Бадью о Жижеке («Логики миров»)
"Наиболее склонным к внедрению понятий господина в самые разнообразные области современной видимости является, вне сомнения, лакановец Славой Жижек, непринадлежность которого к какой-либо группировке психоаналитиков дарует ему свободу, коей он охотно злоупотребляет: шутки, повторы, подкупающая страсть к самым непотребным киношкам, остроумная порнография, концептуальная журналистика, расчетливое гистрионство, каламбуры… В этой постоянной драматизации своей мысли, подстегнутой умышленной тягой к плохому вкусу, он в высшей степени напоминает Лакана. В нем также сохраняются драгоценные остатки сталинистской культуры. Я тоже очень близок к этому регистру, так что мы с удовольствием выстраиваем отношения в этой перспективе. Вместе мы формируем политбюро двоих, которое решает кто первым отправит другого на расстрел, прежде чем выжать из него глубоко прочувствованную самокритику.
Но, подобно Лакану, позади некоторой толики инфантильности, которую позволяет язык, находятся непреложные мыслительные матрицы, модули, легко внедряемые в кинематограф («Искусство смехотворного возвышенного: о «Шоссе в никуда» Дэвида Линча», 2000), музыкальный театр («Вторая смерть оперы», в соавторстве с Дладеном Доларом, 2001), случаи политики (эссе о югославском конфликте, 11 сентября, войне в Ираке…) или ее сущность («Щекотливый субъект: отсутствующий центр политической онтологии», 1999). Под всем этим залегает цементная платформа, поддерживающая весь спектакль: инкорпорация Лакана в великий Немецкий Идеализм или современная переработка этого идеализма - посредством Лакана - с целью виртуозного описания всех сексуализируемых симптомов нашей фальшивой вселенной. Смотрите его тонкую книгу «Невидимый остаток»…
Мой спор со Славоем Жижеком касается реального. Следуя за Лаканом, он предложил настолько эфемерный, настолько грубо пунктирный концепт реального, что просто невозможно удержать его следствия. Эффекты такого рода бешенного взмывания, в котором реальное царит над комедией наших симптомов, совершенно неотличимы от эффектов скептицизма.
Но несмотря на это, по сути, мы едины перед лицом того искривления, которое доминирует в академии. Вместе с многими другими, упомянутыми на этих страницах, мы оба принадлежим к последней фракции антигуманистов, активистов желания перед угрозой Закона. Будущее в наших руках."
Alain Badiou, Logics of Worlds, pp. 536-537