Вещественное доказательство: - письмо "42-х" октября 1993 года
Авторы призывали Бориса Ельцина запретить «все виды коммунистических и националистических партий, фронтов и объединений», ужесточить законодательство, ввести и широко использовать жёсткие санкции «за пропаганду фашизма, шовинизма, расовой ненависти», закрыть ряд газет и журналов, в частности газеты «День», «Советская Россия», «Литературная Россия», «Правда», а также телепрограмму «600 секунд», приостановить деятельность Советов, а также признать нелегитимными не только Съезд народных депутатов и Верховный Совет Российской Федерации, но и все образованные ими органы (в том числе и Конституционный суд). Писатели потребовали запретить и «разогнать» все незаконные военизированные и вооружённые формирования, действующие на территории страны.
Факсимильная копия «Письма сорока двух»
Выпуск газеты с текстом здесь
Непосредственная реакция
Письмо, подписанное многими известными личностями, среди которых был академик Дмитрий Лихачёв, бард Булат Окуджава, писатели Григорий Бакланов, Василь Быков, Виктор Астафьев и Даниил Гранин. Против подписавших его выступила группа членов Союза Писателей России - сторонников конституции, Съезда народных депутатов и Верховного Совета России: Александр Проханов, Юрий Бондарев, Василий Белов и др.[3]
В ответном письме в газете «Правда» три известных диссидента - Андрей Синявский, Владимир Максимов и Пётр Абовин-Егидес - призвали Ельцина подать в отставку[4]: «Только отставка. Монастырь. Грехи замаливать»[5].
Через три дня после появления «Письма сорока двух», 8 октября, в «Независимой газете» было опубликовано анонимное «Обращение собрания демократической общественности Москвы к президенту России Б. Н. Ельцину», которое повторяло и расширяло основные призывы «Письма сорока двух»[6].
Позднейшая позиция подписавших
«Ну да, подписал. И правильно подписал! Белый дом во главе с Хасбулатовым вёл к тому, чтобы растоптать те небольшие ростки реформ, которые только начали Ельцин и Гайдар. <…> Армия выжидала, все всего боялись, и мы не могли в такой обстановке оставаться в стороне. <…> Когда фашисты напали на мою Родину, права на сомнения у меня уже не было, и я пошел на фронт. А Хасбулатов и компания - те же фашисты, так что в октябре девяносто третьего я просто снова пошёл на фронт и не жалею об этом», - сказал в 2008 году Григорий Бакланов[7].
Мариэтта Чудакова в 2012 году на вопрос о том, не жалеет ли она о том, что подписала «письмо 42-х», ответила: «Подписала бы и сегодня!».[8]
16 февраля 2013 года в передаче «Виражи времени» Андрей Дементьев отрицал своё подписание «письма сорока двух», а также его подписание Беллой Ахмадулиной и Булатом Окуджавой.
Оценки
Писатель Василий Аксёнов позднее заявил[9]: «Этих сволочей надо было стрелять. Если бы я был в Москве, то тоже подписал бы это письмо в „Известиях“». В связи с этим заместитель главного редактора «Независимой Газеты» Виктория Шохина 3 октября 2003 года, осуждая расстрел парламента, выразила со страниц этого издания недоумение, как это «всем этим писателям-демократам, объявляющими себя противниками смертной казни», «гуманистам», «пришёлся по душе расстрел без суда и следствия». Она отметила, что «их собственное правосознание безнадежно застряло на первобытном уровне»[9].
Как писал Дмитрий Быков, после подписания письма и интервью, в котором Булат Окуджава одобрил применение силы против Белого дома, «прекрасный артист Владимир Гостюхин - человек умеренно-патриотических убеждений - публично сломал и истоптал ногами пластинку его песен»[10]. «Какой-то актер сломал его пластинку? Ну и пусть его», - замечает по этому поводу Алла Латынина[11].
В книге «Булат Окуджава» Дмитрий Быков констатирует: «не было в этом письме ничего сверх обычных призывов к запрету откровенно фашистских, националистических и радикальных организаций и СМИ».[12]
По словам социолога Бориса Кагарлицкого, «слушать песни Окуджавы про „комиссаров в пыльных шлемах“ после его заявлений о том, что ему не жалко безоружных людей, погибших в Белом доме, как-то не хочется»[13].
Сергей Кара-Мурза в работе «Интеллигенция на пепелище родной страны» негативно отозвался о появлении письма, отмечая тоталитаризм мышления авторов: «Насколько чужда им идея права. Все неугодные партии и объединения они требуют запретить не через суд, а указом исполнительной власти. Неугодные газеты - закрыть не после судебного разбирательства, а до него. Лучше всего, разгромив редакции и выкинув в окно редакторов»[14].
В 2003 году политик Сергей Глазьев (будучи министром внешнеэкономических связей РФ, в 1993 году в знак протеста против роспуска Верховного Совета он подал в отставку[15]) отметил: «Нельзя обелить преступников и палачей… Даже те, опозорившие себя надолго, деятели нашей культуры, которые подписали это, как вы его назвали, расстрельное письмо 42-х, и они, я думаю, понимают, что перечеркнули всё доброе и светлое, что создано было ими раньше»[16].
Молдавский политик Владимир Солонарь в 2010 году называл письмо «возмутительным примером» дискредитации политических оппонентов: «Чтение этого текста и сегодня вызывает вопрос: кто тут больше подобен „фашистам“ - те, кого письмо называет таковыми, или его авторы?»[17].
Вадим Кожинов публично отказывался подавать руку подписавшим это письмо[18], например, Андрею Нуйкину.
Журналист Алексей Семёнов в 2012 году дал такую оценку письма 42-х: «Писатели всего лишь призывали применять закон, а не заниматься всепрощением, которое уже привело к тому, что была разгромлена московская мэрия и произошёл штурм телецентра Останкино. Более того, противники Ельцина к этому времени успели открыто призвать к бомбардировке Кремля, но были арестованы. … Так что стыдиться авторам „письма 42-х“ нечего. К тому же российские власти их не послушались.»[8]
Писатель Владимир Бушин назвал лжецами, приспособленцами и оборотнями многих подписантов. Он особо отметил, что «большинство из 42-х - нерусские. А у некоторых русских жёны - еврейки»[19].
Интересные факты
В августе 1993 года 36 литераторов опубликовали в газете «Литературные новости» письмо президенту Б. Н. Ельцину с осуждением «преступной политики Верховного Совета» и требованием «провести досрочные, не позднее осени текущего года, выборы высшего органа законодательной власти».[21] Журналист Алексей Семёнов в 2012 году оценил это письмо как призыв к нарушению Конституции России[8]. 15 сентября группа авторов письма (в том числе Юрий Давыдов, Римма Казакова, Анатолий Приставкин, Лев Разгон, Мариэтта Чудакова) были приглашены на встречу с Ельциным. Спустя неделю Борис Ельцин распустил парламент[22]. Писатель Николай Федь в своей книге заметил, что на застолье с Ельциным явились люди, "для коих слово "русский" как красная тряпка для быка"[23].
Факсимильная копия «Письма сорока двух»
Выпуск газеты с текстом здесь
Непосредственная реакция
Письмо, подписанное многими известными личностями, среди которых был академик Дмитрий Лихачёв, бард Булат Окуджава, писатели Григорий Бакланов, Василь Быков, Виктор Астафьев и Даниил Гранин. Против подписавших его выступила группа членов Союза Писателей России - сторонников конституции, Съезда народных депутатов и Верховного Совета России: Александр Проханов, Юрий Бондарев, Василий Белов и др.[3]
В ответном письме в газете «Правда» три известных диссидента - Андрей Синявский, Владимир Максимов и Пётр Абовин-Егидес - призвали Ельцина подать в отставку[4]: «Только отставка. Монастырь. Грехи замаливать»[5].
Через три дня после появления «Письма сорока двух», 8 октября, в «Независимой газете» было опубликовано анонимное «Обращение собрания демократической общественности Москвы к президенту России Б. Н. Ельцину», которое повторяло и расширяло основные призывы «Письма сорока двух»[6].
Позднейшая позиция подписавших
«Ну да, подписал. И правильно подписал! Белый дом во главе с Хасбулатовым вёл к тому, чтобы растоптать те небольшие ростки реформ, которые только начали Ельцин и Гайдар. <…> Армия выжидала, все всего боялись, и мы не могли в такой обстановке оставаться в стороне. <…> Когда фашисты напали на мою Родину, права на сомнения у меня уже не было, и я пошел на фронт. А Хасбулатов и компания - те же фашисты, так что в октябре девяносто третьего я просто снова пошёл на фронт и не жалею об этом», - сказал в 2008 году Григорий Бакланов[7].
Мариэтта Чудакова в 2012 году на вопрос о том, не жалеет ли она о том, что подписала «письмо 42-х», ответила: «Подписала бы и сегодня!».[8]
16 февраля 2013 года в передаче «Виражи времени» Андрей Дементьев отрицал своё подписание «письма сорока двух», а также его подписание Беллой Ахмадулиной и Булатом Окуджавой.
Оценки
Писатель Василий Аксёнов позднее заявил[9]: «Этих сволочей надо было стрелять. Если бы я был в Москве, то тоже подписал бы это письмо в „Известиях“». В связи с этим заместитель главного редактора «Независимой Газеты» Виктория Шохина 3 октября 2003 года, осуждая расстрел парламента, выразила со страниц этого издания недоумение, как это «всем этим писателям-демократам, объявляющими себя противниками смертной казни», «гуманистам», «пришёлся по душе расстрел без суда и следствия». Она отметила, что «их собственное правосознание безнадежно застряло на первобытном уровне»[9].
Как писал Дмитрий Быков, после подписания письма и интервью, в котором Булат Окуджава одобрил применение силы против Белого дома, «прекрасный артист Владимир Гостюхин - человек умеренно-патриотических убеждений - публично сломал и истоптал ногами пластинку его песен»[10]. «Какой-то актер сломал его пластинку? Ну и пусть его», - замечает по этому поводу Алла Латынина[11].
В книге «Булат Окуджава» Дмитрий Быков констатирует: «не было в этом письме ничего сверх обычных призывов к запрету откровенно фашистских, националистических и радикальных организаций и СМИ».[12]
По словам социолога Бориса Кагарлицкого, «слушать песни Окуджавы про „комиссаров в пыльных шлемах“ после его заявлений о том, что ему не жалко безоружных людей, погибших в Белом доме, как-то не хочется»[13].
Сергей Кара-Мурза в работе «Интеллигенция на пепелище родной страны» негативно отозвался о появлении письма, отмечая тоталитаризм мышления авторов: «Насколько чужда им идея права. Все неугодные партии и объединения они требуют запретить не через суд, а указом исполнительной власти. Неугодные газеты - закрыть не после судебного разбирательства, а до него. Лучше всего, разгромив редакции и выкинув в окно редакторов»[14].
В 2003 году политик Сергей Глазьев (будучи министром внешнеэкономических связей РФ, в 1993 году в знак протеста против роспуска Верховного Совета он подал в отставку[15]) отметил: «Нельзя обелить преступников и палачей… Даже те, опозорившие себя надолго, деятели нашей культуры, которые подписали это, как вы его назвали, расстрельное письмо 42-х, и они, я думаю, понимают, что перечеркнули всё доброе и светлое, что создано было ими раньше»[16].
Молдавский политик Владимир Солонарь в 2010 году называл письмо «возмутительным примером» дискредитации политических оппонентов: «Чтение этого текста и сегодня вызывает вопрос: кто тут больше подобен „фашистам“ - те, кого письмо называет таковыми, или его авторы?»[17].
Вадим Кожинов публично отказывался подавать руку подписавшим это письмо[18], например, Андрею Нуйкину.
Журналист Алексей Семёнов в 2012 году дал такую оценку письма 42-х: «Писатели всего лишь призывали применять закон, а не заниматься всепрощением, которое уже привело к тому, что была разгромлена московская мэрия и произошёл штурм телецентра Останкино. Более того, противники Ельцина к этому времени успели открыто призвать к бомбардировке Кремля, но были арестованы. … Так что стыдиться авторам „письма 42-х“ нечего. К тому же российские власти их не послушались.»[8]
Писатель Владимир Бушин назвал лжецами, приспособленцами и оборотнями многих подписантов. Он особо отметил, что «большинство из 42-х - нерусские. А у некоторых русских жёны - еврейки»[19].
Интересные факты
В августе 1993 года 36 литераторов опубликовали в газете «Литературные новости» письмо президенту Б. Н. Ельцину с осуждением «преступной политики Верховного Совета» и требованием «провести досрочные, не позднее осени текущего года, выборы высшего органа законодательной власти».[21] Журналист Алексей Семёнов в 2012 году оценил это письмо как призыв к нарушению Конституции России[8]. 15 сентября группа авторов письма (в том числе Юрий Давыдов, Римма Казакова, Анатолий Приставкин, Лев Разгон, Мариэтта Чудакова) были приглашены на встречу с Ельциным. Спустя неделю Борис Ельцин распустил парламент[22]. Писатель Николай Федь в своей книге заметил, что на застолье с Ельциным явились люди, "для коих слово "русский" как красная тряпка для быка"[23].