Поменялись местами
И вот, стрекоза и муравей снова на сцене. Только что-то сценарий пошел не туда...
Мы стояли беседовали с Танькой.
Это обычно происходит в такие моменты, когда все накормлены, вещи розданы, основная толпа схлынула. Напряжение спало. Так что есть время оглядеться, поговорить.
Каны уже пусты, поэтому мы покупаем Таньке чаю в ларьке.
- Тань, а ты меня не помнишь?
К нам подходит женщина в пальто. Я ее видел с самого начала сегоняшнего вечера, в очереди за едой. Потом она стояла за вещичками и медпомощью. Одета вполне сносно, сумка такая не помоешная.
-Помнишь меня, Тань? - немного заискивает она. - Я Люба. Я здесь вон на углу работала. Узнала?
- А-а, - Танька разворачивается и смотрит на нее в упор. - Теперь сюда к нам попала? А помнишь, как ты над нами изгалялась?...
- Ну зачем ты так? Я же к тебе по-хороошему...
- А на хрена мне твое «по-хорошему»? Ничего у нас с тобою не может быть хорошего. Что? Забыла, как ты нас гоняла? А?
- Тань, да разве я... - робко протестует Люба.
- Что ты? Ну что - ты? Лишнюю копейку считала. Да еще и попрекала... - Танька поворачивается к нам: - Она мне говорит: "ты пьяница, пошла вон".
Люба пытается как-то защититься.
- Я всю жизнь работала, никогда не бездельничала...
- Ну и иди в жопу.
- ...У нас киоск закрыли, хозяин уехал. Хороший такой был хозяин...
- Во-во. Теперь к нам попала. Вот и попробуй, каково оно - на помойке, - резюмирует Танька. В ее голосе слышится торжество и злорадство.
- Они мне часто говорят: Иди работать. А я им говорю: А ты меня возьмешь?... - Танька показывает руками на свое опухшее сизо синее лицо. - А теперь видишь, как судьба повернулась? На нашем месте оказалась. Так тебе и надо.
Бедная глупая Люба пытается рассказывать, что она всю жизнь честно трудилась. На ликеро-водочном была бухгалтером, потом где-то еще. И про то что хозяин уехал. И про что-то еще...
Но ее уже не слушают. Она вздыхает и отходит от нас.
Я иду покупать Таньке чай.
- И зачем вы их только кормите? - удивляется продавщица средних лет - Они ж дармоеды и алкаши. Пусть работать идут. Я бы ни за что не пошла как они на помойку... А уж кормить их - точно бы не смогла.
Ну, у вас-то, понятно, работа, - добавляет она тактично..
Она, конечно, не знает, что работа у нас добровольная и неоплачиваемая.
И что законы бытия существуют. И проявляют себя самым неожиданным образом.
Я пытаюсь ей что-то сказать, но она и правда не понимает.
Пока.
Мы стояли беседовали с Танькой.
Это обычно происходит в такие моменты, когда все накормлены, вещи розданы, основная толпа схлынула. Напряжение спало. Так что есть время оглядеться, поговорить.
Каны уже пусты, поэтому мы покупаем Таньке чаю в ларьке.
- Тань, а ты меня не помнишь?
К нам подходит женщина в пальто. Я ее видел с самого начала сегоняшнего вечера, в очереди за едой. Потом она стояла за вещичками и медпомощью. Одета вполне сносно, сумка такая не помоешная.
-Помнишь меня, Тань? - немного заискивает она. - Я Люба. Я здесь вон на углу работала. Узнала?
- А-а, - Танька разворачивается и смотрит на нее в упор. - Теперь сюда к нам попала? А помнишь, как ты над нами изгалялась?...
- Ну зачем ты так? Я же к тебе по-хороошему...
- А на хрена мне твое «по-хорошему»? Ничего у нас с тобою не может быть хорошего. Что? Забыла, как ты нас гоняла? А?
- Тань, да разве я... - робко протестует Люба.
- Что ты? Ну что - ты? Лишнюю копейку считала. Да еще и попрекала... - Танька поворачивается к нам: - Она мне говорит: "ты пьяница, пошла вон".
Люба пытается как-то защититься.
- Я всю жизнь работала, никогда не бездельничала...
- Ну и иди в жопу.
- ...У нас киоск закрыли, хозяин уехал. Хороший такой был хозяин...
- Во-во. Теперь к нам попала. Вот и попробуй, каково оно - на помойке, - резюмирует Танька. В ее голосе слышится торжество и злорадство.
- Они мне часто говорят: Иди работать. А я им говорю: А ты меня возьмешь?... - Танька показывает руками на свое опухшее сизо синее лицо. - А теперь видишь, как судьба повернулась? На нашем месте оказалась. Так тебе и надо.
Бедная глупая Люба пытается рассказывать, что она всю жизнь честно трудилась. На ликеро-водочном была бухгалтером, потом где-то еще. И про то что хозяин уехал. И про что-то еще...
Но ее уже не слушают. Она вздыхает и отходит от нас.
Я иду покупать Таньке чай.
- И зачем вы их только кормите? - удивляется продавщица средних лет - Они ж дармоеды и алкаши. Пусть работать идут. Я бы ни за что не пошла как они на помойку... А уж кормить их - точно бы не смогла.
Ну, у вас-то, понятно, работа, - добавляет она тактично..
Она, конечно, не знает, что работа у нас добровольная и неоплачиваемая.
И что законы бытия существуют. И проявляют себя самым неожиданным образом.
Я пытаюсь ей что-то сказать, но она и правда не понимает.
Пока.