Пьяницы царствия Божия не наследят
Пьянство
«Пьяницы царствия Божия не наследят» (1Кор.6:10). В смысле страсти пьянство бывает или без перерыва времени, каждый день (крепкие телосложением и выносят до времени такую нетрезвую жизнь, выполняют и должность свою, хотя не без опущений); или с некоторыми промежутками времени, до первого свободного дня или до первого случая упиться; или, наконец, чрез известные сроки и в продолжение известного срока, но уже с самым свирепым характером: это болезнь, известная под именем «запоя». Пьяница ни в семье своей, ни на должности ни в общежитии, - нигде не бывает приятным, полезным и достойным доверия человеком (о вреде страсти пьянства для здоровья и жизни будет сказано под 6 заповедью). Но в отношении к Богу это самый неверный и изменчивый раб. Пьянство в такой степени отвлекает от служения Богу, что для пьяницы вино вполне кумир, которому он поклоняется и приносит всего себя в жертву, особенно в период свирепого запоя. Отвлекает оно от Бога, потому что привлекает к всевозможным грехам и преступлениям. Ободрив себя вином или дойдя до сильного опьянения, на какие преступления не решается человек? При помощи вина, совершивший одно преступление, может совершить и еще пять-десять преступлений. Этою страстью человек поставляет себя в отношении к Господу Богу как бы в неисправимое состояние. Когда будет случай упиться, да к тому еще присоединится со стороны соблазн (упрашиванье, компания), тогда он жертвует для своей страсти и молитвой, и другими священными обязанностями христианина; например, для говенья, для исповеди и св. причащения, у него и в целом году не найдется нескольких трезвых дней; или он все откладывает свое говенье или же приступает к этим таинствам, не совершенно освободившись от винного запаха. И со стороны подать ему добрый совет к исправлению трудно. Надобно ловить время, когда бы он мог понять и принять ваш добрый совет: то он нетрезв, то мучится после сильной нетрезвости; это как человек сумасшедший каждый день, особенно, если имеет неспокойный характер. «Вином на вино» (т. е. после излишнего вечера допуская новое излишество на другой день за обедом, вместо того, чтоб покрепиться и дать желудку очиститься от винных влаг, а также, и после обеда, невоздержного повторяя то же невоздержание относительно вина вечером), - так-то многие, особенно в молодых летах, быстро развивают в себе страсть и сильнее привыкают к вину, чем грудное дитя к матернему молоку. Другие страсти на время немеют при каком-либо поразительном случае, а пьяницу, особенно в период его болезни, ничто не останавливает. (Скажите ему, что, вот, в другой комнате умирает его жена, и эти слова не потрясут его так, чтоб он вдруг почувствовал отвращение к вину и решился бы не пить; и тогда он, да тогда-то еще скорее, протягивает свою руку к чаше с вином). О, какая же это свирепая страсть! сколько погибло и погибает людей от нее! сколько погребено в вине талантов ума и добрых качеств души! Но скажут: «в болезни пьянства человек находится под неволей и сам себе не рад». И, как болезнь, пьянство не извиняется. Страшные примеры этой болезни на других должны научать каждого, чтоб не развить в себе самом той же страсти: самые ожесточенные винопийцы не вдруг же сделались такими, но постепенно развили в себе страсть (запой, например, бывает сначала на три дня, а потом по неделе, а затем и по месяцу). Но, если кто по наследству от родителей, или по господствующей в родстве страсти, предрасположен к пьянству и запою, то тем более должен вооружиться против страсти, помня наставление: «прежде недуга врачуйся» Сир.18:19 - должен увериться, что первое, и второе, и третье опьянение от вина не ничего не значит для него, но скоро приведет его на ту же дорогу, по которой шли его родители, - шли и погибли. (Не начинает ли развиваться страсть к вину - это легко может проверить в себе каждый невоздержный, отказом себе в вине на месяц, на два, - и проверить может, и ослабить начинающуюся страсть). От запоя нужно и лечиться, - стоит перейти «море и сушу» (Мф.23:15), если где есть люди, известные своим искусством излечивать от него без вреда вообще организму; между тем, больные этого рода редко решаются лечиться, не признавая себя и больными, а в сущности дела, не желая расстаться с любимой страстью. Должны они предаться заботам других людей, которые хотят исправить их, и даже вопиять и умолять о посторонней помощи к поддержке себя. Особенно же должны, решившись не упиваться более (твердая решимость здесь имеет величайшее значение), должны прибегнуть к духовным средствам против своей страсти. Это молитва, питье каждый день святой воды, приобщение святых Таин Христовых. О, ради Бога! Пристрастившиеся к вину, тем более страдающие болезнью пьянства (запоем), ради Бога воодушевитесь же, пробудите в себе твердую волю, положите решительный шаг, преодолеть свою страсть! иначе и пред смертью можете не успеть покаяться во грехах своих: как известно, многие ведь от запоя умирают вдруг, или же без сознания, в белой горячке. Ради Бога, пожалейте себя, и для этой жизни (ужели она наскучила вам?), и для вечности. Сначала оставьте хоть крепкие напитки (хлебное вино), а потом совершенно и всякое опьяняющее питье.
Употребление табаку до чувства голода в нем и во вред
Табак, умеренно употребляемый и в пользу, без сомнения, не составляет вины; так, например, он может быть полезным в какой-либо болезни, возбуждает к бодрствованию ночью, которое по каким-либо особенным обстоятельствам требуется. Но невинная ли это привычка употреблять его, особенно курительный, - тем людям, которые нисколько не нуждаются в нем ни по своему телосложению, ни по своим занятиям, а тем более - лицам женским и несовершеннолетним детям? Он - потребность помимо природы, пища не естественная: скорее же, природа указывает на потребность для человека в вине. Что все, так сказать, поголовно употребляют ныне курительный табак, эта случайная всеобщность его употребления еще не может произвести его в чин естественной потребности. Не грех ли это, когда человек, имеющий по семейству много разных расходов, тем более бедный рабочий, разоряется еще и на табак8 (в год цифра расхода на эту прихоть составляется и очень почтенная)? Не тяжкий ли грех, когда кто кашляет, страдает одышкой, и - курит? (Нынешний способ курения папиросы - для груди еще более, может, вредить, а также и зрение он портит). Не страсть ли это, когда курят почти непрерывно? - пробудятся утром и, не оставляя еще постели, берутся за куренье; затем, и долго иногда терпят без пищи, поздно садятся за обед, но никак не могут потерпеть без куренья и прежде обеда пять-десять раз покурить; пробудятся ночью, и бросаются к куренью; хоть пять раз пробуждаются, например, по какой-либо торговле, и не иначе могут каждый раз заснуть, как с куреньем. А вред для людей, живущих в праздности и неге, куренье становится делом. Останется иной без запаса табаку на несколько часов, или же сделает опыт бросить эту привычку и несколько дней, действительно, не курит. Какая же скука! Какое неспокойствие духа! Будто и не будет у человека цели в жизни! Что же, ужели это не страсть? Не должен ли бы человек подумать, что это за пища, без которой он чувствует голод, без которой и на ум нейдет ему дело? Как многие, сильно привыкнув к табаку, раскаиваются в этой привычке своей, потому что она в тягость им! Но, между тем, к горькому сожалению, во сколько крат еще больше таких, которые легко бросаются на эту модную привычку! Сначала курят - как все дети - по шалости или из подражания - как в товариществе, в обществе, - а затем и по страсти. Но, чтоб видеть, как и эта страсть, кроме вреда здоровью и в хозяйственном отношении, кроме тягости самому человеку, - как она сталкивается со служением Богу единому: довольно сопоставить ее с теми минутами и часами, когда человек исполняет какой-либо религиозный долг. Вот, иной пришел в церковь ко всенощной или обедне, и скучает продолжительностью службы. Зачем же? Его томит позыв к куренью... и, возвратившись из церкви, тотчас же он бросается за куренье. Вот, другой готовится приступить к святым тайнам Христовым, - может, раз в год: и как нелегко ему провести одно утро этого дня без куренья! Вот, третий, истинно-набожный человек, прибыл поклониться святым мощам: ему искренно хотелось бы оставить привычку свою на все дни своей бытности у святых мощей; но он не в силах отказать себе в ней и, собираясь в церковь к обедне, предполагая там поклониться гробу угодника, удовлетворяет ей! Была в доме служба молебна, и - тотчас же после службы сам хозяин и гости берутся за куренье. Страсть эта располагает, особенно молодых людей, к рассеянности и, в некоторой мере, к легкомыслию, а также, и к бездействию: нет серьезного разговора или дела, особенно так в постороннем доме, и тотчас ищут около себя табаку, или пользуются им у хозяина, как первым угощением. Скажут: «стоит ли преследовать столь маловажную привычку»? Но зачем же и любители ее не хотят отстать от нее, если она маловажная? Зачем упорно держатся ее, - не хотят, например, сделать уступку родителям своим или воспитателям в заведении, которые убеждают оставить ее? О! и мы убеждаем - умоляем тех, которые еще не знакомы с этим удовольствием курить, или нюхать табак: не испытывайте же этого удовольствия; тысячу раз будете довольны тем, что не нажили себе лишнего расхода, лишних принадлежностей около себя, лишней заботы, лишнего - как для многих - врага здоровью и лишнего увлечения! Убеждаем - умоляем тех, которые уже начинают пристращаться к табаку: поспешите расстаться с ним, а иначе, чем дальше, тем будет хуже; иначе сочините себе голод, с которым нелегко будет бороться! Если же и сами, проверив себя строго, находите, что употребление табаку для вас не только излишество, но и вред душе и телу: то с крестным знамением выйдите на борьбу с этой привычкой!
«Пьяницы царствия Божия не наследят» (1Кор.6:10). В смысле страсти пьянство бывает или без перерыва времени, каждый день (крепкие телосложением и выносят до времени такую нетрезвую жизнь, выполняют и должность свою, хотя не без опущений); или с некоторыми промежутками времени, до первого свободного дня или до первого случая упиться; или, наконец, чрез известные сроки и в продолжение известного срока, но уже с самым свирепым характером: это болезнь, известная под именем «запоя». Пьяница ни в семье своей, ни на должности ни в общежитии, - нигде не бывает приятным, полезным и достойным доверия человеком (о вреде страсти пьянства для здоровья и жизни будет сказано под 6 заповедью). Но в отношении к Богу это самый неверный и изменчивый раб. Пьянство в такой степени отвлекает от служения Богу, что для пьяницы вино вполне кумир, которому он поклоняется и приносит всего себя в жертву, особенно в период свирепого запоя. Отвлекает оно от Бога, потому что привлекает к всевозможным грехам и преступлениям. Ободрив себя вином или дойдя до сильного опьянения, на какие преступления не решается человек? При помощи вина, совершивший одно преступление, может совершить и еще пять-десять преступлений. Этою страстью человек поставляет себя в отношении к Господу Богу как бы в неисправимое состояние. Когда будет случай упиться, да к тому еще присоединится со стороны соблазн (упрашиванье, компания), тогда он жертвует для своей страсти и молитвой, и другими священными обязанностями христианина; например, для говенья, для исповеди и св. причащения, у него и в целом году не найдется нескольких трезвых дней; или он все откладывает свое говенье или же приступает к этим таинствам, не совершенно освободившись от винного запаха. И со стороны подать ему добрый совет к исправлению трудно. Надобно ловить время, когда бы он мог понять и принять ваш добрый совет: то он нетрезв, то мучится после сильной нетрезвости; это как человек сумасшедший каждый день, особенно, если имеет неспокойный характер. «Вином на вино» (т. е. после излишнего вечера допуская новое излишество на другой день за обедом, вместо того, чтоб покрепиться и дать желудку очиститься от винных влаг, а также, и после обеда, невоздержного повторяя то же невоздержание относительно вина вечером), - так-то многие, особенно в молодых летах, быстро развивают в себе страсть и сильнее привыкают к вину, чем грудное дитя к матернему молоку. Другие страсти на время немеют при каком-либо поразительном случае, а пьяницу, особенно в период его болезни, ничто не останавливает. (Скажите ему, что, вот, в другой комнате умирает его жена, и эти слова не потрясут его так, чтоб он вдруг почувствовал отвращение к вину и решился бы не пить; и тогда он, да тогда-то еще скорее, протягивает свою руку к чаше с вином). О, какая же это свирепая страсть! сколько погибло и погибает людей от нее! сколько погребено в вине талантов ума и добрых качеств души! Но скажут: «в болезни пьянства человек находится под неволей и сам себе не рад». И, как болезнь, пьянство не извиняется. Страшные примеры этой болезни на других должны научать каждого, чтоб не развить в себе самом той же страсти: самые ожесточенные винопийцы не вдруг же сделались такими, но постепенно развили в себе страсть (запой, например, бывает сначала на три дня, а потом по неделе, а затем и по месяцу). Но, если кто по наследству от родителей, или по господствующей в родстве страсти, предрасположен к пьянству и запою, то тем более должен вооружиться против страсти, помня наставление: «прежде недуга врачуйся» Сир.18:19 - должен увериться, что первое, и второе, и третье опьянение от вина не ничего не значит для него, но скоро приведет его на ту же дорогу, по которой шли его родители, - шли и погибли. (Не начинает ли развиваться страсть к вину - это легко может проверить в себе каждый невоздержный, отказом себе в вине на месяц, на два, - и проверить может, и ослабить начинающуюся страсть). От запоя нужно и лечиться, - стоит перейти «море и сушу» (Мф.23:15), если где есть люди, известные своим искусством излечивать от него без вреда вообще организму; между тем, больные этого рода редко решаются лечиться, не признавая себя и больными, а в сущности дела, не желая расстаться с любимой страстью. Должны они предаться заботам других людей, которые хотят исправить их, и даже вопиять и умолять о посторонней помощи к поддержке себя. Особенно же должны, решившись не упиваться более (твердая решимость здесь имеет величайшее значение), должны прибегнуть к духовным средствам против своей страсти. Это молитва, питье каждый день святой воды, приобщение святых Таин Христовых. О, ради Бога! Пристрастившиеся к вину, тем более страдающие болезнью пьянства (запоем), ради Бога воодушевитесь же, пробудите в себе твердую волю, положите решительный шаг, преодолеть свою страсть! иначе и пред смертью можете не успеть покаяться во грехах своих: как известно, многие ведь от запоя умирают вдруг, или же без сознания, в белой горячке. Ради Бога, пожалейте себя, и для этой жизни (ужели она наскучила вам?), и для вечности. Сначала оставьте хоть крепкие напитки (хлебное вино), а потом совершенно и всякое опьяняющее питье.
Употребление табаку до чувства голода в нем и во вред
Табак, умеренно употребляемый и в пользу, без сомнения, не составляет вины; так, например, он может быть полезным в какой-либо болезни, возбуждает к бодрствованию ночью, которое по каким-либо особенным обстоятельствам требуется. Но невинная ли это привычка употреблять его, особенно курительный, - тем людям, которые нисколько не нуждаются в нем ни по своему телосложению, ни по своим занятиям, а тем более - лицам женским и несовершеннолетним детям? Он - потребность помимо природы, пища не естественная: скорее же, природа указывает на потребность для человека в вине. Что все, так сказать, поголовно употребляют ныне курительный табак, эта случайная всеобщность его употребления еще не может произвести его в чин естественной потребности. Не грех ли это, когда человек, имеющий по семейству много разных расходов, тем более бедный рабочий, разоряется еще и на табак8 (в год цифра расхода на эту прихоть составляется и очень почтенная)? Не тяжкий ли грех, когда кто кашляет, страдает одышкой, и - курит? (Нынешний способ курения папиросы - для груди еще более, может, вредить, а также и зрение он портит). Не страсть ли это, когда курят почти непрерывно? - пробудятся утром и, не оставляя еще постели, берутся за куренье; затем, и долго иногда терпят без пищи, поздно садятся за обед, но никак не могут потерпеть без куренья и прежде обеда пять-десять раз покурить; пробудятся ночью, и бросаются к куренью; хоть пять раз пробуждаются, например, по какой-либо торговле, и не иначе могут каждый раз заснуть, как с куреньем. А вред для людей, живущих в праздности и неге, куренье становится делом. Останется иной без запаса табаку на несколько часов, или же сделает опыт бросить эту привычку и несколько дней, действительно, не курит. Какая же скука! Какое неспокойствие духа! Будто и не будет у человека цели в жизни! Что же, ужели это не страсть? Не должен ли бы человек подумать, что это за пища, без которой он чувствует голод, без которой и на ум нейдет ему дело? Как многие, сильно привыкнув к табаку, раскаиваются в этой привычке своей, потому что она в тягость им! Но, между тем, к горькому сожалению, во сколько крат еще больше таких, которые легко бросаются на эту модную привычку! Сначала курят - как все дети - по шалости или из подражания - как в товариществе, в обществе, - а затем и по страсти. Но, чтоб видеть, как и эта страсть, кроме вреда здоровью и в хозяйственном отношении, кроме тягости самому человеку, - как она сталкивается со служением Богу единому: довольно сопоставить ее с теми минутами и часами, когда человек исполняет какой-либо религиозный долг. Вот, иной пришел в церковь ко всенощной или обедне, и скучает продолжительностью службы. Зачем же? Его томит позыв к куренью... и, возвратившись из церкви, тотчас же он бросается за куренье. Вот, другой готовится приступить к святым тайнам Христовым, - может, раз в год: и как нелегко ему провести одно утро этого дня без куренья! Вот, третий, истинно-набожный человек, прибыл поклониться святым мощам: ему искренно хотелось бы оставить привычку свою на все дни своей бытности у святых мощей; но он не в силах отказать себе в ней и, собираясь в церковь к обедне, предполагая там поклониться гробу угодника, удовлетворяет ей! Была в доме служба молебна, и - тотчас же после службы сам хозяин и гости берутся за куренье. Страсть эта располагает, особенно молодых людей, к рассеянности и, в некоторой мере, к легкомыслию, а также, и к бездействию: нет серьезного разговора или дела, особенно так в постороннем доме, и тотчас ищут около себя табаку, или пользуются им у хозяина, как первым угощением. Скажут: «стоит ли преследовать столь маловажную привычку»? Но зачем же и любители ее не хотят отстать от нее, если она маловажная? Зачем упорно держатся ее, - не хотят, например, сделать уступку родителям своим или воспитателям в заведении, которые убеждают оставить ее? О! и мы убеждаем - умоляем тех, которые еще не знакомы с этим удовольствием курить, или нюхать табак: не испытывайте же этого удовольствия; тысячу раз будете довольны тем, что не нажили себе лишнего расхода, лишних принадлежностей около себя, лишней заботы, лишнего - как для многих - врага здоровью и лишнего увлечения! Убеждаем - умоляем тех, которые уже начинают пристращаться к табаку: поспешите расстаться с ним, а иначе, чем дальше, тем будет хуже; иначе сочините себе голод, с которым нелегко будет бороться! Если же и сами, проверив себя строго, находите, что употребление табаку для вас не только излишество, но и вред душе и телу: то с крестным знамением выйдите на борьбу с этой привычкой!