Бойцы вспоминают
Тут давеча мелькал флешмоб про безумства молодости (или вообще? - я уже точно не помню), на который я хотела отозваться, но не успела. Наверстываю.
Если не считать болезни, я вообще-то беспроблемным ребенком была, послушная, по дому помогала, училась нормально, друзья, школа, родители никогда особенно не парились.
Но я давно сама мама и всякие глупости, которые в детстве и юности совершала, процеживаю теперь через сито родительских представлений о том, что такое хорошо и что такое "Боже мой, о чем я думала!".
И, как выясняется, немало таких "Боже мой" в этом сите застревает.
В детстве, когда нам было лет по 10, мы бегали загорать на крышу нашего 4-этажного дома. Крыша на нем была не плоская, а наклонная, как в мультиках про Карлсона. Мы подползали к самому краю, упирались ногами в решетку и так лежали. Иногда головой вперед, ногами вверх. Иногда перегибались через нее и бросали в прохожих бумажные водяные бомбочки и быстро уползали по крыше к чердачному окошку. Вот ведь какие идиоты мы были. Хорошо, что родители не знали, я как-то сто лет спустя начала маме рассказывать, но будто не про себя, а, мол, были такие дети у нас во дворе, она чуть в обморок не упала, имена требовала. Я ее теперь понимаю.
А еще у нас во дворе было племя краснокожих, помните, тогда популярны были фильмы про индейцев с Гойко Митичем в главной индейской роли всех времен и племен. Я, как сейчас помню, была Монтигоба Ястребиный Коготь. Девочек пытались в скво записать, но я воспротивилась и сказала, что вступлю на тропу войны, если меня в скво запишут.
Я, кстати, из всего двора больше всех на индейца тянула - длинные черные волосы на прямой пробор, ленточка из галантерейного отдела поперек лба, нос с горбинкой - еще не Гойко Митич, но уж, увольте, никак не скво. Но самое ужасное, я настолько серьезно всю эту игру воспринимала, что все время ходила с перочинным ножиком в кармане. (Лирическое отступление - моим самым большим разочарованием в Америке была поездка в город Чероки, в индейскую резервацию, но об этом, может быть, отдельно).
И вот однажды, когда враждебное племя из соседнего двора напало на нас, я достала этот ножик и стала им размахивать. И мальчики, то есть, извините, индейцы из этого племени скрутили мне руки и ножик отобрали, а потом водили им у меня перед носом и обещали снять скальп. И тут кого-то из нас позвали домой, и мы все разошлись, причем я побежала (с). Помню, что искренне рада была сохранить скальп, но по ножику, который мне так и не вернули, я долго сокрушалась.
Сейчас я с ужасом вспоминаю все эти ножики, спички, поджеги и подпаливания, эти казаки-разбойники с отсиживаниями в другом микрорайоне до темноты, а родители пусть обыщутся и оборутся, эти откапывания секретиков с непременным порезами пальца о кусок стекла, землю стряхнула, кровь слизнула и вперед, спасибо участковому врачу за своевременные прививки от столбняка, велосипедные гонки вниз по горке, без шлемов, какие шлемы, кто о них тогда знал, цепи кованые, в которых крушили головы и выкручивали руки, вьшибала, когда целились мячом в голову и зачастую попадали, да так, что звон в ушах, прыгания с трансформаторной будки в сугробы, с головой, и скорей бы вынырнуть, чтобы сверху еще кто-то не придавил, ледяные горки в центре зимой, где самым большим лихачеством было съехать стоя, в скользючих валенках и не шарахнуться на полном ходу балдой об лед и не попасться кому-нибудь на отполированной до свиста дощечке, несущемуся вниз со скоростью света. Как мы выживали, как мы калеками не оставались? Точно, Бог хранит детей и пьяных.
И это ведь все вполне невинные развлечения в очень спокойном и благополучном моем детстве. А что у других-то было?
Если не считать болезни, я вообще-то беспроблемным ребенком была, послушная, по дому помогала, училась нормально, друзья, школа, родители никогда особенно не парились.
Но я давно сама мама и всякие глупости, которые в детстве и юности совершала, процеживаю теперь через сито родительских представлений о том, что такое хорошо и что такое "Боже мой, о чем я думала!".
И, как выясняется, немало таких "Боже мой" в этом сите застревает.
В детстве, когда нам было лет по 10, мы бегали загорать на крышу нашего 4-этажного дома. Крыша на нем была не плоская, а наклонная, как в мультиках про Карлсона. Мы подползали к самому краю, упирались ногами в решетку и так лежали. Иногда головой вперед, ногами вверх. Иногда перегибались через нее и бросали в прохожих бумажные водяные бомбочки и быстро уползали по крыше к чердачному окошку. Вот ведь какие идиоты мы были. Хорошо, что родители не знали, я как-то сто лет спустя начала маме рассказывать, но будто не про себя, а, мол, были такие дети у нас во дворе, она чуть в обморок не упала, имена требовала. Я ее теперь понимаю.
А еще у нас во дворе было племя краснокожих, помните, тогда популярны были фильмы про индейцев с Гойко Митичем в главной индейской роли всех времен и племен. Я, как сейчас помню, была Монтигоба Ястребиный Коготь. Девочек пытались в скво записать, но я воспротивилась и сказала, что вступлю на тропу войны, если меня в скво запишут.
Я, кстати, из всего двора больше всех на индейца тянула - длинные черные волосы на прямой пробор, ленточка из галантерейного отдела поперек лба, нос с горбинкой - еще не Гойко Митич, но уж, увольте, никак не скво. Но самое ужасное, я настолько серьезно всю эту игру воспринимала, что все время ходила с перочинным ножиком в кармане. (Лирическое отступление - моим самым большим разочарованием в Америке была поездка в город Чероки, в индейскую резервацию, но об этом, может быть, отдельно).
И вот однажды, когда враждебное племя из соседнего двора напало на нас, я достала этот ножик и стала им размахивать. И мальчики, то есть, извините, индейцы из этого племени скрутили мне руки и ножик отобрали, а потом водили им у меня перед носом и обещали снять скальп. И тут кого-то из нас позвали домой, и мы все разошлись, причем я побежала (с). Помню, что искренне рада была сохранить скальп, но по ножику, который мне так и не вернули, я долго сокрушалась.
Сейчас я с ужасом вспоминаю все эти ножики, спички, поджеги и подпаливания, эти казаки-разбойники с отсиживаниями в другом микрорайоне до темноты, а родители пусть обыщутся и оборутся, эти откапывания секретиков с непременным порезами пальца о кусок стекла, землю стряхнула, кровь слизнула и вперед, спасибо участковому врачу за своевременные прививки от столбняка, велосипедные гонки вниз по горке, без шлемов, какие шлемы, кто о них тогда знал, цепи кованые, в которых крушили головы и выкручивали руки, вьшибала, когда целились мячом в голову и зачастую попадали, да так, что звон в ушах, прыгания с трансформаторной будки в сугробы, с головой, и скорей бы вынырнуть, чтобы сверху еще кто-то не придавил, ледяные горки в центре зимой, где самым большим лихачеством было съехать стоя, в скользючих валенках и не шарахнуться на полном ходу балдой об лед и не попасться кому-нибудь на отполированной до свиста дощечке, несущемуся вниз со скоростью света. Как мы выживали, как мы калеками не оставались? Точно, Бог хранит детей и пьяных.
И это ведь все вполне невинные развлечения в очень спокойном и благополучном моем детстве. А что у других-то было?