда нуждались.
- У всех изданий свои источники финансирования, свои бизнес-модели. Но слова про ориентацию власти на так называемую «либеральную идею» сейчас, после Крыма и всего, что изменилось в нашем обществе с этим, звучат как-то надуманно.
- А вот в этом одна из загадок, что с одной стороны Крым… Кстати, я был в Кремле, когда президент говорил свою крымскую речь, и так получилось, что я сидел немного наискосок, так что мне были видны лица наших чиновников. Я вас уверяю, что восторг был написан далеко не у всех, в глазах была такая тоска, словно в Чикаго у них умерла бабушка, понимаете? Я полагаю, что идёт серьёзная перегруппировка, и, видимо, есть иллюзия, что заигрыванием с этим либеральным сектором, возвращением ему тотального контроля над информационным пространством проблема вот этой оппозиции будет снята. Но я считаю, что она может быть снята только развитием в этих двух традиционных соперничающих в нашем духовном пространстве сил. Тогда да, будет снята, потому что они будут заняты друг другом. А ослабление государственно-патриотического направления просто приведёт к тому, что амбиции наших либералов, которые всегда были высоки, опять вернутся в глобальную плоскость и им захочется Кремля, что мы уже и наблюдали на Болотной площади. Я не понимаю этой позиции [власти], и она вызывает у меня некие опасения за будущее стабильности в стране.
- В вашем выступлении постоянно мелькали все эти «почвенники, славянофилы и западники», «государственно-патриотическое направление» и «либералы» как характеристика большинства чиновников, слышались отголоски старой теория заговора. Всё это словно из газет 90-х, когда такие слова не выглядели неуместными. Но сегодня это звучит архаично: даже язык изменился, проблемы другие и говорить о них надо по-другому, вы этого не чувствуете?
- Вполне возможно, что поколения, которые идут следом - они разговаривают немножко по-другому. Но, во-первых, я не обязан переходить на язык следующего поколения, у каждого поколения свой язык, я буду оперировать теми дефинициями и терминами, которые были приняты у нас. Я думаю, мы друг друга поймём.
Второе: само это противостояние людей, которые отстаивают суверенность нашей страны и её, грубо говоря, цивилизационный путь, и тех, кто хочет наши ценности встроить в, как он полагает, спокойную, сытную жизнь европейской цивилизации - этот диалог, эта конфронтация, эти трения никуда не делись. Они были всегда, просто менялись названия. Я по старинке употребляю слова «почвенники» и «либералы», но сам-то конфликт, как ты его не назови, остаётся.
- Сейчас конфликт с теми, кого принято называть «либералами», выглядит как конфликт с маргиналами. От того пафос такого противостояния приобретает какой-то карикатурный характер.
- Это глубокое заблуждение. Дело в том, что у нас либерализм из партий, которые просто не сумели удержать те высоты и те места, которые им были подарены в политической жизни 90-х, ушёл, это прекратилось, да. Но сейчас просто другая конфигурация политического и информационного пространства. Всё это перешло просто вовнутрь, как это было в Российской Империи, когда многие чиновники, которые вроде бы царём были назначены, на самом деле вели работу против него. Вы почитайте колонки публицистов в «Российской газете» - оффициоза: это самые настоящие либералы, они просто немного мимикрировали, чтобы это так не бросалось в глаза. И когда заместитель главного редактора этой газеты публично поздравляет с Нобелевской премией русофобку [работающую в жанре художественно-документальной прозы и живущую на Украине советскую и белорусскую писательницу Светлану Алексиевич, получившую Нобелевскую премию в 2015 году - ПАИ], которая, собственно, за это и получила (она же как литератор беспомощна, я знаю: мы с ней вместе премию Ленинского Комсомола получали) - что я должен думать?
Так что меняется просто конфигурация этих сил, но эта борьба продолжается, потому что слишком влиятельные силы делают всё, чтобы вернуть Россию в ту позу, в которой она стояла все 90-е годы. Для меня это очевидно.
- На ваше поколение пришёлся главный слом русской истории во второй половине XX века. Какая для вас главная книга про эти 90-е? Чьё произведение расскажет об этом времени правнукам?
- Мне трудно говорить о других писателях. Это вопрос, который надо задавать критикам и литературоведам. Хотя я много проработал в «Литературной газете», я прежде всего сам писатель и у меня взгляд очень субъективный, потому что писатели - они люди ревнивые, склонны преувеличивать свои достоинства и приуменьшать достоинства своих собратьев по перу.
Единственное, я могу сказать, что все эти годы тем и занимался - как раз описывал эту трансформацию, этот переход. Я эту летопись начал ещё со своих повестей «Апофегей», «Парижская любовь», «Демгородок»… Наконец, мой роман «Замыслил я побег», который экранизирован, переведён и переиздан уже раз пятнадцать - он как раз и описывает всю эту трансформацию. В Китае, между прочим, специально сделали тираж этого романа и по распоряжению ЦК КПК раздали крупным чиновникам, которые работают с Россией в качестве пособия по страноведению. Значит, они сочли, что, прочитав мой роман, чиновник получит представление, что же произошло в Советском Союзе, который стал Россией. Причём, не только на уровне политических процессов, которые у меня тоже описаны, но и семьи, человеческих отношений.
Потом я эту тему капитализации страны разрабатывал уже в «Небе павших»: крах либеральной интеллигенции, как такой серьёзной силы, которая может увлечь общество серьёзными идеями, я описал в последнем моём романе «Любовь в эпоху перемен». Тот же конфликт я вынес в своей драматургии: это мой конфликт обобравших и обобранных, обманувших и обманутых. Вы же в «Новой драме» его не найдёте ни у кого: ни у [Василия] Сигарева, ни у [Олега и Владимира] Пресняковых, ни у [Михаила и Вячеслава] Дурненковых.
- На встрече вы упоминали скандальную постановку в псковском театре «Графа Нулина» Василия Сенина в феврале 2014 года, и сказали, что режиссёра за такую постановку нужно бить сковородкой, а также, что карьеры как минимум двух крупных чиновников спас отъезд Путина, который не смог остатся на спектакль после заседания совета по культуре. В Пскове та постановка тоже вызвала множество споров и кривотолков. Но где та грань, когда живой эксперимент граничит с безвкусицей, и как, по-вашему, театр должен развиваться?
- Во-первых, в театр нужно возвращать литературу: Чехова, Островского, Леонида Андреева, Горького… А то, что сейчас ставят, то, что предлагает «Новая драма» - это фактически драматургический материал: он не сбит, не структурирован художественно, просто вываливают, и дальше уже режиссёр делает с ним, что хочет. В моих пьесах, которые идут во многих театрах, режиссёр не может делать что хочет, потому что там жёсткий сюжет, жёстко прописанные герои. Как Соммерсет Моэм отвечал на вопрос «Какие пожелания к режиссёру и актёрам?»: «Отчётливее и громче говорить, а остальное я всё написал». Я с ним солидарен.
Эксперимент… Понимаете, из эксперимента должен быть какой-то выход. Представьте лабораторию - для чего она создаётся? Чтобы из пробирки потом выйти на производство, то есть в нашем случае создать такую новую театральную парадигму, которую уже можно будет вынести в большой зал. А лаборатория для того, чтобы из одной пробирки переливать в другую и даже не думать о том, чтобы это сделать достоянием зрителей…. Если эксперимент позволяет создать новый театр, который будет привлекать зрителей, волновать их - это одно. А если зал всё меньше и меньше, число желающих смотреть всё меньше и меньше и кончается всё тем, что ставишь спектакль для пяти приятелей - это другое. Но то, что театр без эксперимента невозможен - кто ж с этим спорит?! Но когда из пробирки так и не вышли, так там и остались… Это можно было надежды возлагать в 90-е. Но эти эксперименты длятся уже четверть века! За это время МХАТ прошёл путь от фактически любительской труппы до академического, нафталином попахивающего театра. А вы какой путь прошли?
- Ну классический театр сейчас тоже не собирает много зрителей. Та же судьба постигла у нас и знаменитые литературные журналы. Почему они при миллионных тиражах в советские годы так быстро стали никому не нужны?
- Причин много. Во-первых, литературные журналы у нас практически не имели конкурентов, их было мало, новинки все проходили через них, страна была читающей в силу ряда причин, в том числе и в силу большого количества оплачиваемого досуга. Потом очень быстро произошло отучивание от серьёзного чтения. Это навык, который нарабатывается очень медленно, но утрачивается очень быстро. И он был утрачен.
Я полагаю, в этом многие были заинтересованы, потому что литература с её идеями, с её обострённым чувством справедливости определяла взрывоопасность общественной ситуации. Я просто видел, как целенаправленно сначала из того же информационного пространства убирались писатели, настроенные антилиберально, антиельцински, потом из этого пространства уходили такие честные совестливые либералы. В результате там остались авторы развлекательных романов, для которых я в своё время придумал аббревиатуру «ПИП» - персонифицированный издательский проект.
В нулевые годы стали возвращать некоторых писателей, но, как правило, за политику. И писатель как властитель дум, как серьёзный социально-нравственный аналитик - он был как-то отодвинут.
Потом пошёл такой глупый эксперимент: чтобы разбавить воспитанников советской эпохи, начался призыв филологов в литературу, который по своему масштабу и бессмысленности был тем же самым, что призыв ударников в литературу 20-х годов. Ведь если ты имеешь филологическое образование, совершенно не значит, что ты можешь написать роман - так же как если ты музыковед, ещё не значит, что ты можешь написать симфонию. Но почему-то в музыке это все понимают, а в литературе - нет. Квалификационная функция Союзов писателей тоже исчезла, потому что началась борьба, они все выбирали сторонников, чтобы больше принять, чтобы быть весомее…
Ушла критика как навигатор, она практически сошла на нет. Почему? Да потому что у нас критики приписаны к той или иной литературной группе либо к тому или иному премиальному фонду и его обслуживают. Там шаг вправо, шаг влево - всё! Причём, это относится и к либералам, и к патриотам: в этом смысле взгляды разные, а методы одинаковые. А людям есть надо!
- Вы же не раз бывали на ежегодном Пушкинском празднике поэзии в Михайловском. Видите тенденцию снижения интереса к нему людей?
- Я вижу, что на праздник выделяется всё меньше и меньше денег, поэтому желаю празднику, чтобы денег выделялось всё больше и больше и хороших поэтов тоже больше!
- Если вернуться к теме вашего руководства «Литературной газетой»… Раз вы уже публично - и не раз - озвучили планы оставить кресло руководителя, значит согласовали с владельцами какие-то конкретные сроки.
- Решение это давно обсуждается. Я-то в отставку попросился года четыре точно назад. И я же полномочия главного редактора после этого скандала с «Ельцин-центром» [заголовка в «Литературной газете» «Мумификация позора» к статье об открытии центра имени первого президента России, после которого, по словам Полякова, от собственников издания требовали увольнения главного редактор - ПАИ] сдал, став президентом АНО...
21.04.2017
http://yuripolyakov.ru/publicism/interview/vlast-okhladela-k-nashemu-napravleniyu-prosveshchyennogo-patriotizma/
---
Напоследок повторю сказанное Поляковым:
"Дело в том, что у нас либерализм из партий, которые просто не сумели удержать те высоты и те места, которые им были подарены в политической жизни 90-х, ушёл, это прекратилось, да. Но сейчас просто другая конфигурация политического и информационного пространства. Всё это перешло просто вовнутрь, как это было в Российской Империи, когда многие чиновники, которые вроде бы царём были назначены, на самом деле вели работу против него...
Так что меняется просто конфигурация этих сил, но эта борьба продолжается, потому что слишком влиятельные силы делают всё, чтобы вернуть Россию в ту позу, в которой она стояла все 90-е годы."
---
Кстати, статью "Мумификация позора", из-за которой Полякова вынудили уйти либералы во власти, имевшие возможность надавить на владельца ЛГ, советую прочесть, вот цитата -
[Spoiler (click to open)]...Собственно, Путин выступал со сцены «Ельцин Центра» перед теми, чьи финансовые интересы серьёзно пострадали от его политики на Украине, в чьё мировоззрение не укладывается сирийская кампания, чьи культурные коды противоречат идее присоединения Крыма.
Вряд ли Владимир Владимирович это обстоятельство не осознаёт. Скорее всего, он следует принципу «держи друзей близко, а врагов ещё ближе», гнётся, не ломаясь, под тяжестью снега, подобно ветке сакуры. Благосклонный электорат эту стратегию понимает и, безусловно, «простит» президенту ритуальную речь о «противоречивых 90-х», надеясь, что когда-нибудь ветка наконец отпружинит в чей-нибудь олигархический лоб...
Однако проект «Ельцин Центра», конечно, не ограничивается церемонией открытия. За этой структурой уже числится множество «гуманитарных проектов» (в том числе премирование украинских литераторов - русофобов и бандеровцев). «Ельцин Центр», что называется, устремлён в будущее. Это (выскажем оценочное суждение) своего рода глобальная НКО российской юрисдикции, которая заменит множество мелких «иностранных агентов».
Примечательно и место «прописки» «Ельцин Центра» - в Екатеринбурге. Болотный переворот, который не удался в Москве, теперь, видимо, будет организовываться на Урале и в Сибири..
---
Любопытны еще и пара других поляковских публицистических текстов:
-Ищу пассионариев во власти. С фонарем…
11 Ноября 2016
Никогда еще так бурно мы не выбирали американского президента.
-ВОЛЬНЫЕ БЮДЖЕТНИКИ И НЕМОТСТВУЮЩИЙ НАРОД
7 Ноября 2016
О манифесте мятежных рантье.
http://yuripolyakov.ru/publicism/articles/social-politic/
Не у меня одной создается впечатление, что либералы берут реванш и патриотические силы медленно, но верно отступают?
Шаг за шагом, позиция за позицией западники упорно ведут страну в край своей либерально-демократической мечты, где для них уже текут молочные реки в кисельных берегах, невзирая на молчаливое сопротивление народа, нахлебавшегося тогда "молочка от бешеной коровки" досыта...
На эту тему случайно обнаружила исключительно интересное и откровенное интервью Юрия Полякова провинциальному изданию, где писатель говорит то, о чем все мы думаем, но порой не решаемся высказать и сформулировать так, как это сделал он, да и информацией его не обладаем.
Вот лишь одна фраза оттуда:
"Кстати, я был в Кремле, когда президент говорил свою крымскую речь, и так получилось, что я сидел немного наискосок, так что мне были видны лица наших чиновников. Я вас уверяю, что восторг был написан далеко не у всех, в глазах была такая тоска, словно в Чикаго у них умерла бабушка, понимаете?
Я полагаю, что идёт серьёзная перегруппировка, и, видимо, есть иллюзия, что заигрыванием с этим либеральным сектором, возвращением ему тотального контроля над информационным пространством проблема вот этой оппозиции будет снята."
---
Вероятно, произведения его перечислять никому не требуется, поэтому напомню фильмы по его сценариям, самые известные: ЧП районного масштаба, Ворошиловский стрелок, Сто дней до приказа, Козленок в молоке, Апофегей и проч. -
[смотреть еще]
Вряд ли это интервью появится в федеральных, поэтому всячески рекомендую прочесть здесь, в нем нет очернительства и брюзжания, Поляков вообще лоялист, чтобы не сказать охранитель, но вещи называет своими именами, просто констатируя, как художник и публицист, происходящее:
"Власть охладела к нашему направлению просвещённого патриотизма"
..Мне кажется, власть охладела к тому направлению, которое я придал газете 16 лет назад: это просвещённый патриотизм, это такое синергическое сотрудничество с властью, это опора на традиционные ценности, это, если хотите, русская тема, которая в 90-е годы вообще была изведена. Если помните, слово «патриотизм», слово «русский» были чуть ли не полубранными в тогдашней журналистике.
Какое-то время я чувствовал, что наша политическая элита, чиновники высшие как-то заинтересованы в том, чтобы был такой традиционный противовес такому нашему либерализму, который был, кстати, всегда. У нас всегда были западники, славянофилы, революционеры-демократы и какие-то силы консервативно-охранительные, Герцен и Победоносцев или Катков. Я считаю, что такое равновесие, такая борьба этих идей важна именно для стабильности государства российского. Но в последнее время я вижу охлаждение к нашему направлению.
[Spoiler (click to open)]
И для меня тут знаковым стал отказ нам в поддержке нашей премии имени Дельвига [Премия «За верность Слову и Отечеству» имени первого редактора «Литературной газеты» Антона Дельвига, больше известная как «Золотой Дельвиг» - ПАИ], которую мы, кстати говоря, перевели на общефедеральный уровень в противовес той же «Большой книге», «Букеру» по просьбе власть предержащих. Это была колоссальная нагрузка, колоссальная ответственность, это тоже дорого стоило: мы создали общефедеральную премию, которая поддерживала писателей традиционного направления, она очень хорошо работала. Очень странно: прекратили поддержку и всё.
- Странно слышать, что со стороны государства именно сейчас вы чувствуете охлаждение к консервативно-патриотической повестке…
- А оно никогда не было горячим. Я хочу сказать, что у «Литературной газеты» проблем всегда было больше, чем у либеральных изданий. По крайней мере те в деньгах никогда не нуждались, мы - всегда нуждались.
- У всех изданий свои источники финансирования, свои бизнес-модели. Но слова про ориентацию власти на так называемую «либеральную идею» сейчас, после Крыма и всего, что изменилось в нашем обществе с этим, звучат как-то надуманно.
- А вот в этом одна из загадок, что с одной стороны Крым… Кстати, я был в Кремле, когда президент говорил свою крымскую речь, и так получилось, что я сидел немного наискосок, так что мне были видны лица наших чиновников. Я вас уверяю, что восторг был написан далеко не у всех, в глазах была такая тоска, словно в Чикаго у них умерла бабушка, понимаете? Я полагаю, что идёт серьёзная перегруппировка, и, видимо, есть иллюзия, что заигрыванием с этим либеральным сектором, возвращением ему тотального контроля над информационным пространством проблема вот этой оппозиции будет снята. Но я считаю, что она может быть снята только развитием в этих двух традиционных соперничающих в нашем духовном пространстве сил. Тогда да, будет снята, потому что они будут заняты друг другом. А ослабление государственно-патриотического направления просто приведёт к тому, что амбиции наших либералов, которые всегда были высоки, опять вернутся в глобальную плоскость и им захочется Кремля, что мы уже и наблюдали на Болотной площади. Я не понимаю этой позиции [власти], и она вызывает у меня некие опасения за будущее стабильности в стране.
- В вашем выступлении постоянно мелькали все эти «почвенники, славянофилы и западники», «государственно-патриотическое направление» и «либералы» как характеристика большинства чиновников, слышались отголоски старой теория заговора. Всё это словно из газет 90-х, когда такие слова не выглядели неуместными. Но сегодня это звучит архаично: даже язык изменился, проблемы другие и говорить о них надо по-другому, вы этого не чувствуете?
- Вполне возможно, что поколения, которые идут следом - они разговаривают немножко по-другому. Но, во-первых, я не обязан переходить на язык следующего поколения, у каждого поколения свой язык, я буду оперировать теми дефинициями и терминами, которые были приняты у нас. Я думаю, мы друг друга поймём.
Второе: само это противостояние людей, которые отстаивают суверенность нашей страны и её, грубо говоря, цивилизационный путь, и тех, кто хочет наши ценности встроить в, как он полагает, спокойную, сытную жизнь европейской цивилизации - этот диалог, эта конфронтация, эти трения никуда не делись. Они были всегда, просто менялись названия. Я по старинке употребляю слова «почвенники» и «либералы», но сам-то конфликт, как ты его не назови, остаётся.
- Сейчас конфликт с теми, кого принято называть «либералами», выглядит как конфликт с маргиналами. От того пафос такого противостояния приобретает какой-то карикатурный характер.
- Это глубокое заблуждение. Дело в том, что у нас либерализм из партий, которые просто не сумели удержать те высоты и те места, которые им были подарены в политической жизни 90-х, ушёл, это прекратилось, да. Но сейчас просто другая конфигурация политического и информационного пространства. Всё это перешло просто вовнутрь, как это было в Российской Империи, когда многие чиновники, которые вроде бы царём были назначены, на самом деле вели работу против него. Вы почитайте колонки публицистов в «Российской газете» - оффициоза: это самые настоящие либералы, они просто немного мимикрировали, чтобы это так не бросалось в глаза. И когда заместитель главного редактора этой газеты публично поздравляет с Нобелевской премией русофобку [работающую в жанре художественно-документальной прозы и живущую на Украине советскую и белорусскую писательницу Светлану Алексиевич, получившую Нобелевскую премию в 2015 году - ПАИ], которая, собственно, за это и получила (она же как литератор беспомощна, я знаю: мы с ней вместе премию Ленинского Комсомола получали) - что я должен думать?
Так что меняется просто конфигурация этих сил, но эта борьба продолжается, потому что слишком влиятельные силы делают всё, чтобы вернуть Россию в ту позу, в которой она стояла все 90-е годы. Для меня это очевидно.
- На ваше поколение пришёлся главный слом русской истории во второй половине XX века. Какая для вас главная книга про эти 90-е? Чьё произведение расскажет об этом времени правнукам?
- Мне трудно говорить о других писателях. Это вопрос, который надо задавать критикам и литературоведам. Хотя я много проработал в «Литературной газете», я прежде всего сам писатель и у меня взгляд очень субъективный, потому что писатели - они люди ревнивые, склонны преувеличивать свои достоинства и приуменьшать достоинства своих собратьев по перу.
Единственное, я могу сказать, что все эти годы тем и занимался - как раз описывал эту трансформацию, этот переход. Я эту летопись начал ещё со своих повестей «Апофегей», «Парижская любовь», «Демгородок»… Наконец, мой роман «Замыслил я побег», который экранизирован, переведён и переиздан уже раз пятнадцать - он как раз и описывает всю эту трансформацию. В Китае, между прочим, специально сделали тираж этого романа и по распоряжению ЦК КПК раздали крупным чиновникам, которые работают с Россией в качестве пособия по страноведению. Значит, они сочли, что, прочитав мой роман, чиновник получит представление, что же произошло в Советском Союзе, который стал Россией. Причём, не только на уровне политических процессов, которые у меня тоже описаны, но и семьи, человеческих отношений.
Потом я эту тему капитализации страны разрабатывал уже в «Небе павших»: крах либеральной интеллигенции, как такой серьёзной силы, которая может увлечь общество серьёзными идеями, я описал в последнем моём романе «Любовь в эпоху перемен». Тот же конфликт я вынес в своей драматургии: это мой конфликт обобравших и обобранных, обманувших и обманутых. Вы же в «Новой драме» его не найдёте ни у кого: ни у [Василия] Сигарева, ни у [Олега и Владимира] Пресняковых, ни у [Михаила и Вячеслава] Дурненковых.
- На встрече вы упоминали скандальную постановку в псковском театре «Графа Нулина» Василия Сенина в феврале 2014 года, и сказали, что режиссёра за такую постановку нужно бить сковородкой, а также, что карьеры как минимум двух крупных чиновников спас отъезд Путина, который не смог остатся на спектакль после заседания совета по культуре. В Пскове та постановка тоже вызвала множество споров и кривотолков. Но где та грань, когда живой эксперимент граничит с безвкусицей, и как, по-вашему, театр должен развиваться?
- Во-первых, в театр нужно возвращать литературу: Чехова, Островского, Леонида Андреева, Горького… А то, что сейчас ставят, то, что предлагает «Новая драма» - это фактически драматургический материал: он не сбит, не структурирован художественно, просто вываливают, и дальше уже режиссёр делает с ним, что хочет. В моих пьесах, которые идут во многих театрах, режиссёр не может делать что хочет, потому что там жёсткий сюжет, жёстко прописанные герои. Как Соммерсет Моэм отвечал на вопрос «Какие пожелания к режиссёру и актёрам?»: «Отчётливее и громче говорить, а остальное я всё написал». Я с ним солидарен.
Эксперимент… Понимаете, из эксперимента должен быть какой-то выход. Представьте лабораторию - для чего она создаётся? Чтобы из пробирки потом выйти на производство, то есть в нашем случае создать такую новую театральную парадигму, которую уже можно будет вынести в большой зал. А лаборатория для того, чтобы из одной пробирки переливать в другую и даже не думать о том, чтобы это сделать достоянием зрителей…. Если эксперимент позволяет создать новый театр, который будет привлекать зрителей, волновать их - это одно. А если зал всё меньше и меньше, число желающих смотреть всё меньше и меньше и кончается всё тем, что ставишь спектакль для пяти приятелей - это другое. Но то, что театр без эксперимента невозможен - кто ж с этим спорит?! Но когда из пробирки так и не вышли, так там и остались… Это можно было надежды возлагать в 90-е. Но эти эксперименты длятся уже четверть века! За это время МХАТ прошёл путь от фактически любительской труппы до академического, нафталином попахивающего театра. А вы какой путь прошли?
- Ну классический театр сейчас тоже не собирает много зрителей. Та же судьба постигла у нас и знаменитые литературные журналы. Почему они при миллионных тиражах в советские годы так быстро стали никому не нужны?
- Причин много. Во-первых, литературные журналы у нас практически не имели конкурентов, их было мало, новинки все проходили через них, страна была читающей в силу ряда причин, в том числе и в силу большого количества оплачиваемого досуга. Потом очень быстро произошло отучивание от серьёзного чтения. Это навык, который нарабатывается очень медленно, но утрачивается очень быстро. И он был утрачен.
Я полагаю, в этом многие были заинтересованы, потому что литература с её идеями, с её обострённым чувством справедливости определяла взрывоопасность общественной ситуации. Я просто видел, как целенаправленно сначала из того же информационного пространства убирались писатели, настроенные антилиберально, антиельцински, потом из этого пространства уходили такие честные совестливые либералы. В результате там остались авторы развлекательных романов, для которых я в своё время придумал аббревиатуру «ПИП» - персонифицированный издательский проект.
В нулевые годы стали возвращать некоторых писателей, но, как правило, за политику. И писатель как властитель дум, как серьёзный социально-нравственный аналитик - он был как-то отодвинут.
Потом пошёл такой глупый эксперимент: чтобы разбавить воспитанников советской эпохи, начался призыв филологов в литературу, который по своему масштабу и бессмысленности был тем же самым, что призыв ударников в литературу 20-х годов. Ведь если ты имеешь филологическое образование, совершенно не значит, что ты можешь написать роман - так же как если ты музыковед, ещё не значит, что ты можешь написать симфонию. Но почему-то в музыке это все понимают, а в литературе - нет. Квалификационная функция Союзов писателей тоже исчезла, потому что началась борьба, они все выбирали сторонников, чтобы больше принять, чтобы быть весомее…
Ушла критика как навигатор, она практически сошла на нет. Почему? Да потому что у нас критики приписаны к той или иной литературной группе либо к тому или иному премиальному фонду и его обслуживают. Там шаг вправо, шаг влево - всё! Причём, это относится и к либералам, и к патриотам: в этом смысле взгляды разные, а методы одинаковые. А людям есть надо!
- Вы же не раз бывали на ежегодном Пушкинском празднике поэзии в Михайловском. Видите тенденцию снижения интереса к нему людей?
- Я вижу, что на праздник выделяется всё меньше и меньше денег, поэтому желаю празднику, чтобы денег выделялось всё больше и больше и хороших поэтов тоже больше!
- Если вернуться к теме вашего руководства «Литературной газетой»… Раз вы уже публично - и не раз - озвучили планы оставить кресло руководителя, значит согласовали с владельцами какие-то конкретные сроки.
- Решение это давно обсуждается. Я-то в отставку попросился года четыре точно назад. И я же полномочия главного редактора после этого скандала с «Ельцин-центром» [заголовка в «Литературной газете» «Мумификация позора» к статье об открытии центра имени первого президента России, после которого, по словам Полякова, от собственников издания требовали увольнения главного редактор - ПАИ] сдал, став президентом АНО...
21.04.2017
http://yuripolyakov.ru/publicism/interview/vlast-okhladela-k-nashemu-napravleniyu-prosveshchyennogo-patriotizma/
---
Напоследок повторю сказанное Поляковым:
"Дело в том, что у нас либерализм из партий, которые просто не сумели удержать те высоты и те места, которые им были подарены в политической жизни 90-х, ушёл, это прекратилось, да. Но сейчас просто другая конфигурация политического и информационного пространства. Всё это перешло просто вовнутрь, как это было в Российской Империи, когда многие чиновники, которые вроде бы царём были назначены, на самом деле вели работу против него...
Так что меняется просто конфигурация этих сил, но эта борьба продолжается, потому что слишком влиятельные силы делают всё, чтобы вернуть Россию в ту позу, в которой она стояла все 90-е годы."
---
Кстати, статью "Мумификация позора", из-за которой Полякова вынудили уйти либералы во власти, имевшие возможность надавить на владельца ЛГ, советую прочесть, вот цитата -
[Spoiler (click to open)]...Собственно, Путин выступал со сцены «Ельцин Центра» перед теми, чьи финансовые интересы серьёзно пострадали от его политики на Украине, в чьё мировоззрение не укладывается сирийская кампания, чьи культурные коды противоречат идее присоединения Крыма.
Вряд ли Владимир Владимирович это обстоятельство не осознаёт. Скорее всего, он следует принципу «держи друзей близко, а врагов ещё ближе», гнётся, не ломаясь, под тяжестью снега, подобно ветке сакуры. Благосклонный электорат эту стратегию понимает и, безусловно, «простит» президенту ритуальную речь о «противоречивых 90-х», надеясь, что когда-нибудь ветка наконец отпружинит в чей-нибудь олигархический лоб...
Однако проект «Ельцин Центра», конечно, не ограничивается церемонией открытия. За этой структурой уже числится множество «гуманитарных проектов» (в том числе премирование украинских литераторов - русофобов и бандеровцев). «Ельцин Центр», что называется, устремлён в будущее. Это (выскажем оценочное суждение) своего рода глобальная НКО российской юрисдикции, которая заменит множество мелких «иностранных агентов».
Примечательно и место «прописки» «Ельцин Центра» - в Екатеринбурге. Болотный переворот, который не удался в Москве, теперь, видимо, будет организовываться на Урале и в Сибири..
---
Любопытны еще и пара других поляковских публицистических текстов:
-Ищу пассионариев во власти. С фонарем…
11 Ноября 2016
Никогда еще так бурно мы не выбирали американского президента.
-ВОЛЬНЫЕ БЮДЖЕТНИКИ И НЕМОТСТВУЮЩИЙ НАРОД
7 Ноября 2016
О манифесте мятежных рантье.
http://yuripolyakov.ru/publicism/articles/social-politic/